Geum.ru

Цикл лекций: Вторая мировая война (1 сентября 1939 г. – 2 сентября 1945 г.)

Вид материалаДокументы

Содержание


О природе антигитлеровской коалиции: союз с дьяволом или компромисс ?
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   14

О природе антигитлеровской коалиции: союз с дьяволом

или компромисс ?


Когда 22 июня 1941 г. гитлеровские полчища обрушились на Советский Союз, наша страна осталась один на один с фашистской Германией и ее сателлитами, не имея союзников и уверенности в получении реальной помощи от западных демократий. Несмотря на декларации в печати глав США и Великобритании в поддержку СССР, в самый критический и ответственный период второй мировой войны мы сражались в одиночку. Как считает сегодня большинство историков, до победы в Московской битве Советский Союз как реальная политическая и военная сила на мировой арене не рассматривался. Летом-осенью 1941 г. Сталин неоднократно обращался к английскому правительству с предложением открыть второй фронт в Европе. У СССР были все основания настаивать на скорейшем открытии второго фронта, поскольку 70% наиболее боеспособных и технически оснащенных немецких соединений находились на советско-германском фронте.

7 декабря 1941 г. Япония без объявления войны напала на американскую военно-морскую базу Перл-Харбор, расположенную на Гавайских островах. 8 декабря США объявили войну Японии. То же самое сделала и Англия. 11 декабря Германия и Италия объявили войну США. Зона второй мировой войны значительно расширилась. Вступление в войну Соединенных Штатов с их мощной военно-экономической базой создавало реальные возможности для организации наступательной военной кампании на Западе.

Через два дня после нападения на Перл-Харбор американский президент Ф. Рузвельт в кругу близких друзей заявил: «Мы выиграем войну, и мы выиграем мир». Для этого, полагал Рузвельт, было необходимо сотрудничество с Советским Союзом. Американский президент во время второй мировой войны любил повторять поговорку: «Дети мои, когда вам грозит большая опасность, дружите хоть с дьяволом, пока не преодолеете ее». Сходных воззрений на союз с СССР придерживался и английский премьер-министр У. Черчилль (См.: Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований. Пер. с нем. М., 1996, Стр. 56-57).

Еще в канун второй мировой войны в США стали складываться контуры будущей внешней политики, направленные на подчинение не только всего западного полушария, но, пользуясь войной в Европе и Восточной Азии, на установление мировой американской гегемонии. Тем самым германской геополитике с определенного момента противостоял американский глобализм. Уже в начале 1941 г. США располагали гитлеровской директивой «Барбаросса», что позволило правительству страны серьезно скорректировать всю американскую политику: 11 марта 1941 г. конгресс США принял закон о ленд-лизе, по которому правительство имело право передавать взаймы или в аренду другим государствам различные товары и материалы для обороны, если оборона этих государств являлась «жизненно важной» для обороны США; в мае 1941 г. в США вводится «неограниченное чрезвычайное положение»; в августе того же года конгресс принимает закон, позволивший американской армии направлять свои части на заморские территории. Общая численность сухопутных сил США возросла за 1939-1941 гг. с 390 тыс. человек до 1,5 млн. (См.: Фалин В.М. Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов. М., 2000, Стр. 155-159; Эйзенхауэр Д. Крестовый поход в Европу. Пер. с англ. М., 1980, Стр. 26-27).

Поэтому во многом правы те историки, которые утверждают, что «вторая мировая война так и осталась в практике ее участников сводом национальных войн, сгруппированных в коалиции по признакам сравнительной близости актуальных интересов». Исчезли общее интересы – распалась и коалиция (см.: Фалин В.М. Указ. соч., Стр. 209).

Американская сторона еще в 1942 г. знала, что русские армии уничтожают больше солдат «оси» и их боевой техники, чем остальные 25 объединенных в антигитлеровскую коалицию наций. Поэтому, отмечают российские историки, для Рузвельта важно было выиграть войну пусть при огромных материальных затратах, но сравнительно небольших человеческих жертвах с американской стороны. США нуждались в советских солдатах, чтобы победить немецкие и японские войска.

Глобальные национальные интересы США были четко определены в англо-американской декларации, получившей название «Атлантическая хартия» (14 августа 1941 г.) — общая безопасность, полная свобода и единый мировой рынок. Право на самоопределение для всех народов и осуществление изменения границ только с согласия тех, кого это касается, должны обеспечить полную свободу наций. Свободный доступ всех наций к мировой торговле и сырьевым ресурсам Земли, свобода мореплавания должны были обеспечить единство мирового рынка. Отказ от насилия, нерушимые границы, разоружение агрессивных наций, а также широкая и прочная система международной безопасности должны были сделать безопасность общей. Однако в тексте документа не было ни слова о Советском Союзе и советско-германском фронте (См.: Хрестоматия по отечественной истории. 1914-1945. М., 1996, Стр. 599-600).

В сентябре 1941 г. советское правительство выразило свое согласие с основными принципами хартии, подчеркнув, что практическое воплощение их должно сообразовываться с обстоятельствами, нуждами и историческими особенностями той или иной страны.

1 января 1942 г. 26 государств антифашистской коалиции подписали декларацию, по которой обязались использовать все свои военные и экономические ресурсы для борьбы против фашистского блока. Эти государства, а также страны, впоследствии присоединившиеся к ним, стали называться «Объединенными нациями».

Помимо общих деклараций правительство СССР стремилось к конкретизации соглашений. С этой целью в Москве (сентябрь-октябрь 1941 года) проводилась конференция трех держав — СССР, США и Англии, на которой обсуждались вопросы о помощи СССР со стороны союзников и о взаимных поставках. Однако закон о ленд-лизе был распространен на Советский Союз только в ноябре 1941 г., а сами поставки в нашу страну на начальном этапе войны проводились союзниками нерегулярно и в незначительных размерах (См.: История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945. М., 1961, Т. 2, Стр. 188-189).

При Сталине историки подчеркивали тот факт, что Советский Союз вел тяжелую войну один против всего фашистского блока государств, поскольку второго фронта в 1941 г. в Европе не было. А в 1942 г. правящие круги США и Англии не открывали второй фронт в Европе потому, что «не желали полного разгрома фашистов».

В этот период военные усилия Англии сосредотачивались в Средиземноморье, у Соединенных Штатов в 1942 г. была своя стратегия – «Тихий океан прежде всего». Для США в тот момент главным противником была не Германия, а Япония, продвижение которой на юго-запад Тихого океана следовало остановить. Именно на Тихом океане была сосредоточена самая крупная военная группировка Соединенных Штатов (См.: Новая и новейшая история. 1998, № 5, Стр. 61-65).

Что же касается советско-германского фронта, то американцы считали необходимым оказывать помощь СССР не для того, чтобы обеспечить русскую победу, а для того, чтобы удерживать Германию связанной до тех пор, пока их собственный вес не станет решающим. Не случайно в ответ на запрос советского посла американский президент заявил летом 1942 г., что поскольку Красная Армия «успешно уничтожает немцев», все «обстоит хорошо», он также добавил, что второй фронт будет открыт, но не назвал конкретных сроков (См.: Новая и новейшая история. 1988, № 6, Стр. 121-124; Земсков И.Н. Дипломатическая история второго фронта в Европе. М., 1982, Стр. 119-120).

Несмотря на задержку союзников с открытием второго фронта в Европе, Сталин в своей речи 6 ноября 1942 г. отмечал как свершившийся факт образование «лагеря англо-советско-американской коалиции», получившей впоследствии название антигитлеровской. Через год в своей речи он отмечал, что хотя «нынешние действия союзных армий на юге Европы не могут еще рассматриваться как второй фронт», но «это все же нечто вроде второго фронта». После высадки десанта союзников в Северной Франции в июне 1944 г., Сталин оценил ее как блестящий успех, отметив, что «история войн не знает другого подобного предприятия по широте замысла, грандиозности масштабов и мастерству выполнения» (См.: Сталин И. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1946, Стр. 70, 148-149).

Окончательно политическое решение об открытии второго фронта в Европе Рузвельт и Черчилль приняли в августе 1943 г. на Квебекской конференции, начало операции «Оверлорд» намечалось на 1 мая 1944 г. С американской точки зрения, средиземноморская стратегия Черчилля, которую поддерживало правительство США до середины 1943 г., исчерпала себя. Второй фронт на Западе, утверждают многие историки, давал Америке возможность не допустить Красную Армию в жизненно важные районы Рура и Рейна, чего никогда не достигло бы наступление со стороны Средиземного моря.

Как пишут американские историки, второй фронт был необходим для того, чтобы дать США сильную позицию для переговоров на послевоенной мирной конференции и ограничить влияние и контроль СССР над Европой вне зависимости от того, будут ли советско-американские отношения после окончания войны дружественными. Без проведения крупной операции в Северной Франции, предупреждали президента Рузвельта члены американского правительства, «мощь и престиж СССР будут настолько велики, что какое-либо противодействие советской политике со стороны США окажется невозможным» (См.: Новая и новейшая история. 1988, № 5, Стр. 70-71).

За семь месяцев союзные войска почти полностью освободили Францию и Бельгию от немецких оккупантов. К концу 1944 г. гитлеровскому командованию удалось восстановить Западный фронт, создать оперативные резервы и подготовить наступление в Арденнах. Однако, по-прежнему советско-германский фронт оставался главным фронтом второй мировой войны. Как заметил в июле 1944 г. фельдмаршал Роммель, для немцев «куда важнее остановить русских, чем удерживать англо-американцев от прорыва в Германию» (См.: Хастингс М. Операция «Оверлорд». Пер. с англ. М., 1989, Стр. 260).

Наиболее последовательным оппонентом советской точки зрения на проблему второго фронта был отставной премьер-министр Великобритании У. Черчилль. В своем многотомном труде он писал, что русские, начиная с лета 1941 г. постоянно требовали от «измученной и сражающейся Англии» высадки англичан в Европе, любой ценой и не взирая на риск, с целью создания второго фронта. Русские никогда не понимали всех трудностей, связанных с успешным проведением десантной операции, замечает в этой связи Черчилль. По его мнению, у союзников в тот момент отсутствовали такие важные факторы, как господство на море и в воздухе, в самой Англии не было нужной армады десантных судов и крупной, хорошо обученной и оснащенной армии, способной противостоять вермахту. Но ему никогда, как он пишет, не удавалось убедить Сталина в правильности своей точки зрения, ни в переписке, ни при личных встречах. Черчилль утверждал, что ни политики, ни военные не могли наметить какой-то осуществимый план форсирования Ла-Манша и высадки во Франции раньше конца лета 1943 г. Дальнейшее ухудшение союзнических отношений в 1944-1945 гг. Черчилль увязывал с переменой в политике, определяемой «гегемонистскими устремлениями» Сталина, а также тем обстоятельством, что немецкое сопротивление на западном фронте носило пассивный характер, в отличие от боевых действий на восточном фронте. По этой причине, полагал он, союзники должны были встретиться «с русскими армиями как можно дальше на востоке» и, если позволят обстоятельства, вступить в Берлин (См.: Вторая мировая война в воспоминаниях У.Черчилля, Ш. де Голля, К.Хэлла, У.Леги, Д.Эйзенхауэра. М., 1990, Стр. 112-113; Черчилль У. Вторая мировая война. В 6-ти т. Пер. с англ. М., 1955, Т.5, Стр. 343, 366; Секретная переписка Рузвельта и Черчилля в период войны. Пер. с англ. М., 1995, Стр. 743-749, 793-795).

Отмечая наличие коренных разногласий между союзниками на завершающем этапе Второй мировой войны, нельзя отрицать и реализм политики Рузвельта — Сталина — Черчилля. В соответствии с подписанным летом 1945 г. в Сан-Франциско Уставом Организации Объединенных Наций, перед народами и их правительствами ставилась задача «избавить грядущие поколения от бедствий войны». Провозглашалась недопустимость агрессии и невмешательство в чужие дела. Члены ООН обязались развивать дружественные отношения, основанные на принципах суверенного равенства всех стран.

Однако, как справедливо подчеркивают современные западные историки, создание двух центральных органов ООН — Ассамблеи и Совета Безопасности, в котором пять постоянных членов (СССР, США, Великобритания, Франция и Китай) имели право вето, формально являлось «компромиссом между двумя концепциями: союза народов (“одна нация — один голос”), с одной стороны, и привилегированным положением отдельных избранных наций — с другой» (См.: Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований. Пер. с нем. М., 1996, Стр. 57). Таким же компромиссом, по мнению этих историков, являлось и решение союзников фактически согласившихся на присоединение к СССР прибалтийских государств, передвижение границ Польши на запад за счет немецких земель, на расчленение Германии в результате ее оккупации войсками союзных держав.