Geum.ru

Книга вторая

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   68   69   70   71   72   73   74   75   76

XV




Во второй схватке с урусутскими воинами довелось принять участие и

Судую. У него под началом была сотня воинов. В стан вернулся едва ли с

половиной. Джэбэ в своем шатре сорвал с него шапку, бросил в лицо.

- Это тебе не советы подавать! Это тебе не под крылом ханского сына

сидеть!

Судуй старался не смотреть на Джэбэ. Он ненавидел этого нойона. Из-за

него он тут, а не с Джучи.

- Мы дрались, как могли. Урусуты - крепкие воины.

- Будь они даже из железа - заруби или умри сам.

Рядом с Джэбэ сидел Субэдэй-багатур.

- Ты слишком строг с сотником Судуем,- сказал он Джэбэ.

Субэдэй-багатур был суров и неразговорчив, его боялись как огня. Но

Судуй заметил, что к нему он благоволит. Об отце спрашивал... Помнит,

видно. Он и сотню дал.

- Да, ты слишком строг. Гемябек был храбрый воин. Но он погиб сам и

погубил всех своих воинов. Мы далеко оторвались от своих. Каждый человек

дорог.

- Я понимаю,- буркнул Джэбэ.- Но обидно. Что делать будем? Если так

сражаться и дальше, отсюда не уйдем. Поссорить урусутов с половцами не

удалось. И это плохо.

- Уходить надо сейчас. Быстро. Сменяя коней.

- Увидев наш затылок, урусуты пойдут следом.

- Это и хорошо. Отскочим подальше, остановимся. Отдохнут кони, люди.

- Давай все как следует обдумаем.- Джэбэ взглянул на Судуя.- Иди. Еще

раз потеряешь столько воинов, не посмотрю, что твой друг Джучи.

Судуй подобрал шапку, вышел из шатра, вскочил на коня, шагом поехал к

палаткам своей сотни. Солнце клонилось к закату, но в степи было жарко.

Неумолчно скрипели в траве кузнечики, было душно от зноя, от запаха

чабреца. Тоска, как зубная боль, маяла душу Судуя. Чуть не каждый день он

видел во сне своих детей, Уки, отца и мать. Просыпаясь, долго лежал с

закрытыми глазами. Кругом сопели, храпели, вскрикивали во сне воины, густо

пахло лошадиной сбруей, людским потом, преющими ногами, гнойными ранами...

Почему он тут? Почему не дома?

В той стороне, куда скатывалось горячее солнце, на кургане, похожем на

шлем воина, неподвижно, будто каменные, стояли всадники. Урусуты. С берега

Днепра Судуй видел город Захария, его Кивамань. Где-то там был и сам

Захарий, его анда. Переплыть бы реку, разыскать своего светлобородого

брата, весело гаркнуть под ухо, крепко стукнуть кулаком по спине, потом

лежать где-нибудь на траве, разговаривать... Нельзя... Захарий - урусут. А

урусуты - враги. Их надо убивать. Но почему они враги? Стал же Захарий его

братом...

В схватке с урусутами тяжелела его рука. Каждое светлобородое лицо

казалось ему лицом Захария. Он боялся убить его. Лучше умереть самому, чем

убить брата, хотя бы и клятвенного.

Подъехав к палаткам своей сотни, ставшей полусотней, Судуй бросил

поводья нукеру. Воины валялись на траве, изнывая от жары, разговаривали

лениво. Он зашел в палатку, но в ней было так жарко, что даже мухи не

летали - еле ползали по провисшему полотну. За палаткой снял пояс, сбросил

халат, легкую сартаульскую рубашку, голой спиной лег на траву. Она была

жесткой и колючей, земля - горячей. Прислушался к говору воинов.

- Кресты на домах из чистого золота.

- Ври больше.

- Я видел, как блестят,- глазам больно.

- Один такой крест - на всю сотню золота хватит.

- А женщины у них какие! Волосы белые, глаза как небо.

- Отгонят нас и от золотых крестов, и от женщин с глазами как небо.

- Отсюда отгонят - в другое место пойдем.

- Я бы - домой.

- Крутить овцам курдюки и доить кобылиц?

И ни единого слова о павших товарищах. Неужели не жалко? Привыкли? Или

оберегают свою душу? Наверное, лучше не замечать, что где-то там, в

чьем-то колчане,- твоя смерть, что в твоих ножнах, на острие меча, на

кончике копья - тоже смерть, но она не твоя, и чем чаще ты будешь омывать

кровью свое оружие, тем славнее твое имя, Но несущий смерть, боль, муки

разве достоин счастья и радости? Разве проклятья порубленных, замученных,

обездоленных, порабощенных не падут когда-нибудь на головы своих мучителей

или их потомства? Разве небо останется безучастным к тому, что делается на

земле? <Нет, уходить надо куда-нибудь, бежать>,- эта мысль мелькнула

наряду с другими и сразу же остановила бег его дум. Она испугала его. Он

сел. Бежать? Все так просто. Но пока не убежал ни один воин. За это -

неизбежная смерть. Бежать к Джучи, все-все рассказать ему. Он поймет, он

не может думать иначе... Джучи поможет. Джучи что-нибудь придумает. Джучи

перестал бояться отца, и он спасет тех, кто будет с ним...

Ночью воинов подняли. Тихо снялись и пошли по половецкой степи в

сторону восхода, ближе к родным кочевьям. Судуй отбросил мысль о побеге.

Может быть, и так все обойдется. Урусуты отстанут. А они возвратятся

домой.

Скачка по степи с короткими остановками продолжалась и день, и два, и

три... Наконец перешли небольшую речку и в местности с каменистыми холмами

остановились. Велено было ставить палатки... Усталых воинов обрадовал

предстоящий отдых. А Судуй с тревогой смотрел назад: отстали ли урусуты?

Прошло два дня, и Судуй стал успокаиваться: не придут. Но они пришли. Из

дрожащего степного марева словно бы выплыли всадники в остроконечных

шлемах, безбоязненно переправились через речку и четырьмя станами

расположились перед войском монголов.

Джэбэ и Субэдэй-багатур, объехали свои тумены, предупредили воинов:

битва будет трудная и жестокая. Дорога в родные кочевья лежит через станы

урусутов.