Geum.ru

Нагорный Карабах: факты против лжи. От автора от

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   29   30   31   32   33   34   35   36   ...   39

Постановление Госсовета называлось «О мерах по стабилизации обстановки в НКАО и приграничных районах Азербайджанской Республики и Республики Армения», то есть уже в самом его названии содержалось неприятие односторонних антиконституционных действий Баку.

Однако ни один акт, относящийся к провозглашению Нагорно-Карабахской Республики и проведению всенародного референдума о ее государственно-правовом статусе, из числа принятых осенью 1991 года в НКАО-НКР, не был отменен или признан противоправным тем же Госсоветом СССР11.

А ведь до развала СССР у Госсовета было более чем достаточно времени, чтобы рассмотреть и дать негативную оценку хотя бы той же Декларации о провозглашении Нагорно-Карабахской Республики от 2 сентября 1991 года, принятой совместной сессией Облсовета НКАО и райсовета Шаумянского района Нагорного Карабаха.

Первый посол Российской Федерации в Республике Армения Владимир Ступишин справедливо отмечал в своей книге «Моя миссия в Армению»: «Но по какому праву Баку отрицает его (Нагорного Карабаха – прим. автора) статус, признанный тем же самым конституционным строем, который и породил Азербайджанскую ССР? По советскому государственному праву автономная область есть национально-государственное образование с собственной территорией, целостность которой тоже должна уважаться. Более того, за автономными образованиями признавалось и качества субъекта большой федерации: они были напрямую представлены в Верховном Совете СССР, а не через посредство тех союзных республик, в рамки которых они были втиснуты, как правило, против своей воли»12.

…Прекрасно понимая слабость своей аргументации и полное отсутствие под ней какой-либо юридической базы, противники независимости Нагорно-Карабахской Республики делают упор и на другой аргумент из арсенала азербайджанской пропаганды: в референдуме 10 декабря 1991 г. не участвовали местные жители-азербайджанцы, потому, дескать, он нелегитимен.

Однако известно, что власти Нагорно-Карабахской Республики официально предложили азербайджанскому национальному меньшинству принять участие в референдуме и даже направили при посредничестве внутренних войск МВД ССР бюллетени для голосования, отпечатанные в том числе и на азербайджанском языке, в азербайджанские населенные пункты НКР.

Однако карабахские азербайджанцы фактически стали заложниками бакинских властей, запретивших им участвовать в референдуме. Кроме того, длительное нагнетание азербайджанскими властями межнациональной ненависти, ход операции «Кольцо» и начало фактических боевых действий породило у многих местных азербайджанцев иллюзию того, что с армянами Нагорного Карабаха очень скоро будет покончено. Этот достойный сожаления факт также нельзя сбрасывать со счетов.

В уже упомянутом докладе МКГ от 14 сентября 2005 года в попытке убедить международную общественность в том, что референдум 1991 года в НКР не является легитимным, составители доклада МКГ изначально даже пошли на откровенные передержки.

Так, в изначальном варианте вышеупомянутого доклада приводились неверные данные о национальном составе численности населения НКАО: численность азербайджанцев была завышена с 21,5% по официальным данным переписи населения СССР 1989 г. до 25,3%. Там же говорилось о референдуме 10 декабря 1991 г.: «…приблизительно 108 615 человек голосовали за независимость Нагорного Карабаха. Только немногие (ни один) из 47.400 азербайджанских жителей участвовали в референдуме».

Таким образом, во-первых, вновь была завышена численность азербайджанского населения НКР; а количеству избирателей-армян было противопоставлено не количество избирателей-азербайджанцев, а общая (а к тому же и завышенная) численность азербайджанских жителей НКР, с учетом не имеющих права голоса несовершеннолетних детей.

На деле, в соответствии с данными ЦИК НКР, число избирателей азербайджанской национальности составляло 26,4 тысяч человек, что составляло чуть менее 20% от общей численности избирателей. Беглый же взгляд на взятые с потолка данные МКГ давал цифру в 30,4 % избирателей этой национальности! Как говорится, почувствуйте, разницу.

В 1988 году процент избирателей армян в общей численности жителей города Баку был ничуть не меньше, чем процент избирателей-азербайджанцев в НКР, однако сегодня та же МКГ вовсе не пытается поставить под сомнение результаты выборов, референдумов, прошедших за минувшие годы в азербайджанской столице.

Здесь, как и во многих других случаях, налицо очевидный двойной стандарт, столь присущий освещению практически любых аспектов азербайджано-карабахского, или, по терминологии ОБСЕ, нагорно-карабахского конфликта.


Вооружайся, кто может!


К концу сентябрю 1991 года стало ясно, что советская армия и внутренние войска уже не смогут далее столь однозначно быть иностранным легионом на службе Баку. Да, в Азербайджанской Республике был почти 12-тысячный ОМОН, однако его эффективность в преддверии большой войны вызывала большие сомнения.

Так, в том же сентябре карабахские силы самообороны штурмовали позиции ОМОНа на горном плато в Шаумянском районе и с минимальными потерями отбили у сил азербайджанского МВД села Эркеч, Манашид и Бузлух, депортированные при помощи советской армии в июле. Причем потери оборонявшихся омоновцев были значительно выше, чем у наступавших снизу карабахцев; а на оставленных позициях ими были брошены артиллерийские орудия и тяжелые пулеметы.

Однако у Баку был большой резерв в виде частей 4-й армии, в 1990-1991 году постепенно становившихся национальными.

Если в Армянской ССР призывы в армию 1990-1991 гг. были практически сорваны ввиду нежелания республиканских властей отправлять призывников на просторы необъятного «общего дома», а центральных властей - способствовать созданию базы национальных войск, - то в АзССР-АР дело обстояло иначе.

Как уже отмечалось ранее, лояльному Кремлю А.Муталибову было дано «добро» на медленное, но верное создание собственной армии. Еще в 1990 году Министерство Обороны СССР разрешило оставлять на территории Азербайджана свыше 60 процентов призывников, набранных в республике (традиционно в республиках оставалось не более 10-15 процентов местных призывников).

Кроме того, хотя официальное участие армии в конфликте на стороне Баку формально стало невозможным, широкое распространение получила практика «неформального» участия в боевых действиях за соответствующее вознаграждение.

Одновременно власти АР форсировали процесс насильственной экспроприации вооружений, который уже в октябре-ноябре 1991 г. (когда у «новых» властей прошел испуг после провала открыто поддержанного Аязом Муталибовым путча) стал принимать подчас формы разнузданного грабежа. Участились убийства, захваты в заложники и нападения на военнослужащих с целью изъятия оружия, имущества, техники и боеприпасов 4-й армии.

Если в Республике Армения (РА) пик нападений на военные склады или объекты пришелся на 1990 - начало 1991 гг., а к концу 1991 - началу 1992 гг. таких нападений стало значительно меньше, то в Азербайджанской Республике (АР) количество нападений на военных в этот период росло лавинообразно.

Так, по данным статистики штаба Закавказского Военного округа, лишь за первые пять месяцев 1992 года в Азербайджанской Республике было совершено нападений на армию в два раза больше, чем за весь 1991 год, - 98 и 43 соответственно. В результате этого, по тем же данным, за пять месяцев 1992 г. в АР было похищено 3939 единиц оружия против 73 единиц в Республике Армения13.

В результате более чем 100 нападений на военные части и склады в период с октября 1991 по июнь 1992 года в Азербайджанской Республике были захвачены десятки танков, ББМ (боевых бронированных машин - БМП, БТР, БРДМ и т. п.), артиллерийских, ракетных систем и установок «Град», два боевых вертолета МИ-24, реактивный штурмовик СУ-25; крупнейший в ЗакВО окружной склад боеприпасов в Агдаме и ряд других складов; несколько военных баз и частей.

Между тем, в ходе этой невиданной по своим масштабам «приватизации», сопровождавшейся десятками убитых, раненых и взятых в заложники военнослужащих, военные пресс-службы по-прежнему привлекали внимание общественности прежде всего к случаям нападений, имевших место в Республике Армения, не сравнимых ни по количеству захваченного оружия, ни по своим последствиям для военного баланса в регионе.

Так, например, угону в мае 1992 г. двух вертолетов с военной базы в ереванском аэропорту «Эребуни», завершившемуся возвращением вертолетов военным без стрельбы и жертв, было уделено куда больше внимания, чем захвату азербайджанской национальной армией бригадного центра управления ПВО близ города Мингечаур, - с разгоном персонала и захватом заложников.

Практически не освещался и имевший драматические последствия для дальнейшей эскалации насилия в регионе захват формирующейся азербайджанской армией крупнейшего в Закавказье окружного склада боеприпасов близ город Агдам 23 февраля 1992 года. А ведь на этом складе хранилось 728 вагонов артиллерийских, 245 вагонов реактивных снарядов и 131 вагон боеприпасов к стрелковому оружию: всего 1104 вагона боеприпасов! Этого количества азербайджанской армии с лихвой хватило на несколько лет боевых действий.

Согласно Указу президента России Бориса Ельцина, войска ЗакВО были объявлены находящимися под юрисдикцией Российской Федерации. Однако власти Закавказских республик также предпринимали шаги по ускорению передачи им вооружений дислоцированных на их территориях армий. Так, еще в декабре 1991 г. президент АР А. Муталибов издал Указ о переходе в его подчинение воинских частей и соединений на территории бывшей АзССР. А в Нахичеванской автономной республике в январе 1992 г. Гейдар Алиев, вернувшийся в республику еще летом 1990 года, заявил, что военные должны подчиняться верховному меджлису НАР и не могут вывозить из республики ничего, кроме личных вещей.

В начале 1992 г. между Россией и республиками Закавказья были достигнуты договоренности о передаче Министерствам обороны новых государств части техники и вооружений дислоцированных на их территориях бывших советских армий на паритетных началах. Однако на деле никакого паритета не получилось, а сами вооружения передавались отнюдь не одновременно. Первым получил вооружения Баку, и получил их в значительно превосходящих количествах, чем Ереван и Тбилиси вместе взятые.

Процесс официальной передачи вооружений Министерству обороны Азербайджанской Республики был начат 19 февраля 1992 г. в ходе визита в Баку генерал-полковника Б. Громова и адмирала флота В. Чернавина. Тогда МО АР были переданы вертолетная эскадрилья, некоторые тыловые части и была достигнута предварительная договоренность о разделе Каспийской флотилии. Процесс передачи в основном закончился в мае-начале июня 1992 г., однако некоторые части передавались и позднее (так, 6 августа 1992 г. азербайджанской стороне был передан артиллерийский полк в городе Порт-Ильич на Каспии).

Только официально, в соответствии с директивой МО России N 314/3/022В от 22 июня 1992 года Россия декларировала в июне 1992 г. передачу МО Азербайджанской Республики 237 танков, около 630 ББМ , 175 артиллерийских систем, 130 минометов, 33 установки БМ-21 «Град» и около 2000 пулеметов14.

Баку получил от российской армии и захватил у нее 130 боевых и учебно-тренировочных самолетов. Среди них были штурмовики Су-25, фронтовые бомбардировщики Су-24, истребители и высотные разведчики МИГи, чехословацкие L-29, L-39 (последние легко переоборудовались в легкие штурмовики, способные нести бомбы, неуправляемые ракеты, авиационные пушки и пулеметы). Этот факт признали российские парламентарии во время визита в Армению в ноябре 1992 года15.

Еревану не было передано ни одного боевого самолета, поскольку на территории республики они не базировались.

6 ноября 1993 года МИД Азербайджанской Республики направил делегациям государств-участников Договора об ограничении вооруженных сил в Европе (ДОВСЕ), в совместную консультативную группу в Вене письмо № 175, в котором информировал о том, что «в июле-августе 1992 года Российская Федерация передала, а Азербайджанская Республика приняла под свою юрисдикцию следующее количество ограниченных Договором вооружений и техники:

боевых танков - 286 единиц,

боевых бронированных машин - 842 единицы,

артиллерийских систем - 346 единиц,

боевых самолетов - 53 единицы,

ударных вертолетов - 8 единиц


В мае 1993 года Азербайджанская Республика приняла от Российской Федерации 105 единиц боевых бронированных машин и 42 единицы артиллерийских систем».

Суммируя вышеприведенные данные Директивы МО России от 22 июня 1992 г. и данные об «экспроприированных» насильственным путем вооружениях, можно легко убедиться в том, что к Азербайджанской национальной армии перешли практически вся техника и вооружение 5-ти дивизий бывшей советской армии. В 1992 г. - четырех дивизий 4-й армии: 23-й, 295-й, 60-й мсд (мотострелковых дивизий), дислоцировавшейся в Нахичеванской Автономной республике 75-й мсд, и несколько позже, в 1993 году, 104-й дивизии ВДВ, дислоцировавшейся в Гяндже (Кировабаде).

К этому надо прибавить 40% кораблей и судов Каспийской военной флотилии со всей береговой инфраструктурой, части армии ПВО, дислоцировавшейся в республике, военные аэродромы и проч.

Передача Республике Армения техники и вооружений двух дивизий 7-й армии - Ереванской и Кироваканской - началась в конце июня 1992 г. и закончилась в июле того же года. Из боевой авиации РА получила вертолетную эскадрилью, базировавшуюся в аэропорту Эребуни, на окраине Еревана; были переданы также и несколько частей ПВО.

На базе Ленинаканской дивизии 7-й армии и ряда отдельных частей было создано соединение российских войск в Республике Армения. Летом 1992 г. был подготовлен, а осенью подписан Российско-Армянский Договор «О статусе российских войск в Армении», который определил правовой статус этих войск в республике, а также то, что эти войска защищают в Армении сухопутные и воздушные границы бывшего СССР, - то есть границы РА с Турцией и Ираном.

После раздела военного имущества российскими в Закавказье оставались, - на деле частично - войска ПВО. Однако в Республике Армения, например, они тогда были укомплектованы всего на 30 процентов16, что даже не позволяло прикрыть внешние границы СНГ, а в Азербайджанской Республике многие части ПВО были захвачены национальной армией.

Все вышеописанные процессы были скрыты от широкой общественности России под камуфляжем весьма запутанной и идеологически препарированной пропаганды военных пресс-служб; так что разобраться что к чему человеку, который специально не следил за событиями в Закавказье, было практически невозможно. Не в последнюю очередь, вероятно, это делалось с целью скрыть явно не бескорыстный факт передачи огромного количества вооружений режиму Баку, в распоряжении которого неожиданно оказалось вооружений больше, чем у многих стран НАТО.

С учетом начатой Баку войны на уничтожение армянского Нагорного Карабаха и агрессивных действий против Республики Армения, передача военным ведомством России такого количества вооружений воюющей стране не соответствовала не только договорам об СНГ, но и обязательствам, взятым на себя руководством РФ в качестве постоянного члена Совета Безопасности ООН.

В результате этих вливаний был резко нарушен военный паритет в регионе; это, равно как и более ранняя передача вооружений АР, позволило азербайджанской стороне провести в июне-августе 1992 г. крупномасштабное наступление на провозглашенную после развала СССР Нагорно-Карабахскую Республику и захватить Шаумянский и большую часть Мардакертского районов НКР.

А что же Нагорный Карабах?

Любопытно было подчеркнутое в 1991-1992 гг. внимание всех без исключения средств массовой информации к судьбе дислоцированного до марта 1992 г. в Степанакерте 366-го мотострелкового (кадрированного, то есть неполного состава) полка 23-й дивизии. При попытке вывода полка большая группа офицеров и прапорщиков, не дала вывезти примерно одну треть полковых техники и вооружений, которые перешли на вооружение сил самообороны Нагорно-Карабахской Республики. Дошло до вооруженных столкновений с прибывшими вывезти технику десантниками из 104 дивизии (дислоцированой в Кировабаде-Гяндже), и последние ретировались.

Среди этой группы военнослужащих были не только армяне, но и русские, украинцы, представители других национальностей. В российском Министерстве обороны всех их тогда заклеймили как «предателей». Между тем, эти люди много лет жили и служили в Степанакерте, и в период массированных обстрелов города их жены с детьми месяцами прятались в сырых холодных подвалах, как и все остальные степанакертцы. А сами военнослужащие вынуждены были бегать из дома в расположение полка, который также подвергался обстрелам из Шуши, и ежеминутно думать: а что там сейчас с семьями?

И как после 5 месяцев этого кошмара должен был поступить порядочный человек: вывезти свои семьи и, махнув ручкой соседям на прощание, уйти со всей техникой из расстреливаемого края? Или сделать так, как сделали «изменники»: эвакуировав, кто мог семьи, остаться выполнить долг защитника населения не на словах, а на деле?

Но даже и после этого пополнения арсенал карабахцев, по сравнению с силами наступавшего отовсюду противника, был ничтожен. Достаточно сказать, что им досталось от 366-го полка всего… 2 исправных, на ходу, танка Т-72, два-три десятка БМП-1 и БМП-2, 3 зенитные самоходные установки (ЗСУ-23-4) «Шилка», некоторое количество легко бронированных тягачей (МТЛБ) и инженерных машин.

Напомним, что вплоть до мая 1992 года НКР была со всех сторон блокирована азербайджанской армией, поэтому войну карабахцам пришлось начинать практически с ружьями и автоматами в руках. Ведь доставить вертолетами, даже транспортными Ми-26, которые имелись лишь у военных, тяжелую технику - БМП, тем более танк - невозможно в принципе.

Другая часть техники 366-го полка все же была вывезена подразделениями ВДВ, выведена ими из строя на месте, или была уничтожена ранее, - при обстрелах Степанакерта азербайджанскими установками «Град» из Шуши в феврале 1992 года.

Внимание к этой проблеме искусственно привлекалось, хотя совершенно очевидно, что бывшая НКАО и по советской Конституции была субъектом Союза и имела право на свою часть вооружений, тем более в условиях вооруженного нападения на нее.

В то же время, совершенно спокойной была реакция руководства бывшей советской армии на то обстоятельство, что вооружения 75-й дивизии, которая находилась в анклавной Нахичевани, были без особых проблем переданы местному руководству во главе с Гейдаром Алиевым. Более того, еще до ухода личного состава 75-й дивизии из Нахичевани в прессе говорилось о ее передаче как о чем-то уже решенном: «Мы находимся в замкнутом пространстве и последние заявления П. Грачева и А. Руцкого о немедленном выводе техники для этого региона неприемлемы. Здесь решение может быть единственным, - передать технику, военные городки, имущество законным властям», - говорил заместитель командира 75-й дивизии В. Маркелов17.

По мере того, как азербайджанская армия получала все новые и новые вооружения, эскалация военных действий в регионе становилась все более ощутимой.


Война


С 25 сентября из Шуши и со стороны окружавших Степанакерт и расположенных на высотах азербайджанских сел столица Нагорного Карабаха стала подвергаться обстрелам из противоградовых ракетных установок «Алазань», артиллерийских орудий, стрелкового оружия. Вскоре обстрелы стали регулярными; они также усиливались по мере подвоза все новых смертоносных вооружений в окружившие Степанакерт за годы «социалистического интернационализма» азербайджанские населенные пункты

Карабахские армяне вскоре стали отвечать обстрелами Шуши с находящихся в паре километров от противоположной стороны шушинского ущелья лесистых гор, - сначала ракетами «Алазань», а позже из артиллерийских орудий. Однако позиции сторон были несопоставимы.

Шуша, находящаяся всего в 6 километрах от Степанакерта по прямой, по высоте расположена в среднем на 600 метров выше. А ближние к столице НКР уступы шушинского плато нависают над Степанакертом с высоты птичьего полета, километрах в 2-3 от центра города. То есть при обстреле Степанакерта из Шуши практически не нужно было и прицеливаться: пускай ракеты и снаряды прямой наводкой, все равно упадут на дом или улицу.

Из примыкающего к окраинам Степанакерта с северо-востока села Малыбейли били прямой наводкой из противотанковых орудий «Рапира», которые насквозь дырявили 5-этажки окраинного городского квартала, вели пулеметный огонь.

С самой высокой, юго-западной окраины Степанакерта, из населенного преимущественно азербайджанцами поселка Киркиджан, вели огонь из автоматического оружия по прилегающим кварталам города. Были случаи, когда пули из снайперской винтовки уже на излете находили свою жертву в самом центра города, на расстоянии более чем 2-х километров от поселка.

Сам Киркиджан, расположенный на склонах горного массива, был превращен в серьезную оборонительную позицию. Под патронажем Оргкомитета за полтора года в поселке были возведены многочисленные бетонные доты, позиции, укрепленные подвалы, прорыты проходы и ходы сообщения.

Достаточно сказать, что борьбу за овладение этим городским пригородом начавшие формироваться в Степанакерте роты и взводы ополченцев вели с конца декабря 1991-го по 22 января 1992 года. Бои подчас днями велись за отдельные дома и даже строения.

В октябре силами самообороны были проведены операции по возвращению депортированных в мае-июне армянских сел Гадрутского района. А 31 октября неожиданным ударом был выбит гарнизон ОМОНа из крупного села Тог со смешанным населением. Все сельчане-азербайджанцы, - среди которых, впрочем, чуть ли не половину составляли исламизированные еще два столетия назад местные армяне, - покинули село вместе с отступавшими омоновцами.

К середине декабря 1991 года внутренние войска, число которых в НКАО постепенно сокращалось в течение предыдущих нескольких месяцев, уже не только ничего не контролировали, но и с трудом охраняли самих себя. 22 декабря в Степанакерте УАЗ комендатуры, не остановившийся по указанию поста карабахских сил самообороны, был обстрелян, погиб военнослужащий. Ситуация стала зеркальной той, что была при прежнем режиме. К тому времени внутренние войска уже вовсю готовились к полному выводу из района чрезвычайного положения.