Однако деление на биологический пол (пол) и культурный пол (гендер) может быть поставлено под сомнение. Джудит Батлер — одна из современных авторов-феминисток — указывает на отсутствие связи и взаимосвязи между биологическим и культурным полом. Разделение на два биологических пола как дихотомическое деление не навязывает существование только двух культурных полов. «Разделение по полу/гендеру предполагает радикальный разрыв между биологическими телами и гендером, сконструированным культурой. Из временного признания устойчивости разделения на биологические полы не следует, что конструкция «мужчины» применима только к мужским телам, а «женщина» — к женским телам». Батлер, поддерживая тезис об отсутствии необходимой связи между биологическим полом и гендером, указывает на существующие явления,

Более того, Батлер утверждает, что гендер предшествует существованию биологического пола. Это означает, что биологический пол не существует вне системы гендерных смыслов и всегда находится как зеркальное отражение гендерных смыслов. «Предположение о гендерной бинарности подразумевает автоматическую веру в миметическое отношение пола к биологическому полу, и, следовательно, пол отражает биологический пол или ограничивается им. Но когда сконструированный статус гендера понимается как радикально независимый от пола, гендер становится свободным артефактом, в результате чего «мужчина» и «мужчина» могут так же легко означать женское тело, как и мужское тело, и «женское тело». «и «женское» мужское тело так же легко, как и женское тело».

Такое понимание отношений между культурным полом и биологическим полом, автономизирующее первый, ставит вопрос о статусе биологического пола. По Батлеру, биологический пол не существует в семантическом смысле вне категории гендера, это имитация культурно навязанного гендерного различия, которое трансформируется в оригинал, а гендер становится имитацией имитации.

Батлер также подрывает предполагаемую связь пола и идентичности. Согласно ее концепции, гендер не является фиксированной категорией, основанной на однажды установленной гендерной идентичности (имеется в виду биологический пол). Это скорее семантически открытая категория, существующая через перформанс. В то же время термин, используемый Батлером, следует отличать от «простого» исполнения. Ролевая игра подразумевает наличие свободы воли человека и, по крайней мере, возможность выбирать роль для игры. В случае отыгрывания/представления гендера это становится социальным принуждением, необходимостью получить признание и эффективно функционировать в дихотомической гендерной системе.

Предполагается, что гендер создается посредством повторяющихся актов воспроизведения/представления поведения и действий, приписываемых данному полу. Быть мужчиной/женщиной означает постоянно становиться мужчиной/женщиной, всегда стремиться быть более полноценным мужчиной/женщиной. Гендерная идентичность создается посредством актов воспроизведения пола, которые происходят через тело. Тело становится в некотором роде местом воздействия гендерных норм. В контексте воспроизведения/представления гендера через тело биологический пол сам по себе служит культурным конструктом, основанным на материализации норм в теле и принудительном повторении этих норм. Согласно Батлеру, гендер не вписывается в биологический пол и тело, а становится их моделью.

Батлер не ставит под сомнение саму реальность секса и тела. Так что это скорее взгляд на биологический пол и тело, которые определяются системами социокультурных смыслов. Тело, через которое раскрывается пол, всегда существует в определенном контексте, это ситуация, это норма, которой нужно соответствовать. По мнению автора «Тела, которые имеют значение», шансы сослаться на тело, не опосредованное «ситуацией», малы. Каждый раз мы используем какую-то версию, видение, конструкцию. Каждый раз мы тоже что-то упускаем и скрываем, потому что, как доказывают антропологи, человеческое тело способно совершать около 700 000. физические символы, 20 000 различных выражений лица и более 1000 варианты постуральной жестикуляции. Из всех этих возможностей мы выбираем относительно немногие,