В каждом учреждении, кроме формальной организации, существует сфера неформализованных организационных отношений, называемая неформальной организацией.
В социологии неформальная организация рассматривается как «спонтанный продукт (…), который организует повседневную жизнь вне формализованных систем и который дополняет и заполняет пробелы в формальной организации» (Щепанский 1972, стр. 236). Такая неформальная организация присутствует и в тюрьмах, исправительных и воспитательных учреждениях, ее в народе называют «второй жизнью», в отличие от «первой» — официальной. Часто неформальная жизнь заведения играет более важную роль, чем формальная, иногда важнейшей сферой отношений в заведении становится «вторая жизнь». Неформальная организация тюрьмы включает в себя неформальные отношения между персоналом, между персоналом и заключенными (осужденными, несовершеннолетними) и между самими заключенными. Термин «вторая жизнь» обычно используется для неформальных отношений среди заключенных. Традиционно считается «вторым». жизнь» для неформальной организации, но следует подчеркнуть, что она действует на тех же принципах, что и формальная организация, хотя и является незаконной и противоречит официальным целям завода.
Субкультура «вторая жизнь» представляет собой автономную систему норм, ценностей и ролей, созданную воспитанниками на основе криминальной субкультуры. «Вторая жизнь» определяет всю полноту отношений между воспитанниками, а субкультурные нормы поведения очень детализированы, жестки и неукоснительно соблюдаются. Спонтанные отношения между воспитанниками, основанные на личных и эмоциональных связях, невозможны, поскольку нормы субкультуры регламентируют, кто, с кем и как может контактировать.
Важнейшим элементом субкультуры колонии для несовершеннолетних является разделение несовершеннолетних на две отдельные группы: «Люди» и «Лохи». Народ — привилегированная и господствующая группа, статус Народа определяется рядом применимых норм и моделей поведения. Основная норма — «не понял».
Это запрет на репортажи. Люди связаны солидарностью, но Неудачники исключены из этой солидарности. Человеку никогда не разрешается настучать на Человека, но в некоторых случаях ему разрешается настучать на Сосунка, особенно когда на карту поставлено благополучие группы Людей. Люди — закрытый клан и тщательно изолируют себя от Неудачников. Эта изоляция обеспечивается особыми нормами, ритуалами и табу,
например, людям и проигравшим не разрешается играть вместе или принимать пищу за одним столом. Мужчина не может пожать руку неудачнику или взять у него зажженную сигарету.
Помимо норм, обеспечивающих солидарность людей, особую роль играют нормы, касающиеся сексуальных практик, существует абсолютный запрет на гомосексуальные отношения между людьми. Гомосексуальные отношения между Людьми и Лохами допускаются, а иногда и рекомендуются, но тогда Мужчина может выступать только в активной «мужской» роли.
Существует сильный конфликт между группой Людей и Неудачниками. Люди пытаются различными способами дразнить Неудачников, эксплуатировать их и увековечивать их доминирующее положение. Проигравшие мстят, главным образом, сообщая об этом педагогам. По мнению Людей, Неудачники — невольные личности, неспособные к солидарности. Многие наблюдения, кажется, поддерживают эту точку зрения. Интересно, например, что попытки организованного сопротивления Неудачников против эксплуатации Людей редки даже в тех заведениях, где Неудачники имеют значительное численное преимущество.
Стратификация жесткая и ярко выраженная. Ни у ученика, ни у его коллег нет сомнений, Человек он или Лох. Обычно персонал завода хорошо разбирается в этом подразделении. Существует мало возможностей перейти из одной группы в другую. «Неудача», или деградация Человека, — это наказание за предательство основных правил, применимых к Человекам, и обычно сочетается с побоями и попыткой изнасилования. В исключительных случаях происходит «исправленное», т.е. принятие Неудачника в клан Людей.
«Новое» по прибытии на завод подвергается различным испытаниям со стороны Людей. Если никто из людей не знает «нового» и не может его порекомендовать, а также не получил о нем мнения от другой компании (обычно зашифрованного в переписке), то «новый» должен чем-то впечатлить Людей и доказать, что он достоин называться мужчиной. Одним из наиболее часто используемых испытаний является избиение «новичка», если он не сообщает об этом воспитателям, значит, он достоин доверия. Перед окончательным приемом в Народ ему часто приходится проходить своеобразную стажировку под названием «Америка» или «работа», какое-то время он должен служить Народу, пока окончательно не сравняется с ним в правах. Ритуал принятия людей в группу часто принимает форму опасной инициации, полной магических смыслов.
Внутри этих двух основных групп можно наблюдать дальнейшее разделение. Например, Анна Пилинова и Дж. Василевски установили, что среди Людей есть: Гит-люди, Люди, Люди из свободного американца, а среди Неудачников: Чистые Неудачники с шансом на исправление, Чистые Неудачники, Грязные Неудачники.
Дифференциация престижа среди Людей более сдержанна, они декларируют равенство всех Людей. Источником престижа среди людей может быть, например, наличие большого количества знакомых в криминальных кругах, выходец из крупного города или даже определенных городских районов, криминальный опыт, опыт работы, хорошее знание субкультурных правил. Дифференциация внутри группы Неудачников более выражена, хотя и не всегда отражается в специальных наименованиях. Несомненно, в самом низу служебной иерархии находится «cwel», играющий роль пассивного гомосексуалиста. Люди и прочие Неудачники презирают такого ученика.
Как указывает С. Малковский, фабричная субкультура «фаталистична, пессимистична, эксплуататорская, паразитическая и рабская. Он фаталист, потому что считает, что одни ученики предназначены для ботаников, а другие для человечества; пессимистично, потому что человек может стать лохом, но лох в принципе не может стать человеком; оно эксплуататорское, потому что основано на бесчеловечной эксплуатации лохов людьми; оно паразитическое, потому что его не было бы в условиях, когда не было бы воспитателей и лохов; это, наконец, рабство, потому что оно устраняет момент решения и выбора из жизни людей»
Выше я в общих чертах описал «вторую жизнь» исправительных учреждений для мальчиков. Это не сенсация, неслыханная в других типах пенитенциарных учреждений. Хотя есть некоторые различия в «фольклоре» рабочих мест, разделение на господствующую элиту и подчиненных ей остальных заключенных наблюдалось во многих типах учреждений, как в польских, так и в зарубежных исследованиях.
В исправительных учреждениях (тюрьмах) господство одних групп заключенных над другими, иногда сочетавшееся с террором и различными формами жестокой эксплуатации, существовало очень давно и неоднократно описывалось в польской социологической и педагогической литературе. Интересно, что «вторая жизнь» более интенсивно раскрывается в учреждениях для малолетних, она менее заметна в учреждениях для престарелых (возможно, она лучше скрывается заключенными).
В исправительных учреждениях «вторая жизнь» с разделением на Людей и Неудачников и со всем богатством магических обрядов и тюремного языка появилась, наверное, только в 1960-е годы, но уже существовала широкая сфера неформальных отношений между подопечными, часто ( а может и всегда) также доминирование и неформальная стратификация.
«Вторая жизнь» в образовательных учреждениях и в некоторых детских домах очень похожа на жизнь в исправительных учреждениях. В последние годы наблюдается появление группировок людей («мерзавцев») и их обычаев (вероятно, переведенных из пенитенциарных учреждений) среди молодежи на свободе в крупных городах.
В исправительных учреждениях для девочек эквивалентом Людей и Неудачников являются Гит-мамочки и Неудачники, но исправительная субкультура девочек кажется менее формализованной, а стратификация очень подвижной.
В завершение своей работы я хотел бы процитировать анонимного заключенного, отражающего всю субкультуру «второй жизни» в закрытых учреждениях. «Хуже всего в тюрьме то, что тебе приходится жить с другими заключенными» Анонимный заключенный.