Зависимость крестьян от барина была всеобъемлющей; обычно выделяют — хотя это несколько искусственная процедура, ибо люди в Средние века не пользовались такой классификацией — три ее формы: основательную, личную и судебную.

Зависимость от земли вытекала из феодальной собственности на землю, и ее выражением была феодальная рента. В раннем средневековье господствовали натуральные формы ренты в виде отработков и поборов. Труд, предоставляемый двору (крепостному праву), мог быть самым разнообразным. В основном это заключалось в: 1) работе с техникой в ​​полеводстве; 2) «шагающая» полевая работа; 3) специальные работы в хозяйстве (троение, рубка дров и др.); 4) строительство замков, дорог, мостов и т. д.; 5) подвоз зерна или леса и вообще подвоз барских продуктов. Количество рабочих дней не превышало 2-3 в неделю с полевой фермы.

Натуральные поборы включали зерно, домашних животных, лен, шерсть, шкуры, хмель, а также холст, сукно и другие предметы домашнего обихода. Иногда дани носили весьма специализированный характер и включали, например, воск, мед, стрелы, ремешки и т. д.

Личная зависимость была производной от крепостного состояния. Основным его проявлением было привязанность к земле, т.е. ограничение свободы выезда из деревни (уход от своего хозяина) — чаще всего имеет значение не только для самого крестьянина, но и для крестьянских детей. В зависимости от того, насколько далеко распространялся запрет на выезд из деревни на крестьянских отпрысков, можно говорить о более строгом крепостном праве. Однако в позднем средневековье были некоторые возможности покинуть деревню. Крестьянин, сменивший хозяина или переехавший в город, через год подпадал под действие законов новой среды, поэтому он становился подданным нового господина, когда переселялся в новый район поселения, или гражданином города, когда он поселился в городе.

Личная зависимость приводила и к другим обязанностям крепостного по отношению к помещику. Они могут включать: погловскую подать, т. е. плату, являющуюся символом рабства, уплачиваемую господину; право мертвой руки — обеспечение наследства после смерти крестьянина феодалу, а не крестьянским детям (со временем этот закон превратился в налог на наследство для помещика — так называемая одумарщина); согласие хозяина на брак субъекта; право первой ночи, состоящее в праве феодала на невесту по

крепостной крестьянин до того, как жених совершает брачный акт (этот закон вообще был заменен данью, хотя некоторые символы сельских свадебных обрядов указывают на то, что когда-то они проводились буквально). Другим бременем личного крепостного права была государственная — обязанность принимать у себя барина во время его путешествия, кормить его лошадей и т. д. Крестьяне также были обязаны оказывать охотничьи услуги во время охоты (боев).

Усадебные монополии были и проявлением крепостной зависимости — например, обязанность молоть в барской мельнице, давить масло в помещичьих давильнях, разумеется, в сочетании с соответствующими сборами или данью (просыпью хлеба и т. д.).

Личная зависимость постепенно уменьшалась по мере развития товарно-денежных отношений, а некоторые личные обязательства обменивались денежными платежами. Однако окончательная его ликвидация произошла лишь с отменой самого крепостного права.

Судебная зависимость (вотчинная юрисдикция) возникла в результате перехода царствующих прав феодалу-помещику в порядке неприкосновенности. В силу неприкосновенности феодал получил право судить своих подданных. Вражда в некоторых случаях! он доверил судебную власть сельскому самоуправлению, оставив за собой, однако, право отменять приговоры сельской лавы. По местным обычаям отдельные виды преступлений исключались из юрисдикции государства, попадая в ведение церкви или царя. Более того, царские суды осуществляли надзор за вотчинной судебной властью, и в некоторых случаях к ним можно было обжаловать приговоры государства. На практике, однако, эти ограничения не уменьшали решающего влияния феодала на правовое положение крестьян. Вотчинная юрисдикция давала феодалу прекрасное оружие в обеспечении всех крестьянских благ, вытекающих из земельной и личной зависимости, так как позволяла ему быть судьей в своем собственном деле, т. е. разрешать споры между собой и своими подданными. Расчет общих крестьянских благ феодалу — в силу огромного разнообразия этих благ — не может быть точным. Мы можем только определить некоторые отношения, которые имели место при разделе произведенных товаров. Стоимость земельной собственности оценивалась на основе ежегодной феодальной ренты, получаемой собственником. Она равнялась, как правило, 25-кратной сумме годовой пенсии. Иным было соотношение между стоимостью богатства и стоимостью мировой продукции крестьянских хозяйств, принадлежащих сословию. Оценивается, что годовой объем производства составлял около 10% от стоимости имущества. По этим оценкам, отношение феодальной ренты к годовой продукции крестьянского хозяйства составляло примерно 40% (10:25 X 100).

Это не означает, что оставшиеся 60% стоимости продукции оставались за крестьянином. Около 10% досталось государству в виде налогов и около 6% церкви в виде десятины. К этому следует добавить часть продукции, предназначенной для посева. Таким образом, можно предположить, что крестьянин мог оставить от 1/4 до 1/3 мировой стоимости производства своего хозяйства, чтобы прокормить себя и свою семью. При тогдашнем уровне производительности труда и продуктивности почвы крестьянам оставалось очень мало корма, даже по отношению к тому, что было способно производить его хозяйство.

С другой точки зрения, мировое производство делилось на частное потребление, воспроизводство (т. е. для посева в следующем году и для кормления скота) и излишки, которыми, однако, крестьянин не распоряжался полностью. Часть потребления поместья поступала (в виде льгот) от крестьянского хозяйства. Более того, крестьянское хозяйство частично воспроизводило хозяйство (крестьяне должны были содержать тягловую силу для перевозки и обработки помещичьей земли). Только оставшаяся, совсем небольшая часть этого излишка могла быть использована для продажи.

Низкая продуктивность земли при примитивных способах ведения хозяйства делала крестьянское хозяйство крайне уязвимым и зависимым от колебаний погоды и урожая. Даже небольшие волнения и снижение урожайности сразу создавали угрозу голода. В условиях голода скот забивали, а зерно, предназначенное для посева, съедали, что еще более усугубляло положение в последующие годы. Плохое состояние коммуникаций делало невозможным транспортировку сельскохозяйственной продукции из районов плодородия в районы, пораженные голодом. Скорее, население массово перемещалось в поисках пищи. Голод часто сопровождался эпидемиями инфекционных заболеваний, от которых гибли люди. Во время величайшей из таких эпидемий — эпидемии чумы 1348 — 1349 годов, известной как «черная смерть», — в отдельных европейских странах умерло от 1/5 до 1/3 населения.

Во времена голода поедание сорняков, коры деревьев и даже неоднократные случаи каннибализма шли рука об руку с обилием товаров в распоряжении рыцарей и духовенства. Эти резкие контрасты привели к накоплению социальных конфликтов, к крестьянским восстаниям. Крестьяне, кроме обычных или письменных повинностей, во всем зависели от благосклонности и немилости, от произвола и злоупотреблений феодалов.

Крестьянские восстания вспыхивали в конце средневековья почти во всех европейских странах. Они были жестокими и кровавыми. Дикой жестокости мятежников подпитывала безжалостность рыцарей, подавлявших мятеж. Более крупные крестьянские движения обычно выступали под идеологической маской религиозных ересей, а также были направлены против церкви и клерикальных феодалов. В XIII веке в Италии и Франции широко распространилась агитация секты вальденсов, проповедовавших лозунги первичного (потребительского) коммунизма, равенства всех

людей и общего имущества. На этой почве в Италии вспыхнули местные крестьянские восстания во главе с братом Дольчино, вынудившие снизить феодальные тяготы. В 1323 — 1328 годах во Фландрии произошло кровавое крестьянское восстание, возглавляемое сектой бегардов, агитировавших за отмену поместий и частной собственности, за убийство духовенства и дворянства, за учреждение коммунистических коммун. В 1357 году Францию ​​охватило самое крупное и кровавое из средневековых крестьянских восстаний — жакерия, в котором участвовало около 100 000 человек. повстанцы. В 1381 в Англии под руководством Уатта Тейлора и под влиянием агитации секты лоллардов вспыхнуло восстание против увеличения крестьянских повинностей и захвата общинных земель сеньорами. В первой половине 15 века в Чехии начались массовые крестьянские движения, стимулированные радикальными, Гуситские народные агитаторы — табориты. Наконец, в 16 в. произошли великие крестьянские войны в Венгрии и Австрии (1514—1515) и в Германии (1524—1525).

Ни одно крестьянское восстание не было победоносным. Преобладание сил феодального класса было в то время подавляющим. Феодальные крестьяне, территориально разбросанные и экономически разрозненные, не имели возможности организовать свое движение в формах, которые могли бы сулить военные успехи в долгосрочной перспективе.