Сияющая пустота Эта книга посвящается памяти Чогьяма Трунгпы Ринпоче, несравненного вестника дхармы, и Ригдзину Сикпо (Майклу Хукэму), продолжателю его традиции
| Вид материала | Книга |
- О. Ю. Дыхание на каждый день или Учимся дышать правильно Светлой памяти удивительного, 2569.8kb.
- Светлой памяти Петра Дмитриевича Каволина посвящается эта книга, 2803.07kb.
- Книга памяти, 11757.15kb.
- В чем существо аграрных реформ в России Петра Столыпина и чем они были для нее, 343.2kb.
- «возмездие», 5692.71kb.
- Чогъям Ринпоче Трунгпа, Герберт Гюнтер Тантра Предисловие, 2521.08kb.
- Драгоценная Дхарма Установления и Реализации. Вчастности, вы прочтёте о том, как множество, 3881.96kb.
- Митсуги Саотоме, 1634.36kb.
- Атакже Лизе Джименез, просто потому что она Лиза. Вступление Во вступлении лучше всего, 1040.21kb.
- Боги нового тысячелетия, 6966.86kb.
На севере является тёмно-синяя Шванамукха — «Псоглавая», символизирующая объекты осязания. Тибетское её описание также несколько расходится со смыслом её имени: здесь у этой пишачи волчья голова. Но и в санскритском варианте подразумевался дикий пес-падалыцик, недалеко ушедший от своего предка. Шванамукха разрывает труп на части и обеими руками подносит его ко рту. Напряжённый взор её глаз проникает до самых глубин сансары.
На юго-востоке является бледно-жёлтая Гридхрамукха — пишачи «с головой стервятника», символизирующая объекты зрения. Она несёт на плече человеческий труп и держит в руке скелет. В «Сотне преклонений» добавляется, что она вырывает внутренности трупа, подсекая тем самым под корень три «яда».
На юго-западе является тёмно-красная Канкамукха — пишачи «с головой цапли», символизирующая объекты обоняния. В тибетском тексте сказано, что у неё голова «птицы с кремационной площадки» — то есть, по-видимому, какой-то хищной птицы наподобие ворона или грифа. Она несёт на плече человеческую кожу в знак того, что принимает сансару как изначально чистое состояние.
На северо-западе является чёрная Какамукха — пишачи «с головой вороны», символизирующая объекты вкуса. В правой руке она держит меч, а в левой — чашу из черепа, наполненную кровью. Она пожирает сердце и лёгкие. Поедание внутренних органов и питье крови символизируют освобождение «ядов».
На северо-востоке является тёмно-синяя Улумукха — пишачи «с головой совы», символизирующая звук, то есть объект слуха. В правой руке она держит ваджру, а в левой меч, и при этом что-то пожирает. В «Сотне преклонений» даётся другое описание: она держит чашу из черепа и железный крюк, которым выкорчевывает ложные сансарические воззрения.
Все перечисленные до этого божества образуют внутреннюю мандалу нашей изначально чистой природы — скандх, чувств и сознания. Эту мандалу защищают четыре дакини, охраняющие внутренние врата. Это ипостаси вышеописанных четырёх стражниц врат, на сей раз ещё более свирепые и с головами животных. В правой руке каждая из них держит своё отличительное орудие, с помощью которого исполняет свою функцию, а в левой — чашу из черепа, Наполненную кровью, символ разгневанности.
В «Практике дхармы» сказано, что эти четыре дакини затворяют врата к четырём разновидностям перерождения и открывают врата к четырём «нерушимым действиям». В «Сотне преклонений» они интерпретируются как олицетворения четырёх «беспредельных состояний сознания». Они несут дозор у границ мандалы, дабы все аспекты отношений с внешним миром преисполнились сострадания, доброты, радости за других и невозмутимости. Эти альтруистические эмоции — основа духовной жизни; без них невозможно ни свершить четыре «нерушимых действия», ни спастись от перерождения.
У восточных врат стоит белая ипостась Анкуши с головой лошади — Дэви с Крюком1. В правой руке она держит железный крюк (стрекало погонщика слонов), а в левой — чашу из черепа, наполненную кровью. Она символизирует беспредельное сострадание, вытягивающее живых существ из шести миров сансары. Она вершит духовный труд исцеления страданий и болезней, причинённых пятью «ядами».
У южных врат стоит жёлтая ипостась Паши с головой свиньи —Дэви с Петлей. В правой руке у неё петля, а в левой — чаша, наполненная кровью. Она символизирует беспредельную любовь-доброту, улавливающую и связывающую ложные воззрения, которые мешают живым существам осознать истину. Она вершит труд усиления и приумножения всех просветлённых качеств.
У западных врат стоит красная ипостась Шринхалы с головой льва — Дэви с Цепью. В правой руке у неё железная цепь, а в левой — чаша из черепа, наполненная кровью. Она сковывает «яд»невежества и с беспредельной радостью приветствует пробуждение всех живых существ. Она вершит духовный труд привлечения всего необходимого и подчинения всего вредоносного.
У северных врат стоит зелёная ипостась Ганты с головой змеи — Богиня с Колоколом. В правой руке у неё колокол, а в левой — чаша из черепа, наполненная кровью. Она символизирует беспредельную невозмутимость и непредвзятое отношение ко всем живым существам. Она громко звонит в колокол, чтобы подавить все мысли, рождённые пятью «ядами». Сострадательным действием разрушения она высвобождает заточенную энергию «ядов».
Вслед за этими стражницами является свита, занимающая внешний круг мандалы,—двадцать восемь владычиц, или йогини. Они символизируют разнообразные аспекты наших качеств, способностей и действий, в обыденном состоянии исходящие из пяти ядов, но ныне возникающие как спонтанные проявления пробужденной энергии. Этот всеохватный взрыв гневного сострадания озаряет всё наше существо и проникает в каждую его частицу. Двадцать восемь йогини «спонтанно возникают из творческой энергии самосущих образов гневных херук».
В отличие от предыдущих групп богинь, эти йогини названы в тексте только тибетскими именами, однако их достаточно уверенно можно соотнести с санскритскими аналогами1. Почти все они фигурируют в составе схожих групп, перечисляемых в главных буддийских тантрах, и большинство из них также присутствуют в числе шестидесяти четырёх йогини индуистской традиции, чьи храмы были культовыми центрами тантризма2. Некоторые из них — супруги главных индуистских богов, и любопытно то, что эти богини, больше известные под другими, самостоятельными именами, здесь обозначаются только женской формой имени соответствующего бога. Таким образом, эти йогини связаны с преданиями, в которых богиня выступает как активное проявление принципа, представленного мужским божеством, причём действия её непременно обращены против воплощения зла в том или ином виде. Самые известные из таких богинь — «семь матерей», которые, среди прочих, упоминаются и в «Гухьясамаджа-тантре» и шесть из которых фигурируют в числе йогини гневной мандалы. В индуизме они именуются шакти, т. е. «силой», или «энергией», своих супругов. В буддизме этот термин обычно не употребляется, но отлично согласуется с функциями дакини в данном контексте.
С точки зрения буддизма, вера в какое бы то ни было божество, существующее вне нас и обладающее над нами властью, — это самообман и заблуждение. Поклонение богам — не что иное, как духовный материализм, то есть стремление извлечь какую-то выгоду из религиозной практики, а не постичь природу сознания. Но как только мы осознаем свою пустотную природу и пустотную сущность богов, воплощённые в них принципы и силы преображаются в орудия дхармы. Таким образом в традицию ваджраяны вошли не только эти йогини, но и многие другие божества ортодоксального индуизма, равно как и менее известные локальные индийские и тибетские божества.
Некоторые из двадцати восьми йогини держат различные эмблемы (ваджру, колесо, лотос, сосуд), символизирующие их просветлённые качества. У других в руках оружие (палицы, копья, бритвы), которым они уничтожают яды и рассекают пелену, туманящую восприятие. Некоторые пьют кровь и пожирают сырую плоть, что означает непредвзятое всеприятие и преображение «ядов». Головы диких зверей символизируют полный контроль над стихийной энергией, бесстрашие и силу, ничем не ограниченную и не ведающую сомнений. Головы хищных птиц означают, что своими идеально зоркими глазами эти йогини замечают малейшие препятствия и дурные наклонности и тотчас их уничтожают. Все эти двадцать восемь богинь приглашают нас вкусить весь опыт жизни без ограничений, но с полным осознанием.
Являются они из четырёх областей нашего мозга. В «Сотне преклонений» эти четыре группы йогини соотносятся с четырьмя видами просветлённых действий. Каждая йогини, согласно этому описанию, держит, помимо перечисленных ниже эмблем, отличительный атрибут своего рода — ваджру, драгоценный камень, лотос или двойную ваджру. Кроме того, приведённая здесь цветовая схема несколько отличается от той, что даётся в «Освобождении посредством слушания»: одна половина тела каждой йогини окрашена в тот цвет, что указан далее, а другая — в цвет соответствующей стороны света (у восточных йогини — в белый, у южных — в жёлтый, у западных — в красный, а у северных — в зелёный; см. илл. 6). На изображениях бардо встречаются обе эти схемы; кроме того, четыре группы могут быть окрашены только в четыре основных цвета — белый, жёлтый, красный и зелёный (см. илл. 4 и 7).
Прежде всего являются шесть восточных йогини, вершащие просветлённое действие умиротворения. Первой возникает Ракшаси («Демоница»), окрашенная в тёмно-бордовый цвет и имеющая голову яка. В руках у неё либо ваджра, либо чаша из черепа. Она воплощает собой кровожадную жестокость и насилие, преображённые в неразрушимое пробужденное сознание.
Затем является оранжевая Брахми, или Брахмани («Супруга Брахмы»), символизирующая универсальную силу творения. Она более известна под именем Сарасвати — богини мудрости, искусства и речи. У неё голова змеи, а в руках у неё лотос, эмблема Брахмы, означающая творчество и рождение. Змея властвует над водами бытия, из которых поднимается лотос. В буддизме Брахма превозносится как обладатель божественных способностей к речи, и связь лотоса с речью не случайна, ибо этот цветок служит эмблемой Амитабхи, олицетворяющего речь будд.
Махадеви («Великая богиня») окрашена в тёмно-зелёный цвет и имеет голову леопарда. Все крупные кошачьи символизируют бесстрашие и свирепость, леопард же особенно тесно ассоциируется с женской энергией. Махадеви — супруга Шивы Махадевы, Великого бога, космического принципа растворения и поглощения. В руках у неё трезубец — одна из отличительных эмблем Шивы, символизирующая силу йоги и власть над тремя нади. Этим орудием она пронзает три «яда» — страсть, агрессию и заблуждение.
Следующую йогини можно отождествить с Вайшнави («Супругой Вишну», олицетворяющего вездесущую силу сохранения). В тексте она фигурирует под другим именем, но тождество её с Вайшнави достаточно очевидно. Смысл её тибетского имени не вполне ясен: это слово означает либо «жадность», либо «желание», и может быть истолковано как жажда существования, лежащая в основе принципа сохранения1. У неё голова мангуста — животного, которое на изображениях часто сопровождает бога богатства и изрыгает драгоценные камни. Поэтому не исключено, что эта йогини — богиня благосостояния и процветания, широко известная под именем Лакшми. Тело её окрашено в синий цвет — цвет Вишну, а в руках у неё колесо или диск — чудесное оружие того же бога. Острым, как нож, краем оно врезается в гущу врагов и рассекает их на части. В мирном варианте этот диск становится символом дхармы — учения Будды, распространяющегося во всех направлениях. Следующая йогини, Каумари («Дева»), — супруга Кумары («Юного»), сына Шивы, великого воина, родившегося для того, чтобы сразиться с могущественным демоном. Каумари окрашена в красный цвет и имеет голову гиены. Её атрибут — дротик, оружие Кумары, неизменно поражающее цель и возвращающееся в руку владельца.Этот дротик символизирует проникновение сквозь завесу ложных воззрений силой сосредоточенного прозрения.
Индрани (или Айндри), супруга Индры, могучего царя богов. Она окрашена в белый цвет и имеет голову бурого медведя. Сообща Индра и Индрани правят миром богов, обитатели которого обладают колоссальной мощью, способны исполнять любые желания и тешатся иллюзией бессмертия. Индрани рассеивает эту иллюзию: в руках у неё связка кишок — символ бренности всего сущего.
В южной части мандалы являются шесть йогини, вершащие действие обогащения. Богиня по имени Ваджра — «Алмазная» — олицетворяет собой то же, что и сама ваджра. У неё голова свиньи, символизирующая преображение невежества и заблуждения в сверкающую и нерушимую пробужденность. Ваджра окрашена в жёлтый цвет и держит в руках нож традиционной формы, то есть необычайно острое изогнутое лезвие. Этим лезвием она «сбривает» всякую грязь, оскверняющую лик нашей истинной природы.
Шанти («Мир») окрашена в красный цвет и держит в руках сосуд. У неё голова водяного чудовища, означающая, что эта богиня окончательно преодолела бурный океан сансары и преобразила его в безмятежность. Сосуд её наполнен водой жизни, дарующей здоровье и долголетие.
Амрита («Напиток бессмертия») олицетворяет самое драгоценное сокровище богов. «Амрита» в своём истинном смысле — это субстанция мудрости и знания, дарующая духовную жизнь. У этой богини голова скорпиона — самой ядовитой и опасной твари; это означает, что она преображает смерть в жизнь. Тело её окрашено в красный цвет. В руках она держит лотос, символизирующий жизнь и преображение.
Чандра («Луна») — это женская форма лунного бога. В индийской традиции луна персонифицируется в мужском божестве и символизирует нектар блаженства. У этой йогини голова ястреба или сокола — зоркой хищной птицы, камнем бросающейся на добычу; таким образом, она мгновенно замечает и уничтожает всякое зло. Она окрашена в белый цвет луны и держит в руках ваджру — симиол неразрушимого пробужденного сознания.
Далее следует Данда — «Несущая палицу». В индуистской иконографии палица или жезл ассоциируются, в первую очередь, с Ямой — богом смерти, так что в этом контексте Данду можно трактовать как олицетворение жезла правосудия Ямы. У неё голова шакала или лисицы — животных, питающихся падалью с площадок для кремаций. Она окрашена в тёмно-зелёный цвет и потрясает палицей.
Группу южных богинь замыкает ещё одна Ракшаси («Демоница»), окрашенная в тёмно-жёлтый цвет, с головой тигра. В руках она держит чашу из черепа, наполненную кровью, — символ преображения её кровожадной демонической сущности.
В западной части мандалы являются шесть йогини, вершащих действие привлечения. Первой возникает Бхаксини — «Пожирательница». Она окрашена в тёмно-зелёный цвет и держит в руках палицу. У неё голова стервятника — птицы, питающейся падалью и реющей над полями сражений в ожидании поживы. Оглушая своей палицей силы зла, Бхаксини затем пожирает их.
Рати — «Наслаждение»— в индуистской традиции считается супругой Камы, бога любви. Она окрашена в красный цвет страсти и имеет голову лошади. Лошадь символизирует жизненную силу и также связана со страстью, поскольку гневный конеглавый бог Хаягрива — это ипостась Амитабхи. Рати держит туловище трупа, которое символизирует преображение обыденного существования, основанного на желании, в опыт великого блаженства, приходящий с осознанием пустоты.
Следующей является Махабала — «Обладательница великой силы». Она окрашена в белый цвет и имеет голову гаруды — самой могучей из птиц. В руках у неё палица или жезл — оружие в борьбе против злых сил.
Третья Ракшаси («Демоница») окрашена в красный цвет и имеет песью голову. Собаки как пожиратели падали считались нечистыми животными, разносящими грязь и заразу. Эта Ракшаси держит в одной руке ваджру — символ неосквернимой чистоты, а в другой — нож, очищающий от всякой скверны.
Кама — «Вожделение» — это женская форма одноимённого бога любви. Она окрашена в красный цвет, как и Рати, и имеет голову удода — изящной птички с красивым хохолком, которая ассоциируется с весной и пробуждением желания. Кама изображается стреляющей из лука. Лук — стандартная эмблема Камы, как и его западного двойника Купидона. Он поражает стрелами любви сердца всех живых существ. В буддизме лук символизирует мудрость и пустоту, а стрела — «искусные средства» и сострадание. Здесь в едином образе сочетались две традиции: Кама — это прекрасный символ преображения страсти в сострадание.
Васуракша — «Защитница богатства» — окрашена в тёмно-зелёный цвет и имеет голову оленя. Олень олицетворяет кротость и доброту, а в раннем буддизме он служил символом дхармы, потому что олени, по преданию, слушали первую проповедь Будды. Васуракша — либо богиня-хранительница, либо супруга Куберы, бога богатства. В руках у неё сосуд, полный несметных сокровищ.
В северной части мандалы являются шесть йогини, вершащих действие разрушения. Первой приходит Вайяви — супруга Вайю, бога ветра. Она окрашена в синий цвет и имеет голову волка. В руках у неё знамя, развевающееся на ветру, — символ праны, жизненной силы. Вайяви — это энергия, управляющая зарождением и течением жизни.
Нари («Женщина») олицетворяет женственность. Она окрашена в красный цвет и имеет голову горного козла. В руках у неё острый кол — оружие против злых сил.
Варахи («Свинья») — супруга бога Варахи («Вепря»), одной из десяти аватар Вишну. Она окрашена в чёрный цвет и имеет голову свиньи, символизирующую преображение невежества. В руках у неё связка клыков, которой она крепко удерживает сознание живых существ в мире просветлённости.
Затем является вторая Ваджра («Алмазная») — с головой ворона или вороны. Она окрашена в красный цвет и потрясает трупом ребёнка — символом того, что наше чувство «я» заново рождается каждый миг и в тот же миг освобождается и достигает просветления.
Маханаса («Обладательница большого носа») имеет голову слона1. Слоновья голова символизирует укрощение великой силы сознания. Маханаса окрашена в тёмно-зелёный цвет. В руках у неё труп взрослого человека. Она пьёт его кровь, что означает освобождение полностью сформировавшегося «эго».
Последней является Варуни — супруга Варуны, бога воды. Она окрашена в синий цвет и имеет голову змеи. В руках у неё петля, свитая из змей. Змееподобные божества всегда ассоциировались с водой: это властители рек, океанов и дождей и защитники природной среды. Змеиной петлей Варуни улавливает и связывает силы «ядов».
Вслед за двадцатью четырьмя иогини четырёх сторон света приходят последние четыре иогини, охраняющие внешние врата мандалы и несущие обычные эмблемы стражниц. У восточных врат является Белая Ваджра с головой кукушки и железным крюком. У южных врат является Жёлтая Ваджра с головой козла и петлей. У западных врат является Красная Ваджра с головой льва и железной цепью. У северных врат является Зелёная Ваджра с головой змеи и колоколом. Они защищают внешние границы бардо дхарматы — состояния, в котором мы воспринимаем реальность непосредственно и прямо, лицом к лицу. Верша четыре просветлённых действия, эти стражницы освобождают нас от уз иллюзии и преграждают пути к четырём разновидностям перерождения, дабы умерший освободился ещё в бардо дхарматы и не был ввергнут в бардо становления.
В некоторых традициях к бардо дхарматы добавляются ещё два этапа. В «Освобождение посредством слушания» они не входят, но иногда присутствуют на изображениях бардо (см. илл. 4, внизу в центре). Из пупка являются пять дакини пяти родов. Они изображаются танцующими, как видьядхары, и обнажёнными; в руках у них кривые ножи и чаши из черепов, наполненные кровью. Возникая из чакры пупка — обиталища Ратнасамбхавы, они символизируют просветлённые качества пяти родов. И, наконец, из тайного места является великий гневный херука Ваджракила (или Ваджракилайя), олицетворяющий деятельность всех будд. Это одно из самых могущественных божеств в традиции ньингма — бог, преодолевающий все препятствия на пути к духовной практике. Тело его окрашено в тёмно-синий цвет, а тело его супруги, покоящейся в его объятиях, — в синий более светлого тона. Обликом он схож с другими херуками. В верхней правой руке он держит ваджру о девяти зубцах, а из верхней левой руки извергает пламя. В нижней правой руке он держит ваджру о пяти зубцах, а в нижней левой — тантрический посох. Средней парой рук он обнимает свою супругу и держит килу, от которой и получил своё имя. Кила — это трёхгранный клинок, первоначально — гвоздь или кол, но в своей традиционной форме больше похожий на кинжал. Этим оружием Ваджракила пронзает одновременно страсть, агрессию и заблуждение.
* * *
Все видения, предстающие перед умершим в бардо дхарматы, —это спонтанные, естественные проявления нашего пробужденного сознания, то есть пустоты и лучезарности, неразрывно слитых воедино. Как поясняется в тексте трактата, перед нами является наше осознание: посредством своей самоозаряющей силы оно является себе от себя самого, дабы распознать себя и достичь самоосвобождения. Наша привязанность к сансаре есть не что иное, как отказ от распознавания реальности — отказ, в котором мы постоянно упорствуем. Бардо дхарматы — это благоприятнейшая возможность освободиться, ибо реальность в ней предстаёт перед нами ясной и незамутненной. Освобождение — это всего лишь видение вещей такими, как они есть. Узрев сущность осознания во всём, что нас окружает, мы в тот же миг освободимся от всех иллюзий и заблуждений сансары. «Как только узнаешь — в тот же миг достигнешь освобождения».
Но если узнавание не свершится, то под влиянием смятения и страха мы примем эти сияющие порождения собственного нашего сознания за демонов. Отдаляясь всё дальше и дальше от изначального недвойственного осознания сущности бытия, мы всё острее ощущаем свою обособленность и уязвимость, а формы видений кажутся нам всё более и более реальными и внешними по отношению к нам.
«О дитя пробужденного рода, дхармакайя восстает из аспекта пустоты в образах мирных божеств. Распознай её. Самбхогакайя восстает из аспекта ясности в образах гневных божеств, так что распознай её. Когда пятьдесят восемь божеств, пьющих кровь, явятся из твоего мозга и предстанут пред тобой, то если поймёшь ты, что все они — сияние от внутреннего блеска твоего сознания, то немедленно пробудишься неразрывно слитым с образами божеств, пьющих кровь. О дитя пробужденного рода, если же ты не распознаешь их, то поддашься страху и побежишь от них прочь, и тем вернёшься к страданиям ещё более тяжким. Если не распознаешь божеств, пьющих кровь, они предстанут пред тобою владыками смерти и повергнут тебя в страх. Ты оцепенеешь от ужаса и потеряешь сознание. Видения твои обратятся в демонов, и ты продолжишь блуждать в сансаре».
Все гневные божества превратятся в свирепые ипостаси Ямы, Владыки смерти, именуемого также Царём дхармы, а все мирные божества — в ипостаси Махакалы, могущественного защитника дхармы. Начиная с этого момента, мы не можем более воспринимать образы своих видений как пробужденных существ: все они теперь представляются нам злыми и грозными демонами. Нам кажется, будто они хотят причинить нам боль или даже убить нас. Мы начинаем кристаллизовать пространство: мы уплотняем проявления своего сознания и превращаем их в проекции, а затем убеждаем себя в их реальности и полностью поддаемся этому самообману. Так совершается переход из бардо дхарматы в бардо существования.
«О дитя пробужденного рода, когда явятся видения такого свойства, не пугайся. Ты сейчас обладаешь ментальным телом кармических отпечатков, так что если даже тебя убьют и разрежут на части, ты не умрёшь. В действительности ты — естественная форма пустоты, так что никто не может причинить тебе вреда и бояться тебе нечего. И сами владыки смерти — не что иное, как порождения изначального внутреннего сияния твоего сознания: они невещественны. Пустота не может причинить вреда пустоте. Знай, что и мирных, и гневных божеств, и херук, пьющих кровь, и обладателей звериных и птичьих голов, и радужных огней, и устрашающих обликов владыки смерти в реальности, вне твоего сознания, не существует: все они — порождения изначальной творческой энергии твоего сознания. Если ты поймёшь это, весь твой страх освободится и войдёт в естественное своё состояние, и, достигнув неразрывного слияния, ты пробудишься».
Эти наставления ещё раз напоминают нам о том, что все устрашающие видения суть облики нашего избранного божества, нашей пробужденной природы. Молитвенное чаяние этого этапа гораздо длиннее, чем молитвы предшествующих дней. Оно обращено, в первую очередь, к Авалокитешваре, Владыке великого сострадания (см. илл. 8). Шесть слогов его мантры — ОМ МА НИ ПАД ME ХУМ —соотносятся с шестью мирами существования. Их визуализируют крашенными в цвета будд этих шести миров, которые суть живые образы сострадания, принимающего в каждом из миров свою особую форму, — будд, которые уже являлись умершему в период мирных видений. Белый слог ОМ представляет мир богов; зелёный слог МА —мир завистливых богов; жёлтый слог НИ — мир людей; синий слог ПАД (в тибетском произношении — пе) — мир животных; красный слог ME — мир голодных духов, а чёрный слог ХУМ — адский мир. Медитируя на эту мантру, мы можем пробудить в себе силу сострадания и направить её на все живые существа, в то же самое время преобразив «яды», ведущие к перерождению в шести мирах. Истинная сущность всего, что мы видим, — наше избранное божество; и точно так же истинная сущность всего, что мы слышим, — священная вибрация мантры. И оглушительный грохот космического грома, и яростные, грозные крики демонов в бардо превращаются в освободительный звук шести слогов, преображающий наше восприятие и помогающий распознать истинную сущность видений.
Пока я блуждаю в сансаре, пробиваясь сквозь кармические
отпечатки, оставившие глубокий след,
Пусть на сияющем пути отказа от проекций страха иужаса
Ступают предо мною благословенные, мирные и гневные,
А позади меня — гневные владычицы пространства;
Пусть приведут меня к состоянию совершенного пробуждения.
Я расстался с возлюбленными друзьями, я блуждаю в одиночестве,
И ныне, когда являются пустые образы самопроявления,
Пусть будды ниспошлют силу своего сострадания,
Дабы не явились страхи и ужасы барда.
Когда воссияют пять чистых светов знания,
Да узнаю я себя, не устрашившись.
Когда явятся образы мирных и гневных,
Да узнаю я бардо суверенностью бесстрашия.
Когда я буду страдать под действием дурной кармы,
Да избавит меня избранное моё божество от всех страданий.
Когда естественный звук дхарматы взревет тысячью громов,
Да обратятся все они в звук шести слогов.
Когда я буду следовать своей карме, не находя убежища,
Да станет моим убежищем Владыка великого сострадания.
Когда я буду страдать от последствий кармических отпечатков,
Да воссияет самадхи блаженства и сияния.
Да не восстанут против меня пять элементов,
Да узрю я царства пяти будд.
Этот раздел текста завершается очередным указанием на необходимость прижизненной практики и на огромную пользу, которую приносит уже одно только знакомство с этим учением. Большинство людей, независимо от того, привыкли они медитировать или нет, в момент смерти поддаются страху и смятению и нуждаются в это время в наставлениях. Затем те, кто при жизни практиковали дхарму, постигли природу сознания и достигли устойчивости в этом понимании, при явлении сияния смерти обретут великую силу и освободятся. Те же, кто овладели божественной йогой, обретут великую силу при явлениях мирных и гневных божеств, узнают их и освободятся.
Трактат этот называется «Великим освобождением посредством слушания» по той причине, что для освобождения достаточно просто услышать его. Сила этого учения столь велика, что, внимая ему, освободятся даже те, кто совершил пять тягчайших грехов. Указывая, как распознать пробужденную сущность видений, оно устраняет все препятствия, обычно отделяющие нас от узнавания, и при любых обстоятельствах проникает в самое средоточие нашей истинной сущности. Как сказано в заключительной фразе этого раздела, «оно есть квинтэссенция всей дхармы».
В бардо нас не сковывают ограничения физического тела, а разум наш, как утверждается в тексте, становится там в девять раз яснее обычного. Поэтому даже тот, кто услышал это учение лишь однажды и ничего при этом не понял, в бардо сможет вспомнить его целиком, слово в слово, и мгновенно проникнуть в его истинный смысл. «Посему следует проповедовать его всем живущим, читать его у постели каждого больного и над телом каждого умершего; следует распространять его везде и повсюду».
Но в данном случае всё зависит от силы кармических связей и адхиштханы. Если когда-либо в прошлом мы не сделали шага навстречу этому учению и не установили с ним связь, то озможности услышать или прочесть его нам не представится. Но постепенно, в течение ряда жизней, понимание и восприимчивость возрастают, и в конце концов одного слова может оказаться достаточно, чтобы пробудить в нас врождённое знание. Не следует забывать, что мы не только творим для себя дурную карму, но и вершим в каждой жизни множество добрых дел, сея бессчётные семена благих возможностей.
«Встретиться с этим [наставлением] — великое счастье. Всем, кроме тех, кто рассеял покровы заблуждений и развил в себе добродетели, встретиться с ним нелегко. Даже встретившись с ним, воспринять его трудно. Слушающему его достаточно лишь отнестись к нему без недоверия — и освобождение будет достигнуто. Посему его следует лелеять как величайшую драгоценность. Оно есть квинтэссенция всей дхармы».
Глава 15