Нагорный Карабах: факты против лжи. От автора от
| Вид материала | Документы |
- Нагорный карабах, 61.81kb.
- Манвел саркисян армянский центр стратегических и национальных исследований нагорный, 1726.61kb.
- Проблема правды и лжи. Как определить кто виновен в совершенном преступлении, 122.29kb.
- Ужесточение же санкций против Дамаска делу не поможет. Сша и Евросоюз и так уже ввели, 106.82kb.
- Ичая в ней факты и мнения, суждения и интерпретации, воспринимать альтернативные точки, 276.19kb.
- Анаболические стероиды. У. Филипс, 1061.66kb.
- Урок закрепление по роману Е. Замятина "Мы", 70.99kb.
- Аргументы и факты, Фуфырин С., 15. 04. 2009, №16, Стр, 6434.4kb.
- Исследование ряда теоретических работ по лингвистике лжи и собственный эмпирический, 397.21kb.
- Активизирующий опросник "За и против", 392.33kb.
Нагорный Карабах: факты против лжи. От автора
ОТ АВТОРА
«Чистая Правда со временем восторжествует,
Если проделает то же, что Грязная Ложь»
Владимир Высоцкий, «Баллада о Правде»
«Никто не обнимет необъятного!» - гласил афоризм Козьмы Пруткова, мифического персонажа, рожденного творческой фантазией группы талантливых русских поэтов и сатириков середины XIX века. Афоризм, на взгляд автора, абсолютно верный. Однако верно и то, что ничто не может запретить стремление обнять это необъятное.
На факультете Международной журналистики МГИМО, который я имел честь окончить, наши преподаватели журналистики говорили студентам: «Журналист должен знать понемногу обо всем, и все о чем-нибудь одном».
Таким «необъятным одним», которое автору довелось стремиться объять и обнять на протяжении последних двух десятилетий, стала тема Нагорного Карабаха.
Задолго до начала событий в «Нагорном Карабахе и вокруг него», - как окрестила карабахское национально-освободительное движение лживая советская пресса, - мне было уже известно немало о родине моих предков по отцовской линии. Многое мне рассказывал дед, Зарэ Самсонович, родившийся в начале XX века в Шуше, участвовавший с 14 лет добровольцем в первой Карабахской войне 1918-1920 гг., переживший разгром своего родного города 23 марта 1920 года. Знал я и о своем древнем роде, представители которого на протяжении двух столетий были меликами (князьями) крупнейшего из меликств (княжеств) Нагорного Карабаха, которое носило название Варанда.
Поэтому в 1989 году, не удовлетворяясь более ролью стороннего наблюдателя карабахской драмы, досрочно разорвал двухлетний контракт на работу переводчиком французского языка в одном из вузов столицы Алжира и поехал в Степанакерт. Где и приступил к работе в качестве корреспондента русской редакции областной газеты «Хорурдаин Карабах» - «Советский Карабах». Некоторые мои московские знакомые, узнав об этом, крутили пальцами у виска: «После международного отдела «Советского спорта», загранкомандировок переводчиком по линии Госкомспорта – в провинциальную газету в горячей точке?!»
Однако ни тогда, ни позже мне не довелось жалеть о своем выборе. Более того, благодарен судьбе, что «бросила» меня на родину предков, в газету, работая в которой в довольно нелегкий период, приобрел разнообразный опыт и только после этого стал настоящим журналистом.
Кстати говоря, в 1992 году из Москвы в Ереван навсегда переехал мой отец Ашот Мелик-Шахназаров, кадровый дипломат, проработавший 33 года в МИД СССР и 12 лет, до конца своих дней, в МИД Республики Армения. Он успел не только внести важный вклад в становление и развитие армянской дипломатии, но стал известен и как создатель и организатор спортивных Панармянских игр, которые уже стали традиционными…
Между тем, работа в редакции «Советского Карабаха» в качестве корреспондента, а затем московского корреспондента газеты научила многому. В том числе и ведению на практике информационной и контрпропагандистской работы, которую мы проходили в институте лишь в теории, умению решать вопросы, связанные с регистрацией издания, «выбиванием» газетной бумаги и т.п.
Немного о редакции и коллегах по газете «Советский Карабах», материалы которой так часто цитируются в этой книге.
Журналистский коллектив редакции был вполне хорошо подготовленным и творчески активным, что, кстати, не стало неожиданностью для автора этой книги. Зная московскую прессу, часто приходилось сталкиваться с особым снобизмом столичных журналистов. Помнится, как-то в разговоре с одним из коллег позволил себе усомниться в его определении некого московского журналиста как «лучшего в своем жанре» в СССР. На мое разъяснение, что в Союзе множество изданий, - так что всего не объять, - да и далеко не все они на русском языке, а потому и само определение «первенства» не совсем корректно, коллега глянул на меня как на невменяемого. Сработал стереотип: «самые лучшие - в столице», и никак иначе. Тогда же я определил для себя это явление как «столичный провинциализм».
Степанакерт, хотя и вырос уже в советское время на месте маленького поселка, во многом носил на себе отпечаток старой, дореволюционной Шуши. С ее старыми, по закавказским меркам, городскими традициями и значительной прослойкой интеллигенции. Многие представители которой и стали продолжателями старых традиций в новом административном центре НКАО. Они и их ученики были отнюдь не провинциалами.
Редактором «Хорурдаин Карабаха» - «Советского Карабаха» с февраля 1988 года был один из видных представителей местной творческой интеллигенции, журналист и писатель Максим Ованесян. Он был одним из участников карабахского движения периода «оттепели» 1960-х, когда в НКАО стало «снизу» шириться движение за воссоединение с Арменией. Были подготовлены письма, петиции в Москву, собраны десятки тысяч подписей в пользу этого требования. Ряд представителей интеллигенции, в том числе и Максим Ованесян, после этих событий были отстранены от своих должностей. Это были настоящие запреты на профессию, о которых применительно к «миру капитала» так разорялись средства массовой информации СССР.
Редактором русского издания газеты был талантливый журналист Аркадий Гукасян – впоследствии министр иностранных дел (1993-1997) и президент (1997-2007) Нагорно-Карабахской Республики. Получивший образование на факультете русского языка и литературы Ереванского Госуниверситета, Гукасян обладал острым пером, быстрой реакцией и искрометным чувством юмора, что делало его публикации на самые разные темы особо привлекательными для читателя. Он также был и остается большим любителем спорта, прежде всего футбола.
Отделом информации газеты руководил Вилен Бахшиян, который разделил свой рабочий кабинет с автором этой книги. Вилен являл собой пример настоящего репортера - информационных дел мастера, про которых говорят: волка ноги кормят.
Ряд сотрудников газеты были не только журналистами, но имели яркие публицистические и писательские наклонности, некоторые состояли и в местном отделении Союза писателей: Гегам Багдасарян, Нвард Авакян, Нвард Согомонян, Вардкес Овян.
В редакции был добротный секретариат и спаянные отделы перевода: на армянский и на русский. Некоторые переводчики были к тому же пишущими. Общаясь преимущественно с соседями по этажу - «русскими» переводчиками, - быстро отметил их эрудированность и начитанность. Один из них, Леонид Мартиросян, ныне редактор наследника «Советского Карабаха», республиканской газеты «Азат Арцах» («Свободный Арцах»), долгое время был корреспондентом российского информационного агентства «Интерфакс» по Нагорному Карабаху, почти десять лет возглавлял управление информации созданного в 1993 году Министерства иностранных дел НКР.
Наконец, в здании редакции располагался и корпункт информагентства «Арменпресс» (армянский республиканский аналог ТАСС), чей степанакертский корреспондент Александр Григорян перешел на эту должность с поста собкора «Азеринформа» (такое же азербайджанское республиканское агентство) по НКАО. Уроженец Баку, выпускник Ереванского Института иностранных языков им. Брюсова А.Григорян много лет работал в Баку в прессе и информагентстве «Азеринформ», а после переезда в Степанакерт стал в 1980 году первым редактором русского издания областной газеты «Советский Карабах».
Александр был наглядным опровержением снобизма «столичных провинциалов». В нем сочетались великолепный репортер, политический обозреватель и аналитик. К этому надо было добавить знание четырех языков: русского, армянского, английского и азербайджанского. И по меркам московской прессы свободное владение журналистом хотя бы двумя языками, включая родной, было и остается нечастым явлением. Рабочим языком Григоряна был русский, и его владению главным инструментом журналиста позавидовали бы в лучших центральных изданиях. Английским Александр также владел отменно. Не случайно, именно он переводил баронессе Кокс и ее окружению в их первые визиты в Арцах. Наконец, широкая эрудиция и развитое чувство юмора Саши Григоряна делали его незаменимым собеседником. К сожалению, Александр рано ушел из жизни: он скоропостижно скончался в 2007 году в возрасте 55 лет.
Таким был главный рупор карабахской журналистики.
Конечно, не меньший вклад в дело информирования жителей края внесли областные радио и телевидение. Последнее было открыто как раз в 1988 году, после многолетнего саботирования создания этой структуры официальным Баку. Однако, в отличие от областной газеты, поле их деятельности было ограничено пределами области.
А после введения чрезвычайного положения в НКАО само их функционирование было надолго парализовано. Радио возобновило работу лишь в конце 1990 года.
Работа телевидения была блокирована Оргкомитетом и военной комендатурой практически на весь период чрезвычайного положения. Местные телевизионные журналисты снимали сюжеты на будущее, переправляли материалы на армянское телевидение в Ереван. Телевещание возобновилось лишь в октябре 1991-го, но в конце ноября вновь прекратилось из-за перебоев, а потом и полного отключения в столице НКР электроэнергии вследствие начала военных действий. Вновь оно заработало уже после прорыва блокады НКР и восстановления подачи электроэнергии, в июне 1992 года. То есть уже в разгар войны, в ходе которой многие тележурналисты стали фронтовыми операторами.
С самого начала событий моим коллегам пришлось быть в самой их гуще, приняв на себя не только тяжесть потока клеветы и измышлений, исходивших из Баку и союзного Центра, но и испытав произвол военных властей, цензуру, запреты, и все последующие «прелести» блокадного и военного времени.
Теперь собственно о книге. За многие годы работы на «информационном фронте» накопилось огромное количество материалов, информации. Наконец, пришло время систематизировать все это, чтобы создать более или менее цельную картину истоков конфликта и происходившего в регионе.
Это было тем более необходимо, что в последние годы появилось значительное количество заведомо лживой информации и литературы по карабахской тематике. Заинтересованные силы пытаются задним числом переписать историю конфликта, исказить имевшие место события. В условиях незнания многими россиянами реалий региона и того периода, который рассматривается в настоящей книге, эта заведомая ложь без труда находит свои цели.
Как-то в руки мне попалась оренбургская газета «Южный Урал» за 21 марта 2007 года. В ней я обнаружил стихотворение Владимира Напольнова «Горячая точка»: своего рода воспоминание автора о мимолетном знакомстве с Нагорным Карабахом в годы прохождения срочной службы, вероятно, во внутренних войсках МВД СССР.
Описывая рутину небезопасной службы в «горячей точке», автор передал всю пропасть непонимания простым солдатом, «накрученным» политруками, реалий происходящего.
Инструктаж: мол, какая-то сволочь/ Тут житья никому не дает./ И задать бы, как надо, жару,/ Но со «сволочью» прямо игра:/ Азера говорят о ней: «Ары!»/ Ары скалятся: «Азера!»/ (Черт поймет, начальство рассудит!)
Заканчивалось стихотворение прямо-таки замечательным пассажем - признанием в том, что понимания прошлых событий не прибавилось, сами они ускользают из памяти, и их хочется поскорее забыть.
И теперь о «горячей точке»/ Нелегко вспоминать уже./ Оренбургские наши ночки
И спокойнее, и свежей./ Да и днем тут в рядах базаров/ Знает спроса гранат гора./
И смеются беззлобно ары,/ Улыбаются азера...
Может быть, эта книга каким-то образом попадет в руки автора процитированного стихотворения, и он, прочитав ее, наконец-то, составит какое-никакое мнение о том, что приключилось с ним, с карабахцами и со всей страной два десятилетия назад…
Поэтому, учитывая сложность и многогранность темы, перед автором этой книги стояла весьма нелегкая задача.
Во-первых, требовалось дать достаточно подробную картину истоков и аспектов азербайджано-карабахского конфликта, его тления в советское время и развития в самый поздний советский период.
Во-вторых, рассмотреть идеологические и информационные аспекты политики сторон конфликта, в том числе, в советский период, союзного Центра.
Наконец, показать изнанку многочисленных мифов и фальсификаций, в огромном количестве расплодившихся вокруг Нагорного Карабаха.
Насколько это удалось автору, судить читателю.
Естественно, автор выступает с определенных идеологических позиций, отвергая ложный принцип равной удаленности от позиций сторон. Ибо какое такое среднеарифметическое может быть между жертвой и палачом, народом, борющимся за свое естественное право жить и творить на родной земле, и захватчиком, преследующим цель физически уничтожить этот народ?
Меньше всего автору хотелось бы, чтобы кто-либо, прочитавший эту книгу, посчитал ее «антиазербайджанской». Она не такова. На мой взгляд, азербайджанский народ сам стал жертвой и заложником его шовинистических, расистских руководителей. В том числе и алиевского клана, безраздельно правившего сначала АзССР, а затем Азербайджанской Республикой с конца 1960-х и до наших дней, лишь с десятилетним и во многом формальным перерывом.
Тем не менее, приходится считаться с реальностью, с тем, что этот народ оказался в плену ложных построений и расистских предрассудков. Сегодня в Азербайджанской Республике ненависти к соседнему армянскому народу учат уже с детского сада и школы, о чем свидетельствуют и опубликованные в интернете выдержки из школьных учебников этой страны.
Эта книга не направлена против какого-либо народа, она – антиимпериалистическая. Империализм остается империализмом, будь то имперские амбиции коммунистического СССР, мини-имперские Азербайджанской Республики или глобальные Соединенных Штатов Америки. И героическая борьба армянского народа Нагорного Карабаха была и есть не что иное, как борьба антиимпериалистическая на всех ее этапах. Таковой она остается и сегодня, когда различные мировые центры силы, казалось бы, разной идеологической направленности пытаются политико-дипломатическим путем и методами шантажа втиснуть Нагорный Карабах в рамки мифической территориальной целостности бывшей Азербайджанской ССР.
На протяжении столетий истории в Армении были десятки исконно армянских областей, ставших жертвами политики геноцида и империализма, оккупированных, потерявших свой этнический облик. В Западной (Турецкой) Армении и Киликии их более десятка – Муш, Сасун, Зейтун, Амшен, Карс и другие. В Восточной (Русской) Армении – Нахичеван, северная часть Нагорного Карабаха.
Нагорный Карабах – единственная армянская область, которая после многих десятилетий колониального гнета была освобождена, избавилась от перманентного геноцида. Понимая, что независимость Нагорного Карабаха может стать первым шагом на пути возрождения других оккупированных армянских земель, Турция, ее азербайджанский сателлит и их покровители делают все возможное и невозможное, чтобы не допустить самого физического существования армян Карабаха.
Ежедневно из Баку раздаются угрозы стереть Карабах и всю Армению с лица земли, идет шантаж мирового сообщества. И заявляют подобное не маргиналы, а самые что ни на есть официальные лица. Президент АР Ильхам Алиев договорился до того, что армяне-де временные гости в Ереване.
Одна сотая часть подобных заявлений, прозвучи она в адрес Израиля со стороны иранского аятоллы или палестинского деятеля, неделями будет возмущенно обсуждаться мировой прессой. Однако для Армении современными империалистами придуманы другие правила игры. Вследствие военной истерии в Баку сохраняется постоянная угроза миру в этом регионе, что заставляет армянский народ быть в постоянной готовности отразить новое нападение.
Вот то резюме, которое автор хотел бы предложить читателю перед прочтением предлагаемой его вниманию книги.
Автор не преследовал цели подробно осветить события, происходившие в рассматриваемый период в Армянской ССР – Республике Армения, ибо это увеличило бы объем книги как минимум раза в полтора и несколько отвлекло бы от главной темы.
Точно так же автор не ставил своей целью рассказать о тех или иных карабахских и армянских политических лидерах, лишь коротко упоминая некоторых из них по ходу повествования, там, где без этого не обойтись. Хотя и был лично знаком с теми, кто стал впоследствии первыми лицами в РА и НКР. Но, думается, они вовсе не будут в обиде.
Несколько слов о терминологии. Автор старался использовать те названия, которые были в ходу в тот или иной описываемый период. Например, поскольку в начале XX века не было и в помине названия «азербайджанцы», автор использует употребляемое тогда «закавказские татары» или «тюрки».
Административные названия в целом приводятся так, как они именовались по-русски на 1988 год. Например, Шуша, а не Шуши, как официально именуется сегодня этот город в НКР и РА; Мардакерт, а не Мартакерт.
Исключение автор сделал для карабахского райцентра и одноименного района: Шаумян, Шаумянский, - названных в свое время именем большевика Степана Шаумяна. В советское время райцентр, давший название району, именовался совершенно неграмотно с точки зрения русского языка: Шаумяновск. В патологическом стремлении не допустить присутствия на карте Карабаха армянских наименований бакинские идеологи к фамилии «закавказского Ленина» прибавили окончание «ов» и от гибрида «Шаумянов» образовали название райцентра и района. Примерно так же, если бы в Ереване абсурдно именовали по-русски город Киров как «Кировян». Однако там, где цитируются документы советского периода, сохраняется официальное правописание тех лет: Шаумяновск и Шаумяновский район.
Иногда указывается историческое армянское название того или иного населенного пункта, местности: например, Гандзак вместо Гянджи. Армянское название Нагорного Карабаха - Арцах также иногда употребляется, в основном для того, чтобы разнообразить некоторое терминологическое однообразие.
Автор полагает, что некоторые иронические параллели, сравнения, равно как и фантасмагорический сценарий из последней главы, ничуть не умаляют его более чем серьезного отношения как к предмету исследования, так и к читателю.
Глава 1. Пробуждение
«Создатели Азербайджанской Демократической Республики
дали согласие на передачу Армении части азербайджанских земель, в том числе Еревана...
Отданные земли когда-нибудь должны быть возвращены. Должны быть возвращены исторические земли Азербайджана. Если мы не сможем добиться этого, то это сделают будущие поколения».
Гейдар Алиев, президент АР,
из выступления на заседании Конституционной комиссии,
14 января 1998 года
«Я вас очень прошу, когда вы говорите со мной, вы на меня и ссылайтесь.
Официальный Баку - это президент Алиев.
Если он где-то что-то сказал, то это и есть наша политика».
Вафа Гулузаде, советник президента АР по внешнеполитическим вопросам,
из интервью информагентству СНАРК,
19 января 1999 года
20 февраля 1988 года внеочередная сессия Совета народных депутатов Нагорно-Карабахской автономной области XX созыва обратилась в Верховные Советы Азербайджанской ССР, Армянской ССР и СССР с ходатайством о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР.
В решении сессии областного Совета народных депутатов НКАО говорилось: «Идя навстречу пожеланиям трудящихся НКАО, просить Верховный Совет Азербайджанской ССР и Верховный Совет Армянской ССР проявить чувство глубокого понимания чаяний армянского населения Нагорного Карабаха и решить вопрос о передаче НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР, одновременно ходатайствовать перед Верховным Советом Союза ССР о положительном решении вопроса передачи НКАО из состава Азербайджанской ССР в состав Армянской ССР»1.
Решение сессии стало своего рода юридическим оформлением массовых обращений жителей НКАО по этому вопросу к руководству СССР, - ранее были собраны многие десятки тысяч подписей граждан на этот счет. А равно и следствием многотысячного митинга на центральной площади областного центра, продолжавшегося практически беспрерывно на протяжении целой недели, начиная с 13 февраля. Участники митинга требовали от народных депутатов Облсовета созвать сессию и принять соответствующее решение.
Тем самым, впервые за всю историю Советского Союза региональная «власть Советов» приняла судьбоносное решение, действительно опираясь на волю подавляющего большинства представляемого ею населения, а не выполняя «спущенное сверху» указание партии и правительства.
Реакция Кремля была запоздалой и невнятной, в коридорах власти царили растерянность и злость: «Как посмели?!»
Анонимные автономии
Первой поведала советским читателям о событиях в Нагорном Карабахе газета «Известия». В вечернем выпуске от 23 февраля 1988 года была помещена корреспонденция из Баку под двусмысленным названием «Что имеем - сохранить!».
Так кто же и что хотел сохранить на самом деле?
До начала известных событий очень немногие из советских людей имели представление о Нагорном Карабахе вообще и об НКАО, в частности. Большинство из них вообще не знали, где находится НКАО, некоторые полагали, что область населяет некий народ «карабахцы». Это было немудрено, ибо Нагорно-Карабахская автономная область была одной их немногих автономий бывшего СССР, не содержавших в своем названии никакого упоминания о жившем в автономии этносе.
Невозможно понять самой природы застарелой и тлевшей все советские годы карабахской проблемы, не сделав небольшой «экскурс» во времена советизации Закавказья и становления Союза ССР.
Названных исключительно по географическим, а не «этническим» или «этно-географическим» названиям автономных республик и областей в Советском Союзе в разное время было образовано лишь шесть (сразу оговоримся, что Горно-Алтайская АО в составе Алтайского края не в счет, ибо она была создана в качестве этнической автономии народа – алтайцев).