С самого начала планы встречавших пошли наперекосяк. Ленин отказался присоединиться к общему ликованию и духу товарищества. В импровизированной речи перед моряками из почетного караула он заявил, что Временное правительство обманывает их. С первой же минуты на российской земле Ленин, повел себя так, как собирался действовать и в дальнейшем. В, сопровождении. Надежды Константиновны и Каменева он прошел в зал, ранее предназначавшийся для императорской семьи. Здесь Ленина, как почетного эмигранта, приветствовал Чхеидзе. Чхеидзе призвал Ленина к сотрудничеству всех социалистических сил, но Ленин лишь взглянул на него и произнес нечто «мировой социалистической революции». Выйдя из здания вокзала, Ленин взобрался на броневик, подогнанный к вокзалу’ местными большевиками, и оттуда обратился к собравшимся. Он говорил о необходимости свержения капиталистического строя: в России и остальной части Европы, о том, что истинные социалисты должны отказаться от какой бы то ни было поддержки Временного правительства.
Слушатели менее всего ожидали от Ленина этих слов. Те из них, кто стоял достаточно близко и мог все слышать, подумали, что оратор совсем потерял голову. Каменев, как и остальные большевики, решил, что за десять лет эмиграции Ленин полностью оторвался от реальности. Даже Надежда Константиновна, кажется, усомнилась в него здравомыслии15. Слова Ленина понравились лишь немногим, Александра Коллонтай и Александр., Шляпников, были в их числе. Однако нашлись и сторонники из; числа рядовых членов фракции большевиков, которым также, была не по душе поддержка Временного правительства. У Ленина опять появился шанс — и эта возможность с течением времени должна была лишь возрастать — сформировать антиправительственную партию. Человек, стоявший на броневике поздней апрельской ночью, не был одиноким волком; он был членом партийной группы, становящейся все слышнее и сильнее. В Петроград вернулся лидер, способный придать ясность большевистским идеям и решительность — большевистской деятельности.
Еще в дороге из Швейцарии в Россию Ленин набросал в обеих чертах план будущей стратегии — «Апрельские тезисы». На ПУТИ из Бело острова в Петроград он оттачивал четкие, язвительные формулировки «Тезисов». Их было десять, одни довольно подробные, другие — краткие. Создавая «Тезисы», Ленин рассчитывал приобрести сторонников из числа не только больше пиков, но и всех крайне левых социалистов, недовольных Временным правительством.
На тему «Апрельских тезисов» написано множество работ. Большинство из них исходит из предпосылки, что Ленин как политик не был склонен к словесным недомолвкам, но это мнение абсолютно неверно. Ленину действительно хотелось, чтобы оолыпевики взяли власть, но прямо заявлять об этом было бы опасно. Он вернулся в Петроград не для того, чтобы стать жертвой собственной неосторожности, поэтому ему приходилось маскировать недвусмысленные цели под осторожными форму шровками. За время войны представление Ленина о большевизме изменилось. Он отошел от традиционного для российских марксистов подхода к буржуазно демократической революции как первой стадии революционного процесса, за которой последует вторая стадия — социалистическая революция, сопровождающаяся социальным и экономическим крушением капитализма. В апреле 1917 года он потребовал отказа от «старого большевизма» и сведения двух стадий революционного процесса в одну. Явного изложения новых требований Ленин избегал: то ли он не желал признавать, что его собственные стратегические планы изменились, то ли не хотел ввязываться в новые теоретические дискуссии в момент, когда был занят, прежде всего, утверждением своей политики действий.
В «Апрельских тезисах» Ленин доказывает, что, прежде всего, следует сместить Временное правительство, ибо лишь таким путем можно радикальным образом решить политические, экономические и социальные проблемы России и завершить войну подписанием мира на условиях, приемлемых для всех воюющих народов.
Ленинская революционная стратегия после 1905 года, когда он задался целью совершения буржуазно демократической революции и установления «временной революционно демократической диктатуры пролетариата и крестьянства», вызывает ряд серьезных вопросов. Ленину никогда не удавалось успешно отражать обвинения в том, что его идеи, будучи претворены в жизнь, породят деспотический режим, а может быть, и гражданскую войну. «Апрельские тезисы» давали ответы на эти обвинения В' еще меньшей степени, чем предыдущие работы Ленина. Деспотический, репрессивный режим был составной частью Ленине^ кого стратегического плана, но Ленин не желал признавать очевидного факта. Он, так любивший логические пышности в текстах, в данном случае не заботился о сохранении логики и н отвлекался на всякие «мелочи». Пришло время, твердо заявил Ленин, начинать движение к власти.
Первое из них состоялось рано утром в помещении Петроградского комитета большевиков, располагавшегося н Кронверкском бульваре в особняке, ранее принадлежавшем балерине Матильде Кшесинской, бывшей любовнице императора Николая II. Ленин произнес гневную обличительную речь против перестраховщиков из большевистского ЦК. Кажется, вол нения и трудности последних дней эмиграции и долгая дорога не оставили на этом человеке никакого следа: он был яростен* как дикий бык, нетерпелив и непреклонен, как стрела, направленная в цель. Слушатели не могли поверить своим ушам: такой.: решимости до сих пор не проявлял ни один из членов партии.
Да и в других партиях мало кто мог сравниться с Лениным в решимости и уверенности. Большинство лидеров российской политики, хаотичной и непредсказуемой, в той или иной степени сомневались в правильности избранного пути и поэтому нуждались в поддержке и одобрении товарищей. Правда, были и исключения. Ни лидер партии кадетов Павел Милюков, ни эсер Александр Керенский в такой поддержке не нуждались, твердо переносили любую критику и были готовы взять на себя ответственность за развитие революции в России, если обстоятельства будут способствовать этому. Точно так же думал и Ленин, только он, в отличие от конкурентов, не собирался заниматься перестройкой Временного правительства. Целью Ленина была вторая революция.
Но прежде всего Ленину нужно было обжиться в непривычных условиях. Вернувшись в Петроград, он даже не знал, где остановится на ночлег. Об этом позаботились родные. В доме 48 по улице Широкой на Петроградской стороне, в районе к северо-востоку от центра города, жили Анна Ильинична с супругом Марком. Вместе с ними в квартире многоэтажного дома, построенного на рубеже столетий, проживала Мария Ильинична. Именно сюда пришли Владимир Ильич и Надежда Константиновна после встречи в ЦК.
Ульяновы еще не разобрались до конца в бурных российских событиях. Ясно было лишь одно: время скитаний по заграницам ушло безвозвратно. Надежда Константиновна вспоминает о первом семейном вечере в Петрограде:
«Когда мы остались одни, Ильич обвел комнату глазами, это была типичная комната петроградской квартиры, почувствовалась реальность того факта, что мы уже в Питере, что все эти Париже, Женевы, Берны, Цюрихи — это уже действительно прошлое. Перекинулись парой слов по этому поводу».
Долго беседовать не пришлось: было уже поздно, а назавтра предстояли важные встречи. Ленин с супругой спали раздельно. Гора Лозгачев, приемный сын Анны и Марка, повесил над кроватями Ульяновых лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Сцена весьма характерная: супружеская жизнь в этой семье давно отошла на задний план, Владимир Ильич и Надежда Константиновна думали, прежде всего, о политических задачах. В 1907 году возможность непосредственно влиять на события российской политики ускользнула от них, и вот теперь она возвращалась. Второй раз упускать такую возможность было никак нельзя.
Но прежде чем броситься в политический водоворот, Ленин хотел исполнить сыновний долг перед покойной матерью. После завтрака он попросил друга семьи, большевика Владимира Бонч-Бруевича, раздобыть автомобиль для поездки на Волково кладбище, где покоились Мария Александровна и Ольга. Бонч-Бруевич ждал, что у могил матери и сестры Ленин расплачется, но тот сдержал слезы. С самого детства Ульяновых приучали не показывать чувств. В этом отношении Бонч-Бруевич был намного более типичным русским, чем Ленин.
В Петрограде Ленин наслаждался общением с сестрами, которых так давно не видел. (С братом Дмитрием, по-прежнему работавшим врачом в Крыму, он встретится лишь через два года.) Владимир Ильич с удовольствием играл с маленьким Горой Лоз гачевым. Анна Ильинична была очень строгой хозяйкой, в ее присутствии все дети должны были идеально себя вести. Она не разрешала мужу баловать приемного сына18. Но ругать Владимира Ильича она не осмеливалась. Когда брат с племянником поднимали шум, она уходила из комнаты. А те переворачивали все кверху дном — им ничего не стоило начать бросаться стульями. Это были грубоватые, мужские игры, Владимир Ильич гонял бедного Гору по всей комнате. Однажды они так разбушевались, что пришлось вмешаться Надежде Константиновне: «Володя! Ну, ты его уже совсем замучил, оставь ребенка в покое! Посмотри, что вы наделали — вы же сломали стол!» Это Ленин внезапно прыгнул на мальчика, и оба свалились, опрокинув стол. Услышав грохот, в комнату вбежала перепуганная Анна Ильинична. Если бы что-нибудь подобное сотворил ее муж, ему наверняка досталось бы по первое число, но брат — другое дело. Владимиру, любимцу всей семьи, можно было простить что угодно. Конечно, его можно было пожурить (мягко, очень мягко), но перечить ему не дозволялось. Как и в детстве, Владимир Ильич оставался семейным баловнем.
После казни Александра Анна Ильинична перенесла сестринскую любовь и восхищение на среднего брата. Для сестры Владимир был воплощением идеала писателя и общественного деятеля. К тому же успешная общественная карьера брата могла залечить старые раны, нанесенные семье при царском режиме. В глазах сестры Владимир, намеревавшийся уничтожить пережитки ненавистного режима, был борцом за благородное дело.
Мы не знаем, как часто Ленин вспоминал о казни старшего брата. Зато известно, что он был склонен к политическим суждениям, далеким от здравомыслия. Под маской хладнокровного политика скрывалась страстная натура. Что бы конкретно ни думал Ленин о царском режиме, он пламенно выступал против всего существовавшего в царской России общественного порядка. Банкиров, аристократов, промышленников он презирал, а либералы казались ему ничуть не лучше консерваторов и крайних реакционеров. Во Временном правительстве Ленин, в отличие от остальных революционеров, видел не воплощение нового политического строя, а всего лишь новую форму старого. Следуя своей версии марксистской теории, он обвинял «мини стровкапиталистов» и их сторонников во всех возможных грехах. Не только марксизм был повинен в непримиримости Ленина. На его душе тяжким грузом лежала память о страданиях семьи. Стоя у родных могил на Волковом кладбище, он не мог не вспоминать, как травили и презирали Ульяновых в Симбирске после казни Александра. Владимир Ильич не умел забывать и прощать. Став взрослым, он начал обвинять любых противников царского режима, если они не были социалистами. Такие борцы с царизмом были для него ничуть не лучше самого царизма. Ленин, хотя он никогда не заявлял об этом прямо, хотел свести старые счеты со всем российским обществом. Он жаждал мести в этом желании Ленин не был одинок. Свои счеты с царизмом были не только у оставшихся в живых его родных, не только у членов его партии, но и у многих других россиян.
С такими мыслями возвращался Ленин с Волкова кладбища, отравляясь на второе в этот день политическое совещание, продлившее в зале 13 Таврического дворца. До революции в этом находилась Государственная дума, а теперь здесь засели Временное правительство и Петроградский Совет. Здесь же проходили совещания и собрания крупных политических партий. 1 апреля сюда съехались большевики на Всероссийскую конференцию Советов рабочих и солдатских депутатов. Те, кто до сих пор не слышал выступлений Ленина, были поражены. Ленин; клеймил большевиков, выступающих за примирение с меньшевиками (правда, не называя конкретных имен).
Перед слушателями прозвучали и «Апрельские тезисы» с разъяснением их смысла. Аудитория, кроме разве что Александры Коллонтай и Александра Шляпникова, была в шоке. Каменев решил, что его товарищ утратил остатки здравого смысла. Друзья Ленина наделись, что со временем он вживется в реалии российской общественной жизни и наконец, успокоится. Не может же это безумие продолжаться вечно?
Выступление Ленина длилось около полутора часов. У собравшихся не было возможности устраивать долгие дебаты по его с держанию, потому что Ленина ждало третье за тот день выступление в этом же здании внизу, в бывшем зале заседаний Думы, где должно было состояться общее собрание меньшевистских и большевистских делегатов Всероссийской конференции Советов рабочих и солдатских депутатов. В зал 13 поднялись представители от фракции меньшевиков, чтобы через товарищей юльшевиков убедить Ленина принять участие в этом собрании.
На собрании, где председательствовал Николай Чхеидзе, Ленин вновь изложил свою платформу — в третий раз задень. Готова его была ясна, тело полно энергии, как будто не было долго, тяжелого пути из Швейцарии. На этот раз его выступление носило критический характер. Первым объектом беспощадной ленинской критики стал меньшевик Ираклий Церетели из Петроградского Совета, призывавший к объединению фракций. По мнению Церетели, преждевременный приход партии к власти в государстве грозил катастрофическими последствиями. Церетели миролюбиво предложил сотрудничество Ленину, но тот, подойдя к трибуне, немедленно крикнул разочарованному оратору: «Никогда!» И. П. Гольденберг, бывший большевик, в своем выступлении сравнил Ленина с анархистом середины девятнадцатого столетия Михаилом Бакуниным, выступавшим против самого Маркса:
«Трон, пустовавший тридцать лет со дня смерти Бакунина, теперь занят. С этой кафедры водружено знамя гражданской бор бы в среде революционной демократии. Программа Ленина — чистое бунтарство, которое ведет нас в трясину анархии. Это та тика всемирного апостола разрушения — Бакунина».
Естественно, после такой атаки не могло быть и речи о быстром примирении большевиков и меньшевиков. К выступлении Гольденберга присоединились и другие ораторы. В перерыв Чхеидзе высказал о произошедшем свое мнение: «Вне революции останется один Ленин, а мы все пойдем своим путем».
В одиночестве Ленин не остался. Он был вполне доволен результатами первого рабочего дня в Петрограде, и в течение по следующих недель намеревался закрепить достигнутое. При любой возможности он клеймил Временное правительство, клей мил меньшевиков и эсеров за поддержку Временного правительства, клеймил большевиков, симпатизирующих меньшевикам эсерам. Он выступал на собраниях, писал статьи в «Правду» направлял действия большевистского Центрального Комитета, поисках новостей он беседовал с приезжающими в Петроград из российских губерний, перечитывал прессу других партий не терял связи с находившимся в Стокгольме Радеком, чтоб иметь возможность держать руку на пульсе военной и политической ситуации в Европе. «Апрельские тезисы» должны был лечь в основу революционной стратегии большевиков, и это главной цели была посвящена вся кипучая деятельность Ленина, Нельзя сказать, чтобы в эти дни Ленин, совсем не проявляя гибкости. Ему хватило такта признать в «Апрельских тезисах» что далеко не все сторонники Временного правительства — отъяв ленные империалисты. Он осознавал, что большинство рабочих и солдат остается патриотами своей страны, желающими военного поражения Германии. Вести большевистскую пропаганду среди них следовало очень осторожно. Без надежной поддержки широких народных масс будет невозможно удержать власть, а для успешного обращения значительных народных масс в большевизм большевики должны, прежде всего, достичь большинства: в Советах и других массовых организациях. Поэтому большевики должны использовать и укреплять любую возможность действовать легально. Решающее значение имеет пропаганда партийных идей в прессе и на открытых собраниях общественности. Ленин не хотел создавать себе новые трудности, открыто пропагандируя действия, которые вызвали бы репрессии со стороны полиции.
Вернувшись в Петроград, Ленин понял, что его лозунги никуда не годятся. Подавляющее большинство слушателей с глубокой тревогой воспринимало его слова о необходимости «превращения империалистической войны в европейскую гражданскую войну». Рабочих, солдат и крестьян совсем не радовала перспектива «революционной войны» и диктатуры. Что же касается ленинского обращения к социалистам всех стран Европы бороться за поражение своих правительств в войне, то оно звучало просто оскорбительным для всех слоев российского общества.
Прежние лозунги исчезают из статей, написанных Лениным для «Правды», из текстов многочисленных выступлений на различных открытых собраниях. Разумеется, он продолжает верить в их истинность и полное соответствие эпохе социалистических преобразований — эпохе, по твердому убеждению Ленина, уже наступившей. Однако в данный момент от этих лозунгов следовало воздержаться. Прислушавшись к предостережению Каменева, Ленин так и сделал. Но все же его призывы, даже в измененном виде, резко контрастировали с программой Временного правительства. Ленин призывал к власти Советов, требовал национализации крупных промышленных предприятий и банков, настаивал на необходимости государственной экспроприации сельскохозяйственных угодий. Призывая к установлению мира во всей Европе, он убеждал, что этого может достичь только социалистическая администрация, созданная Советами.
Ленин не уставал повторять, что меньшевики и эсеры, поддерживающие идею сотрудничества Петроградского Совета с Временным правительством, в лучшем случае глупцы, а в худшем — ренегаты. Он полностью отвергал главный аргумент своих оппонентов, который некогда разделял и сам — а именно, что Россия находится на слишком низком уровне промышленного и культурного развития, чтобы можно было говорить о начале перехода к социализму. Он напрочь отрицал, что лучшей защитой для страны от вражеского завоевания стал бы политический альянс всех классов российского общества. А над лозунгом о защите завоеваний Февральской революции как важнейшей задаче момента он открыто смеялся, хотя и соглашался с мнением, что теперь Россия стала «самой свободной страной в мире». Ленин, как заезженная грампластинка, без конца повторял: меньшевики и эсеры находятся в подчинении у кадетов, а все вместе они составляют империалистическое правительство. Павел Милюков, сторонник расширения российской территории за счет Оттоманской империи, стал в новом правительстве министром иностранных дел. Не доказывает ли это, говорил Ленин, что с заменой Николая II на Временное правительство в государственной политике России ничего не изменилось?
Дальнейшие события развивались в пользу Ленина. Стало известно, что Милюков уведомил союзные правительства стран Антанты о поддержке новым правительством России военных целей, выдвинутых при Николае II. 20 и 21 апреля в российской столице прошли массовые демонстрации протеста, в результате Милюкову и Гучкову пришлось покинуть Кабинет Министров.
Князь Львов образовал новую правительственную коалицию, в которую вошли представители социалистических партий, в том числе обладателями министерских портфелей стали меньшевики и эсеры. Представители этих партий приобретали все большее влияние в верхних эшелонах власти. Но при этом они принимали на себя часть ответственности за неспособность Временного правительства справиться с многочисленными кризисами в стране.
24 апреля на Всероссийской конференции большевиков, проходившей в бывшем особняке Кшесинской, Ленин взял быка за рога. Нота Милюкова доказывает, сказал он в своем выступлении, что Временное правительство не достойно доверия. Речь Ленина растопила лед в сердцах колебавшихся большевиков. (На конференцию были приглашены в основном большевики, поддерживавшие «Апрельские тезисы» либо колебавшиеся, ярых противников «Тезисов» в зале было не много.) Многие из противников Ленина к этому времени уже покинули ряды большевистской фракции, к тому же Ленин смягчил язык своих публичных выступлений, что несколько успокоило сомневавшихся. Успокоились даже те, кто совсем недавно атаковал Ленина в ЦК. Ленин согласился с мнением товарищей, что в данный момент следует бросить все силы не на восстание, а на пропаганду. Но за закрытыми дверями особняка Кшесинской, выступая перед делегатами большевистской конференции, он вновь потребовал установления социалистической диктатуры. Лишь она, подчеркивал Ленин, способна дать землю крестьянам, хлеб и работу рабочим, национальное самоопределение нерусским народам, и г. сем — мир. В ответ последовали возражения, что Ленин отвергнет традиционную марксистскую идею о много стадийности метрического развития. Большинству делегатов, однако, не хватило терпения, чтобы углубляться в детали. Обращение Ленина, призывавшее большевиков сыграть свою роль в неминуемой революции в России и других странах Европы, уничтожило последние сомнения. Ленин торжествовал победу. Его выступления но «национальному вопросу» и «аграрному вопросу» также прошли «на ура». Большевизм вновь твердо вставал на ноги.
Пламенные выступления Ленина произвели огромное впечатление на слушателей и еще более укрепили его положение в партии. И Ленин, и остальные делегаты конференции видели, что ситуация в стране меняется в пользу крайне левых. Трудности, с которыми сталкивалось новое российское правительство, к текущих условиях были практически непреодолимыми. Промышленность и торговля деградировали, не хватало продовольствия, с фронтов приходили тяжелые вести. Государственная администрация, неповоротливая с самого начала, находилась в угрожающем положении. Рабочие, солдаты и крестьяне, получившие после свержения монархии доступ к открытой политике, ожидали от новой власти гораздо большего, но Временное правительство было не в состоянии выполнить их требования.
Слушатели менее всего ожидали от Ленина этих слов. Те из них, кто стоял достаточно близко и мог все слышать, подумали, что оратор совсем потерял голову. Каменев, как и остальные большевики, решил, что за десять лет эмиграции Ленин полностью оторвался от реальности. Даже Надежда Константиновна, кажется, усомнилась в него здравомыслии15. Слова Ленина понравились лишь немногим, Александра Коллонтай и Александр., Шляпников, были в их числе. Однако нашлись и сторонники из; числа рядовых членов фракции большевиков, которым также, была не по душе поддержка Временного правительства. У Ленина опять появился шанс — и эта возможность с течением времени должна была лишь возрастать — сформировать антиправительственную партию. Человек, стоявший на броневике поздней апрельской ночью, не был одиноким волком; он был членом партийной группы, становящейся все слышнее и сильнее. В Петроград вернулся лидер, способный придать ясность большевистским идеям и решительность — большевистской деятельности.
Еще в дороге из Швейцарии в Россию Ленин набросал в обеих чертах план будущей стратегии — «Апрельские тезисы». На ПУТИ из Бело острова в Петроград он оттачивал четкие, язвительные формулировки «Тезисов». Их было десять, одни довольно подробные, другие — краткие. Создавая «Тезисы», Ленин рассчитывал приобрести сторонников из числа не только больше пиков, но и всех крайне левых социалистов, недовольных Временным правительством.
На тему «Апрельских тезисов» написано множество работ. Большинство из них исходит из предпосылки, что Ленин как политик не был склонен к словесным недомолвкам, но это мнение абсолютно неверно. Ленину действительно хотелось, чтобы оолыпевики взяли власть, но прямо заявлять об этом было бы опасно. Он вернулся в Петроград не для того, чтобы стать жертвой собственной неосторожности, поэтому ему приходилось маскировать недвусмысленные цели под осторожными форму шровками. За время войны представление Ленина о большевизме изменилось. Он отошел от традиционного для российских марксистов подхода к буржуазно демократической революции как первой стадии революционного процесса, за которой последует вторая стадия — социалистическая революция, сопровождающаяся социальным и экономическим крушением капитализма. В апреле 1917 года он потребовал отказа от «старого большевизма» и сведения двух стадий революционного процесса в одну. Явного изложения новых требований Ленин избегал: то ли он не желал признавать, что его собственные стратегические планы изменились, то ли не хотел ввязываться в новые теоретические дискуссии в момент, когда был занят, прежде всего, утверждением своей политики действий.
В «Апрельских тезисах» Ленин доказывает, что, прежде всего, следует сместить Временное правительство, ибо лишь таким путем можно радикальным образом решить политические, экономические и социальные проблемы России и завершить войну подписанием мира на условиях, приемлемых для всех воюющих народов.
Ленинская революционная стратегия после 1905 года, когда он задался целью совершения буржуазно демократической революции и установления «временной революционно демократической диктатуры пролетариата и крестьянства», вызывает ряд серьезных вопросов. Ленину никогда не удавалось успешно отражать обвинения в том, что его идеи, будучи претворены в жизнь, породят деспотический режим, а может быть, и гражданскую войну. «Апрельские тезисы» давали ответы на эти обвинения В' еще меньшей степени, чем предыдущие работы Ленина. Деспотический, репрессивный режим был составной частью Ленине^ кого стратегического плана, но Ленин не желал признавать очевидного факта. Он, так любивший логические пышности в текстах, в данном случае не заботился о сохранении логики и н отвлекался на всякие «мелочи». Пришло время, твердо заявил Ленин, начинать движение к власти.
Первое из них состоялось рано утром в помещении Петроградского комитета большевиков, располагавшегося н Кронверкском бульваре в особняке, ранее принадлежавшем балерине Матильде Кшесинской, бывшей любовнице императора Николая II. Ленин произнес гневную обличительную речь против перестраховщиков из большевистского ЦК. Кажется, вол нения и трудности последних дней эмиграции и долгая дорога не оставили на этом человеке никакого следа: он был яростен* как дикий бык, нетерпелив и непреклонен, как стрела, направленная в цель. Слушатели не могли поверить своим ушам: такой.: решимости до сих пор не проявлял ни один из членов партии.
Да и в других партиях мало кто мог сравниться с Лениным в решимости и уверенности. Большинство лидеров российской политики, хаотичной и непредсказуемой, в той или иной степени сомневались в правильности избранного пути и поэтому нуждались в поддержке и одобрении товарищей. Правда, были и исключения. Ни лидер партии кадетов Павел Милюков, ни эсер Александр Керенский в такой поддержке не нуждались, твердо переносили любую критику и были готовы взять на себя ответственность за развитие революции в России, если обстоятельства будут способствовать этому. Точно так же думал и Ленин, только он, в отличие от конкурентов, не собирался заниматься перестройкой Временного правительства. Целью Ленина была вторая революция.
Но прежде всего Ленину нужно было обжиться в непривычных условиях. Вернувшись в Петроград, он даже не знал, где остановится на ночлег. Об этом позаботились родные. В доме 48 по улице Широкой на Петроградской стороне, в районе к северо-востоку от центра города, жили Анна Ильинична с супругом Марком. Вместе с ними в квартире многоэтажного дома, построенного на рубеже столетий, проживала Мария Ильинична. Именно сюда пришли Владимир Ильич и Надежда Константиновна после встречи в ЦК.
Ульяновы еще не разобрались до конца в бурных российских событиях. Ясно было лишь одно: время скитаний по заграницам ушло безвозвратно. Надежда Константиновна вспоминает о первом семейном вечере в Петрограде:
«Когда мы остались одни, Ильич обвел комнату глазами, это была типичная комната петроградской квартиры, почувствовалась реальность того факта, что мы уже в Питере, что все эти Париже, Женевы, Берны, Цюрихи — это уже действительно прошлое. Перекинулись парой слов по этому поводу».
Долго беседовать не пришлось: было уже поздно, а назавтра предстояли важные встречи. Ленин с супругой спали раздельно. Гора Лозгачев, приемный сын Анны и Марка, повесил над кроватями Ульяновых лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Сцена весьма характерная: супружеская жизнь в этой семье давно отошла на задний план, Владимир Ильич и Надежда Константиновна думали, прежде всего, о политических задачах. В 1907 году возможность непосредственно влиять на события российской политики ускользнула от них, и вот теперь она возвращалась. Второй раз упускать такую возможность было никак нельзя.
Но прежде чем броситься в политический водоворот, Ленин хотел исполнить сыновний долг перед покойной матерью. После завтрака он попросил друга семьи, большевика Владимира Бонч-Бруевича, раздобыть автомобиль для поездки на Волково кладбище, где покоились Мария Александровна и Ольга. Бонч-Бруевич ждал, что у могил матери и сестры Ленин расплачется, но тот сдержал слезы. С самого детства Ульяновых приучали не показывать чувств. В этом отношении Бонч-Бруевич был намного более типичным русским, чем Ленин.
В Петрограде Ленин наслаждался общением с сестрами, которых так давно не видел. (С братом Дмитрием, по-прежнему работавшим врачом в Крыму, он встретится лишь через два года.) Владимир Ильич с удовольствием играл с маленьким Горой Лоз гачевым. Анна Ильинична была очень строгой хозяйкой, в ее присутствии все дети должны были идеально себя вести. Она не разрешала мужу баловать приемного сына18. Но ругать Владимира Ильича она не осмеливалась. Когда брат с племянником поднимали шум, она уходила из комнаты. А те переворачивали все кверху дном — им ничего не стоило начать бросаться стульями. Это были грубоватые, мужские игры, Владимир Ильич гонял бедного Гору по всей комнате. Однажды они так разбушевались, что пришлось вмешаться Надежде Константиновне: «Володя! Ну, ты его уже совсем замучил, оставь ребенка в покое! Посмотри, что вы наделали — вы же сломали стол!» Это Ленин внезапно прыгнул на мальчика, и оба свалились, опрокинув стол. Услышав грохот, в комнату вбежала перепуганная Анна Ильинична. Если бы что-нибудь подобное сотворил ее муж, ему наверняка досталось бы по первое число, но брат — другое дело. Владимиру, любимцу всей семьи, можно было простить что угодно. Конечно, его можно было пожурить (мягко, очень мягко), но перечить ему не дозволялось. Как и в детстве, Владимир Ильич оставался семейным баловнем.
После казни Александра Анна Ильинична перенесла сестринскую любовь и восхищение на среднего брата. Для сестры Владимир был воплощением идеала писателя и общественного деятеля. К тому же успешная общественная карьера брата могла залечить старые раны, нанесенные семье при царском режиме. В глазах сестры Владимир, намеревавшийся уничтожить пережитки ненавистного режима, был борцом за благородное дело.
Мы не знаем, как часто Ленин вспоминал о казни старшего брата. Зато известно, что он был склонен к политическим суждениям, далеким от здравомыслия. Под маской хладнокровного политика скрывалась страстная натура. Что бы конкретно ни думал Ленин о царском режиме, он пламенно выступал против всего существовавшего в царской России общественного порядка. Банкиров, аристократов, промышленников он презирал, а либералы казались ему ничуть не лучше консерваторов и крайних реакционеров. Во Временном правительстве Ленин, в отличие от остальных революционеров, видел не воплощение нового политического строя, а всего лишь новую форму старого. Следуя своей версии марксистской теории, он обвинял «мини стровкапиталистов» и их сторонников во всех возможных грехах. Не только марксизм был повинен в непримиримости Ленина. На его душе тяжким грузом лежала память о страданиях семьи. Стоя у родных могил на Волковом кладбище, он не мог не вспоминать, как травили и презирали Ульяновых в Симбирске после казни Александра. Владимир Ильич не умел забывать и прощать. Став взрослым, он начал обвинять любых противников царского режима, если они не были социалистами. Такие борцы с царизмом были для него ничуть не лучше самого царизма. Ленин, хотя он никогда не заявлял об этом прямо, хотел свести старые счеты со всем российским обществом. Он жаждал мести в этом желании Ленин не был одинок. Свои счеты с царизмом были не только у оставшихся в живых его родных, не только у членов его партии, но и у многих других россиян.
С такими мыслями возвращался Ленин с Волкова кладбища, отравляясь на второе в этот день политическое совещание, продлившее в зале 13 Таврического дворца. До революции в этом находилась Государственная дума, а теперь здесь засели Временное правительство и Петроградский Совет. Здесь же проходили совещания и собрания крупных политических партий. 1 апреля сюда съехались большевики на Всероссийскую конференцию Советов рабочих и солдатских депутатов. Те, кто до сих пор не слышал выступлений Ленина, были поражены. Ленин; клеймил большевиков, выступающих за примирение с меньшевиками (правда, не называя конкретных имен).
Перед слушателями прозвучали и «Апрельские тезисы» с разъяснением их смысла. Аудитория, кроме разве что Александры Коллонтай и Александра Шляпникова, была в шоке. Каменев решил, что его товарищ утратил остатки здравого смысла. Друзья Ленина наделись, что со временем он вживется в реалии российской общественной жизни и наконец, успокоится. Не может же это безумие продолжаться вечно?
Выступление Ленина длилось около полутора часов. У собравшихся не было возможности устраивать долгие дебаты по его с держанию, потому что Ленина ждало третье за тот день выступление в этом же здании внизу, в бывшем зале заседаний Думы, где должно было состояться общее собрание меньшевистских и большевистских делегатов Всероссийской конференции Советов рабочих и солдатских депутатов. В зал 13 поднялись представители от фракции меньшевиков, чтобы через товарищей юльшевиков убедить Ленина принять участие в этом собрании.
На собрании, где председательствовал Николай Чхеидзе, Ленин вновь изложил свою платформу — в третий раз задень. Готова его была ясна, тело полно энергии, как будто не было долго, тяжелого пути из Швейцарии. На этот раз его выступление носило критический характер. Первым объектом беспощадной ленинской критики стал меньшевик Ираклий Церетели из Петроградского Совета, призывавший к объединению фракций. По мнению Церетели, преждевременный приход партии к власти в государстве грозил катастрофическими последствиями. Церетели миролюбиво предложил сотрудничество Ленину, но тот, подойдя к трибуне, немедленно крикнул разочарованному оратору: «Никогда!» И. П. Гольденберг, бывший большевик, в своем выступлении сравнил Ленина с анархистом середины девятнадцатого столетия Михаилом Бакуниным, выступавшим против самого Маркса:
«Трон, пустовавший тридцать лет со дня смерти Бакунина, теперь занят. С этой кафедры водружено знамя гражданской бор бы в среде революционной демократии. Программа Ленина — чистое бунтарство, которое ведет нас в трясину анархии. Это та тика всемирного апостола разрушения — Бакунина».
Естественно, после такой атаки не могло быть и речи о быстром примирении большевиков и меньшевиков. К выступлении Гольденберга присоединились и другие ораторы. В перерыв Чхеидзе высказал о произошедшем свое мнение: «Вне революции останется один Ленин, а мы все пойдем своим путем».
В одиночестве Ленин не остался. Он был вполне доволен результатами первого рабочего дня в Петрограде, и в течение по следующих недель намеревался закрепить достигнутое. При любой возможности он клеймил Временное правительство, клей мил меньшевиков и эсеров за поддержку Временного правительства, клеймил большевиков, симпатизирующих меньшевикам эсерам. Он выступал на собраниях, писал статьи в «Правду» направлял действия большевистского Центрального Комитета, поисках новостей он беседовал с приезжающими в Петроград из российских губерний, перечитывал прессу других партий не терял связи с находившимся в Стокгольме Радеком, чтоб иметь возможность держать руку на пульсе военной и политической ситуации в Европе. «Апрельские тезисы» должны был лечь в основу революционной стратегии большевиков, и это главной цели была посвящена вся кипучая деятельность Ленина, Нельзя сказать, чтобы в эти дни Ленин, совсем не проявляя гибкости. Ему хватило такта признать в «Апрельских тезисах» что далеко не все сторонники Временного правительства — отъяв ленные империалисты. Он осознавал, что большинство рабочих и солдат остается патриотами своей страны, желающими военного поражения Германии. Вести большевистскую пропаганду среди них следовало очень осторожно. Без надежной поддержки широких народных масс будет невозможно удержать власть, а для успешного обращения значительных народных масс в большевизм большевики должны, прежде всего, достичь большинства: в Советах и других массовых организациях. Поэтому большевики должны использовать и укреплять любую возможность действовать легально. Решающее значение имеет пропаганда партийных идей в прессе и на открытых собраниях общественности. Ленин не хотел создавать себе новые трудности, открыто пропагандируя действия, которые вызвали бы репрессии со стороны полиции.
Вернувшись в Петроград, Ленин понял, что его лозунги никуда не годятся. Подавляющее большинство слушателей с глубокой тревогой воспринимало его слова о необходимости «превращения империалистической войны в европейскую гражданскую войну». Рабочих, солдат и крестьян совсем не радовала перспектива «революционной войны» и диктатуры. Что же касается ленинского обращения к социалистам всех стран Европы бороться за поражение своих правительств в войне, то оно звучало просто оскорбительным для всех слоев российского общества.
Прежние лозунги исчезают из статей, написанных Лениным для «Правды», из текстов многочисленных выступлений на различных открытых собраниях. Разумеется, он продолжает верить в их истинность и полное соответствие эпохе социалистических преобразований — эпохе, по твердому убеждению Ленина, уже наступившей. Однако в данный момент от этих лозунгов следовало воздержаться. Прислушавшись к предостережению Каменева, Ленин так и сделал. Но все же его призывы, даже в измененном виде, резко контрастировали с программой Временного правительства. Ленин призывал к власти Советов, требовал национализации крупных промышленных предприятий и банков, настаивал на необходимости государственной экспроприации сельскохозяйственных угодий. Призывая к установлению мира во всей Европе, он убеждал, что этого может достичь только социалистическая администрация, созданная Советами.
Ленин не уставал повторять, что меньшевики и эсеры, поддерживающие идею сотрудничества Петроградского Совета с Временным правительством, в лучшем случае глупцы, а в худшем — ренегаты. Он полностью отвергал главный аргумент своих оппонентов, который некогда разделял и сам — а именно, что Россия находится на слишком низком уровне промышленного и культурного развития, чтобы можно было говорить о начале перехода к социализму. Он напрочь отрицал, что лучшей защитой для страны от вражеского завоевания стал бы политический альянс всех классов российского общества. А над лозунгом о защите завоеваний Февральской революции как важнейшей задаче момента он открыто смеялся, хотя и соглашался с мнением, что теперь Россия стала «самой свободной страной в мире». Ленин, как заезженная грампластинка, без конца повторял: меньшевики и эсеры находятся в подчинении у кадетов, а все вместе они составляют империалистическое правительство. Павел Милюков, сторонник расширения российской территории за счет Оттоманской империи, стал в новом правительстве министром иностранных дел. Не доказывает ли это, говорил Ленин, что с заменой Николая II на Временное правительство в государственной политике России ничего не изменилось?
Дальнейшие события развивались в пользу Ленина. Стало известно, что Милюков уведомил союзные правительства стран Антанты о поддержке новым правительством России военных целей, выдвинутых при Николае II. 20 и 21 апреля в российской столице прошли массовые демонстрации протеста, в результате Милюкову и Гучкову пришлось покинуть Кабинет Министров.
Князь Львов образовал новую правительственную коалицию, в которую вошли представители социалистических партий, в том числе обладателями министерских портфелей стали меньшевики и эсеры. Представители этих партий приобретали все большее влияние в верхних эшелонах власти. Но при этом они принимали на себя часть ответственности за неспособность Временного правительства справиться с многочисленными кризисами в стране.
24 апреля на Всероссийской конференции большевиков, проходившей в бывшем особняке Кшесинской, Ленин взял быка за рога. Нота Милюкова доказывает, сказал он в своем выступлении, что Временное правительство не достойно доверия. Речь Ленина растопила лед в сердцах колебавшихся большевиков. (На конференцию были приглашены в основном большевики, поддерживавшие «Апрельские тезисы» либо колебавшиеся, ярых противников «Тезисов» в зале было не много.) Многие из противников Ленина к этому времени уже покинули ряды большевистской фракции, к тому же Ленин смягчил язык своих публичных выступлений, что несколько успокоило сомневавшихся. Успокоились даже те, кто совсем недавно атаковал Ленина в ЦК. Ленин согласился с мнением товарищей, что в данный момент следует бросить все силы не на восстание, а на пропаганду. Но за закрытыми дверями особняка Кшесинской, выступая перед делегатами большевистской конференции, он вновь потребовал установления социалистической диктатуры. Лишь она, подчеркивал Ленин, способна дать землю крестьянам, хлеб и работу рабочим, национальное самоопределение нерусским народам, и г. сем — мир. В ответ последовали возражения, что Ленин отвергнет традиционную марксистскую идею о много стадийности метрического развития. Большинству делегатов, однако, не хватило терпения, чтобы углубляться в детали. Обращение Ленина, призывавшее большевиков сыграть свою роль в неминуемой революции в России и других странах Европы, уничтожило последние сомнения. Ленин торжествовал победу. Его выступления но «национальному вопросу» и «аграрному вопросу» также прошли «на ура». Большевизм вновь твердо вставал на ноги.
Пламенные выступления Ленина произвели огромное впечатление на слушателей и еще более укрепили его положение в партии. И Ленин, и остальные делегаты конференции видели, что ситуация в стране меняется в пользу крайне левых. Трудности, с которыми сталкивалось новое российское правительство, к текущих условиях были практически непреодолимыми. Промышленность и торговля деградировали, не хватало продовольствия, с фронтов приходили тяжелые вести. Государственная администрация, неповоротливая с самого начала, находилась в угрожающем положении. Рабочие, солдаты и крестьяне, получившие после свержения монархии доступ к открытой политике, ожидали от новой власти гораздо большего, но Временное правительство было не в состоянии выполнить их требования.