Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 |   ...   | 58 |

При решении задачи мы ищем новые илиусовершенствованные теории, которые содержат объяснения без недостатков, носохраняют достоинства существующих теорий (рисунок 3.2). Таким образом, запостановкой задачи (этап 1) следует гипотеза: высказывание новых теорий,изменение или новое толкование старых для решения задачи (этап 2). Затемгипотезы подвергаюткритике, что позволяет (если кри­тика рациональна) исследовать и сравнить теории, чтобы выбрать ту,которая содержит лучшие объяснения относительно критериев задачи (этап 3).Выдвинутую теорию, не прошедшую испытание критикой, то есть предлагающую худшиеобъяснения по сравнению с другими тео­риями, исключают. Заменив одну изпервоначально принятых теорий на вновь предложенную (этап 4), мы предварительносчитаем, что де­лаемуспехи в решении задачи. Я говорю предварительно, потому что последующеерешение задачи возможно потребует корректировки или замены даже этих новых, напервый взгляд, удовлетворительных тео­рий, а иногда даже возврата кнекоторым, ранее признанным неудов­летворительными. Таким образом, решение, каким бы хорошим оно нибыло, еще не конец процесса: это начало процесса решения следующей задачи (этап5). Это иллюстрирует еще одно ошибочное представление индуктивизма. Задачанауки заключается не в том, чтобы найти тео­рию, которая будет считатьсявечной истиной, а в том, чтобы найти лучшую на данный момент теорию и если этовозможно, внести поправ­ки во все имеющиеся теории. Научная дискуссия необходима, чтобыубедиться, что данное объяснение — лучшее из имеющихся. Она ни­чего не говорит, да и не можетсказать, относительно того, выдержит ли это объяснение впоследствии новуюкритику и сравнение с вновь найденными объяснениями. Хорошее объяснение можетдать хорошие предсказания относительно будущего, но ни одно объяснение неспособ­но предугадатьсодержание или качество своих будущих конкурентов.

То, что я описал до настоящего момента,применимо к решению лю­бых задач независимо от темы рассматриваемого предмета или методоврациональной критики. Решение научных задач всегда содержит кон­кретный метод рациональной критики— экспериментальную проверку. Когда двеили более конкурирующих теории дают противоположные предсказания результатовэксперимента, этот эксперимент проводят, а теорию или теории, предсказаниякоторых оказались ложными, от­вергают. Сама структура научных гипотез направлена на нахождениеобъяснений, предсказания которых можно проверить эксперименталь­но. В идеале мы всегда ищемрешающие экспериментальные проверки — эксперименты, результат которых, каким бы он ни был, заявит оне­состоятельностиодной или нескольких конкурирующих теорий. Этот процесс показан на рисунке 3.3.Независимо от того, включала ли по­становка задачи наблюдения (этап 1) и были ли конкурирующиете­ории придуманытолько для экспериментальной проверки, именно на этой критической фазе научногооткрытия (этап 3) экспериментальные проверки играют решающую и определяющуюроль. Эта роль состоит в том, чтобы объявить некоторые конкурирующие теориинеудовлетво­рительными, обнаружив, что их объяснения приводят к ложнымпред­сказаниям. Здесья должен упомянуть об асимметрии, которая очень важна в философии и методологиинауки: асимметрии между экспе­риментальным опровержением и экспериментальным подтверждением.Тогда как неправильное предсказание автоматически переводит лежа­щее в его основе объяснение вразряд неудовлетворительных, правиль­ное предсказание вообще ничего неговорит об объяснении, лежащем в его основе. Еще хуже неправильные объяснения,дающие правильные предсказания, что должны бы иметь в виду разные любители НЛО,теоретики-конспираторы и псевдоученые (но чего они никогда не дела­ют).

Рис. 3.3.Последовательность научного открытия

Если теорию о наблюдаемых событияхневозможно проверить, то есть ни одно возможное наблюдение ее не исключает,значит она са­ма неможет объяснить, почему эти события происходят именно так, как наблюдается, ане иначе. Например, лангельскую теорию дви­жения планет проверить невозможно,потому что независимо от то­го, как планеты движутся, это движение можно приписать влияниюангелов; следовательно, теория ангелов не может объяснить конкрет­ное движение планет, которое мывидим, пока его не дополнит тео­рия о том, как движутся ангелы. Именно поэтому в науке естьме­тодологическоеправило, которое гласит, что как только теория, ко­торую можно экспериментальнопроверить, прошла соответствующую проверку, любые другие менее проверяемые теории, конкурирующиес ней и касающиеся того же явления, отвергают сразу же, посколь­ку их объяснения, несомненно,окажутся хуже. На это правило часто ссылаются как на правило, которое отличаетнауку от других видов создания знания. Но, принимая то, что наука заключается вобъясне­ниях, мыпонимаем, что это правило - действительно особый слу­чай, применимый к решениям любыхзадач: теории, способные дать более подробныеобъяснения, автоматически становятся предпочти­тельными. Эти теории предпочитают по двум причинам. Первая со­стоит в том, что теория, котораялзаметна своей конкретностью от­носительно большего числа явлений, открывает себя и своихсопер­ников большемупроявлению критики, а следовательно, у нее больше шансов продвинуть процессрешения задачи вперед. Вторая причина просто в том, что если такая теориявыдержит критику, она полу­чит еще большее количество объяснений, что и является задачейна­уки.

Я уже отметил, что даже в наукеэкспериментальные проверки не составляют большую часть критики. Так происходитпотому, что на­учнаякритика большей частью направлена не на предсказание теорий, а непосредственнона объяснения, которые лежат в их основе. Провер­ка предсказаний — это лишь косвенный способ (хотяпри возможнос­ти егоиспользования исключительно мощный) проверки объяснений. В главе 1 я привелпример лечения травой — теории о том, что, съев килограмм травы, можно вылечиться отобычной простуды. Эту тео­рию и множество других, ей подобных, легко проверить. Но мы можемкритиковать и отбрасывать их, даже не проводя эксперименты, просто на основетого, что они объясняют не больше предшествующих теорий, противоречащих им, ноделают новые допущения, которые невозможно объяснить.

Научное открытие редко проходитпоследовательно все стадии, по­казанные на рисунке 3.3, с первой попытки. До завершения или дажерешения каждого этапаобычно применяют повторяющийся поиск с воз­вратом, поскольку на каждом этапеможет возникнуть задача, для ре­шения которой необходимо пройти все пять этапов вспомогательногопроцесса решения задач. Это применимо даже к этапу 1, поскольку первоначальнуюзадачу нельзя назвать непреложной. Если мы не мо­жем придумать хорошие вариантырешения, мы можем вернуться на первый этап и попытаться сформулировать задачуиначе, а возможно, и выбрать другую задачу. На самом деле, кажущаясянерешаемость — толькоодна из множества причин, почему зачастую мы хотим изме­нить задачи, которые решаем.Некоторые варианты задачи несомнен­но более интересны или в большей степени подходят другим задачам;другие — лучшесформулированы; третьи кажутся потенциально бо­лее эффективными или болеенасущными и т.д. Часто вопрос о том, в чем точно заключается задача и какиекачества должны быть присущи хорошему объяснению, подвергается такой жекритике и тем же гипотезам, что и пробные решения.

Точно также, если критика на этапе 3 невыберет одну из конку­рирующих теорий, мы попытаемся изобрести новые методы критики.Если и это не поможет, мы можем вернуться на этап 2 и попытаться уточнитьпредлагаемые нами решения (и существующие теории) так, чтобы извлечь из нихбольше объяснений и предсказаний и облегчить поиск их недостатков. Мы такжеможем вновь вернуться к этапу 1 и попытаться найти лучшие критерии объяснений.И так далее.

Существует не только постоянный возврат,многие подзадачи оста­ются действующими одновременно, и к ним приходится обращаться помере возможности. И лишь когда открытие сделано, четкую его после­довательность можно представитьтак, как показано на рисунке 3.3. Эта последовательность может начаться ссамого последнего и наи­лучшего варианта постановки задачи; затем она может показать,ка­ким образомнекоторые из отвергнутых теорий не выдержали крити­ки; представить победившую теориюи сказать, почему она выдержала критику; объяснить, как обойтись безвытесненной теории; и, наконец, указать несколько новых задач, которые создаетили предусматривает это открытие.

В процессе решения задачи мы имеем дело согромным неоднород­нымнабором идей, теорий и критериев, представленных в разных кон­курирующих между собой вариантах.Существует непрерывная смена теорий по мере того, как они изменяются или ихвытесняют новые те­ории. Таким образом, все теории подвергаются изменению или отбору в соответствии скритериями, которые тоже подвергаются изменению или отбору. Весь процесснапоминает биологическую эволюцию. Зада­ча подобна экологической нише, атеория — гену иливиду, который проверяют на жизнеспособность в этой нише. Подобно генетическиммутациям постоянно возникают новые варианты теорий, и менее удач­ные варианты отмирают, когда им насмену приходят более удачные. Удача — это способность выживать подпостоянным избирательным давлением — критикой, — властвующим в этой нише, причемее кри­терии частичнозависят от физических характеристик ниши, частично от качеств, присущих другимгенам и видам (т.е. другим идеям), ко­торые уже там присутствуют. Новоемировоззрение, которое неявно может присутствовать в теории, решающей задачу, иотличительные черты нового вида, занимающего нишу, — исходящие свойства зада­чи или ниши. Другим словами,процесс получения решений изначально сложен. Не существует простого способаоткрыть истинную природу планет, задаваясь, скажем, критикой теории небеснойсферы и неко­торымидополнительными наблюдениями, так же, как не существует простого способасоставить ДНК коалы, опираясь на свойства эвкалип­тов. Эволюция или метод проб иошибок — особенносконцентриро­ванная,целенаправленная форма этого метода, называемая научным открытием, — единственный способ осуществитьэто.

Именно по этой причине Поппер назвал своютеорию о том, что зна­ние может увеличиться только через гипотезы и опровержения, какпоказано на рисунке 3.3, эволюционнойэпистемологией. Это важное объединяющее понимание. Мыувидим, что между этими фундамен­тальными теориями существуют и другие связи. Но я не хочупре­увеличиватьсходство научного открытия и биологической эволюции, поскольку между нимисуществуют и значительные отличия. Одно из отличий заключается в том, что вбиологии вариации (мутации) про­исходят беспорядочно, слепо и бесцельно, тогда как при решениизадач создание новых гипотез — процесс сам по себе комплексный, основан­ный на знаниях и движимыйнамерениями людей, в нем заинтересо­ванных. Но, может быть, даже более важное отличие заключается вот­сутствиибиологического эквивалента аргумента. Все гипотезы необхо­димо проверять экспериментально, что является одной из причинтого, что биологическая эволюция протекает в астрономическое число раз болеемедленно и менее эффективно. Тем не менее, между этими дву­мя процессами существует не простоаналогия, а более глубокая связь: они входят в число тесно связанных междусобой лосновных нитей объяснения структуры реальности.

Как в науке, так и в биологической эволюцииэволюционный успех зависит от возникновения и выживания объективного знания, которое в биологииназывается адаптацией. Тоесть способность теории или гена выжить в нише — не бессистемная функция егоструктуры, она зависит от того, достаточно ли истинная и полезная информация онише явно или неявно закодирована там. К этому я вернусь в главе 8.

Теперь становится понятнее, что оправдываетте выводы, которые мы делаем из наблюдений. Мы никогда не делаем выводов изодних наблюдений, но наблюдения могут сыграть значительную роль впро­цесседоказательства, показывая недостатки некоторых конкурирую­щих объяснений. Мы выбираемнаучную теорию, потому что аргументы (только некоторые из которых зависят отнаблюдений) убедили нас (на данный момент), что объяснения, предлагаемые всемиостальными конкурирующими теориями менее точны, менее обширны илиглубоки.

Давайте сравним рисунки 3.1 и 3.3.Посмотрите, насколько отлича­ются эти две концепции научного процесса. Индуктивизм основываетсяна наблюдениях и предсказаниях, тогда как наука в действительности основываетсяна задачах и объяснениях. Индуктивизм предполагает, что теории каким-то образомизвлекают или получают из наблюдений, или доказывают с помощью наблюдений,тогда как в действительнос­ти теории начинаются с недоказанных гипотез, возникших в чьем-торазуме и, как правило, предшествующих наблюдениям, исключающим конкурирующие теории. Индуктивизм ищетдоказательства предска­заний как вероятных будущих событий. Процесс решения задачдока­зываетобъяснение, которое превосходит все остальные имеющиеся на данный моментобъяснения. Индуктивизм — опасный источник повто­ряющихся ошибок разного родапотому что на первый взгляд, он весьма правдоподобен. Но это нетак.

Успешно решая задачу, научную или любуюдругую, в конечном итоге мы получаем набор теорий, которые предпочитаемначальным те­ориямнесмотря на то, что они снова содержат задачи. Следовательно, новые качества,которые будут присущи новым теориям; зависят от то­го, что мы посчитаем недостаткаминаших первоначальных теорий, то есть от того, в чем заключалась задача. Наукахарактеризуется как сво­ими задачами, так и своими методами. Астрологи, решающие задачусоставления более интригующих гороскопов без риска быть уличенны­ми в неправоте, вряд ли создалимного того, что заслуживает названия научного знания, даже если онииспользовали настоящие научные ме­тоды (например, исследование рынка) и сами в достаточной степениудовлетворены найденным решением. Задача настоящей науки всегда заключается втом, чтобы понять какой-то аспект структуры реальнос­ти, изыскивая объяснения,настолько обширные и глубокие, истинные и точные, насколько этовозможно.

Pages:     | 1 |   ...   | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 |   ...   | 58 |    Книги по разным темам