В ускоряющейся культуре человек вступил в соревнование со временем (убегающим). Это вызывает ряд положительных эффектов, среди которых следует отметить (по Sztumski 2006):

1. увеличение масштаба наших переживаний и переживаний – мы можем все больше и больше трогать, видеть, чувствовать в более короткие промежутки времени;
2. обеспечение все более высокого уровня жизни, все лучших условий жизни — потому что мы работаем все быстрее, мы производим все больше и больше товаров за все более короткий рабочий день, что ведет к увеличению капитала;
3. облегчение приобретения знаний – благодаря доступу к различным средствам коммуникации; мы можем использовать это знание, например, для создания новых машин и устройств, которые работают все быстрее и быстрее (например, компьютеров);
4. ограничение времени, затрачиваемого на повседневную деятельность (физическую и интеллектуальную) — например, приготовление блюд из полуфабрикатов в микроволновой печи, пользование лифтами, использование интернет-ресурсов в образовании;
5. облегчение поддержания контактов — благодаря развитию современных технологий мы выигрываем конкуренцию со временем. Например, путешествуя на самолете, мы можем навестить друзей, живущих на другом конце света, и дорога займет у нас несколько часов вместо нескольких месяцев. То же самое и с общением: с помощью Интернета мы можем мгновенно отправить сообщение человеку из другой страны;
6. позволяющее более эффективно использовать свободное время (т.е. мы можем сделать больше за более короткие промежутки времени) — благодаря сокращению времени, затрачиваемого на перемещение, и развитию средств коммуникации, мы можем, имея свободное время, решиться сходить в кино или провести выходные в Париже.

На ускорение темпа жизни можно посмотреть и под другим углом, обратив внимание на негативные последствия «закона ускорения» в личной и профессиональной жизни. Вот несколько из них:

1. болезнь времени— подчиняя себя гиперкультуре, мы становимся жертвами болезни, которую можно назвать «ненасытной жаждой времени». Вдохновением для выделения этой «болезни» послужило исследование, опубликованное в США в 1950-х годах Мейером Фридманом и Рэем Розенманом, посвященное личности типа А, характеризующейся чрезмерной нетерпеливостью, агрессивностью, склонностью к соперничеству, «мучительным чувством безотлагательности». течения времени»  и «сверхбдительность». Люди с типом личности А гораздо чаще страдают сердечными и коронарными заболеваниями, вызванными, например, сердечно-сосудистыми заболеваниями. присущий их жизни стресс, новой разновидностью которого является так называемый «техностресс», который является реакцией на огромный объем и скорость информации, передаваемой окружающими нас средствами массовой информации;
2. превосходство экономики над этикой — проявляется, по мнению автора, в убеждении, что «совершенство человека определяется не его нравственными качествами, мудростью или знаниями, а продуктивностью. А авторитет тот, кто быстро сделал карьеру или разбогател». Эта вера является результатом новых ожиданий и требований времени. Мы работаем все больше и больше и быстрее, и, как следствие, мы хотим достигать все лучших и лучших результатов за все более короткое время, как в ресторанах быстрого питания. И так мы начинаем организовывать всю нашу жизнь. Обществам наиболее промышленно развитых стран неизбежно угрожает «макдональдизация» общественной и частной жизни, которая характеризуется максимизацией эффективности, измеримости и результативности в ущерб качеству (например, межличностных отношений).
3. дегуманизация (дегуманизация) труда — что связано с описанным выше явлением; ускорение темпа жизни «делает нас машиноподобными существами» (ср. Sztumski 2009; Bertman 1998; Ritzer 2009). Каждый день общаясь со сверхбыстрыми и сверхэффективными машинами, мы хотим соответствовать им. Одним из симптомов является то, что мы работаем усерднее и дольше. Именно поэтому нам не хватает времени на размышления о том, что мы делаем, поэтому мы некритически следуем указаниям начальства или инструкциям по использованию устройств. На самом деле мы как машины. «Мы перестаем быть субъектами производственного процесса, становимся его объектами, с которыми никто не считается и которые можно заменять и обменивать, как детали машин»  — это явление раньше называлось отчуждением в социологии.
4. «лучше иметь, чем быть» — согласно этому все более популярному девизу все больше людей хотят получить как можно больше, иметь и как можно больше выжить в кратчайшие сроки. Ответом на описанные выше потребности является стремительно развивающаяся современная потребительская культура, которая, движимая правилами свободного рынка, порождает потребность «иметь» себя — и здесь рождается самовоспроизводящийся порочный круг. Культура потребления предлагает ряд возможностей потратить заработанные деньги (разумеется, в быстром темпе). Потребление товаров или услуг становится образом жизни, пробуждает потребности и заставляет усерднее работать для их удовлетворения. Потребительская культура характеризуется быстротечностью и непостоянством, поэтому ее необходимо постоянно подпитывать;
5. ощущение постоянной нехватки свободного времени — появление гиперкультуры привело к ощущению постоянного цейтнота, для некоторых людей свободное время стало уникальным благом, ценнейшим товаром, его дефицит ощущается больше, чем нехватка денег. Несмотря на то, что в сутках у нас по-прежнему 24 часа, мы чувствуем, что время куда-то ускользает от нас. Штумски констатирует, что «понятие свободного времени теряет смысл: неустойчивое цивилизационное развитие, связанное с техническим прогрессом и подчиненное коммерческим целям, делает свободное время иллюзией» (2009, с. 3).

Мы работаем все больше и больше, позволяя нашей профессиональной жизни медленно брать верх над нашей личной жизнью, и времени, которое у нас остается, чтобы заполнить «после работы», так мало, что мы приходим к навязчивому чувству, что нам нужно как-то с этим справиться. Томаш Шлендак даже утверждает, что свободного времени в будущем не будет, потому что мы не можем «ничего не делать». Поэтому мы обречены проводить свободное время «творчески», поэтому «будущее принадлежит людям, которые ЧТО-ТО делают без остановки». К этому следует добавить социокультурное давление, направленное на то, чтобы наилучшим образом использовать время. В результате принято считать, что время — это ресурс, которым необходимо управлять и планировать.