Исследование
| Вид материала | Исследование |
- Исследование машинописных текстов, 3773.04kb.
- Исследование рынков сбыта, 102.92kb.
- Великой Отечественной Войны. Данное исследование, 132.59kb.
- А. М. Степанчук Национальный технический университет Украины "Киевский политехнический, 245.12kb.
- Задачи маркетингового исследования. Укажите информацию, которую необходимо получить,, 20.78kb.
- I. Исследование влияния тренировочных нагрузок на изменение уровня физической работоспособности, 95.1kb.
- Слепнёв Андрей Геннадиевич исследование, 237.56kb.
- Исследование рынка, объекта рыночных исследований (курсовая), 15.53kb.
- Л. В. Шипова Саратов, сгу им. Н. Г. Чернышевского Исследование, 107.95kb.
- Буланькова Эдуарда Анатольевича исследование, 19.13kb.
Т.Е. Аникина, М.Б. Шулин (Санкт-Петербург). Двуязычная писательская лексикография в ряду филологических дисциплин
В основе двуязычного толкового словаря лежат идеи Л.В. Щербы, который писал: «Радикальным решением вопроса [усовершенствования двуязычной лексикографии] явилось бы, по-моему… создание толковых иностранных словарей на родном языке учащихся, где, конечно, могли бы фигурировать и переводы слов во всех тех случаях, когда это упрощает толкование и нисколько не вредит познанию настоящей природы иностранного слова… Но этот тип словаря надо еще выработать…»1.
Эта идея была подхвачена и стала реализовываться профессором Б.А. Лариным в Межкафедральном словарном кабинете филологического факультета Ленинградского – Санкт-Петербургского университета. Стали создаваться двуязычные толковые словари языка писателя на материале отдельных произведений. В шестидесятые годы в МСК была начата работа по созданию ряда таких словарей, в частности, чешско-русского объяснительного словаря трилогии Марии Пуймановой «Люди на перепутье», «Игра с огнем», «Жизнь против смерти». Руководитель группы – профессор Г.А. Лилич. В этом деле участвуют или участвовали Т.Е. Аникина (Бухаркина), Л.А. Атучина, Н.К. Жакова, З. Леоновичева, Г.А. Лилич, В.М. Мокиенко, В.И. Супрун, О.И. Трофимкина, Р.Х. Тугушева, М.Б. Шулин и другие.
Характеризуя значение и место в отечественной лексикографии двуязычного толкового словаря М.Пуймановой, важно отметить следующее:
1. Являясь словарем речи, этот словарь дает ценные сведения о чешском общелитературном языке, поскольку речевая система писателя, во-первых, отражает литературный язык определенной эпохи (в данном случае – Первой республики), во-вторых, в ней реализуются семантико-стилистические, словообразовательные и другие возможности общелитературной языковой системы.
2. Словарь дает представление о своеобразии авторской семантико-стилистической системы. Семантическая разработка слова имеет здесь не обобщающий характер, как в традиционных переводных словарях, а конкретизирующий. Большое внимание уделяется описанию контекстуальных оттенков значения, то есть приращений смысла, возникающих у слова при соединении с другими словами.
3. Такой словарь поможет переводчикам с чешского языка, а также учащимся лучше понять и усвоить особенности чешской лексической системы в сравнении с русской.
Со временем в активную работу над словарем включились студенты-богемисты. Для них открывается возможность, прослушав соответствующие спецкурсы, получить дополнительную специализацию «Лексикограф».
Первое знакомство с данным направлением лексикографии студенты чешского отделения получают в просеминаре на втором курсе. Ознакомившись с теоретическими основами писательской лексикографии, они приобретают навыки составления словарных статей. Каждый студент получает маленький авторский отрезок (5 – 7 слов) на определенную букву словоуказателя. Готовые словарные статьи обсуждаются на заседании авторов-составителей словаря. Такого рода работа чрезвычайно полезна для студентов и вызывает живой интерес. Трудность определения авторского значения, которое, не искажая существующее в языке значение, должно устранить посторонние для словоупотреблений признаки, а также помочь детально описать семантику слова, заставляет обращаться к различного рода толковым, историческим, этимологическим, переводным, энциклопедическим словарям чешского и русского языков, изучение которых входит в программу просеминара. В словаре языка писателя фиксируется вся лексика произведения, и ряд слов может быть непонятен читателю. Стиль языка писателя, как отмечал А.В. Федоров, «вписан в контекст эпохи». Выявление особых, специфических признаков этого контекста необходимо для внесения энциклопедических элементов в словарные статьи. В связи с этим иногда приходится проводить целое исследование, предполагающее поиск в библиотеках и консультации с носителями языка.
Правильный выбор цитаты из текста, проясняющий авторское значение, учит студентов вчитываться в ткань произведения. Здесь лексикографическая практика смыкается с аспектом « аналитическое чтение».
Словарная работа пересекается и с обучением перевода на русский язык и с лекционным курсом «Теория перевода».
Работа над двуязычным авторским словарем дает богатый материал для курсовых и дипломных работ, способствует разработке спецкурсов, затрагивающих как теоретические аспекты лексикографии, так и проблемы поэтики, стилистики, лексикологии, литературы ХХ века.
Составление чешско-русского толкового словаря языка писателя, задуманное как труд во многом экспериментальный, превратилось в составную часть развивающегося научно-методического направления.
А.Р. Багдасаров (Москва). Вариантность слова и некоторые проблемы стандартизации в современном хорватском языке (на лексикографическом материале)
Норме хорватского литературного языка свойственна широкая вариантность. Вариантность нормы в пределах тождества слова проявляется на различных уровнях языковой структуры: 1) акцентные варианты слова, различающиеся как местом ударения, так и его типом: dijàgram – d ̀ijagram, memòrija – mèmōrija – memôrija, Slavónija – Slàvōnija – Slavônija, televízija – telèvizija – televîzija, dójam – dòjam, k̀alo – kâlo, ̀osoba – òsoba; 2) фонетико-орфографические варианты слова: a) связанные с рефлексами древнеславянского гласного [ě] в кратких слогах после так называемого прикрытого [r]: brežuljak – brježuljak, pogreška – pogrješka; б) связанные с преобразованием зубных [d] и [t] перед аффиксальными [c] и [č] у существительных на -tak, -dak, -tac, -dac, -tka: podatak, им. п. мн. ч. podatci – podaci, mladac, mladci – mlaci, svetac, svetci – sveci; 3) орфографические варианты слова, связанные с раздельным, слитным и дефисным написанием: general – bojnik – general bojnik, spomen – ploča – spomenploča, Svi sveti – Svisveti; 4) фонематические варианты слова, связанные, как правило, с особенностями вхождения и ассимиляции иноязычной лексики: Evropa – Europa, kaseta – kazeta, romanca – romansa, sport – šport; 5) морфологические варианты слова, различающиеся словообразовательными или словоизменительными аффиксами: а) словообразовательные (префиксальные, морфофонематические, суффиксальные) варианты: префиксальные – sačekati – počekati – pričekati – dočekati, teškoća – poteškoća, očale – naočale, tražnja – potražnja – potražba; суффиксальные – pomirenje – pomirba, izrada – izradba; nosilac – nositelj, izvjestilac – izvjestitelj, prevodilac – prevoditelj; arheološkinja – arheologica – arheologinja, psihološkinja – psihologica – psihologinja, biološkinja – biologica – biologinja; nutarnji – unutarnji – unutrašnji, svagdanji – svagdašnji – svakidanji – svakidašnji, tadanji – tadašnji; pridjevni – pridjevski, konzonantni – konzonantski, priložni – priloški; iskopavati – iskapati, uspunjavati – ispunjati, pogledavati – pogledati, ograničavati – ograničivati, rasvjetljavati – rasvjetljivati, doznačavati – doznačivati (глаголы имперфективизации); б) родовые варианты: podbjel ж.р. – podbjel м.р., kino м.р. – kino ср.р., finale м.р. – finale ср.р.; в) формообразовательные варианты падежных форм у полных прилагательных и местоимений-прилагательных в род. п. ед. ч. м. и ср.р. -og(a)/-eg(a): velikog(a), tuđeg(a); в дат. и мест. п. ед. ч. м. и ср.р. -om(u/e)/-em(u): velikom(u/e), tuđem(u). При стандартизации и кодификации современного хорватского языка лингвисты-нормализаторы, как правило, отдают предпочтение отдельным вариантам слова с суффиксами -ba, -telj, -(log)inja, -nji, -ni, -iva и падежным формам у определённых прилагательных м. и ср.р. с полным окончанием в род. п. ед. ч. -oga/-ega, в дат. п. ед. ч. -omu/-emu, в мест. п. ед. ч. -ome.
Сопоставительный анализ современных одноязычных словарей [В.Анич «Словарь хорватского языка» (далее – Анич), «Словарь хорватского языка» под редакцией Ю.Шоне, разработанный в Лексикографическом институте им. Мирослава Крлежи (далее – Шоне), и «Хорватский языковой справочник» (далее – ХЯС), разработанный в Институте хорватского языка и языкознания] свидетельствует о некоторых нормативно-стилистических несовпадениях при отборе, описании и фиксации отдельных вариантно-синонимических единиц. Достаточно много различных предписаний и помет или противоположных, или практически исключающих одна другую. Так, например, находим:
- у Анича: dójam, pogreška, podatak, им. п. мн. ч. podaci, general-pukovnik, evropeizam, potražnja и tražnja, operni и operski, nosilac и nositelj, psihološkinja, osvjetljavati и osvjetljivati, podbjel ж.р.;
- у Шоне: dòjam, pogreška, podatak, им. п. мн. ч. podatci, general pukovnik, europeizam, tražnja (potražnja → tražnja), operni, nositelj (nosilac → nositelj), psihologinja, osvjetljivati, podbjel м.р.;
- в ХЯС: dójam, pogreška и pogrješka, podatak, им. п. мн. ч. podatci и podaci, general-pukovnik, europeizam (evropeizam>europeizam), potražnja и potražba (tražnja → potražnja), operni (operski → operni), nositelj (nosilac>nositelj), psihologica и psihologinja (psihološkinja>psihologica, psihologinja), osvjetljavati и osvjetljivati, podbjel м.р.
У Анича и в ХЯС пары dvotočka и dvotočje фиксируются как равноправные дублеты, «Хорватский орфографический кодекс» отдаёт предпочтение термину dvotočje, Шоне – dvotočka, в академической «Хорватской грамматике» – dvotočka, в 11-м издании школьной «Грамматики хорватского языка» – dvotočka, а в 12-м издании той же грамматики – dvotočje. ХЯС отсылает пользователя к словам Puležanin, Tunišanin (Puljanin> Puležanin, Tunižanin → Tunišanin), а словарь Шоне наоборот приводит – Puljanin, Tunižanin.
Если у Анича вокабулы bječva ‘чулок’, rubača ‘рубашка’, stolac ‘стул’ отмечены как региональные, диалектные слова; potpunoma ‘полностью’ как архаизм; đon ‘подошва’, rastava ‘развод’ как разговорные, а hiljada ‘тысяча’ как разговорное и как употребляемое в языке литературы, то у Шоне вышеупомянутые слова представлены без стилистических помет как нейтральные.
Некоторые лингвисты пытаются семантически дифференцировать общее смысловое содержание отдельных слов, вариантов слова или однокорневых синонимов. Так, у Анича слово bol ‘боль’ обозначено м. и ж.р., ХЯС отдаёт предпочтение ж.р., а у Шоне оно представлено в виде частичного омонима, т.е. если слово bol м.р., то означает ‘ощущение физического страдания’, а если ж.р., то ‘чувство горя, нравственное страдание’ (С.90). У существительных с суффиксами -ik, -jar и -ičar, обозначающих представителей или последователей философских течений, прослеживается тенденция к их сознательному семантическому расщеплению, расподоблению. Ср. в ХЯС и у Шоне: dogmatik ‘тот, кто склонен к догматизму’, а dogmatičar ‘специалист по догматике’ (С. 95; С. 195), т.е. фиксируются как разные слова. У Анича только dogmatik в значении ‘тот, кто склонен к догматизму’, а dogmatičar 1. ‘специалист по догматике’ и 2. dogmatik ‘тот, кто склонен к догматизму’ (С. 174), т.е. приводятся как частичные, относительные однокорневые синонимы. Речь идёт скорее всего не о жёстком, строгом закреплении одной из форм за определённым содержанием, а лишь о тяготении отдельной формы к одному из значений. При естественном развитии языка семантическое расщепление и образование разных слов, как правило, более длительный процесс языковой эволюции. Многообразие, избыточность и расплывчатость отдельных вариантно-синонимических реализаций литературных норм создаёт трудности при определении нормативного варианта.
Толковый словарь Анича (около 60 тыс. слов) следует отнести к регистрирующему, дескриптивному типу словаря; в нём широко представлена вариантность литературных норм, стремление автора как можно полнее отразить картину реального языкового многообразия. Помимо лексики литературного языка в него включены единицы территориальных и социальных диалекты, историзмы, архаизмы, деархаизмы («реанимированные» слова), неологизмы, вульгаризмы, окказиональные образования. Однако словарь Анича не отказывается полностью от своей нормализаторской роли (сам автор относит свой словарь к описательно-нормативному типу), и эта роль наглядно проявляется в отборе вокабул, и в использовании нормативно-стилистических помет, например, razg., općejez., neutr., v., srp., žarg. И т.п., свидетельствующих о наличии нейтральной, нормативной лексемы или предостерегающих читателя от ошибочного стилистически маркированного употребления. Одноязычный словарь под редакцией Ю. Шоне (64 тыс. слов) и ХЯС (около 80 тыс. слов), в сопоставлении с трудом Анича, который менее строг по отношению к предписывающей норме, тяготеют к прескриптивному способу описания лексики. Некоторые лексемы в них помечаются «стрелкой» (→, >), отсылающей пользователя к нейтральному, нормативному эквиваленту.
Приведенный языковой материал свидетельствует, с одной стороны, о рассогласованности действий отдельных лексикографов при стандартизации и кодификации вариантных реализаций литературных норм и, с другой, о неустойчивости и нестабильности определённых нормативно-стилистических дифференциаций вариантов.
Литература
Anić V. Rječnik hrvatskoga jezika. Zagreb, 1998.
Hrvatski jezični savjetnik. Zagreb, 1999.
Rječnik hrvatskoga jezika/glavni urednik Jure Šonje. Zagreb, 2000.
Babić S., Finka B., Moguš M. Hrvatski pravopis. Zagreb, 2000.
Barić E., i dr. Hrvatska gramatika. Zagreb, 1995.
Težak S., Babić S. Gramatika hrvatskoga jezika: priručnik za osnovno jezično obrazovanje. Zagreb, 1996; 2000.