Существуют различные политические стратегии борьбы с явлением притока иммигрантов. Они зависят прежде всего от богатства данной страны, этнического и культурного разнообразия (традиции, ценности, политическая культура) или, наконец, от экономических потребностей. В мультикультурной Европе можно выделить три основные модели политики принимающей страны по отношению к иммигрантам:
- модель дифференцированного исключения;
- ассимиляционная модель;
- мультикультурная модель.
- Модель дифференцированного исключения
Эта модель, основанная на исключительном принципе приобретения гражданства ius sanguinis, т. е. его наследования, в чистом виде уже не существует в современной Европе. Однако он использовался в Германии и Бельгии почти до конца 20 века. «Закон крови» действует в Швейцарии и по сей день, но швейцарское гражданство также можно получить путем натурализации. Эксклюзионная модель предполагает наименьшую интеграцию иностранцев или, в крайнем случае, их сегрегацию. В течение многих лет немецких гастарбайтеров воспринимали как наемных работников, которые вернутся на родину после истечения срока их трудового договора. Однако этого не произошло, и немецкие турки сегодня являются одним из наименее интегрированных иммигрантских меньшинств в Европе.
- Модель ассимиляции
Франция была единственной европейской страной, которая с самого начала сосредоточилась на ассимиляции иммигрантов. Разница между французской моделью и среднеевропейской моделью связана с сильными республиканскими традициями и идеологией. Защита культуры и, кроме того, энергичной цивилизаторской миссии Франции является здесь делом национальной гордости. Французская элита никогда не отделяла культурную лояльность от политической лояльности. Эта традиция восходит к якобинским временам. Они не хотели, чтобы сфера культуры свободно определялась рыночной площадью, семейным домом или даже какой-то местной общиной. Таким образом, Франция традиционно и последовательно делает ставку на ассимиляцию и, следовательно, опасается любого сепаратизма.
Примером французской интеграционной политики является «война за шарфы», закончившаяся в начале 2004 г. принятием Национальным собранием Франции закона о религиозной символике в школах. Как заметил Марек Островский, Франция слишком горда, чтобы проводить политику мультикультурализма, единственная французская политика — это политика интеграции. Однако интеграция никогда не принимала форму культурной стерилизации во Франции — приспособление к социальным практикам, кодексам, нормам всегда сопровождалось стойким классовым, гендерным и расовым неравенством. Поэтому, когда в 2005 г. во французских пригородах вспыхнули беспорядки, The Economist (12 ноября 2005 г.) сообщил, что социальная и полицейская политика потерпели неудачу, как и интеграция.
- Мультикультурная модель
Идеология мультикультурализма всерьез зародилась в 1980-х годах и во многом явилась реакцией на многолетний процесс ассимиляции в западную культуру — угнетающий процесс, в ходе которого многие этнические группы получили глубокие раны. Мультикультурализм утверждал право публично идентифицировать себя со своей этнической группой для всех желающих, не опасаясь оказаться в невыгодном положении или подвергнуться стигматизации.
Неоспоримая ценность идеологии мультикультурализма заключается в том, что она позволяет увидеть слабость традиционной ассимиляционной стратегии, в том, что она обнажает связанные с ней экономические и политические интересы, механизм угнетения и порабощения, наконец, в том, что она показывает значение принадлежности к сообществу, чувство солидарности с судьбой в целом. С другой стороны, в мультикультуралистском мышлении (например, Charles Taylor 1992) существует отчетливо консервативное понимание культуры, согласно которому человек может быть действительно членом только той культуры, в которой он вырос. Таким образом, существует молчаливое и спорное предположение, что единственно верным является культура происхождения. Пока никто не ставит под сомнение социализирующее значение культуры происхождения и ценность обладания собственной культурой (возможность жить по ее правилам),
До взрыва в лондонском метро (7 июля 2005 г.) Великобритания считалась образцом бесконфликтного мультикультурализма. Вплоть до июльских взрывов в метро Британия следовала старой английской поговорке: «Лучше дьявол, которого мы знаем, чем дьявол, которого мы не знаем». Радикальные имамы в мечетях казались меньшей угрозой (вы знали, что они делали), чем уход в подполье. Взрывы в лондонском метро спровоцировали объявленную правительством войну с терроризмом. Тем самым было объявлено о кризисе мультикультурного государства в Великобритании.
В своей крайней форме французская и британская модели сегодня критикуются как неэффективные и опасные. Стратегия ассимиляции, ориентированная на сходство, остается глухой к необходимости сохранения идентичности и культурной преемственности в принимающих обществах. Стратегия мультикультурализма, ориентированная на отличие, ведет к геттоизации, неотрайбализму, дифференциации норм (в том числе моральных) и, как следствие, к эскалации культурных конфликтов.
Европейские политики задаются вопросом: как управлять культурным разнообразием, чтобы сохранить социальную сплоченность и обеспечить адаптацию меньшинств? Другими словами, как эффективно интегрировать иммигрантов? Возможен ли компромисс между мультикультурной и ассимиляционной моделями?