Сияющая пустота Эта книга посвящается памяти Чогьяма Трунгпы Ринпоче, несравненного вестника дхармы, и Ригдзину Сикпо (Майклу Хукэму), продолжателю его традиции

Вид материала

Книга

Содержание Гневное сострадание

Подобный материал:

• О. Ю. Дыхание на каждый день или Учимся дышать правильно Светлой памяти удивительного, 2569.8kb.
• Светлой памяти Петра Дмитриевича Каволина посвящается эта книга, 2803.07kb.
• Книга памяти, 11757.15kb.
• В чем существо аграрных реформ в России Петра Столыпина и чем они были для нее, 343.2kb.
• «возмездие», 5692.71kb.
• Чогъям Ринпоче Трунгпа, Герберт Гюнтер Тантра Предисловие, 2521.08kb.
• Драгоценная Дхарма Установления и Реализации. Вчастности, вы прочтёте о том, как множество, 3881.96kb.
• Митсуги Саотоме, 1634.36kb.
• Атакже Лизе Джименез, просто потому что она Лиза. Вступление Во вступлении лучше всего, 1040.21kb.
• Боги нового тысячелетия, 6966.86kb.

^

ГНЕВНОЕ СОСТРАДАНИЕ

Видение гневных божеств — это кульминация бардо дхарматы.яЕсли дух, блуждающий в бардо, не откликнулся на зов видьядхар, то энергия пробужденного состояния является ему в самых могущественных и активных формах — как «пятьдесят восемь пылающих гневных божеств, пьющих кровь». Подробное описание этих видений предваряется в тексте перечислением причин, по которым эти наставления следует читать умершему и по которым необходимо следовать им при жизни.

По своей сути гневные формы божеств ничем не отличаются от мирных. Однако вид их способен устрашить любого, кто никогда ранее о них не слышал и не размышлял. Череда нераспознанных видений всё больше и больше смущает и утомляет умершего, так что внезапное явление гневных божеств, скорее всего, потрясёт неподготовленное сознание. Устрашившись их и попытавшись бежать, мы повергнемся в новое сансарическое перерождение. Если гневные божества вызовут в нас ужас или агрессию, то эти негативные эмоции увлекут нас в нижние миры. С другой стороны, даже слабый и мимолётный проблеск узнавания поможет нам сосредоточиться. Этому поспособствует сама напряжённость ситуации: ужас, охвативший нас, заставит искать убежища в чём-то знакомом. Тогда мы достигнем хотя бы частичного освобождения и перейдём в более высокое состояние.

В этот решающий момент помочь может только предварительное знакомство с гневными божествами. В противном случае эти свирепые и ужасные существа непременно вселят в умершего панику. Даже опытные последователи других традиций при первой встрече с гневными божествами могут не распознать их истинную сущность и поддаться страху и смятению.


«Если умерший не знаком с этими наставлениями, то здесь ему не поможет самый безбрежный океан учёности. Даже великие философы и учёные, соблюдавшие монашеский устав, подчас приходят в смятение и, не достигнув осознания, продолжают блуждать в сансаре. Что уж говорить об обычных людях:устремляясь прочь от страха, ужаса и паники, они ввергаются в нижние миры и претерпевают там страдания. Но даже ничтожнейший из ничтожных йогинов, кому довелось практиковать тайные мантры, распознает в этих божествах, пьющих кровь, свои избранные божества с первого же взгляда, как бывает при встрече старых друзей. Вверившись им, он сольется с ними неразрывно и достигнет пробуждения. Случится же так потому, что ещё в мире людей он наверняка медитировал на эти образы пьющих кровь, приносил им жертвы и возносил им хвалы. И даже тот, кто просто созерцал их живописные или скульптурные образы, распознает их, когда они явятся, и достигнет освобождения».


Эти заявления предназначены отнюдь не для того, чтобы подорвать авторитет учёных или монахов. Они указывают на один из основополагающих принципов ваджраяны, а именно — необходимость объять все до единого аспекты жизни и с чистым сердцем принять даже те вещи, от которых мы предпочли бы уклониться. Это — безумная мудрость и площадка для кремаций. Если монахи и учёные, которые вели чистую, добродетельную жизнь, посвящённую медитации, приобретению знаний и религиозному служению, не достигли просветления раньше, то в этот момент они окажутся в невыгодном положении, несмотря на все свои достоинства. Неожиданно для себя они столкнутся с теми силами, которые прежде отвергали и никогда не задействовали в своей практике. Видьядхары просто необычны и удивительны, гневные божества же воистину потрясают сознание умершего. Вот почему даже лучшим из последователей пути на этом этапе необходимо руководство, а для неподготовленных людей встреча с гневными божествами чревата особой опасностью:


«При жизни они презирали путь тайной мантры и не приняли его в своё сознание. Они не познали божества тайной мантры при жизни, так что не узнают их и в бардо. Внезапно узрев то, чего прежде никогда не видели, они сочтут это враждебным и испытают к нему чувство вражды, а в результате перейдут в низшие миры».


Гневные божества — такая же часть нашей природы, как и божества мирные. Они заключены внутри нас, но могут и являться нам во внешнем мире. Они надличностны; они относятся не к сфере индивидуального «эго», а к нашей недвойственной сущности. Поэтому интерпретировать и пытаться понять их можно с обеих точек зрения — и как нечто, пребывающее внутри нас, и как нечто внешнее.

В своих внешних формах гневные божества — это наимощнейшие проявления пробужденной энергии, выплескивающейся в ответ на невежество и страдания разумных существ. Иначе говоря, эта энергия — не что иное, как изначальная самосущая сострадательная природа пробужденного состояния, которую разумные существа воспринимают как гневную лишь потому, что взор их застлан пеленой невежества и страданий. Эти божества — проявления всё того же вечносущего пробужденного состояния, которое озаряет нас в бардо беспрепятственно и непосредственно, во всей своей полноте, как ослепительное сияние солнца. Не распознав предшествующих видений и продолжая блуждать в бардо, мы погрузились в смятение ещё глубже и привязались к «эго» ещё крепче, а потому наша реакция на всё происходящее ещё более настоятельно определяется инстинктом самосохранения. Спонтанные проявления просветлённого состояния остались прежними, но мы теперь воспринимаем их как свирепые и грозные.

Сила и страсть зачастую кажутся опасными даже тогда, когда не несут в себе никакой угрозы. Мы начинаем бояться своей собственной энергии, потому что она слишком часто проявляется в искажённых формах пяти «ядов» и слишком легко становится агрессивной и разрушительной. Но осторожного и безопасного пути к постижению полной силы пробужденного состояния не существует, и в этом — одна из причин, по которым гневные божества вселяют в нас страх и трепет. Другая же причина — в том, что они недвусмысленно являют нам универсальный принцип сосуществования разрушительной энергии с энергией созидания. Мы постоянно сталкиваемся с напоминаниями о том, что растворение вершится ежемгновенно и что без смерти не может быть и рождения. Гневные божества олицетворяют собой тождество, или «единовкусие», жизни и смерти в сфере всего сущего.

Но не следует думать, что божества эти — всего лишь символы неких универсальных законов. Все они заключают в себе глубоко личностный смысл. Предпринимались попытки истолковать их в понятиях психологии — как темную сторону нашей природы, как «тень», с которой мы должны встретиться лицом к лицу и слиться воедино. Но все подобные интерпретации упускают из виду самое главное. В действительности гневные божества — это энергии нашего сознания, те самые энергии, которые могут выражаться в виде жестокости, похоти, высокомерия и так далее. Но в качестве самопроявлений осознания они представляют собой эти энергии в их изначальной, незамутненной чистоте. Когда речь шла о видениях предшествующих дней, было сказано, что будды и дэви являются непроизвольно по той лишь причине, что мы состоим из пяти скандх и пяти элементов. Рассматривая образность мирных божеств, мы наглядно показали, что символика их также связана с преображением: она помогает нам понять, что пробужденная природа существует изначально и лишь ожидает, чтобы мы её узнали. В символике же гневных божеств гораздо более открыто и непосредственно представлен сам процесс преображения. Из энергии, которая в первозданной своей сущности совершенно чиста, могут рождаться даже самые дурные деяния, на которые только способно живое существо, и эту энергию необходимо освободить. В этом и состоит общий смысл символики гневных божеств. Таким образом, гневные божества — это не «тень», а чистая энергия, пребывающая за пределами разделения на свет и тьму. Духовные пути, игнорирующие все негативное или стремящиеся его подавить, не позволяют соприкоснуться с этой энергией и познать её. Но, тем не менее, она дремлет в каждом из нас.

Колоссальная мощь, которую несут в себе гневные божества, абсолютно свободна от «эго»: она рождается из состояния пустоты и представляет собою чистую мудрость и сострадание. Единственная её цель и задача — пробудить нас. Гнев этих божеств — не что иное, как ярость пробудившихся, обращённая против сил, препятствующих пробуждению. Но в мире смятения и неуверенности, в мире привязанности к чувству индивидуального существования сила гневных божеств зачастую трактуется неверно. Они могут пробудить в нас самые сокровенные страхи и тревоги; они могут вызвать у нас отвращение, ужас и ненависть; нам может показаться, что они собираются напасть на нас, и мы ответим на эту угрозу гневом и яростью.

Трунгпа Ринпоче часто говорил, что все мы стремимся кристаллизовать опыт сияния. Как в нашем мире, так и в бардо, все явления рождаются из сияния. Если мы признаем это и свободно войдём в открытое пространство, то сможем участвовать в игре существования, не втягиваясь в неё и не принимая её за нечто реальное. Но стоит лишь поверить в реальность этой игры, как всё вокруг начинает казаться плотным, и в предшествующие дни бардо этим определялись наши реакции на присутствие мирных божеств: мы либо пытались не обращать на них внимания, либо превращали их в объекты страха или привязанности. Привязываться к ним столь же опасно, как и страшиться их. Умершему советуют проникнуться страстным стремлением и благоговейной любовью к этим божествам. Только эти эмоции способны распахнуть наше сердце и выпустить нас в открытое пространство, ибо они не имеют никакого отношения к реакциям «эго», варьирующимся в диапазоне от привязанности до отвращения. Если мы поддадимся привязанности к мирным божествам и поверим в них как в некую внешнюю реальность, то нам может показаться, что мы попали на небеса. Но тогда мирные божества превратятся в гневные, чтобы напомнить нам о пустоте и пробудить нас.

Всё, что является нам в бардо, — это более яркие, чистые и «неразбавленные» аналоги того, что происходит с нами в повседневной жизни. Гневные божества используют шоковую тактику, ибо время мягких уговоров миновало. В обыденной жизни принять пугающие или огорчающие нас ситуации как возможности для пробуждения очень нелегко. Столь же трудно поддерживать высокий уровень осознания в любых обстоятельствах, видеть природу будды в каждом живом существе, отвечать спокойствием на агрессию и проявлять сострадание к врагам. Всё это — ситуации, в которых так или иначе присутствуют гневные божества. Но говоря о божествах вообще, не следует забывать, что все они — наши собственные потенциально пробужденные качества, способности и функции. Принимая адхиштхану и практикуя йогу тех или иных божеств, мы впускаем их в свою жизнь, и они озаряют наш путь своим живым присутствием. Гневные божества называются «божествами тайной мантры». «Путём тайной мантры» (санскр. мантраяна) в тибетской терминологии традиционно именуется ваджраяна. Мантры широко примяются во всех школах буддизма, но в ваджраяне тайному знанию мантр придаётся особое значение: считается, что ученик получает силу мантр от гуру путём адхиштханы. Разумеется, назвать мантры «тайными» в полном смысле слова нельзя, так как любой может отыскать их в текстах. Но каждая мантра — сокровенная тайна в том смысле, что без подлинной адхиштханы и специальных упражнений она остаётся неэффективной.

Гневные божества принято считать типично тантрическими, и последователи тантры нередко избирают их объектами для медитации. Тантристы держат свои мантры и техники в тайне по той причине, что эти приёмы чрезвычайно сильны и требуют большой ответственности. Если использовать высвобожденную энергию в эгоистических целях, она наносит вред не только самому практикующему, но и другим людям.

В «Освобождении посредством слушания» сказано, что лучшие последователи тантры, поднявшиеся выше среднего уровня, достигнут освобождения в тот же миг, как остановится их дыхание, а прочие опытные последователи махамудры и дзогчен распознают лучезарность в бардо умирания. Этим умершим читать наставления полностью не обязательно, но всем остальным —совершенно необходимо. Наставления помогут вспомнить полученные при жизни знания, практики, которым умерший когдалибо следовал, и озарения, которых ему когда-либо удалось достичь. В результате явления бардо предстанут перед умершим как знакомые, и он сможет распознать во всём происходящем своё самопроявление. Но даже если этого не случится, наставления чтеца хотя бы посеют в сознании умершего семена пробуждения, которые в будущем приведут его к более благоприятному перерождению. Так, мало-помалу, в нашем сознании будет устанавливаться и укрепляться связь с образами пробуждения. Под влиянием различных обстоятельств посеянные некогда семена могут дать всходы совершенно неожиданно, так что человеку покажется, будто он чего-то достиг безо всяких усилий и без подготовки. Но в действительности в потоке сознания обязательно таится скрытая причина. В методике установления их связей и заключается секрет великой силы «Освобождения посредством слушания»:


«Если они распознают сияние в бардо умирания, то достигнут дхармакайи, а если распознают его в бардо дхарматы, при явлениях мирных и гневных божеств, то достигнут самбхогакайи. Если они распознают его в бардо существования, то достигнут нирманакайи и переродятся в лучших условиях, где смогут воспринять это учение. Поскольку результаты действий переносятся в следующую жизнь, то сие «Великое освобождение посредством слушания» есть учение, просветляющее без медитации, учение, освобождающее посредством одного только слушания, учение, ведущее великих грешников по тайному пути, учение, отсекающее невежество в единый миг, учение глубокое и сокровенное, дарующее полное и мгновенное просветление, достигнув коего, ни одно разумное существо уже не падёт в низшие миры. Эти наставления следует читать вслух вместе с «Освобождением посредством ношения», ибо они сочетаются друг с другом, как бирюзовая инкрустация с золотой мандалой»¹.

* * *

За обоснованием необходимости этих наставлений следуют описания дальнейших видений бардо. С восьмого по двенадцатый день мужские и женские первоначала пяти родов являются в образах пяти пар херук. В целом, термином «херука» обозначаются все гневные божества, пьющие кровь, но чаще его используют в узком смысле — как обозначение верховных гневных божеств мужского пола. Слово это, по-видимому, происходит от корня со значением «рычать», но составляющие его три слога интерпретируются как пустота, сострадание и их единство. В «Освобождении посредством слушания» этим божествам приписываются особые характеристики, связанные с традицией ньингма. Трунгпа Ринпоче указывал, что в тантрах ньингмы природа божеств всегда выражается более интенсивно и ярко, чем в других традициях: мирные божества здесь более мирные или, по выражению Трунгпы Ринпоче, в большей мере проникнуты «несокрушимым покоем», а гневные — ещё более гневные и могущественные.

Происхождение херук описывается в легенде, повествующей об укрощении Рудры. Трунгпа Ринпоче кратко пересказывает её в своих комментариях, но легенда эта известна и в другом варианте¹. По существу, это аллегорический рассказ о том, как были извращены принципы тантры и учение дзогчен о спонтанности. Много эпох тому назад некий последователь этих учений ошибочно истолковал их как призыв делать всё, что заблагорассудится. Он решил, будто естественная, непосредственная жизнь и потакание всем своим желаниям и порывам приведут к просветлению, но упустил из виду, что непосредственность эта должна покоиться на понимании истинной природы сознания. Вместо того чтобы преобразовать пять ядов, он погряз в них с головой. Вместо того чтобы развеять иллюзию «эго», он лишь укрепил её и раздул до невероятных размеров. В результате после смерти он претерпел бессчётные страдания в низших мирах и в конце концов переродился в виде чудовища — демона-людоеда, ракшаса по имени Рудра. В этом облике он обрёл огромную власть и стал терроризировать всю вселенную. Не сумев наставить Рудру на путь истинный мирными способами, будды решили, что его следует укротить силой, и выслали против него свои гневные ипостаси — херук. Усмирясь, Рудра обрёл освобождение и стал защитником дхармы под именем Махакала — «Великий чёрный». В знак победы над Рудрой херуки приняли его демонический облик со всеми его атрибутами. С внешней точки зрения, это чудовищное обличье символизирует предельное воплощение эгоизма, но в глубинном смысле каждое из его качеств выражает освобождение «эго» и его трансформацию.

Гневных божеств в традиции ньингма существует великое множество, и всех их объединяют общие иконографические и символические детали, дополняющие картину, которая складывается при чтении «Освобождения посредством слушания» и связанных с ним текстов. Пять херук, являющиеся в бардо, олицетворяют пять основных гневных начал в мандале пяти будд, поэтому различают их просто по именам пяти родов. Аналогичным образом, их супруги — гневные ипостаси пяти дэви — именуют гневными владычицами пяти родов.

У Самантабхадры и Самантабхадри также есть свои гневные ипостаси: Великий верховный херука и Гневная владычица пространства. В видениях, описанных в «Освобождении посредством слушания», они не фигурируют, но представлены и в «Сотне преклонений», и в «Практике дхармы». На изображениях их помещают в центре мандалы, непосредственно под верховной четой рода Будда. Сказано, что тело Великого верховного херуки¹ окрашено в так называемый «винный цвет», варьирующийся от тёмно-красного до пурпурного, от тёмно-бордового до коричневого. Гневная владычица пространства², согласно описаниям, тёмно-синяя. Однако на изображениях оба они иногда окрашиваются в одинаковые тона — бордовые или синие, различающиеся лишь оттенками (тело богини немного светлее). В рамках ньингмы существует несколько традиционных учений о бардо, расходящихся в некоторых деталях, и даже внутри этого цикла терм описания некоторых божеств кое в чём отличаются друг от друга. Гневные божества исходят из мозга — средоточия интеллекта и рассудка, противопоставляемых здесь эмоционально-интуитивному уму сердца. С интеллектом и агрессией ассоциируется род Ваджра. По словам Трунгпы Ринпоче, «интеллект здесь — это нечто агрессивное в том понимании, в каком агрессивна ваджра, то есть нечто чрезвычайно могущественное». Сущность гневных божеств — это «колоссальный гнев (разумеется, свободный от всякой ненависти), самый могучий гнев, какой только способно породить просветлённое сознание, — гнев как напряжённая до предела форма сострадания»¹.

Головная чакра, расположенная в области мозга, связана также с телом, поэтому энергия гневных божеств воплощается в такой физически ощутимой форме. Примечательно, что все божества, согласно описаниям, исходят из физических органов — сердца, горла и мозга, — а не из связанных с ними чакр. Существа, пребывающие в бардо, уже лишились физических тел, но остаются разумными и чувствующими существами, а потому продолжают существовать на тех трёх уровнях, которые мы называем телом, речью и сознанием. Они обладают так называемым «ментальным телом», сформированным кармическими связями с прошлым и будущим. Но ещё важнее то, что божества — это не абстрактные идеи или образы, а неотъемлемые частицы нашего физического существования в земном мире, здесь и сейчас. Сознание неотделимо от тела, и только жизнь в качестве воплощённых существ способна открыть перед нами врата просветления.