Geum.ru

Книга вторая

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   61   62   63   64   65   66   67   68   ...   76

V




Вниз по Сейхуну, в двадцати четырех фарсахах от Отрара, находился город

Сыгнак. Войско Джучи стремительно прошло это расстояние и облегло стены

крепости. В юрте Джучи собрались на совет его ближние нукеры и нойоны

тысяч. Джэбэ сидел рядом с Джучи, и нойоны, входя в юрту, кланялись,

получалось - тому и другому одинаково. Все это не по душе Судую. Конечно,

Джэбэ прославленный воин. Но как он может равняться с Джучи? Судую было

обидно за Джучи и непонятно, почему великий хан жалует своего старшего

сына меньше других сыновей. Он не сделал его своим наследником, хотя, по

разумению Судуя, Джучи был бы угоден народу больше, чем любой из его

братьев. Хан удалил от Джучи его сыновей. Хан приставил к нему Джэбэ...

Будто без него Джучи не сможет ничего сделать...

Когда нойоны собрались, Джучи спросил:

- Что считаете разумным - бросить воинов на стены или предложить

сартаулам сдаться по доброй воле?

В таких случаях по обычаю высказывались сперва младшие. Но тут первым

заговорил Джэбэ:

- Мы упускаем время. Враг не ожидал нас здесь, он растерян. Надо не

советоваться, а лезть на стены.

После Джэбэ никто из нойонов говорить не решился. <Да, да, надо

сражаться...> Судуй видел, что Джучи недоволен этим, и не удержался,

сунулся не в свое дело:

- Обложенный город не заоблавленный зверь. Не убежит, Если сартаулы

откроют ворота, сотни воинов останутся жить.

Джэбэ вперил в него тяжелый взгляд - будто груз на плечи навалил, Судуй

отвернулся, стал смотреть в сторону.

- Наши воины утомлены дорогой,- сказал Джучи.- Я намерен дать им

отдых. А тем временем сартаул Хасан-ходжа отправится в город и попробует

склонить своих соплеменников к сдаче.

- У тебя мудрые советчики, Джучи,- сумрачно проговорил Джэбэ. Спросил

у Судуя:- Эй, молодец, как тебя зовут? Я хочу, чтобы твое имя стало

известно великому хану.

Имя Судуя нойон знал. Сказал это для того, чтобы пригрозить не Судую, а

Джучи: смотри, за ослушание с тебя спросит твой отец. Джучи понял это, но

не испугался.

- Нойонов и нукеров дал мне мой отец. Совет любого, если он полезен, я

принимаю, равно как и твой, великий нойон Джэбэ.

В голосе Джучи было спокойное достоинство, и Судуй подумал: <Молодец,

вот какой молодец!>

Сопровождать Хасан-ходжу к воротам Сыгнака Джучи направил Судуя и

десять воинов из своего караула. Был среди воинов и Захарий. Судуй,

вскочив на коня, подмигнул кудрявому урусуту.

- Сейчас мы с тобой возьмем город. Джучи сделает тебя правителем. И ты

забудешь твой Кивамень, свою Фатиму. У тебя будет жен, как у хана...

- За такое дело меня, христианина, черти на том свете на углях

поджарят!- весело тряхнул головой Захарий.

- Э-э, Захарий, кто хочет рая на этом свете, тот не думает, что будет

с ним на том...

Судуй показал плетью на Хасан-ходжу. Дородный, в богатом халате из

китайского шелка, в огромной белой чалме, он гордо восседал в золоченом

седле, толстые, мягкие пальцы рук были унизаны кольцами и перстнями,

крашеная борода огнем пламенела на груди. Судуй почувствовал к этому

человеку непонятное отвращение. Наклонился к Захарию, шепотом спросил:

- Ты бы поехал в свой Кивамень, как этот?..

- Как?- не понял его Захарий.

- Просить своих, чтобы они покорились.

- Да ты что!- Глаза у Захария стали совсем большими, совсем круглыми.

- Я бы тоже не поехал.

Они приближались к стенам города. На них было много народу. Стояли во

весь рост, угрожающе потрясали копьями. Судуй начал беспокоиться, что

Хасан-ходжу горожане не примут. Он остановил воинов на расстоянии,

недоступном для стрел. Вперед, что-то выкрикивая, поехал один Хасан-ходжа.

- Переведи!- сказал Судуй Захарию.

- Он говорит: <Я иду к вам с миром>. Он говорит: <Аллах да поможет вам

быть благоразумными>.

- Боится...

Ворота распахнулись, Хасан-ходжа исчез за ними, и они торопливо

захлопнулись. Немного погодя они увидели чалму Хасан-ходжи на стене, среди

воинских шлемов.

- Договорится...- сказал Судуй, о чем-то сожалея.

Но Хасан-ходжа не договорился. Его чалма взлетела над головами воинов и

упала вниз. Следом за нею был сброшен со стены и он сам. Его тело с глухим

стуком упало на землю. Распахнулись ворота, из них вылетели всадники.

Судуй со своими воинами помчался к стану. Еле унесли ноги. Джучи и Джэбэ

поджидали его возле юрты. Соскочив с коня, Судуй возбужденно крикнул:

- Готово! Был Хасан-ходжа - нету.

- Чему обрадовался?- спросил Джучи.- Э-эх!..

Джэбэ поправил на голове шлем, подозвал туаджи, приказал:

- Бейте в барабаны.

Он, как видно, уже не считал нужным советоваться с Джучи.

Под грохот барабанов воины хлынули к стенам города. Они тащили

камнеметы, катили телеги с дощатыми щитами. Со стен полетели. стрелы.

Джэбэ, закованный в железо, сидел на белом коне, правил войском. Джучи

понуро смотрел на все это, и Судуй почувствовал себя виноватым перед ним.

И вправду обрадовался, что Хасан-ходжу сбросили со стены. Не в нем совсем

дело... Вдруг Джучи потребовал коня. Как был - без шлема и кольчуги -

вскочил в седло, поскакал вслед за воинами. Судуй и Захарий не отставали

от него ни на шаг.

Бросив коня, Джучи сам устанавливал камнеметы, бил тяжелыми глыбами в

серую стену. Его глаза поблескивали от незнакомого Судую озлобления, и он

презирал опасность. Пораженные стрелами, падали воины. Одна из стрел

задела руку Захария, другая угодила в голову Судую, не будь на нем шлема,

осиротели бы дети. Но к Джучи небо было милостиво.

Шесть дней и ночей летели камни, раздалбливая стены. На седьмой день в

многочисленные проломы бросились воины. За убийство посла Джэбэ повелел

истребить всех жителей Сыгнака. В живых остались не многие. Их Джэбэ

отпустил на все четыре стороны: пусть узнают в других городах, что будет с

теми, кто не хочет покориться.

Из-под Бухары прибыл гонец. Хан требовал Джэбэ к себе. Судуй был рад,

что нойон уезжает. Без него все будет иначе. Все будет, как того захочет

Джучи. Вечером за ужином он сказал Джучи об этом. Тот медленно покачал

головой,

- Ты многого не понимаешь, Судуй.

Они сидели в юрте вдвоем. Дверной полог был отброшен. Вдали в густой

темени розовели блики угасающего пожарища. После беспрерывного грохота

камнеметов - было непривычно тихо. Не слышалось и говора воинов.

Утомленные, они спали беспробудным сном. Лишь изредка стонали, вскрикивали

в беспамятстве раненые. И от пожарища доносился тоскливый вой собаки.

Джучи почти ничего не ел, подливал в чашку вино, тянул его сквозь зубы.

Его лицо становилось все бледнее.

- Я, Судуй, тоже не все понимаю. Слышишь, воет собака? Ее кто-то

кормил, гладил по голове... Его убили. За что, Судуй? Не знаешь? Вот и я

не знаю. Отец мне отдал эти земли и города. Если мы спалим города,

поубиваем всех людей, останется голая земля. Но земли и у нас много. Для

чего же мы проливаем кровь, свою и чужую? Не знаешь. И я не знаю. Мне,

наверно, надо отказаться и от удела, и от всего. Оставлю себе юрту,

немного скота и буду где-нибудь жить, никого не беспокоя.

- Ты что, Джучи? Как это можно - отказаться? Не вечно же будет война.

В своем улусе ты станешь править справедливо и милостиво.

- А что такое справедливость? Не знаешь, Судуй?

- Почему же... Кто делает так, чтобы людям жилось легче, поступает

справедливо.

- Тогда справедливейший из людей - мой отец. Многие из тех, кому

раньше нечем было прикрыть свою наготу, ходят в шелках, кто не ел досыта,

пьет кумыс из золотой чаши. Но эти шелка содраны с чужих плеч, эти чаши

вырваны из чужих рук.

- Джучи, мои родители благодарны твоему отцу. Он дал им то, что люди

ценят больше шелков и золота,- покой.

Джучи допил вино, отодвинул чашку.

- Тяжко мне, Судуй.

- Ты слишком много выпил.

- Может быть...

Джучи поднялся, пошатываясь, пошел к постели, стал раздеваться.

- Поди проверь караулы.

Джэбэ донес хану о нерешительности Джучи и о том, что он пренебрег его

советом, послушался нукера. От хана прибыл гонец с грозным

предостережением: если Джучи будет и впредь заниматься нестоящим делом, он

призовет его к себе и накажет. Хан повелел управление округой разрушенного

Сыгнака отдать в руки сына Хасан-ходжи.

- С радостью исполню это повеление отца,- сказал Джучи гонцу.- Он

возвеличивает сына Хасан-ходжи. Надеюсь, такой же милости заслужили и

сыновья павших багатуров.

В этом ответе была скрытая дерзость, и Судую стало тревожно за Джучи.

Но он еще не знал, что и его хан не обошел своей милостью. Гонец - молодой

кешиктен - скосил веселые глаза на Судуя.

- Великий хан повелел дать твоему нукеру двадцать палок - пусть знает,

где и что советовать.

Джучи словно бы и не слышал гонца. Но тот был настойчив, повторил

повеление хана снова. Джучи с досадой проговорил:

- Исполню и это повеление. Что еще?

- Наказать твоего нукера ведено мне...

Кешиктен дружески похлопал Судуя по плечу, позвал своих товарищей. Они

приблизились к Судую, стиснули руки. Он их оттолкнул и дрожащими,

непослушными руками стал снимать пояс. Джучи сидел, сцепив руки, стиснув

зубы, по скулам ходили тугие желваки. Судуй поспешно лег. От первого удара

из глаз посыпались искры, тупая боль волной раскатилась по всему телу. Он

едва удержался от крика. На первую волну боли накатилась вторая, третья...

Но он не застонал, не крикнул. Когда все кончилось, поднялся на ноги,

натянул штаны, спросил кешиктена:

- Ты чем меня бил?

- Палкой...

- Неужели палкой? Э-э, а я думал - хвостом лисы. Нисколько не больно.

Давай еще раз. А?

- Замолчи, Судуй!- сказал Джучи и приказал кешиктенам: Уходите.

Несколько дней Судуй отлеживался на животе. Возле него безотлучно

находился Захарий. Иногда приходил Джучи, спрашивал, не нужно ли чего,

поспешно уходил. Ему, кажется, было стыдно смотреть в глаза своего нукера.

После отдыха войско двинулось вниз по Сейхуну к другим городам. За

короткое время были взяты три города. Жители одного из них, Ашнаса,

оказали особенно упорное сопротивление, и его постигла участь Сыгнака.

Джучи, молчаливый, одинокий и мрачный, вел войско дальше. Он не

разговаривал ни с кем, даже с Судуем. Отдавал короткие приказания и

углублялся в свои думы.

Следующим на пути был большой город Дженд. Али-ходжа через лазутчиков

узнал, что эмир шаха Кутулук-хан покинул город, вместе с войском бежал

через пустыню в Гургандж.

И вновь, как и под Сыгнаком, Джучи собрал нойонов. Спросил у Али-ходжи:

- Ты поедешь на переговоры с жителями?

- О великий сын величайшего из владык,- да ниспошлет тебе аллах

долголетие и счастье,- голос мой слишком тих, чтобы ему вняли горожане.

Джучи отвернулся от него.

- Нукеры, кто из вас хочет рискнуть своей жизнью ради жизни многих?

Со своих мест вместе с Судуем поднялись несколько молодых нукеров.

Взгляд Джучи задержался на Судуе, но тут же скользнул дальше.

- В город поедет Чин-Тимур...

Как и Судуй, Чин-Тимур был ближним нукером Джучи, одним из тех, кому

сын хана верил. Сняв с пояса оружие, Чин-Тимур сел на коня и в

сопровождении переводчика поскакал к воротам Дженда. Джучи сначала ждал

его в юрте, потом не выдержал, сел на коня, и, взяв с собой одного Судуя,

поехал к воротам. Джучи теребил поводья, беспокойно озирал городские

стены. Судуй догадывался, что творится у него на душе. Если Чин-Тимура

убьют... Об этом даже думать не хотелось. Велик будет гнев хана. Поступок

Джучи может признать за прямое неповиновение.

У крепостных ворот, окованных толстыми перекрещенными полосами железа,

паслась коза, с двумя пестрыми козлятами. Мекая, козлята носились по валу,

покрытому первой, еще бледной зеленью.

- Уходи отсюда, дура такая!- крикнул Судуй.

Коза подняла голову, посмотрела на них и вновь принялась щипать траву.

Загремели засовы ворот, и Судуй торопливо подобрал поводья. Из крепости

выехали Чин-Тимур и переводчик. Ворота сразу же закрылись.

- Ну что?- Джучи направил коня навстречу Чин-Тимуру.

- Не знаю... Сначала они хотели меня убить. Но я им напомнил о

Сыгнаке. Они стали спорить меж собой. Ни до чего не договорились.

- Будем ждать до утра. Если не откроют ворота, город придется брать.

- Воинов в городе почти нет,- сказал Чин-Тимур,- думаю, они покорятся.

Утром ворота не открылись. Джучи не стал тратить время на разрушение

стен, послал на них воинов. Горожане не оказали сопротивления. Ни один из

воинов не был убит. Джучи велел всех жителей вывести за стены города,

воины беспрепятственно взяли в домах все лучшее, и, когда добыча была

собрана, горожанам было позволено возвратиться в свои дома...