Таким образом, уже обсуждалось изменение объекта философии в Средние века. Важнейшим вопросом в этот период был Бог вместе с интерпретацией отношений Бога с миром как его творением. Это онтологические вопросы. Исключительное место, отведенное Богу в онтологии, поставило вопрос о том, возможно ли познать его, и если да, то как. Следовательно, наряду с онтологическими вопросами решалась и проблема познания, которая в Средние века формулировалась как проблема соотношения двух истин — веры и знания. Философы того времени решали ее по-разному. Некоторые из них, например св. Августин, Тертуллиан (160-240), Ансельм Кентерберийский и другие признавали примат истин веры над знанием. св. Августин учил, что Священное Писание является самым важным источником знания о Боге. По его словам, человеческий разум должен искать опору в божественном откровении. Вера также является божественным знанием. Это кредо и основа его учения. Для него вера предшествует знанию, является необходимым условием последнего. св. Августин не только провозглашал этот свой взгляд, но и пытался его обосновать. Его рассуждения основаны на аналогии с человеческим знанием, которое опирается на два источника: 1) личный опыт, приобретаемый через органы чувств; 2) чужой опыт, который можно перенять. Это св. Августин определял как веру в знание, полученное от других. По его мнению, это также свойственно вере, основанной на догматах и авторитете церкви.
Чувства и информация, которую они предоставляют, согласно св. Августина, необходимы в практической жизни, но они не дают ни реальных знаний, ни достоверных истин. Следовательно, настоящие истины не зависят от опыта. По его мнению, настоящие истины достигают человека не из внешнего мира, а изнутри самого человека. Глядя внутрь себя, мы познаем вечные истины. Они у нас есть по милости Божией, потому что Бог просвещает наш разум. Эти истины суть истины откровения, которые философ признает высшими. Они не являются предметом доказывания, их нельзя критиковать или подвергать сомнению. Они являются вопросом веры. Следовательно, все, чему учит религия, истинно, и задача человеческого разума состоит в том, чтобы попытаться понять, что религия говорит и чему она учит. Поэтому вопросы познания св. Августин, понимаемый как несамостоятельный, принадлежит нас от веры.
Согласно другому средневековому теологу, Ансельму Кентерберийскому, а именно знание есть условие знания: «Верить, чтобы понять.» С его точки зрения, задача философии не найти, а объяснить истину, данную откровением. Такое положение устанавливало верховенство богословия над философией. Философия понимается как догмат религии, то есть истины веры, комментирующее, интерпретирующее дополнение, функция которого состоит в том, чтобы объяснить истины откровения и сделать их более доступными для человеческого разума.
Некоторые философы по-иному решали проблему соотношения истин знания и веры. Они разделяли их и подчеркивали их разную природу. В первую очередь так мыслили арабские философы: Авиценна (Абу Али ибн Сина, 980-1037), Аверроэс (Абу’л Валид ибн Рушд, 1126-1198). Вышеупомянутые философы, изучавшие философское наследие древности, интересовались математикой, не игнорировали силу человеческого разума. Они оказали большое влияние на зарождавшуюся схоластику. Благодаря арабам философское наследие древности достигло Западной Европы. Самое главное, что все сочинения Аристотеля стали доступны вместе с их своеобразными и подробными комментариями, а изложенная в них теория отношения религии и философии позволила объяснить истинное отношение между верой и знанием, вопреки Августину. Аверроэс считает, что это очень важно
«<…> выяснить с точки зрения религии, является ли изучение философии и логических наук чем-то дозволенным религией, или чем-то ею осуждаемым, или указанным как нечто похвальным, или как чем-то обязательным.
Если мы скажем, что задачей философии является изучение самого бытия, поскольку оно отражает творца, другими словами, поскольку оно выступает как совокупность произведений (а произведения отражают творца лишь постольку, поскольку известен способ их творения, и чем больше будет знание способа их творения, тем больше будет известно о творце), и если религия поощряет и требует изучения бытия, то ясно, что то, что называется это имя с точки зрения религии либо обязательно, либо похвально».
По мнению арабских философов, существует разница между способом знания и способом веры. Методы, способ рассуждения, поэтому истины, полученные ими, могут не совпадать, но они одинаково ценны. Вы знаете их составТ. еория двойственной истины, разделяющая истины знания и веры, есть большой шаг к самостоятельности философии, а вместе с тем и общей науки; это начало освобождения философии от положения служанки богословия. Но она была слишком смелой для схоластической философии того времени.
Еще одной попыткой решить проблему соотношения знания и веры является попытка Фомы Аквинского примирить их, известная как теория двух истин. По его словам, целью как знания, так и веры является Бог. С другой стороны, эта цель достигается разными путями: вера основывается на откровении, знание — на разуме, доказательствах, не противореча друг другу и будучи независимыми. Но знание иногда доводит человека до определенного предела, перейти который он уже не может. Иными словами, есть истины, которые разум не может доказать (например, существование Бога, сотворение мира, идея божественной троицы) и поэтому в них необходимо верить. В «Сборнике богословия» Фома Аквинский пишет:
«<…> необходимо человеку для своего спасения знать то, чего разум его не понимает, но что открывается божественным откровением.
Более того, даже то знание о Боге, которое может быть достигнуто человеческим умом, должно было быть сообщено божественным откровением, ибо истина Божия, открываемая человеческим умом, была бы доступна немногим и только на долгое время. Более того, оно было бы смешано со многими заблуждениями, и от полного понимания этой истины зависит спасение человека, которое заключается в Боге. Таким образом, чтобы люди могли спасаться как можно успешнее и вернее, необходимо было, чтобы истины о Боге передавались через откровение. Необходимо было, чтобы философские науки, опирающиеся на знание, даваемое разумом, были дополнены наукой священной и откровенной.
Итак, прежде всего надо сказать, что хотя человек и не должен понимать своим умом то, что превосходит возможности человеческого познания, он должен верить в то, что открыл Бог. <…>
Второй. Благодаря разным способам познания формируются различные науки. Один и тот же вывод, например, о том, что Земля круглая, может сделать и астролог, и физик, но астролог придет к такому выводу на основе абстрактного математического силлогизма, отрываясь от материи, а физик будет опираться на высказывания, относящиеся к материи. Поэтому ничто не мешает тому, чтобы те же самые вещи, которые изучаются философскими науками в той мере, в какой они могут познать туземный ум вместе с другими науками исследовал бы столько, сколько можно узнать через божественное откровение. Это показывает, что богословие, относящееся к священному учению, отличается по своей природе от богословия, считающего себя составной частью философии.
Подход Фомы Аквинского к соотношению знания и веры был наиболее приемлемым для церкви. Почему? С одной стороны, сочетая знание с верой, он не противопоставлял науке и церкви, с другой стороны, подчеркивая пределы возможностей разума, устанавливал значение религии для познавательной деятельности людей. Однако, хотя истина знания китайцев, но все же самостоятельных, позволило философии руководствоваться теологической зависимостью.
Дилемма соотношения истин знания и веры, возникшая в христианской философии, развила логику как метод правильного мышления. Можно даже сказать, что вся философия в Средние века стала логикой, которая стремится рационализировать догматы веры. При объяснении истин веры философия заинтересовалась общими понятиями. Возникла проблема их природы, известная в философии как проблема универсалий — это вопрос о природе общих понятий, ставший предметом горячих философских дискуссий в Средние века. На самом деле спор об универсалиях был спором об очень важной проблеме: об отношении мысли к миру. При решении этого вопроса средневековые философы разделились на два враждующих лагеря: реалистов и номиналистов.
Реалисты (Иоганн Скот Эриугена (810-877), Ансельм Кентерберийский, Альберт Великий (1206-1280), Фома Аквинский) считали, что универсалии как абстрактные сущности, выражаемые общими понятиями, реально существуют и даже предшествовали вещам и самой природе (подобно идеи Платона). Примером таких взглядов может быть доказательство существования Бога, предложенное Ансельмом Кентерберийским: если кто-то думает о Боге, есть понятие о нем, значит, Бог существует. Бог не может существовать только в мыслях се. Он также должен существовать в реальности. По сути, здесь отождествляются понятие Бога и бытие Бога. Главный аргумент реалистов: слова имеют значение, они обозначают предметы. Некоторые понятия (например, дума, три, человек и др.) не обозначают конкретных предметов. Но если используются эти слова, то в мире есть что-то, что они называют. Что нечто, с точки зрения реалистов, есть универсалии, или общие понятия, независимые от вещей и существующие самостоятельно. Это направлено на доказательство того, что универсалии, например существует Конечно, на реалистов не влияли религиозные догмы. ясность, противоречия, то есть логические проблемы, которые они вызывают, и необходимость их решения.
Не могу показать «человеческое» вообще или желтизну вообще. Менее радикальные номиналисты признавали универсалии делом согласия, считали, что они создаются разумом, абстрагирующимся от свойств, связывающих общие вещи. Например, при создании концепции человека отвергаются индивидуальные особенности отдельных людей, остается только то, что у них общего: живость, разум, чувства и т. д.
Проблема универсалий есть выражение очень важного вопроса — об отношении мышления к бытию — в средние века. Отвечая на этот вопрос, философы соответственно выражали свое мнение о соотношении материальных и идеальных объектов. Реалисты, считающие, что универсальные понятия существуют независимо и не зависят от вещей, доказывали примат универсалий (т. е. объектов мысли) над вещами. Номиналисты, считающие, что реальными могут быть только вещи, а универсалии — лишь их нарицательные названия без реальных аналогов, заявляли о приоритете вещей над понятиями, но в скрытой, косвенной форме. Философы просто не могли открыто выражать такое отношение в Средние века.
Номиналистический взгляд раскрывает истинную причину спора: проблема универсалий, которая в Средние века оспаривалась в онтологических терминах, должна решаться средствами логики. Это открывает перед философией третью возможность: позволяет интерпретировать универсалии как общности, существующие не в реальности, а в сознании, видеть в них не только имя, но и смысл, побуждает к анализу терминов. Термин – простейший элемент знания, выраженный в языке. Это всегда обособленность, но она может стать и сообществом. Универсальность понимается как термин, который может быть отнесен как к общему, так и к соответствующим отдельным объектам.
При анализе развития познания важно, что полемика об универсалиях повлияла на философию нового времени. Противопоставление вещей и понятий было началом разделения объекта и субъекта познания. В последнее время этот подход выкристаллизовался в отдельную область исследований. Номинализм превратился в эмпиризм, склонный полагаться на чувственный опыт. Реализм подчеркивал важность разума в познании чего-либо и привел к сосредоточению философии на изучении содержания разума. Эти разные взгляды, известные в истории философии как спор номиналистов и реалистов, превратились в вопрос о том, что важнее в познании мира: разум или опыт.