Когда вы будете читать о каждой черте характера, имеющей отношение к даче свидетельских показаний, представьте себе ситуацию, в которой эта информация была бы вам полезна. Прочитав этот модуль, сравните его содержание с историей и первыми результатами исследований психологии очевидцев.
Мы уже говорили о первых исследованиях психологии права. В этом разделе мы подведем итоги недавних исследований фактора, влияющего на свидетельские показания. Мы поговорим о самом наблюдаемом событии и обстоятельствах наблюдения и их влиянии на точность и полноту показаний свидетеля.
Рисунок 25 Допрос свидетеля в отделении полиции
При разговоре или размышлении о допросе свидетеля обычно представляется стандартная ситуация: свидетель и следователь находятся одни в отдельной комнате, допрашивающий задает вопросы и записывает ответы.
Оба никуда не торопятся, обоих интересует только опрос, ничто особо не мешает их разговору. Точно так же воображаются обстоятельства, при которых свидетель наблюдал события. Действительно, обстоятельства, при которых наблюдаются события, и показания, данные о них впоследствии, чрезвычайно разнообразны. Слова «события», «свидетельство о них» скрывают чрезвычайную ситуацию, обстоятельства, людей, отношения, мысли, чувства (см. рис. 25, 26, 27).
Рисунок 26Допрос свидетеля на месте преступления
Рисунок 27 Опрос свидетеля 0 при обыске лица
Рассмотрим некоторые особенности этого опроса.
Продолжительность наблюдаемого события
Здравый смысл подсказывает, что чем дольше мы наблюдаем за событием, тем детальнее и точнее мы его запомним. Изучение деятельности суда показывает, что при оценке показаний свидетеля обычно интересует, как долго свидетель видел событие (длительно ли он мог наблюдать или только «проходил мимо»). Исследование Р. Линдси показало, что, например, из 25 факторов0, так или иначе влияющих на доверие суда к показаниям свидетелей, продолжительность наблюдения занимает четвертое место1.
Исследования часто противоречат убеждениям здравого смысла. Но в данном случае они не только подтверждают, но и помогают понять, насколько это важно. Во время эксперимента Клиффорда и Ричардса к полицейским подошел невидимый человек и заговорил с ними. Беседа была организована таким образом, что одни участники говорили 15 секунд, другие – 30 секунд. Разница в 15 секунд не большая. И 15 и 30 сек. очень мало. Однако в ходе эксперимента выяснилось, что то, как сотрудники милиции запоминали одного человека и другого, отличалось подробностью и точностью..
Таким образом, существенным фактором, повышающим достоверность показаний, является продолжительность наблюдения. В то же время исследование показало, что существует определенный «предел насыщения», после которого способность к запоминанию у полицейского не улучшается даже при общении в течение более длительного периода времени.
Повторение события или детали события
Иногда перед ограблением банка преступники заходят «осмотреться». Сотрудники банка видят их очень мельком и, как и тысячи других посетителей, тут же их забывают. Однако эксперимент показал, что забывание не является полным, и «скрытый портрет» увиденного человека еще некоторое время лежит в глубинах памяти. Это вызвано парадоксальным явлением — после ограбления сотрудники банка лучше и дольше запоминают тех, кого они видели раньше.
Смоделировав эту ситуацию, оказалось, что это происходит даже в том случае, если сотрудник не помнит, что видел человека несколько дней назад0. Кажется, что когда мы встречаем нового человека, наша память сразу «начинает работать», чтобы запомнить этого человека. Если времени на это мало, то запоминание скрытое, латентное. Мы не можем ни вспомнить, ни узнать нового человека. Однако, когда она появляется в следующий раз (или разы), память просто заканчивает начатую ею работу1.
Преступление происходит в любое время суток. Само собой разумеется, что видимость ночью хуже, чем днем, поэтому показания свидетелей не очень точны. Это подтверждают и исследования . Говорят, что лунный свет обманчив, но только психологические исследования показали, насколько он обманчив. Shrier (1994) определил, что при полной луне опознание человека достоверно только в том случае, если он находится не дальше 3 метров..
Удивительно, но ночь — не самое плохое время для наблюдений, даже при недостаточном освещении. В сумерках видимость еще хуже. В это время свет наиболее «обманчив». Человек не только хуже видит, но и осознает, насколько плохо он видит.
Эти факты иллюстрируют очень важную характеристику психологии очевидца — они показывают, почему очевидец может серьезно ошибаться в оценке достоверности своих знаний. Потому что при субъективной оценке того, насколько хорошо он видел, свидетель ориентируется на освещение. Если освещение хорошее, свидетель считает, что то, что он видит, реально. Если освещение плохое, он начинает сомневаться и «не верить глазам своим». Например, при полном свете освещение хорошее. Именно поэтому свидетель уверяет, что все видел хорошо. Между тем в этот период видимость в большей степени зависит от условий освещения и природы. Соотношение света и тени при лунном свете или вечером, когда наступают сумерки, совершенно иное, чем днем. И именно это отношение подчеркивает форму вещей. В результате даже хорошо заметные объекты становятся «неискаженными», меняя свои контуры и видимую форму.
Шокирующий объект. Сцены с оружием
Вы знаете, человеческие конфликты волнуют, но все же довольно распространены. За ними можно наблюдать из страны, не испытывая особого страха. Однако когда в руках одного из участников события появляется оружие, особенно огнестрельное, все тут же меняется. Оружие может быть направлено не только на противника, но и на свидетеля события. Все понимают, что их можно ранить, даже убить. Вот и возникает вопрос, насколько это влияет на показания участника события. Как меняется зрение и память j0, когда на сцене появляется сильный «оружейный фактор».
Проведены многочисленные исследования, результаты которых достаточно однозначны — внешний вид оружия меняет восприятие свидетеля и последующие показания. Упомянем два самых известных теста. А. Маас и Г. Конкен (1989) смоделировали «эффект оружия»1. Экспериментатор неожиданно приближался к испытуемому в присутствии испытуемого. В одних случаях он держал в руках нож, в других — карандаш. Кроме того, в одних случаях он имитировал удар, в других — нет. После этого «преступник» быстро скрылся. Во второй части эксперимента задачей испытуемых было выявить «преступника» среди других людей. Это было сделано так, как обычно организуется распознавание — он встал в очередь среди других.
Результат эксперимента был однозначным. Свидетели происшествия значительно хуже опознавали преступников, у которых было оружие. Они чаще ошибались. Когда нужно было их описать, они давали гораздо меньше подробностей, а ошибок среди них было больше. Вместо самого оружия люди хорошо помнят руку, которая его держала. Так что речь идет о неком эффекте «концентрации».
Аналогичный эксперимент был организован Х. Крамером и его коллегами. . Его испытуемые видели неожиданные сцены, где «нападавший» бьет «нападавшего» по голове винной бутылкой. Эксперимент был организован таким образом, что можно было менять освещение бутылки. В одних случаях она была хорошо освещена, в других плохо. Однако во всех случаях было совершенно ясно, во что он одет.
После этого проверялось, насколько точно испытуемые запомнили все событие.
Выяснилось, что существенные отличия зависели от того, как зажигалось «оружие». Чем лучше она была освещена, тем сильнее были психологические эффекты, связанные с оружием, — тем хуже воспринималось как сцена в целом, так и отдельные ее детали.. Это дополняет наше понимание механизма «эффекта оружия». Мы видим, что осознание того, что оружие извлечено, не является единственным источником этого эффекта. Собственные эффекты делают сцену с оружием визуальной.
Обычно свидетели вооруженного нападения говорят о преступнике: «Я никогда не забуду того, что видел». Когда они рассказывают об этом членам суда, те склонны считать свои показания заслуживающими доверия. Результаты психологических экспериментов заставляют усомниться в этом. Можно ожидать, что свидетель не скоро забудет увиденное событие. Однако исследования показывают, что подробности такого события свидетель запомнит только хуже.
Американцы были потрясены известием об убийстве президента Джона Ф. Кеннеди. Произошло это в 1963 году.
Интересно, что многие из них живо помнят момент, когда узнали о смерти президента. Они помнят, какая была погода, что происходило в тот момент, образы того момента остаются яркими.
Это было как вспышка, которая мелькнула в обыденной жизни и запечатлела какой-то момент. Тысячи подобных изображений до и после этого события исчезли, и эта память хранится в виде фотографии.
70 лет назад нечто подобное произошло после убийства президента А. Линкольна. 71 процент опрошенные говорили, что их воспоминания о моменте, когда они услышали об этом событии, остались очень яркими1.
Такой эффект возникает не во всех случаях, его вызывают не все травмирующие и значимые события. Например, американцев потрясла трагедия космического корабля «Челленджер». Он взорвался на глазах у всего мира совершенно неожиданно. Это была настоящая трагедия и удар по американскому престижу, но «эффекта вспышки» не произошло.
Несколько подобных событий дали толчок к дальнейшим исследованиям. Одним из них был опрос болельщика, смотревшего чемпионат Великобритании по футболу, после которого произошли массовые беспорядки и погибло около ста человек. В ходе него ставилась цель выяснить, насколько индивидуум «заболел» во время просмотра соревнований, какое влияние на него оказали отдельные моменты его жизни, а также имел ли он «молниеносный эффект».
Выяснилось, что эффект вспышки на самом деле будет связан с тем, насколько значимыми для индивидуума были названные события, что он пережил во время соревнований и сразу после них. Однако, с другой стороны, оказалось, что упомянутый эффект не является постоянной, закономерной реакцией, возникающей спонтанно после неожиданного и значимого события. В одних случаях бывает, в других нет .
Уверенность свидетеля в правильности своих показаний
При допросе свидетеля и заслушивании его показаний следователь, судья, защитник и т. обязательно задает важный вопрос, убежден ли свидетель в истинности своих показаний. Этот вопрос может звучать совсем по-другому. Например: «Вы ясно видели, о чем сейчас говорите?» «Вы уверены в правдивости своих показаний?» «Не могли ли вы ошибиться?» Отвечая на эти вопросы, свидетель дает оценку достоверность его показаний. Для самого свидетеля очень важно уверить суд в правильности своих показаний. Это особенно важно, если суд убежден в беспристрастности свидетеля или если показания свидетеля ему не нужны (например, преступник рассказывает, как он совершил преступление).
Обсудим, в какой степени такое убеждение подтверждается данными психологических исследований.
Парадоксальный вывод этого исследования заключается в том, что, вопреки тому, во что многие верят, нет существенной связи между истинностью показаний свидетеля и его верой в то, что показания верны1.
Этот вывод не покажется таким парадоксальным, если вспомнить, как часто неверные приговоры судов были связаны именно с категоричными показаниями свидетелей (см. рис. 28).
Рисунок 28 Ложное распознавание
Из-за ложных показаний свидетеля двое невиновных были обвинены в совершении тяжких преступлений и приговорены к суровым срокам лишения свободы. Лоуренс Бергсон (слева) был осужден за многочисленные изнасилования. Джордж Моралес (справа) был осужден за грабежи. Бергсон был освобожден после ареста настоящего преступника Ричарда Карбоне (в центре), который признался в вышеупомянутых изнасилованиях. Позже он признался в вооруженных ограблениях, за которые был осужден.
Джордж Моралес. Потом и последний был освобожден. Посмотрите внимательно на представленные фото. Сходство с J0 очень поверхностное. Различные формы носа, подбородка, глаз. Однако большинство свидетелей были уверены, что не ошиблись.
Это почему? Английский ученый А. Лейпп объясняет это достаточно просто: показания свидетеля просто формируются одними факторами, тогда как другие факторы влияют на его веру в истинность показаний. Он также предполагал, что связь между точностью показаний и субъективным убеждением свидетеля в том, что они верны, является наиболее тесной до тех пор, пока не будет достаточно хороших знаний.условия рождения. Другими словами, пока условия зрения хорошие, человек может судитьв состоянии ответить, как именно он видел. Когда условия плохие, свидетель ошибается как в отношении события, так и в своей способности правильно их воспринять. Понятно, что чем меньше возможность правильного понимания своей способности к оценке, тем большую роль играют косвенные критерии оценки. Каковы критерии? Как человек определяет, правильно ли он воспринял ситуацию?
Один из критериев рассмотрен К. Вильямсом и его коллегами (1992)1. Он указывает, что вера в истинность своих показаний является социальным явлением. Он играет важную роль общественного свидетеля. «Я был на месте происшествия, поэтому я должен был знать, что там произошло». Свидетель верит в правильность своих показаний просто потому, что правильность показаний гарантируется его социальным статусом свидетеля.
Другим важным фактором уверенности в том, что истинность свидетельств не зависит от самой истины, является точность памяти человека.оценка люма. Некоторые люди склонны доверять своему восприятию и памяти в целом вне зависимости от условий наблюдения. Другие склонны сомневаться в себе.
Э. Браун установил, что большинство людей, убежденных в точности своих показаний в тех случаях, когда эти данные действительно верны, в равной степени склонны верить тому же в том случае, когда данные не соответствуют действительности. Проще говоря, одни люди всегда склонны доверять своим показаниям (даже если они не очень верны), другие склонны недоверять своим показаниям во всех случаях (даже когда они совершенно верны). Все это показывает, что события, наблюдаемые свидетелем, не остаются в памяти неизменными. Когда информация появляется в памяти, требуется много времени для ее обработки и оценки. Исходя из этого, можно предположить, что оценка достоверности показаний свидетеля при первом допросе может быть значительно точнее, чем при более поздних, проведенных в ходе допроса и особенно в ходе судебного разбирательства.
Психологические исследования подтвердили это предположение. Например, Шпорер и другие предположили, что было бы уместно зафиксировать показания свидетеля на видеокамере при первом допросе, особенно когда свидетель отвечает на вопрос, хорошо ли он видел (слышал и т.п.) или точно помнит те события, о которых он дает показания.
По мнению ученого, это помогло суду и следствию точнее оценить первоначальное мнение свидетеля о правдивости его показаний.
С. Кассинас сделал еще больше. Он решил, что свидетель преуспеетоценивает достоверность своих показаний, если ему разрешают лично просмотреть видеозапись его первых показаний.
Таким образом, психологические исследования выявили довольно сложную взаимосвязь между истинностью показаний и мнением свидетеля об их истинности.