1. Связь истории и философии науки. Классификация наук. Естественные, социальные, гуманитарные и формальные науки

Вид материала

Документы

Содержание Гносе­ологические и аксиологические принципы Ортега-и-гассет ( Цель науки Цели философии в отличие от науки Наука в отличие от философии 1-е отличие мифа от науки 2-е отличие науки от мифа А с точки зрения самого мифического сознания, ни в каком случае нельзя сказать, что миф есть фикция и игра фантазии (А. Ф. Лосев

Подобный материал:

• Тема Предмет и проблемы философии науки. Классификация наук, 78.43kb.
• 1 материалы к лекциям предмет и задачи курса, 430.19kb.
• Примерные вопросы к кандидатскому экзамену по Истории и философии науки, 33.95kb.
• Типовая учебная программа (Образование высшее профессиональное) русскийязы к по группам, 170.01kb.
• Австрийская стипендия (Ossterreich Grant) для работы над темами, связанными с Австрией, 15.97kb.
• Предисловие 3, 188.12kb.
• Методические указания для подготовки к экзамену кандидатского минимума по истории, 236.83kb.
• Методические указания для подготовки к экзамену кандидатского минимума по истории, 259.08kb.
• Научно-вспомогательный библиографический указатель, 4901.81kb.
• Курс «История и философия науки» является одной из дисциплин кандидатского минимума., 407.06kb.

Такое признание является важнейшим стимулом науч­ной деятельности. Императив бескорыстности означа­ет, что главной целью деятельности ученых должно быть служение Истине. Последняя никогда в науке не долж­на быть средством для достижения личных выгод, а толь­ко — общественно-значимой целью. Императив органи­зованного скептицизма предполагает не только запрет на догматическое утверждение Истины в науке, но, на­против, вменяет в профессиональную обязанность уче­ному критиковать взгляды своих коллег, если на то имеются малейшие основания. Соответственно необхо­димо относиться и к критике в свой адрес, а именно — как необходимому условию развития науки. Истинный ученый — скептик по натуре и призванию. Скепсис и сомнение — столь же необходимые, важнейшие и тон­кие инструменты деятельности ученого, как скальпель и игла в руках хирурга.

БИЛЕТ 3.

1. Древнегреческая наука. Греческий полис и агональный дух. Афины и Александрия как научные центры. Критическая аргументация, проблема и способы обоснования знания. Античная математика: пифагорейский квадривиум и «Начала» Евклида.

2. Метатеоретический уровень научного знания и его структура.

3. Философия и наука по работе Х. Ортега-и-Гассета. Что такое философия? Лекция III. "Тема нашего времени." - "Наука" - это чистый символизм. - Мятеж наук. - Почему существует философия? - Точность науки и философское знание

1. Особенностями восточной преднауки являлись: непосредственная вплетенность и подчиненность практическим потребностям; рецептурность (ин-струментальность) «научного» знания; эмпирический характер его происхождения и обоснования; кастовость и закрытость научного сообщества.

Прямо противоположные свойства обретает то, что называется «наукой» в Древней Греции: теоретичность (источник научного знания — мышление), логическая доказательность, независимость от практики, откры­тость критике, демократизм. Образцом античного по­нимания научности, безусловно, являются «Начала» Евклида.

В 5 в. до н. э. в окрестностях Средиземноморья возникает классический демократический полис. Именно здесь возникает культура, наследниками которой считают себя учёные. Дух состязательности (пример: олимпийские игры). Страсть к интеллектуальным состязаниям. Греки много заимствуют у других стран.

Полис являл собой прежде всего простейшее, элементарное экономическое единство города и сельской округи. ЭТО была простейшая, но весьма эффективная форма классового общества, где этнически однородная масса граждан противостояла в качестве привилегированного, господствующего сословия массе угнетенных и бесправных чужеземцев - рабов и метеков. Наконец, в плане политическом полис представлял собой простую и вместе с тем весьма действенную форму государственности, республику.

Из агонального духа вытекает критическая агругментация, старались доказать свою точку зрения.

Математика - греческое слово. Оно соответствует слову «наука» (учить, научаться). Этот термин формаируется на протяжении 5 в. до н.э. Ещё до пифагорейцев греки стали заниматься математикой, Фалес. 7 греческих мудрецов: осн. место занимает Фалес из Милета. Много теории связано с его именем (теорема Фалеса, круг делится диаметром на две равные части). Гиппократ Хиосский (с острова Хио) первым составил основные геометрические положения. Это первые 3-4 книги начал Евклида.

Пифагорейский квадрвиум – зародились 4 науки: арифметика, геометрия, астрономия, музыка. Это обязательные науки пифагорейцев.

Пифагорейцы занимались астрономией, геометрией, арифметикой (теорией чисел), создали теорию музыки. Пифагор первый из европейцев понял значение аксиоматического метода, чётко выделяя базовые предположения (аксиомы, постулаты) и дедуктивно выводимые из них теоремы.

Геометрия пифагорейцев в основном ограничивалась планиметрией (судя по дошедшим до нас позднейшим трудам, очень полно изложенной) и завершалась доказательством «теоремы Пифагора». Хотя изучались и правильные многогранники.

Была построена математическая теория музыки. Зависимость музыкальной гармонии от отношений целых чисел (длин струн) была сильным аргументом пифагорейцев в пользу исконной математической гармонии мира, спустя 2000 лет воспетой Кеплером. Они были уверены, что «элементы чисел являются элементами всех вещей… и что весь мир в целом является гармонией и числом» ^[3]. В основе всех законов природы, полагали пифагорейцы, лежит арифметика, и с её помощью можно проникнуть во все тайны мира. В отличие от геометрии, арифметика у них строилась не на аксиоматической базе, свойства натуральных чисел считались самоочевидными, однако доказательства теорем и здесь проводили неуклонно.

После завоеваний Александра Македонского научным центром древнего мира становится Александрия Египетская. Птолемей I основал в ней Мусейон (Дом Муз) и пригласил туда виднейших учёных. Это была первая в грекоязычном мире государственная академия, с богатейшей библиотекой (ядром которой послужила библиотека Аристотеля. Живший в Александрии математик Евклид (3 в. до н.э.), биографические сведения о котором крайне скудны, собрал в 13 книгах своего сочинения значительную часть математических знаний того времени. Семь книг из 13 были посвящены геометрии, предмет которой был им тщательно и систематически изложен, различные утверждения и теоремы расположены в определенном порядке и перенумерованы. Была включена также теория пространственных тел, ограниченных плоскими поверхностями. Называлось это великое сочинение Начала, и последующие издания, точно придерживающиеся оригинала, стали основой обучения геометрии вплоть до нашего времени.

Уточнение предпосылок появления науки застав­ляет обратить внимание на такую черту греческой жизни, как использование труда рабов. Повсеместное применение рабского труда, высвобождение свободных граждан из сферы материального производства на уровне общественного сознания обусловило радикаль­ное неприятие греками всего, связанного с орудийно-практической деятельностью, что в качестве есте­ственного дополнения имело оформление идеологии созерцательности, или абстрактно-умозрительно-худо­жественного отношения к действительности. Греки различали деятельность свободной игры ума с интел­лектуальным предметом и производственно-трудовую деятельность с облаченным в материальную плоть предметом. Первая считалась достойной занятия сво­бодного гражданина и именовалась наукой, вторая приличествовала рабу и звалась ремеслом. Даже вая­ние — эта, казалось бы, предельно художественная деятельность, будучи связана с «материей», имела в Греции статус ремесла. Выдающиеся греческие скуль­пторы — Фидий, Поликлет, Пракситель и др. — по сути дела не отличались от ремесленников. Искусство и ремесло идентифицировались, даже в языке обознача­лись единым понятием — tehne.

Интересно, что и в самой науке греки обосаблива­ли подлинную науку от приложений, занятие которы­ми порицалось. Например, греки противопоставляли физику — науку, изучающую «природное», «естествен­ное», механике — прикладной отрасли, искусству со­здания технических устройств, изобретения и конст­руирования машин.

Исходя из сказанного, процесс оформления в Гре­ции науки можно реконструировать следующим об­разом. О возникновении математики следует сказать, что вначале она ничем не отличалась от древневос­точной. Арифметика и геометрия функционировали как набор технических приемов в землемерной прак­тике, подпадая под технэ. Эти приемы «были так про­сты, что могли передаваться устно»¹. Другими слова­ми, в Греции, как и на Древнем Востоке, они не име­ли: 1) развернутого текстового оформления, 2) строгого рационально-логического обоснования. Чтобы стать наукой, они должны были получить и то и другое. Когда это случилось?

У историков науки имеются на этот счет разные предположения. Есть предположение, что это сделал в VI в. до н. э. Фалес. Другая точка зрения сводится к утверждению, что это сделал несколько позже Демок­рит и др. Следовательно, в деле оформления математики в текстах в виде теоретико-логической системы необхо­димо подчеркнуть роль Фалеса и, возможно, Демокри­та. Говоря об этом, разумеется, нельзя обойти внима­нием пифагорейцев, развивавших на текстовой основе математические представления как сугубо абстракт­ные, а также элеатов, впервые внесших в математику ранее не принятую в ней демаркацию чувственного от умопостигаемого. Парменид «установил как необходи­мое условие бытия его мыслимость. Зенон отрицал, что точки, следовательно, и линии, и поверхность суть вещи, существующие в действительности, однако эти вещи в высшей степени мыслимые. Все это составляло фундамент становления математики как теоретико-рациональной науки, а не эмпирико-чувственного ис­кусства.

Следующий момент, исключительно важный для реконструкции возникновения математики, — разра­ботка теории доказательства. Здесь следует акценти­ровать роль Зенона, способствовавшего оформлению теории доказательства, в частности, за счет развития аппарата доказательства «от противного», а также Аристотеля, осуществившего глобальный синтез изве­стных приемов логического доказательства и обобщив­шего их в регулятивный канон исследования, на кото­рый сознательно ориентировалось всякое научное, в том числе математическое, познание. Так, первоначально ненаучные, ничем не отличав­шиеся от древневосточных, эмпирические математи­ческие знания античных греков, будучи рационали­зированы, подвергшись теоретической переработке, логической систематизации, дедуктивизации, превра­тились в науку.

Таким образом, Естествознание греков было абстрактно-объясни­тельным, лишенным деятельностного, созидательного компонента. Здесь не было места для эксперимента как способа воздействия на объект искусственными сред­ствами с целью уточнить содержание принятых абст­рактных моделей объектов. Для оформления же естествознания как науки одних навыков идеального моделирования действитель­ности недостаточно. Помимо этого нужно выработать технику идентификации идеализации с предметной об­ластью. Это означает, что «от противопоставления иде­ализированных конструкций чувственной конкретнос­ти следовало перейти к их синтезу.

2. Кроме эмпирического и теоретического уровней в структуре научного знания необходимо артикулиро­вать наличие третьего, более общего по сравнению с ними — метатеоретического уровня науки. Он состоит из двух основных подуровней: 1) общенаучного знания и 2) философских оснований науки.

Общенаучное знание состоит из следующих эле­ментов: 1) частнонаучная и общенаучная картины мира, 2) частнонаучные и общенаучные гносеологические, методологические, логические и аксиологические прин­ципы. Особо важное значение метатеоретический уро­вень знания играет в таком классе наук, как логико-математические. В есте­ственно-научных и в социально-гуманитарных дисцип­линах метатеоретический уровень существует в виде соответствующих частнонаучных и общенаучных прин­ципов. Необходимо подчеркнуть, что в современной науке не существует какого-то единого по содержанию, одинакового для всех научных дисциплин метатеоре­тического знания. Последнее всегда конкретизирова­но и в существенной степени «привязано» к особенно­стям научных теорий.

Частнонаучная картина мира — это совокупность господствующих в какой-либо науке представлений о мире. Как правило, ее основу состав­ляют онтологические принципы парадигмальной для данной науки теории. Например, основу физической картины мира классического естествознания образу­ют законы механики Ньютона. Основу биоло­гической картины мира классического естествознания составляла дарвиновская теория эволюции видов на основе механизма естественного отбора, включавшего в себя в качестве существенного свойства случайность.

Какова роль частнонаучной картины мира в струк­туре научного знания? Она задает и санкционирует как истинный определенный категориальной тип видения конкретной наукой ее эмпирических и теоретических (идеализированных) объектов, гармонизируя их между собой. Частнонаучная картина мира является всегда конкретизацией определенной (более общей) философской онтологии.

Гносе­ологические и аксиологические принципы. Хорошо известными примерами таких принципов в структуре физического познания являются, в частности, принцип соответствия, принцип дополнительности, принцип принципиальной наблюдаемости, принцип приоритет­ности количественного (математического) описания перед качественным, принцип зависимости результатов наблюдения от условий познания и др. Сегодня боль­шинство этих принципов претендует уже на статус общенаучных. На такой же статус претендуют и гносе­ологические принципы, родившиеся в лоне математи­ческого метатеоретического познания. Например, прин­цип невозможности полной формализации научных теорий, принцип конструктивности доказательства и др.

В слое метатеоретического научного знания важ­ное место занимают также разнообразные методоло­гические и логические императивы и правила. При этом они существенно различны не только для разных наук, но и для одной и той же науки на разных стадиях ее развития.

Вопрос о целях и ценностях научного познания — это уже проблема аксиологических предпосылок на­уки. Среди аксиологических принципов науки важно различать внутренние и внешние аксиологические основания. Внутренние аксиологические основания науки суть имманентные именно для нее, в отличие от других видов познавательной и практической деятель­ности, ценности и цели. К их числу относятся объек­тивная истина, определенность, точность, доказатель­ность, методологичность, системность и др. В отече­ственной философии науки они получили название «идеалы и нормы научного исследования». Внутренние аксиологические ценности направлены вовнутрь науки и выступают непосредственными стандартами, регу­ляторами правильности и законности научной деятель­ности, критериями оценки приемлемости и качества ее продуктов (наблюдений, экспериментов, фактов, зако­нов, выводов, теорий ит. д.). Внешние аксиологические ценности науки суть цели, нормы и идеалы науки, которые направлены вовне науки и регулируют ее отношения с обществом, культурой и их различными структурами. Среди этих ценностей важнейшими вы­ступают практическая полезность, эффективность, повышение интеллектуального и образовательного потенциала общества, содействие научно-техническо­му, экономическому и социальному прогрессу, рост адаптивных возможностей человечества во взаимодей­ствии с окружающей средой и др.

Как хорошо показано в историко-научной и совре­менной методологической литературе, набор и содер­жание внутренних и внешних ценностей науки суще­ственно различен не только для разных наук в одно и то же время, но и для одной и той же науки в разные исторические периоды ее существования.

Таким образом, аксиологическим и основаниями метатеоретического знания в науке ни в коем случае нельзя пренебрегать. Наука и ценности не разделены каким-то барьером. Ценности оказывают существен­ное влияние на понимание самого смысла и задач на­учного исследования, задавая его перспективу и оце­нивая степень приемлемости предлагаемых научных продуктов.

Одной из важных проблем в философии науки является вопрос о статусе философских оснований науки в структуре научного знания. Главный пункт проблемы: включать или не включать философские основания науки во внутреннюю структуру науки. Позитивисты настаивают на том, что влияние философии на про­цесс научного познания является чисто внешним, и потому философские основания нельзя включать в структуру научного знания. Натур­философы и сторонники влиятельной метафизики (в том числе марксистско-ленинской философии), на­против, утверждали, что философские основания на­уки должны быть включены в структуру самой науки, поскольку служат обоснованию ее теоретических конструкций, расширяют ее когнитивные ресурсы и познавательный горизонт. Третьи занимают проме­жуточную позицию, считая, что в моменты научных революций, в период становления новых фундамен­тальных теорий философские основания науки вхо­дят в структуру научного знания. Однако после того как научная теория достигла необходимой степени зрелости, философские основания науки удаляются из ее структуры. Они ссылаются на то, что в учебной ли­тературе, отражающей стадию зрелых научных тео­рий, при изложении содержания последних мы очень редко находим упоминание о ее философских основа­ниях. Эта позиция развивалась, в частности, в рабо­тах Э.М. Чудинова под названием концепции СЛЕНТ (философия как строительные леса научной теории). Кто же прав? Все и никто, то есть все, но лишь час­тично, и никто полностью. Дело в том, что ни одна из представленных выше позиций не сумела дать пра­вильного истолкования особой природы и особой структуры философских оснований науки. Необходи­мо подчеркнуть, что философские основания науки — это особый, промежуточный между философией и наукой род знания, который не является ни чисто фи­лософским, ни чисто научным.

Приведем примеры философских оснований науки: «Пространство и время классической механики суб­станциальны», «Числа — сущность вещей», «Аксиомы евклидовой геометрии интуитивно очевидны. Далее в соответствии с основ­ными разделами философии необходимо выделять раз­личные типы философских оснований науки: онтологи­ческие, гносеологические, методологические, логические, аксиологические, социальные и др.

Как известно, в силу всеобщего характера филосо­фии ее утверждения не могут быть получены путем обобщения только научных знаний. Справедливо и то, что научные теории нельзя чисто логически вывести в качестве следствий какой-либо философии. Между философией и наукой имеется такой же логический разрыв, как и между теоретическим и эмпирическим уровнями научного знания. Однако эта логическая брешь может быть преодолена и постоянно преодоле­вается благодаря не логической, а конструктивной деятельности мышления по созданию соответствующих интерпретативных схем, которые являются по своей природе условными и конвенциональными положени­ями. Только после введения соответствующих философ­ских оснований науки научные теории могут выступать подтверждением или опровержением определенных философских концепций, равно как та или иная фило­софия может оказывать положительное или отрица­тельное влияние на науку. Спрашивать же, включать ли философские основания науки в структуру научно­го знания или нет, аналогично вопросу, включать ли эмпирическую интерпретацию теории в структуру эмпирического знания или теоретического. Очевидно, что мы ставим заведомо некорректный вопрос, на ко­торый не может быть дан однозначный ответ. Ясно одно, что без философских оснований науки наруша­ется целостность знания и целостность культуры, по отношению к которым философия и наука выступают лишь ее частными аспектами. И эта целостность куль­туры постоянно заявляет о себе не только в периоды создания новых научных теорий, но и после этого, в периоды их функционирования и принятия научным сообществом в качестве парадигмальных.

3. ОРТЕГА-И-ГАССЕТ (Ortega y Gasset) Xoce (9 мая 1883, Мадрид — 18 октября 1955, Мадрид) — крупнейший испанский философ 20 в.
   

Вопросы, которые ставит перед собой автор:

oтличие науки от мифа;

oтличие науки от философии;

что мы познаем с помощью науки;

цели науки и философии.

Физическая реальность неразрывна с манипуляцией. Мы никогда не можем обнаружить среду без участия нашего я. Собственное я устранить нельзя. Поэтому, так как наука познает объективно зависимую реальность неразрывно с нашими ощущениями, законами нашего мышления, наука - это активный процесс с вовлечением субъекта.

Цель науки: наука придумывает новую систему координат, которая объясняет уже известные явления. Наука заменяет вопрос «ПОЧЕМУ», на вопрос «КАК». Господствует метод, эксперемент, участие я. Наука обозначает границы познания. Почему человек познает? А потому, что он обладает врожденным любопытством. Мозг человека, как биологического объекта, устроен чтобы все познавать, искать, любопытствовать. Индивид - это субъект познания, человек.

Кант: у человека существуют априорные формы познания – рожденные до опыта. Нельзя ничего познавать без врожденных идей (аксиом), они вложены в душу Богом. Хаос впечатлений, который обрушивает на нас объект мы упорядочиваем с помощью априорных форм. (априорные формы восприятии я и рассудка = трансцендентальные)

Декарт: сомневаться нужно во всем, даже в том, что видишь перед собой. Сомнение - это функция познания, мыслю, значит существую. Использовать математическое доказательство от противного.

Хосе-Ортега-и-Гассет: наши ощущения - суть реальности. Наука описывает часть реальности. Объктивной науке 3 столетия. Каждая наука изучает свой собственный опыт, специализацию, конкретику. Метод науки должен быть ограничен доказательством, экспериментом. В отличие от науки философия всегда неконкретна, неограниченна, неопознанна.

Цели философии в отличие от науки: философия стремится познать независимую объективную реальность, философия – познание универсума. Законы философии отвечают на вопрос «ПОЧЕМУ». Философ ближе к здравому смыслу, чем ученый. Истина всегда исторична и каждая эпоха выдвигает свои предположения. Система истин предшествует нашим идеям. Программа универсума – это проблема философии, она принципиально не решаема.

Наука в отличие от философии: вмешивается в натуру с помощью конкретных действий и манипуляций, и получает ответ. Она описывает, как объект реагирует в ответ на манипуляции. Наука знает свой объект познания. Метод познания ощущений - это эксперимент над объектом. Наука познает часть универсума, а философия.


Хосе Ортега-и-Гассет (1883-1955)
Филос-я рациовитализма. Разум противопоставил себя жизни, априорно отождествил свои законы с законами бытия. Между тем, разум и наука = лишь аппарат, с помощью к-рого человек создал свою условную, субъективную картину мира. Истинной реальностью явл. не разум, а жизнь, к-рая явл. единством S и О, идеи и реальности, человека и его обстоя-тельств.
«Я есть я и мои обстоятельства». Отталкиваясь от обстоятельств, человек изобретает себя, осуществляет свой «проект». Обстоятельства же могут способствовать или мешать этому. Человек не может быть абсолютно свободен, – но ищет путей для своей свободы. «Человек есть существо, обреченное перевести необходимость в свободу».
Ист.почва меняется каждые 30 лет (= время активной жизни одного поколения). Поколе-ния:
- кумулятивные (неноваторские)
- полемические (подготавливающие изменения)
- решительные (осущ.изменения)
В каждом поколении выбирает меньшинство, большинство пассивно следует за ним.
Идеи:
- идеи-верования (базовые, полученные «в наследство», привычное содержание нашего мира).
- идеи-изобретения (то, что приходит к нам в голову, результат воображения, продуци-руются меньшинством)
Верования определяют для нас реальность. Прорехи в наших верованиях - вот те бреши, куда вторгаются идеи-изобретения. Ведь назначение идей состоит в том, чтобы заменить нестабильный, двусмысленный мир на мир, в котором нет места двусмысленности. Как это достигается? С помощью воображения, «изобретения миров».
«Большую часть самого себя человек наследует от предшествующих поколений… Но каждому человеку приходится на свой страх и риск управляться с сомнительным, со всем тем, что стоит под вопросом. С этой целью он выстраивает воображаемые ми-ры и проектирует свое в них поведение. Среди этих миров один кажется ему в идее наиболее прочным и устойчивым, и человек называет этот мир истиной. Но заметьте: истинное или даже научно истинное есть не что иное, как частный случай фанта-стического. Бывают точные фантазии. Более того, быть точным может только фантастическое. И нет иного способа хорошенько понять человека, как только при-нять к сведению, что у математики одни корни с поэзией, что и та и другая связаны с даром воображения».
Восстание масс (1930). Современная эпоха = восстание масс. Почему?
1. скачок в росте народонаселения
2. распространение идеи равноправия
3. выравнивание качества жизни в результате прогресса техники
Всегда были элита и масса. Но сейчас – их взаимоотношения изменились. «Стадность».
Каковы признаки «человека массы»?
- довольство собой
- беспрепятственный рост жизненных запросов
- принципиальная неблагодарность
- агрессивность, стремление установить свой образ мысли насилием
Опасность: «Цивилизация не данность и не держится сама собой. Она искусственна и требует искусства и мастерства. Если вам по вкусу ее блага, но лень заботиться о ней, - плохи ваши дела. Не успеете моргнуть, как окажетесь без цивилизации». Растущая ци-вилизация = проблема, ибо она требует знаний своей истории, принципов, механизмов функционирования. Угроза одичания, «нового варварства».


БИЛЕТ 4.

1.Древнегреческая наука. Фисиология и концепция элементов. Античный космос. Появление логики и теория научного доказательства у Аристотеля. Физика и биология Аристотеля.

2.Научная картина мира, ее содержание и функции в науке.

3.Наука и мифология по работе Лосева А.Д. «Диалектика мифа. Раздел III.»

1. Особенностями восточной преднауки являлись: непосредственная вплетенность и подчиненность практическим потребностям; рецептурность (ин-струментальность) «научного» знания; эмпирический характер его происхождения и обоснования; кастовость и закрытость научного сообщества.

Прямо противоположные свойства обретает то, что называется «наукой» в Древней Греции: теоретичность (источник научного знания — мышление), логическая доказательность, независимость от практики, откры­тость критике, демократизм. Образцом античного по­нимания научности, безусловно, являются «Начала» Евклида.

Фисиология – это исследование природы. Что в этих трактатах? Попытка понять, как устроен мир в целом с выявлением начял, которые лежат в основе мира. Учение о 4-ёх элементах (стехия от «стохея»). Стохея – это некоторые первокирпичики. Эмпедокл: 4 корня всего: воздух, вода, огонь, земля. Всё остальное возникает из комбинаций этих 4-ёх элементов. Идея противоположных начал (противоборствующих). Этих начала портивоборствуют, взаимодействуют и сопрягаются в гармонии.

Гераклит: лук и тетева- два противоборствующих начала. Лира: струны, кторые мы натягиваем не слишком сильно и не слишком слабо.

Эфир – 5-ый элемент. Тоже греческое детище. Сначало это слово обознаяало верхний слой атмосферы, туман. Но постпенно становится 5-ой сущностью.

Платон связывает стихии с многогранниками: огонь – тетраэдр, воздух – октаэдр, вода – икосаэдр, земля – куб. Додэкаэдр – мироздание в целом, форма мира. Платоновская академия и афины страновятся научным центром в Греции.

Аристотель – сын придворного врача, поэтому у А. медицинский уклон. С именем А. связано рождение логики. Учение о рассуждении, аргументации, доказательстве, суждениях (они могут быть истинными и ложными). Всегда есть положение, которое мы можеи доказать и которое не можем. Разработел теорию о формально правильных суждениях. Переходф тоже должны быть формально правильными. Учение о силлогизмах. 2 послыки в нем: большая и малая и общее заключение. Все люди смертны. Сократ – чел., сл-но Сократ смертен. Сам термин логика возникает уже после А. и в 4 в. был уже общепринятым.

А. закладывает основы биологии. «История животных» - самая большая, «История растений». Есть трактат о камнях, а метелллах. Концепция души. Если у Платона душа – это отдельная сущность, то у А., это форма тела. Он выделяет животную (ощущения, рост, питание, размножение), растительную и разумную часть души. Животная и растит. Душа – простейшие проявления жизни. А. заложил основы психологии. А. физика телологическая: гл. причина всего – цель. Трактаты о небе и метеорологии.

Для античности характерен образ вечного мира, античный мир стабилен, в нем нет эволюции. В нем по кругу движутся и повторяются процессы. Сл-но рок судьбы, позможность предсказания. В основе физика Аристотеля учение о 4-ёх стихиях, но есть и эфир.

Уточнение предпосылок появления науки застав­ляет обратить внимание на такую черту греческой жизни

Охарактеризуем древнегреческое естествозна­ние — физику. Грекам были известны многочислен­ные опытные данные, составившие предмет изучения последующего естествознания. Греки обнаружили «притягательные» особенности натертого янтаря, маг­нитных камней, явление преломления в жидких сре­дах и т. п. Тем не менее, опытного естествознания в Греции не возникло. Почему? В силу особенностей надстроечных и социальных отношений, господство­вавших в античности. Отправляясь от изложенного выше, можно сказать: грекам был чужд опытный, экс­периментальный тип познания в силу: 1) безраздель­ного господства созерцательности; 2) идиосинкразии к отдельным «малозначащим» конкретным действиям, считавшимся недостойными интеллектуалов — свобод­ных граждан демократических полисов и неподходя­щим для познания нерасчленимого на части мирового целого.

Греческое слово «физика» в современных иссле­дованиях по истории науки не случайно берется в кавычки, ибо физика греков — нечто совсем иное, нежели современная естественно-научная дисципли­на. У греков физика — «наука о природе в целом, но не в смысле нашего естествознания»¹. Поскольку гречес­кое сустгп тождественно «созданию», наука физика была такой наукой о природе, которая включала познание не путем «испытания», а путем умозрительного уясне­ния происхождения и сущности природного мира как целого. По сути своей это была созерцательная

наука, очень схожая с более поздней натурфилософией, ис­пользующей метод спекуляции.

Усилия античных физиков нацеливались на поиск первоосновы (субстанции) сущего — архэ — и его эле­ментов, стихий — стоихенон.

За таковые Фалес принимал воду, Анаксимен — воздух, Анаксимандр — апейрон, Пифагор — число, Парменид — «форму» бытия, Гераклит — огонь, Анак­сагор — гомеомерии, Демокрит — атомы, Эмпедокл — корни и т. д. Физиками, таким образом, были все до-сократики, а также Платон, развивший теорию идей и Аристотель, утвердивший доктрину гилеморфизма. Во всех этих с современной точки зрения наивных, неспециализированных теориях генезиса, строения природы последняя выступает как целостный, синк­ретичный, нерасчленимый объект, данный в живом созерцании. Поэтому не приходится удивляться, что единственно подходящей формой теоретического ос­воения такого рода объекта могла быть умозритель­ная спекуляция.

2. Кроме эмпирического и теоретического уровней в структуре научного знания необходимо артикулиро­вать наличие третьего, более общего по сравнению с ними — метатеоретического уровня науки. Он состоит из двух основных подуровней: 1) общенаучного знания и 2) философских оснований науки.

Общенаучное знание состоит из следующих эле­ментов: 1) частнонаучная и общенаучная картины мира, 2) частнонаучные и общенаучные гносеологические, методологические, логические и аксиологические прин­ципы.

Частнонаучная картина мира — это совокупность господствующих в какой-либо науке представлений о мире. Как правило, ее основу состав­ляют онтологические принципы парадигмальной для данной науки теории. Например, основу физической картины мира классического естествознания образу­ют следующие онтологические принципы:

1. объективная реальность имеет дискретный харак­тер; она состоит из отдельных тел, между которы­ми имеет место взаимодействие с помощью неко­торых сил (притяжение, отталкивание и т. д.);
   
2. все изменения в реальности управляются закона­ми, имеющими строго однозначный характер;
   
3. все процессы протекают в абсолютном простран­стве и времени, свойства которых никак не зави­сят ни от содержания этих процессов, ни от выбо­ра системы отсчета для их описания;
   
4. все воздействия одного-тела на другое передаются мгновенно;
   
5. необходимость первична, случайность вторична; случайность — лишь проявление необходимости в определенных взаимодействиях (точка пересече­ния независимых причинных рядов), во всех ос­тальных ситуациях «случайность» понимается как мера незнания «истинного положения дел».
   

Большинство из этих принципов непосредственно входит в структуру механики Ньютона. Основу биоло­гической картины мира классического естествознания составляла дарвиновская теория эволюции видов на основе механизма естественного отбора, включавшего в себя в качестве существенного свойства случайность.

Какова роль частнонаучной картины мира в струк­туре научного знания? Она задает и санкционирует как истинный определенный категориальной тип видения конкретной наукой ее эмпирических и теоретических (идеализированных) объектов, гармонизируя их между собой. Какова ее природа? Безусловно, она не появля­ется как результат обобщения теоретического и/или эмпирического познания. Частнонаучная картина мира является всегда конкретизацией определенной (более общей) философской онтологии. Последняя же суть продукт рефлексивно-конструктивной деятельности разума в сфере всеобщих различений и оппозиций.

Общенаучная картина мира это, как правило, одна из частнонаучных картин мира, которая является гос­подствующей в науке той или иной эпохи. Она являет­ся дополнительным элементом метатеоретического уровня тех конкретных наук, которые не имеют ее в качестве собственной частнонаучной картины мира. Например, для всего классического естествознания физическая картина мира, основанная на онтологии механики Ньютона, рассматривалась как общенаучная. «Механицизм» по существу и означал признание и утверждение ее в качестве таковой для всех других наук (химии, биологии, геологии, астрономии, физио­логии и даже социологии и политологии). В некласси­ческом естествознании на статус общенаучной карти­ны мира по-прежнему претендовала физическая кар­тина мира, а именно— та, которая лежала в основе теории относительности и квантовой механики.

Однако наличие конкурирующих фундаменталь­ных парадигм в самой физике (классическая физика и неклассическая физика), основанных на принятии су­щественно различных онтологии, существенно подо­рвало доверие представителей других наук к физичес­кой картине мира как общенаучной. В результате все больше утверждалась мысль о принципиальной мозаичности общенаучной картины мира, которая должна включать в себя принципы картин мира всех фунда­ментальных наук. Для неклассического естествознания общенаучная картина мира — это комплементарный симбиоз физической, биологической и теоретико-сис­темной картин мира. Постнеклассическое естествозна­ние пытается дополнить этот симбиоз идеями целе­сообразности и разумности всего существующего в объективном мире. В результате современная общена­учная картина мира все больше претендует на само­стоятельный статус в структуре метатеоретического знания в каждой из наук наряду с частнонаучными картинами мира. С другой стороны, по степени своей общности современная общенаучная картина мира все ближе приближается к философской онтологии.

3. Вопросы, которые ставит перед собой А. Лосев в этой работе:

• Что такое наука и что такое мифология?
  
• В чем их отличия?
  
• Является ли мифология первобытной наукой?
  
• Является ли наука мифологией?
  

У Лосева миф как механизм, как организм. Скопление истин – это движущая сила мира. Вера с непоколебимость истин так же верна, как вера в непоколебимость логики. Для каждой эпохи верна своя логика. У ученого есть твердая вера в свой метод в собственную систему истин. Если ученый или научное сообщество не верит в истинность своих методов, то он изобретает новые.


1-е отличие мифа от науки (все по мифу). Наука имеет метод и сомнения, проверяемые или опровергаемые с помощью метода. А для мифа - все понятно. Миф не сомневается в том, что имеет дело с сущностью мира! Реальность для мифа объективна! Мифология и наука идут паралельно! Наука всегда мифологична. Это показывает теория КОНВЕНЦИОЛИЗМА: ученые всегда договариваются, что считать истиной. Миф в науке - вера в незыблемость истины, доказанной с помощью эксперемента. Миф не базируется на научном опыте. Мифология и наука разное явление, но человеческое сознание не освобождается от мифичности, что помогает постоянно что-то искать. Интерпретация мифа идет на базе научных принципов. У мифологии свое ядро и свои цели она не должна переплетаться с постулатами науки. Нельзя понимать миф, как первобытную науку - так как это разные явления (диалектика мифа).


2-е отличие науки от мифа (все про науку). Наука имеет метод. Она может существовать без истины. Сомнения и субъективность присущи науке. Наука может существовать без истины, только с помощью методов. Наука не рождается без мифа. Наука есть действо и операция. Чистой науке не нужна абсолютная данность объекта. Наука никогда не может разрушить мифа, они идут параллельно.

А с точки зрения самого мифического сознания, ни в каком случае нельзя сказать, что миф есть фикция и игра фантазии (А. Ф. Лосев)

А. Ф. Лосев в своей книге ‘‘Диалектика Мифа’‘ пытается рассматривать миф с точки зрения самого мифа, это решение весьма интересно, хотя на наш взгляд несколько спорно. Наибольшее место в исследовании занимает объяснение того, что не есть миф. С него мы и начнем наш обзор.
Миф не есть выдумка. Конечно, с точки зрения науки именно художественной выдумкой миф и является, но только не с точки зрения самого мифа. Миф – категория мысли, далекая от случайности, а значит, ничего ненужного и случайного в мифе нет. Это, на наш взгляд, весьма интересный момент. В любом литературном произведении могут быть случайности, неважные или просто создающие атмосферу детали. В мифе же все имеет свой смысл и ни одну деталь нельзя пропускать. Может быть из-за переписчиков, посчитавших некоторые фрагменты ненужными, исследователи очень долго искали смысл появления в мифе об Артуре, например, таинственного Зверя Рыкающего. Это уродливое чудовище, бегающее по лесам без всякой цели, казалось совершенно непонятным, пока по фрагментам разных легенд не удалось установить, что зверь рыкающий является рыцарям, в семьях которых имел место инцест или кровосмесительный брак.
Миф не есть бытие идеальное. Под бытием идеальным автор понимает не прекрасное, совершенное бытие, а бытие смысловое. В самом деле, миф не является творением чистой мысли, он, по мнению Лосева, есть сама жизнь. Жизнь с ее надеждами, страхом и отчаянием. Возможно, если посмотреть на миф с точки зрения мифа, то это действительно будет так. Для Ланселота и Персеваля двор короля Артура и Святой Грааль и в самом деле были жизнью, королем, которому должно служить и святыней, которую должно искать. Для них, но не для нас. Мы, все же, склоняемся к тому, что миф есть не жизнь, а пример, которому следует подражать. Об этом подробнее будет сказано в следующем параграфе.
Миф не есть научное построение. Многие ученые отождествляют миф с древней наукой. Лосев считает, что такое отождествление не может быть верным, потому, что миф всегда эмоционален и чувственен, наполнен реальными жизненными переживаниями. Наука же таковою быть не может. Также, Лосев считает, что наука, хоть и не рождается из мифа, всегда мифологична.
Миф не есть ни схема, ни аллегория. Автор считает, что аллегория – бытие выразительное, а значит миф не аллегория, но символ. Но символический слой в мифе может быть очень сложным. Мы на некоторых примерах уже показывали, насколько неоднозначно могут толковаться символы на примере Святого Грааля. Хотя мы предполагаем, что миф действительно есть символ, просто людям древности, мыслившим иначе, чем мы, было проще понять этот символ правильно.
Миф не есть поэтическое произведение. Миф и поэзия во многом схожи, оба они выразительны, оба одушевленное и одухотворенное выражение, образ в них обоих не нуждается в логической системе и науке, мы наглядно видим его. Расходятся миф и поэзия в признаке отрешенности.
Миф не есть специально религиозное создание. Миф и религия имеют общую личностную основу, в них личность ищет утешения, оправдания, самопроявления. Но религия всегда живет вопросами о грехопадении, искуплении, спасении и т.д. В то время, как миф может спокойно существовать и вне религии. Религия привносит в миф специфическое содержание, и миф становится религиозным. С этим утверждением мы полностью согласны, ведь наш миф о короле Артуре, некогда языческий, с помощью некоторых авторов, почти не изменившись, совершенно вписался в христианскую традицию.
Миф не есть догмат. Любой догмат предполагает некий религиозный опыт, а миф, чистый и первоначальный не есть религия и спокойно может существовать как внутри, так и вне всяких религий. Догмат возможен только, как оценка, он всегда содержит вечные истины, противостоящие всему временному. Миф же, напротив, часто историчен.
Таким образом, Лосев приходит к выводу, что миф есть личностное бытие, данное исторически. И, в отличие от более поздней сказки, миф не выдумка, но отождествление мечты и реальности.


БИЛЕТ 5

1. Древнегреческая наука. Греческая медицина: клятва Гиппократа, гуморальная теория. Гален как врач и методолог науки. Геометрия как образец науки. Греческая астрономия и задача «спасения явлений» от Евдокса до Птолемея. Математизация астрономии и географии.

2. Философские основания науки как структурный элемент метатеоретического научного знания.

3. Проблемы истины и познания в прагматизме. У. Джемс. «Что такое прагматизм?»