Geum.ru

Орнитологическая коллекция

Вид материалаЛекция

Содержание


Библиографический список
Организация социально-образовательной службы
Практика – научно-исследовательский проект
Методологическое значение понятия
Научные экспедиции, практики
Русский язык на среднем енисее
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6

Библиографический список
  1. Национальная доктрина образования // Газета «Поиск». – № 42 (596). – 2000.
  2. Безрукова А.В. Групповая работа как вид аудиторного занятия со студентами // Тез. конференции «Образование XXI века: инновационные технологии, диагностика и управление в условиях информатизации и гуманизации. – Красноярск: РИО КГПУ, 2000.
  3. Баксанский О.Е., Кучер Е.Н. Социально-психологические феномены функционирования группы // Тез. конференции «Проблемы и перспективы педагогического образования в XXI веке». – М.: Прометей, 2000.
  4. Пак Н.И. Нелинейные технологии обучения в условиях информатизации: Монография. – Красноярск: КГУ, 1999.


ОРГАНИЗАЦИЯ СОЦИАЛЬНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ СЛУЖБЫ

ДЛЯ ДЕТЕЙ ДОШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА С ГЛУБОКИМИ

НАРУШЕНИЯМИ ИНТЕЛЛЕКТА КАК ЗАМЫСЕЛ И КАК РЕАЛЬНАЯ

ПРАКТИКА – НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ПРОЕКТ,

ПОДДЕРЖАННЫЙ РГНФ (научное обоснование темы)

Каблукова И.Г.


Каблукова Инна Геннадьевна – старший преподаватель кафедры педагогики детства КГПУ. Окончила факультет начальных классов КГПУ. С 1995 года – сотрудник кафедры педагогики детства КГПУ. В настоящее время – аспирантка кафедры. Непосредственный участник и организатор введения новой специальности "Социальный педагог в университете". Область научных интересов связана с профессиональной подготовкой будущих педагогов к работе с различными категориями детей. Опубликованы ряд научных работ и разработана серия учебных программ. Является руководителем студенческого добровольного общества.


В данном проекте принимают участие ученые и практики, имеющие солидный опыт научно-педагогической деятельности: директор специальной школы-интерната VIII вида № 5 Ленинского района г. Красноярска Тыченко Г.Г., дефектолог этой школы Засим В.Н., педагог-Монтессори Шумайлова А.В., старшие преподаватели кафедры педагогики детства КГПУ Старосветская Н.А., Каблукова И.Г. Научное руководство проектной деятельностью осуществляет доктор педагогических наук, профессор Фуряева Т.В.

Кризисное состояние социально-экономической инфраструктуры общества, обнищание значительной части населения, жестокая конкуренция на рынке труда, прагматизация ценностей, рост отчуждения, насилия создают чрезвычайно сложную, беспощадную ситуации жизни для особо незащищенной категории российских граждан – детей с проблемами в развитии.

Рассматривая специальную (коррекционную) школу как часть социально-образовательного пространства жизни детей района, как выполняющую наряду с другими социальными и образовательными учреждениями профессиональную функцию защиты и оказания социально-педагогической, медицинской, психологической помощи детям, мы предположили возможность создания на ее базе модели открытой службы для детей дошкольного и младшего школьного возраста, не посещающих в силу своего диагноза государственные образовательные учреждения.

В практике специального образования существует феномен «вытеснения» из образовательной системы детей с глубокими нарушениями интеллекта, эмоциональной сферы, со сложной структурой дефекта. Имеет место дифференциация аномальных детей на «обучаемых» и «необучаемых». Семьи, имеющие аномальных необучаемых детей, как правило, остаются вне пространства постоянного психолого-педагогического сопровождения, которое не в состоянии обеспечить службы социальной помощи детям-инвалидам. В то же время специальные школы-интернаты обладают достаточными профессиональными и материально-техническими ресурсами, чтобы предоставить соответствующие коррекционно-образовательные, развивающие, оздоровительные услуги детям с серьезными нарушениями в психике.

Первоначально нами была разработана модель адаптационно-диагности­ческой, реабилитационной структуры, в рамках которой возможны комплексная диагностика и психолого-педагогическая помощь детям с серьезными психическими нарушениями в процессе как непосредственного, так и опосредованного (через родственников) обучения.

Созданы соответствующие нормативно-правовые положения, комплексная психолого-педагогическая программа диагностического изучения особенностей детей с глубокими нарушениями интеллекта. Организована соответствующая предметно-пространственная коррекционно-развивающая среда жизни детей, структурированная на зоны: специально-бытового труда, игровая, «мокрая» дидактических материалов М. Монтессори, учебная, речевая, отдыха, туалета, столовая. На основе предварительного социологического мониторинга созданы две группы детей с глубокой умственной отсталостью в возрасте от четырех до восьми лет (диагнозы – олигофрения в степени имбецильности, синдром Дауна, аутизм и др.). Педагогический процесс, организация жизни детей осуществляются в рамках авторских технологий развития речи, обучения чтению, письму, формирования элементарных математических представлений, разработанных дефектологом-логопедом, выпускницей факультета педагогики и психологии детства Засим В.Н., а также адаптированной к нашим условиям педагогической системы М. Монтессори (Монтессори-педагог международного класса, студентка заочного отделения ФППД А.В. Шумайлова). В настоящее время осуществляются разработка и методическое обеспечение программы совместной деятельности специалистов и родственников детей, предполагающей различные формы психолого-педагогического и практического обучения с целью выстраивания индивидуальных траекторий коррекционного развития каждого ребенка на основе его потенциальных возможностей и имеющихся ресурсов.


МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ПОНЯТИЯ

"КАЧЕСТВО НАСЕЛЕНИЯ" ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ

"ПРОТОЧНЫХ ПОПУЛЯЦИЙ" СИБИРИ*

Сивацкий Ф.Л.




Сивацкий Филипп Леонидович – в 1997 году окончил исторический факультет КГПУ. В 1997–2000 гг. – аспирант кафедры отечественной истории. В 1999–2000 гг. проходил стажировку при центре демографии Института социально-политических исследований РАН. Область научных исследований – современное демографическое развитие Сибири, качественные характеристики населения, эволюция протестантизма в Сибири в ХХ веке. Автор 10 научных публикаций, постоянный участник международных, региональных и краевых научных и научно-практических конференций. Дважды получал грантовую поддержку. Научную деятельность совмещает с преподавательской работой. С 1997 года он работает в качестве ассистента кафедры отечественной истории и ведет занятия по курсам "История Отечества 1945–1985 гг.", "История современной России".


Одной из характерных тенденций развития общественных наук в 1990-х гг. следует признать заметное расширение спектра исследований, постановку новых проблем и стремление к обновлению методологического инструментария. При этом в центр исследований начал ставиться человек в контексте различных сфер жизни общества. Другой важной особенностью современных исследований стал системный подход к объекту исследования, когда междисциплинарные методы познания приобретают определяющее значение. Целью этого синтеза является воспроизведение общества как целостной динамичной системы, находящейся в непрерывном движении и изменении. Таким образом, следует отметить, что междисциплинарность органично вписывается в процесс постоянного расширения сферы интересов общественных наук.

Эти подходы, тенденции в полной мере проявляются при рассмотрении важнейшей сферы общества – демографической. На протяжении многих лет демографическое развитие выступает объектом исследования ряда наук: экономики, географии, социологии, статистики, истории и т.д. При этом представители каждой из перечисленных дисциплин претендуют на собственный ракурс в изучении данной проблематики. На деле демографические исследования являются примером междисциплинарных исследований, что во многом определяется сложностью изучаемого объекта.

Демографическое развитие России в 1990-е годы носит кризисный характер. Прежде всего это проявляется в депопуляционных процессах, охвативших нашу страну. Описанию причин этого явления посвящена обширная научная и публицистическая литература. В данной работе не ставится цель проанализировать все многообразие подходов по этой проблеме, так как разброс мнений и оценок чрезвычайно велик. Однако если отбросить некоторые нюансы, то можно выделить две полярные позиции. Первая состоит в оценке депопуляции как нейтрального явления, следствия демографической эволюции. Вторая базируется на оценке современной демографической ситуации с точки зрения геополитического положения и интересов России. Каждая из обозначенных точек зрения имеет свою аргументацию [20]. Несмотря на расхождения, представители обоих подходов четко представляют, что депопуляция по мере своего развития порождает и углубляет ряд негативных социальных, экономических и демографических последствий. Многоаспектность последствий депопуляции говорит о множественности причин, которые привели к ней.

В демографической сфере современной России, как, впрочем, и в других сферах, сегодня столкнулось действие трех сил:

1. Результаты долговременных тенденций развития.

2. Следствия перепадов 1980-х годов.

3. Формирование нового образа демографического поведения в результате адаптации к изменившимся социальным условиям [5:32].

Однако социально-экономические, политические и социокультурные особенности развития России обусловили специфику депопуляционных процессов. По мнению Л.Л. Рыбаковского и О.Д. Захаровой, депопуляция в России обладает четырьмя чертами, которые имеют принципиальный характер [16;17:4]:

1. Депопуляция носит всероссийский характер.

2. Депопуляция в России – это прежде всего проблема этническая, точнее проблема выживания основного, государствообразующего этноса – русских.

3. Депопуляция – явление долгосрочное, расчеты на быстрый выход из нее по мере устранения конъюнктурных социально-экономических, политических и демографических факторов не обоснованны.

4. Депопуляция в России происходит под двойным давлением: с одной стороны, за счет уникально низких, даже по меркам развитых стран, показателей рождаемости, с другой – при катастрофически высоких показателях смертности, аналоги которым можно найти лишь среди слаборазвитых стран. В этом проявляется двойственность современной России, сочетающей в себе атрибуты великодержавности и экономическую отсталость.

Характеризуя количественные и качественные показатели демографического развития в целом по России как кризисные, следует отметить, что различные регионы по разному реагируют на кризисные явления. В этом контексте изучение народонаселения Сибири 1990-х годов представляет особый интерес, так как демографические процессы в этом регионе имеют свою специфику, определяющуюся особенностями природно-географических условий, исторического, социально-экономического и культурного развития.

Особую роль здесь играют процессы формирования населения региона в XX веке. Для Сибири был характерен особый вид миграции населения – принудительное переселение "кулаков" и других категорий крестьян, проявивших "антисоветскую" и "антиколхозную" деятельность, разных "социально чуждых" спецпереселенческих контингентов из городов, "репрессированных народов", "врагов народа" и т.д. Подобные переселения продолжались в Сибирь вплоть до середины 1950-х годов. Смертность среди переселенцев была очень высокой и во много раз опережала рождаемость. Таким образом, спецпереселение оказало существенное негативное влияние на демографическую сферу Сибири [10:6]. В последующие годы население Сибири также претерпевало изменения под воздействием миграционных потоков из других регионов. Массовые потоки мигрантов, оседавших в регионе навсегда или на длительное время, оказывали положительное воздействие: высокие темпы роста населения, увеличение его численности в регионе, более благоприятная, чем в целом по стране, возрастная структура, сравнительно высокая рождаемость. При этом следует обратить внимание на неоднородность прибывающих в регион контингентов, их качественные характеристики.

Существенна была доля людей, прибывших по орг. набору, на учебу, для прохождения воинской службы. Но велика была доля лиц без определенного места жительства (проблема бомжей, являющихся группой высочайшего социал-гигиенического риска), находящих себе пристанище в экспедициях в качестве сезонных рабочих, проституток, лиц, депортируемых в Сибирь для отбытия наказания или высылки в отдаленные районы [2:73-74]. Это повлияло на специфические формы заболеваемости и смертность: повысилась частота бытового травматизма, отравлений, самоубийств, убийств, наркомании, алкоголизма и венерических заболеваний. Однако социальные последствия этих явлений до сих пор не изучены.

Другой важной особенностью формирования населения региона, характерной для 1990-х годов, стал отток квалифицированного населения трудоспособного возраста из Сибири и одновременный приток беженцев и вынужденных поселенцев из других регионов [19:121]. Особое значение в этом процессе принадлежит северной части региона [2:65]. Подобная обусловленность демографических процессов миграцией привела к формированию в сибирском регионе специфической "проточной популяции", характеризующейся определенной структурой заболеваемости, характером воспроизводства и уровнем здоровья.

В данной ситуации особую актуальность приобретает изучение качественных характеристик населения, т.к. оно достаточно точно отражает тенденции экономического развития и благосостояния страны. Многие проблемы качества населения имеют глубокие социально-экономические корни и, соответственно, тот или иной путь общественного развития, затрагивающий интересы больших масс населения.

Именно поэтому методологической основой для анализа "проточных популяций" могут стать работы Н.М. Римашевской, И.П. Катковой, А.А. Саградова, В.П. Корчагина, В.М. Медкова и др. Значение работ заключается в том, что в них разрабатываются содержание понятия «качество населения», его основных компонентов и подходов к его анализу.

Впервые словосочетание «качество населения» предложили демографы, но до сих пор в научной литературе отсутствуют общепринятое определение этого понятия и устоявшиеся подходы к его анализу [6:33; 18:5].

Одним из первых понятие «качество населения» определил В.М. Медков. По его мнению, «качество населения необходимо рассматривать как системное понятие, выражающее, специфическую, исторически конкретную определенность населения как субъекта социальной жизнедеятельности, общественного воспроизводства и всех общественных отношений» [9:59]. В определении А.А. Саградова акцент делается на деятельностный аспект. Автор считает, что «качество населения представляет собой неотделимую от жизнедеятельности населения и вытекающую из самого факта его существования определенность, интегральную совокупность свойств, которыми обладает население и которые проявляются во взаимодействиях с другими явлениями окружающего мира» [18:16]. Авторы работы «Качество населения Санкт-Петербурга» основной упор делают на социальную детерминированность качественных характеристик населения, т.к. под качеством населения понимают «актуализированные исторической эпохой (особенностями развития общества в данной фазе, социальным контекстом) свойства людей, потребность в которых общество воспринимает с особой остротой» [6:32]. Таким образом, очевидно, что существующие определения понятия «качество населения» содержат в себе три обязательных компонента – системность, историзм и социальность.

Наиболее дискуссионной стала проблема составляющих качества населения и их измерения. Подавляющее большинство исследователей рассматривает качество населения как совокупность его свойств. Под свойством населения понимается проявление определенного аспекта его жизнедеятельности по отношению к объектам, с которыми население взаимодействует. Так, по мнению Н.М. Римашевской и И.П. Катковой, «качественные характеристики населения – это индикаторы потенциальных возможностей человека как минимум в трех сферах: здоровья (физического, психического, социального), профессионально-образовательных способностей (интеллектуального потенциала), культурно-нравственных факторов (социокультурной активности). Измеренные для каждого человека в отдельности, эти характеристики отражают качественное состояние личности» [14:17; 15:60]. Следует отметить, что специфическая черта избранных компонент – их глубокая внутренняя взаимосвязь. По мнению В.М. Медкова, анализ качества населения должен осуществляться в контексте анализа основных демографических процессов, т.к. вопросы качества населения – это часть, важнейший аспект более широкой проблемы взаимосвязи воспроизводства населения и общественного воспроизводства в целом [9:57]. При этом стоит учитывать системное единство трех взаимосвязанных и взаимообусловленных сторон:
  • воспроизводственного потенциала населения, который характеризует способность данного исторически-конкретного населения к самовоспроизводству, т.е. устойчивому расширенному «естественному» возобновлению поколений, а также то, как эта способность реализуется в действительности;
  • трудового потенциала;
  • системы социального управления воспроизводством населения, которая характеризует способность населения к эффективному согласованию и взаимосвязи развития воспроизводственного и деятельностного потенциалов [9:60].

Иным словами, качественный потенциал населения – это годность, готовность и деятельная способность населения к самовоспроизводству.

Важной является проблема измерения качества населения. Во второй половине 1980-х гг. широкое распространение получил ИРЧП (индекс развития человеческого потенциала). Концепция «человеческого потенциала» возникла и разрабатывается на основе комплексного подхода к человеку как к существу, потребляемому, используемому в процессах производственной или социальной практики (концепции «человеческих ресурсов», «человеческого капитала»), параллельно основываясь на восприятии человека как существа, по преимуществу потребляющего (концепции «уровня жизни» и «качества жизни») [1; 3; 21:4]. В числе ведущих показателей, определяющих ИРЧП, выделяют три: ожидаемая продолжительность жизни, уровень образования, реальный душевой внутренний валовой продукт [4:101; 7:42]. Но параллельно с интегральным показателем исследователи осуществляют измерение каждой характеристики качества населения в отдельности. Основой этих измерений служат материалы отраслевой статистики и социологических исследований.

Все вышесказанное подтверждает, что качество населения – сложное многоуровневое и многоаспектное понятие, являющееся ключевым в системе знаний о народонаселении, в использовании комплексного подхода к его изучению [18:5]. Актуальность анализа качественных характеристик населения обусловлена, во-первых, тем, что более серьезные проблемы в демографической сфере связаны не столько с численностью населения, сколько с его качеством, с состоянием человеческого генофонда России как основы развития общества и государства. Для этого достаточно взглянуть на физическое, психическое и социальное здоровье людей, интеллектуальный и образовательно-профессиональный потенциал, а также морально-нравственные ориентации человека [13:27].

Понятие «качество населения» находится в тесной взаимосвязи с понятием "жизнеспособность населения". Оба эти понятия связываются с теми свойствами людей, которые позволяют данной общности (населению) пережить переломные периоды истории. Повороты, изгибы, зигзаги истории – вот объективная почва для актуализации понятия качества населения [6:6].

Во-вторых, качественные характеристики населения позволяют оценить «запас» социальной прочности населения, т.е. способность граждан страны переносить невзгоды и непростые новации, возникающие в периоды крупномасштабных преобразований экономики и всего жизненного устройства [8:56].

В-третьих, введение термина «качество населения» необходимо для того, чтобы осуществить переход от количественных разрозненных оценок к системной методологии оценок процессов [12:327].

В-четвертых, методологические трудности работы с понятием «качество населения», многообразие подходов к нему делают несвоевременной разработку всего комплекса составляющих его компонентов. Перспективно рассмотрение отдельных антропологем, важнейшими из которых являются образовательный уровень, уровень квалификации, культурно-ценностные ориентации, адаптированность населения к социальным изменениям, здоровье населения, обеспечивающее общую жизнеспособность человека.


Библиографический список
  1. Авдеева Н.Н., Ашмарин И.И., Степанова Г.Б. Человеческий потенциал России: факторы риска // Человек. – 1997. – №1.
  2. Анфилова Н.П., Бобылева Н.В., Ершов Ю.С., Мельникова Л.В. Анализ динамики основных экономических и социальных показателей регионов Сибири в 1990–1994 гг.// Регион: экономика и социология. – 1995. – № 4. – С. 54-73.
  3. Генисаретский О.И., Носов Н.А., Юдин Б.Г. Концепция человеческого потенциала: исходные соображения // Человек. – 1996. – № 4.
  4. Жуков В.И. Что такое ИРЧП? К вопросу о человеческом потенциале // Социологические исследования. – 1996.– № 4 – С. 101-112.
  5. Захаров С.В., Иванова Е.И. Рождаемость и брачность в России: проблемы и перспективы // Депопуляция в России: причины, тенденции, последствия и пути выхода: Всерос. научная конференция. – М.: ИСПИ РАН, 1996. – Ч. 1. – Разд. 1.
  6. Качество населения Санкт-Петербурга – II / Отв. ред. Б.М. Фирсов. (Труды. Серия 3. Материалы текущих исследований №3). – СПб: Филиал института Социологии РАН, 1996. – 304 с.
  7. Корчагин В.П. Индикаторы экономико-демографического развития населения // Социологические исследования. – 1996. – № 9. – С. 42-54.
  8. Костаков В.Г. О "запасе" социальной прочности общества // Современная социально-демографическая ситуация и занятость населения России: Материалы II-й сессии Академии социальных наук. – М.: ИСПИ РАН, 1994. – С. 56-61.
  9. Медков В.М. Качество населения: сущность, содержание, критерии // Народонаселение. Современное состояние научного знания / Под ред. Д.И. Валентея, А.С. Первушина. – М.: Изд-во МГУ, 1991. – С. 57 - 68.
  10. Население Западной Сибири в ХХ веке. – Новосибирск: СО РАН, 1997. – 170 с.
  11. Региональные проблемы здоровья населения России / Под. ред. В.Д. Белякова. – М.: Информационно-издательский центр Госкомсанэпиднадзора России, 1996. – 436 с.
  12. Региональные проблемы и управление здоровьем населения России. – М.: Информац.-издат. центр Госкомсанэпиднадзора России, 1996.– 436 с.
  13. Римашевская Н.М. Население России и социально-экономические трансформации: взгляд в XXI век // Власть. – 1997. – № 12 – С. 24-31.
  14. Римашевская Н.М., Каткова И.П. Качество населения и социальные последствия его ухудшения // Депопуляция в России: причины, тенденции, последствия и пути выхода: Всерос. научная конференция. – М.: ИСПИ РАН, 1996. – Ч. 1. – разд. 1. – С. 16-24.
  15. Россия – 1997. Социально-демографическая ситуация. VII ежегодный доклад. – М.: ИСЭПН РАН, 1998. – 285 с.
  16. Рыбаковский Л.Л. Демографическое развитие России в новом геополитическом пространстве // Демографическое развитие России и его социально-экономические последствия. Международная научная конференция 15–16 декабря 1994 года. – М.: ИСПИ РАН, 1994. – С. 61-73.
  17. Рыбаковский Л.Л., Захарова О.Д. Депопуляция в России в геополитическом измерении // Депопуляция в России: причины, тенденции, последствия и пути выхода: Всерос. научная конференция. – М.: ИСПИ РАН, 1996. – Ч. 2. – С. 4–14.
  18. Саградов А.А. Теория и методы изучения качества населения. – М.: Гуманитарный фонд, 1995. – 240 с.
  19. Соболева С.В. Новое в миграционных процессах в Сибири // ЭКО. – 1998. – № 4. – С. 145-159.
  20. Хорев Б.С. Российская демография: три позиции в оценке популяций и миграций // Население и кризисы. Территориальное размещение населения и глобальные проблемы. Особенности расселения и миграции отдельных этносов в России (русские, немцы, евреи и др.). – М.: Диалог МГУ, 1998. – Вып. 4. – С. 24 -32.
  21. Человеческий потенциал: опыт комплексного подхода / Под ред. И.Т. Фролова. – М.: Эдитория УРСС, 1999. – 176 с.


НАУЧНЫЕ ЭКСПЕДИЦИИ, ПРАКТИКИ,

КОНФЕРЕНЦИИ


УЧЕБНО-ПОЛЕВАЯ ПРАКТИКА – ВАЖНЕЙШАЯ ФОРМА ОБУЧЕНИЯ

Баранов А.А.


Баранов Александр Алексеевич – профессор кафедры зоологии с 1993 года. Кандидатская диссертация защищена в 1980 году в Москве. Всего опубликовано 86 научных работ, среди них монография «Редкие и малоизученные птицы Тувы» и учебное пособие «Редкие и исчезающие животные Красноярского края: птицы и млекопитающие».


Важнейшими формами обучения на факультете естествознания являются учебно-полевые практики и экспедиционные исследования, проводимые в рамках научных направлений кафедр и отдельных ведущих преподавателей. В современных российских вузах отсутствует финансирование лабораторных тотальных и витальных препаратов. Кафедра зоологии предпринимает существенные шаги, чтобы ликвидировать этот пробел. В связи с этим роль полевых форм обучения еще более усилилась – это не только природная лаборатория для изучения живых организмов, но и единственная возможность пополнить коллекционные фонды и приобрести материалы для изготовления учебных препаратов на лабораторный практикум.

Учебный процесс на полевых практиках по биологии животных строится по программе, разработанной кафедрой зоологии (составитель – доцент Гаврилов И.К.), на основе новых государственных образовательных стандартов. География учебно-полевых практик и экспедиций довольно широка, но основным регионом исследований является Средняя Сибирь (Красноярский край, республики Тыва и Хакасия). Кроме того, в прошлом сезоне была проведена совместная российско-монгольская комплексная (биологи, археологи, географы и этнографы) экспедиция в Ховдинский аймак и на озеро Хара-Ус-Нур, одно из крупнейших пресных водоемов Северо-Западной Монголии – котловины Больших монгольских озер.

Основное научное направление кафедры зоологии – «Закономерности территориального размещения и экологии птиц южной части Средней Сибири» – предопределяет не только научную, но и учебную, деятельность преподавателей и студентов. Так, в прошедшем учебном году семнадцать дипломников кафедры зоологии защитили на отлично квалификационные работы, некоторые из них были рекомендованы для опубликования в печати: «Виды-двойники в авифауне Средней Сибири» Роговенко И.А.; «Влияние совообразных на половозрастную структуру популяций мелких млекопитающих» Коротких Е.В.; «Фауна и экология соколообразных юга Средней Сибири» Никитенко Б.В. и другие.

Кафедрой зоологии совместно с Институтом леса СО РАН и СибГТУ в течение последних двух лет выполняется большой проект «Комплексная лесобиологическая экспедиция по Енисейскому меридиану для изучения состояния и биосферных функций бореальных лесов», осуществляемый за счет грантовой поддержки ФЦП «Интеграция». Кафедра зоологии выступает в роли головного исполнителя (научный руководитель проекта профессор А.А. Баранов). Кроме того, преподаватели кафедры являются участниками совместного проекта «Оценка воздействия вспышек размножения сибирского шелкопряда на разнообразие биоты в таежных экосистемах Сибири», который также поддержан грантом ФЦП «Интеграция». Студенты принимают активное участие в научных полевых исследованиях и разработках, выполняемых в рамках этих проектов. На базе Института леса СО РАН проводится школа-семинар по освоению современных традиционных и оригинальных методик полевых исследований под руководством ведущих ученых и специалистов академической науки.

Прошедший полевой сезон был особенно успешен – восемь учебных студенческих групп выезжали в различные районы Средней Сибири, где в природной лаборатории знакомились с фауной нашего региона и осваивали методики полевых исследований животного мира. Особенно плодотворной была полевая практика по маршруту: Красноярск – Хакасия –республика Тыва – Красноярск. Более трех тысяч километров обследовано в течение этого автомобильного маршрута. Студенты третьего курса (группа 33б) увидели всю южную часть Средней Сибири. Радиальные маршруты закладывались в горных районах (Западный Саян, хребет Ергаки), в сухих степях и на великолепных озерах Тывы (озера Хадын, Дус-Холъ-Сватиково,Чегатай), в лесостенях Хакасии и Красноярского края (озера Беле, Фыркал, Шира, Учум, Большое, Малое и другие). За одну поездку экспедиция пересекла почти все природные зоны Средней Сибири, и студенты воочию познакомились с особенностями животного населения и растительности этого огромного региона. За период полевых практик и экспедиций собраны огромные и уникальные видео- и фотоматериалы, коллекции птиц, млекопитающих и насекомых. Особый интерес представляют учебные и научные видеоматериалы и коллекции, собранные в течение двух полевых сезонов на соленом озере Хадын (Тыва). Здесь на небольшом островке длиной сорок метров и шириной лишь семьдесят метров размещена колония серебристой чайки, насчитывающая около четырех с половиной тысяч особей, из них около тысячи гнездящихся пар. Десятки тысяч уток, лысух, различных видов куликов обитают на этом озере. Птичий рай – так можно назвать Хадын, этот уникальный памятник природы. Многие годы работают в этих местах ученые и студенты орнитологи Красноярского педагогического университета, изучающие птиц в непосредственной среде их обитания. Именно такие природные комплексы избираются для полевых практик студентов, специализирующихся на кафедре зоологии.




Зоогеографическая экспедиция на Пезинское

плато для изучения численности и размещения

птиц и млекопитающих




Цинзыбинский водопад (Восточный Саян)



На хребте Восточный Танну-Ола, 2000 год (Южная Тыва)



Прохождение каскада порогов на реке Пезо (Восточный Саян)



Обработка материалов в полевой лаборатории.

Студентки второго курса факультета естествознания

Соболева И.Г. и Иванова А.В. 2000 год



На Пезинском плато



Ледник Кусургашева, Орзагайские гольцы



На привале (Хребет Медвежий)



РУССКИЙ ЯЗЫК НА СРЕДНЕМ ЕНИСЕЕ

Самотик Л.Г.


Самотик Людмила Григорьевна – кандидат филологических наук (1974), профессор (1999). Сфера научных интересов – географическое варьирование русского языка. Более 100 печатных работ, в том числе: Словарь-справочник по лексикологии русского языка (с грифом министерства, 1-е место на конкурсе «Вузовская книга Сибири – 99); Словарь выразительных средств языка политика: На материале текстов губернатора Красноярского края А.И. Лебедя; Словарь исторической прозы А.И. Чмыхало.


На Среднем Енисее в 1989-1996 годы и затем в 2000 году под руководством Л.Г. Самотик работала комплексная гуманитарная экспедиция, в состав которой входили преподаватели и студенты КГПУ, КГУ, Института искусств (Красноярск), АПК (Ачинск), школьники школы № 41 г. Красноярска. Задачи экспедиции можно подразделить на три группы: научные, учебные, воспитательные.

Научные задачи многоаспектны: в соответствии с наличием специалистов в составе экспедиции изучались фольклор, народные говоры, народная педагогика, этнография, история региона, ономастикон, произведения самодеятельных писателей (примитивистов); члены экспедиции работали в области археографии, методики преподавания русского языка и литературы (с учетом местных условий) в начальной и средней школе. Со Средним Енисеем связано творчество В.П. Астафьева. Действие его романа в рассказах «Царь-рыба» проходит в посёлке Чуш. Этим ойконимом обозначено с. Ярцево, где жил родной брат писателя, где он похоронен, где похоронен племянник Виктора Петровича, погибший в Афганистане, где живёт его невестка с детьми и внуками, к которым писатель часто наведывается. Участников экспедиции интересовала история создания романа, прототипы, другие рассказы и повести писателя, связанные со Средним Енисеем. Всё это определяло специфику научных задач.

Научная работа заключалась в создании региональных исследовательских программ; непосредственно в сборе материала; в проведении экспериментов; в классификации и систематизации собранных данных, их описании; в определении степени их специфичности на фоне аналогичных по другим регионам и т.д. Основной принцип изучения – системный подход, то есть фиксация всего комплекса фактов в определённой области, независимо от их оригинальности или тривиальности. Конечная цель – выделение параметров, определяющих особенности существования русской национальной культуры в ограниченном географическом пространстве.

Учебные задачи соотносились с научными, к их числу, например, относились следующие: привитие навыков научной работы студентам вузов города Красноярска, обучение их схеме гуманитарного описания отдельного региона, подготовка курсовых работ, дипломных сочинений, выступлений на научных конференциях, участие в научных дискуссиях, подготовка публикаций по регионоведению.

Воспитательные задачи были обусловлены ситуацией, в которой находились участники экспедиции, укладом жизни и особенностями коллективной деятельности. Их можно сформулировать следующим образом: привитие учащейся молодёжи любви к родному краю, уважения к разным формам национальной русской культуры, интереса к научной работе и научному краеведению (регионоведению); социализация личности каждого студента (адаптация в среде сверстников и старших товарищей), развитие способностей в профессиональной деятельности, профориентация (узкая специализация); создание условий для самореализации личности студента; создание предпосылок формирования успешной личности.

Экспедиция позволила почувствовать себя полноправным членом коллектива. Студенты подружились, стали поддержкой друг другу в жизни. Участие в экспедиции определило профессиональную судьбу отдельных её членов. Так, ученица математического класса школы № 41 Г. Молвинских (Спиридонова) после поездки поступила на филологический факультет КГУ, стала преподавателем КГПУ, кандидатом филологических наук; преподавателем фольклора КГУ стал Д. Субботкин; преподавателем КГПУ, специалистом в области педагогической психологии – Н. Сентябова и т.д. В экспедиции образовалось пять супружеских пар.

Каждый член коллектива стал стремиться к достижению единого общего результата; сложились демократические основы самоуправления, что проявлялось в смене лидеров в ходе общей деятельности; члены экспедиции чётко представляли себе перспективы работы, радовались общей радостью; в коллективе появились традиции (например, дни рождения членов экспедиции, концерты для команды парохода и жителей деревни и т.д.); весь коллектив жил богатой духовной жизнью, каждый член группы стремился внести свою лепту в общие дела, которые выходили за рамки жизни экспедиции (включались в общественную жизнь региона); межличностные отношения в группе постоянно углублялись (ребята во всём стремились помогать друг другу, мнение каждого члена экспедиции ценилось и уважалось) [1]. Одной из научных задач экспедиции было моделирование языковой среды региона.


Хотя сами носители языка считают "правильную" систему универсальной и равной языку, на практике она, как правило, значительно уже области применения" неправильной" системы.

Ю.М. Лотман


1. К постановке проблемы


Язык, как и любое явление объективной действительности, всегда функционирует в определённое время и в определённом пространстве [2]. Для языка локальная привязанность часто означает факт его территориального варьирования.

Традиционно к территориальному варьированию в русистике относятся как к атавистическому явлению, "пережитку прошлого", сохраняющему диалектное членение русского языка, расцвет которого связан с периодом феодальной раздробленности [3]. Это "прошлое" должно быстро раствориться под влиянием эталонного литературного языка, единого на всей территории страны. Такая схема развития национального языка, сформированная в советском языкознании [4], отражала определённые тенденции его развития в условиях тоталитарного режима, она упрощала отношения между литературным и диалектным языками.

С другой стороны, в русистике был значительный разрыв в методах изучения литературного языка как построенного дедуктивным путём образца, базой для которого служили художественные тексты (как и по традиции языка церковнославянского – книжно-письменного), и народных говоров, которые описывались в процессе их живого, устного функционирования на уровне безоценочной фиксации [5].

Предпринятое в 60-е годы описание литературного языка от факта его устного существования дало неожиданные результаты: появились такие понятия, как региональный вариант литературного языка (локально окрашенная литературная речь), русская разговорная речь, язык города (понятие априори введено Б.А. Лариным ранее).

Таким образом, стало очевидным, что сосуществование разных форм существования национального языка [6] представляет собой более сложное единство, нежели представлялось ранее. Стало очевидным, что локальная принадлежность языка порождает с неизбежностью его территориальное варьирование, которое может рассматриваться не как архаика, а как такое же свойство живого естественного языка, как и его изменение во времени [7].

Ядром локально окрашенных форм языка были и остаются народные говоры [8].

Роль и место в системе национального языка народных говоров более сложны, чем представлялось ранее, в частности, имеет место не только факт сильного (разрушающего) влияния литературного языка на диалекты, но и обратное сильное (разрушающее) влияние народных говоров на литературный язык; говоры можно и должно рассматривать как "генетический код" национального языка (В.Е. Гольдин), который во многом определяет его территориальное варьирование, но не исчерпывает его.

Русский язык на Среднем Енисее является ведущей коммуникативной системой, всё население региона [9] практически русскоязычно [10]. Однако языковая ситуация в регионе достаточно сложна и включает несколько форм существования народно-разговорного языка [11]: русский старожильческий говор Сибири (РСГС), русский говор старообрядцев (РГС), локально окрашенная литературная речь (ЛЛР), русская речь нерусских (РРН), русские переселенческие говоры (РПГ), жаргонная речь и ономастикон. Их демографическая мощность (отношение числа говорящих к общему числу населения) различна. Доминируют РСГС, РГС и ЛЛР. Другие ФСЯ представлены в речи значительно меньшего количества носителей [12].

Доминирующие ФСЯ имеют разные сферы использования: для РСГС это обиходно-разговорная, народно-поэтическая, профессионально-промысловая речь; для РГС – обиходно-разговорная, конфессиональная, профессионально-промысловая; для ЛЛР – обиходно-разговорная, официально-деловая, профессионально-производственная [13]. Недоминирующие ФСЯ используются только в обиходно-разговорной сфере. Нельзя забывать, что выделение относительно замкнутых вариантов народно-разговорного языка (ФСЯ) в значительной мере условно и правомочно со стороны фактов «говорения», производства речи. С точки же зрения «слушания и понимания» (аудирования) все они включаются в единый коммуникативный процесс [14]. При малой численности населения, небольшом количестве населённых пунктов, разбросанных по обширной территории практически все общаются со всеми. Общение (между охотоучастками – на рациях) осуществляется на фоне стабильного состава населения региона, сохранения традиционных способов производства, нахождения в стороне от основных путей сообщения, давних семейных и соседских связей.

В современной деревне на этой территории сложилась особая «коммуникативная среда», которая понимается как «исторически сложившаяся этносоциальная общность, характеризуемая относительно стабильными и регулярными внутренними коммуникативными связями и определённой территориальной локализованностью» (Виноградова В.А., Коваль А.И., Пахомовский В.Я., 1989). Основной формой существования коммуникативной среды являются тексты (ономастикон, очевидно, может существовать в культуре и вне текстов, в отдельных словах).

Тексты делятся на те, которые воспринимаются из «вне региона» (от текстов "вне региона" мы условно отвлекаемся), тексты «на входе» и тексты «на выходе», которые производятся в регионе. Первые влияют на коммуникативную среду, вторые её представляют. Все тексты можно подразделить на устные и письменные (фиксированную речь).

Письменные тексты в регионе представлены через эпистолярную, деловую речь (постановления местной администрации, отчёты, протоколы, заявления, объяснительные и т.п.), газетную речь (с 1444 по 1957 гг. в с. Ярцево издавалась районная газета «Знамя победы»), условно называемую «художественной» – произведения самодеятельных авторов, распространенные в регионе (в архиве экспедиции есть произведения 12 авторов, жанровая характеристика текстов довольна разнообразна: стихи, поэмы, рассказы, юморески, повести, афоризмы, воспоминания, дневники, частушки, авторские песни, современная летопись, мартиролог). Письменные тексты не соотносятся напрямую ни с одной из ФСЯ. Часть их представляет кодифицированный (литературный) язык, другую же часть можно отнести к явлениям так называемой «третьей культуры», «естественному примитиву» (Прокофьев В.Н.), характеризующемуся тем, что «правила игры высшего искусства оказываются для них слишком сложны, недоступны, но именно туда они стремятся».

Задачей данной работы является моделирование языковой среды. Под языковым моделированием мы понимаем такую форму описания, при которой: 1) выделяются отдельные ФСЯ; 2) описывается каждая относительно замкнутая система ФСЯ; 3) анализируются особенности функционирования языковой среды через 3.1) определение функций каждой ФСЯ, 3.2) описание взаимодействия ФСЯ и тенденций их изменения (развития) и через 3.3) определение функций "языковой среды в целом и тенденций её изменения (развития).

Образец такого языкового моделирования дан Л.П. Крысиным на примере национального языка [15].

Наблюдения над языковой средой в ходе сбора материала позволяют сделать некоторые предварительные выводы на уровне рабочей гипотезы:

1. Региональное варьирование русского языка традиционно связывается с отдельными формами его существования, которые в русистике рассматриваются автономно друг от друга (русские народные говоры, локально окрашенная литературная речь, язык города). Русский язык реально существует на одной территории во всех означенных формах.

2. В отдельно взятом регионе складывается особая языковая среда, в которой разные формы существования языка, взаимодействуя в отдельных коммуникативных актах, приходят в определенное соответствие друг с другом. Таким образом, языковая среда выступает в качестве регионального варианта национального языка.

3. Языковая среда определяет пути развития каждой ФСЯ, утрату так называемых "примарных" речевых особенностей, которые способны быть помехой в общении, и стабильное положение других черт ФСЯ.

4. Определяющей чертой народно-разговорной речи является её локальная окрашенность, которую нужно рассматривать не как приобретенную в процессе деформации ЛЯ в определённых условиях его существования, а как исконную для Сибири черту черту.

5. Языковая среда в регионе располагает значительным числом вариантов языковых единиц на уровне восприятия речи, превышающим варьирование на уровне её производства в рамках каждой отдельной ФСЯ.

6. В регионе господствует архаический тип языковой среды.

7. Модель русской языковой среды Среднего Енисея соотносится со старорусским языком: диглоссия, при которой письменный язык противопоставлен устному, а устная речь носит территориально закреплённый (диалектный) характер.