Geum.ru

Лазарев в. Н. Русская иконопись от истоков до начала XVI века

Вид материалаДокументы
[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма»
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   56


[Глава IV] Новгородская школа и «северные письма»

[IV.5. Рубеж XIV–XV столетий]




Илл. 33 

Илл. IV-8 

Илл. 35 

Илл. 37

Несмотря на появление в Новгороде Феофана Грека, новгородцы продолжали упорно гнуть свою линию. С особой настойчивостью делали они это в иконописи, где феофановское направление быстро сошло на нет. Поэтому в Новгороде было возможно появление в конце XIV века таких архаических вещей, как житийная икона Николая Чудотворца (илл. 33), продолжающая самые отсталые традиции первой половины столетия, или небольшая икона «Борис и Глеб» (илл. IV-8) 86, или еще очень примитивный «Георгий» 87. 86 См.: Антонова В. И., Мнева Н. Е. Каталог древнерусской живописи, т. 1, № 33, с. 98–99, ил. 42; Лазарев В. Н. Новгородская иконопись, табл. 20; [Живопись древнего Новгорода и его земель ХII–XVII столетий. Каталог выставки, № 85, с. 65]. 87 См.: Антонова В. И., Мнева Н. Е. Каталог древнерусской живописи, т.I, № 18, с. 88–89, ил. 43; Onasch K. Ikonen, Taf. 25, S. 357; [Смирнова Э. С. Живопись Великого Новгорода. Середина XIII — начало XV века, с. 119, каталог, № 27, ил. на с.346]. Ср. трактовку крупа лошади с житийной иконой Георгия в Русском музее. В новгородских иконах зрелого XIV века рисунок становится намного крепче и конструктивнее. Кристаллизация в иконописи специфически новгородских черт началась, по-видимому, с 70–80-х годов XIV века, когда были написаны недавно раскрытые иконы — «Сошествие во ад» (Русский музей) (илл. 35), четко построенное, с уравновешивающими друг друга группами святых и горками и в то же время полное бравурного движения, и «Борис и Глеб» из Новгородского музея (исполнена около 1377 года) (илл. 37). По своей иконографии икона «Борис и Глеб» очень близка к московской иконе 40-х годов из Успенского собора (теперь хранится в Третьяковской галерее) [сравните две иконы рядом]. Но все то, что на московской иконе было отмечено печатью аристократизма, на новгородской — подверглось упрощению. Фигуры утратили элегантность, стали более приземистыми, увеличился размер их голов, кряжистые лошади уже не гарцуют, а идут тяжелой поступью, горки в соответствии с менее вытянутой формой доски не нарастают по вертикали, а лишь заполняют нижнюю часть иконы. Борис и Глеб едут на конях, как бы сошедших с герба, столько в них геральдической четкости и отточенности. Лики обоих святых обработаны с большой живописной свободою, отчасти навеянной образцами монументальной живописи.

Пожалуй, самым счастливым периодом в развитии новгородской иконописи был рубеж XIV–XV столетий. В иконах этого времени краски приобретают невиданную дотоле чистоту и звучность. Палитра светлеет и проясняется, из нее исчезают последние остатки былой сумрачности. Воскресают лучшие из традиций новгородской иконописи XIII века. Излюбленным становится пламенный киноварный цвет, определяющий радостный, мажорный характер всей палитры. Эта киноварь дается в смелом сочетании с золотом фона, с белыми, зелеными, оливковыми, нежно-розовыми, голубовато-синими и плотными вишневыми и желтыми красками. Формы упрощаются и геометризуются, почти на нет сводится их объем, главный акцент ставится на силуэте. Вырабатываются излюбленные композиционные схемы — легко обозримые, лаконичные, разреженные. Особую популярность получают иконы с изображением стоящих в ряд святых. Одновременно складывается свой излюбленный тип святого: крепкие, ладно сбитые, скорей приземистые фигурки, скошенные плечи, почти круглые головы с мелкими чертами лица и с характерными нависающими носиками. В письме ликов, одеяний, горок появляется та заученность приемов, которая в дальнейшем сложится в канонизированную живописную систему. В иконах позднего XIV — первой половины XV века нет еще никакой сухости. Они написаны легко и свободно, без всякого нажима. И в этом их особое очарование. Но в них нет больше такого разнообразия направлений, как в иконописи XIII–XIV веков, нет больше такой широты трактовки, такой монументальности. Это, в частности, нашло себе выражение в резком уменьшении размера икон (если только они не предназначались для иконостаса). Сделавшийся более миниатюрным почерк, с более упорядоченной системой высветлений и бликов, свидетельствует о победе иконописного начала. Отголоски палеологовской живописи, которые еще давали о себе знать в отдельных иконах предшествующего столетия, теперь почти не ощущаются. Они полностью растворились в чисто новгородском понимании формы, линии и цвета.