Geum.ru

Контрольная работа №4 (заключительная контр./раб второго семестра 2009/10 гг). Философская антропология

Вид материалаКонтрольная работа

Содержание


Этика как философская дисциплина. Основные этические концепции.
Основные идеи текста Аристотеля «Никомахова этика». В чем суть этической концепции эвдемонизма?
Изложите основные положения одной из этических концепций (текст по выбору).
Подобный материал:
1   2   3   4   5

2. [Современная] Этика


2.1. Этика как философская дисциплина. Основные этические концепции.

Их классификация (согласно [метаэтическому] подходу Дж. Мура «Принципы этики»).


Этика — (от др.-греч. ἦθος — этос, «нрав, обычай») — философское исследование сущности, целей и причин морали и нравственности. Основными проблемами этики являются: проблема критериев добра и зла, проблема смысла жизни и назначения человека, проблема справедливости, проблема должного. В частности, в качестве этических ценностей обычно выступают главные человеческие ценности (ценность жизни, сознания, деятельности, счастья, …), добродетели (справедливость, смелость, любовь к ближнему, доброта и сочувствие, …), а также более частные этические ценности (способность дарить другим своё духовное достояние, ценность личности, …). По родовой принадлежности этика относится к философии, а в рамках философии ее особенность состоит в том, что она составляет ее нормативно-практическую часть. Следует иметь в виду, что вопрос о предмете этики не имеет одноразового, бесспорного решения: как философская наука этика в значительной мере сама определяет свой предмет – отсюда многообразие и индивидуализированность этических систем.

Термин «этика» был впервые употреблён Аристотелем как обозначение особой области исследования «практической» философии, которая пытается ответить на вопрос: что мы должны делать? Основной целью этики Аристотель называл счастье — деятельность души в полноте добродетели, то есть самореализацию. Самореализация человека — это разумные поступки, которые избегают крайностей и держатся золотой середины. Поэтому основная добродетель — это умеренность и благоразумие. Стоит, однако, отметить, что так называемое «золотое правило этики» — «не делай другим того, чего не желаешь себе», было сформулировано Конфуцием не только вне греческой философской традиции, но и до рождения Аристотеля. В процессе развития этических теорий, которые обычно предполагают изучение основания этики как таковой, философы встретились со значительными трудностями в унификации терминологии, т.к. в разных теориях объявлялись базовыми разные понятия, часто неопределённые, субъективные или противоречивые (добро и зло, смысл жизни, …). Следует иметь в виду, что исследования этики проводятся, главным образом, умозрительно, исследователем на собственном примере, и потому часто изобилуют генерализацией личных принципов и ограничений на этику в целом. Отдельно стоит отметить особенность религиозных этических систем, которая состоит в том, что в религиях, содержащих персонифицированного бога, бог является объектом морали, и базовыми становятся нормы, императивно объявленные религией как божественные. Таким образом, этика общественных отношений как система моральных обязательств по отношению к обществу дополняется (или подменяется) божественной этикой — системой моральных обязательств по отношению к богу, вплоть до того, что может вступать в конфликт с общественной моралью. В заключение такого краткого обзора стоит отметить, что одним из основных недостатков современного положения этики как науки является практически полное отсутствие методологически корректных объективных исследований этического мировоззрения.


Непосредственное выделение этики как особого аспекта философии связано с открытием софистов, согласно которому установления культуры существенно отличаются от законов природы. Софисты обнаружили, что законы, обычаи, нравы людей изменчивы и разнообразны. В отличие от необходимости природы, которая везде одна и та же, они являются случайными и произвольными. Встала проблема сопоставления различных законов, нравов, выбора между ними, такого их обоснования, которое стало бы вместе с тем и их оправданием. Необходимо было показать, что общественные нравы не только по традиции считаются, но и по существу могут быть прекрасными и справедливыми. Сократ поставил знак равенства между совершенством человека, его добродетелью и знанием. Его ученик Платон пошел дальше: для того, чтобы придать новую легитимность нравам и институтам полиса, необходимо познать идею блага и руководствоваться этим знанием, доверив управление обществом философам-мудрецам.

По мнению Аристотеля, отождествление добродетели с науками было ошибкой. Целью этики являются не знания, а поступки, она имеет дело не с благом самим по себе, а с осуществимым благом. Тем самым этика как практическая философия была отделена от теоретической философии (метафизики). Исходным пунктом этики являются не принципы, а опыт общественной жизни, в ней поэтому нельзя достичь той степени точности, которая свойственна, например, математике; истина в ней устанавливается "приблизительно и в общих чертах".

После Аристотеля превалирующей в философии стала точка зрения, согласно которой во взаимосвязанной триаде (составляющей философию) – логика, физика и этика – решающей была природа. Упорядоченный, разумно организованный космос рассматривался в качестве плодоносящей почвы этики. Новым по сравнению с Платоном и Аристотелем в такой постановке вопроса было то, что этика эмансипировалась от политики, и нравственное совершенство человека не ставилось в связь и зависимость от совершенства общественной жизни. Посредствующую роль между индивидом и добродетелью в рамках нового понимания предмета этики стала играть философия. Отсутствие душевных тревог и телесных страданий, составляющих цель этики Эпикура, достигаются через правильное понимание удовольствий и разумное просвещение, освобождающее от страхов. Философия, согласно эпикурейцам, – единственный путь к счастью, открытый и молодым, и старым. Путь к стоической апатии и скептической атараксии также лежит через философию, знания (скептицизм). Где философия – там мудрец. Мудрец, образ которого наиболее полно разработан в этике стоицизма, предстает как воплощенная добродетель. Прецедент мудреца является обоснованием морали, и этика выступает не в безличной строгости логических формул, а в образцовых примерах, утешениях и увещеваниях, обращенных к отдельному человеку.

Духовная жизнь средневековья характеризуется безусловным господством христианской религии, что существенным образом повлияло на этику. Основные усилия средневеково-христианских философов направлены на то, чтобы обосновать возможность интеграции этики языческой древности в структуру христианских ценностей. Существенным считалось внутреннее единство всех частей философии, которое осмысливалось как единство, заданное Богом. Как бы ни оценивать основную установку средневеково-христианской этики, согласно которой разум становится моральным только в качестве верующего разума, а этика достигает завершенности только в соподчинении теологии, следует признать основательность ее основного аргумента о том, что рациональная, философская этика собственными средствами не может доказать абсолютности претензий морали.

Этика Нового времени отказывается от идеи трансцендентных моральных сущностей и апеллирует к человеческой эмпирии, стремясь понять, каким образом мораль, будучи свойством отдельного индивида, является в то же время общеобязательной, социально организующей силой. В отличие от средневековья она начинает с апелляции к стоицизму, эпикуреизму и скептицизму. В методологическом плане она претендует на то, чтобы стать математически строгой наукой. Родоначальники философии Нового времени Ф.Бэкон, Р.Декарт, Т.Гоббс не создали этических систем и специальных произведений по этике, но в значительной мере предопределили ее дальнейшее развитие. Стоит отдельно выделить этику Спинозы, который стремится исследовать человеческие действия "точно так же, как если бы вопрос шел о линиях, поверхностях и телах". Предмет и задача этики – свобода человека, понимаемая как освобождение из-под власти аффектов, пассивно-страдательных состояний и способность быть причиной самого себя. Это достигается через познание, составляющее сущность и могущество человеческой души. Только познание в блаженства высших формах может быть соразмерно могуществу бесконечного существа, это же является условием согласия и союза людей. "Блаженство есть не награда за добродетель, но сама добродетель". Спиноза порывает с традицией, которая непосредственно связывала этику с общественным бытием человека, установлениями культуры. Посредствующим звеном между индивидом и добродетелью является не политика, а познание (без познания – нет разумной жизни).

Наиболее значительным опытом синтеза различных тенденций этики Нового времени являлась этика И.Канта, который, как он сам пишет, впервые установил, что в морали человек "подчинен только своему собственному и, тем не менее, всеобщему законодательству". Кант приходит к выводам, согласно которым моральный закон тождествен чистой (доброй) воле, выступает как долг, совпадает с всеобщей формой законодательства, безусловно ограничивающего максимы поведения условием их общезначимости, самоцельности человечества в лице каждого индивида и автономности воли. Категорический императив есть закон чистого практического разума; говоря по-другому, только став нравственным, практическим, чистый разум обнаруживает свою чистоту, не связанную ни с каким опытом изначальность. Стремление обосновать истинность нравственного закона завершается постулатом свободы, предположением о существовании ноуменального мира, который является выводом разума, обозначающим его собственный предел. По Канту, нравственность дана человеку постольку, поскольку он является разумным существом и принадлежит также ноуменальному миру свободы, она обнаруживает свою безусловность только в качестве внутреннего убеждения, образа мыслей.

Гегель пытается снять дуализм (свободы и необходимости, долга и склонностей, категорического и гипотетического императивов и т.д.), пронизывающий этику Канта. Стремясь обосновать мораль не только как субъективный принцип долженствования, но и как объективное состояние, он исходит из того, что индивид обособляется в качестве личности, утверждает свою субъективность только в обществе, государстве. Всеобщая воля воплощается в государстве, которое есть "объективный дух", "шествие Бога в мире", "власть разума, осуществляющего себя как волю". Современное основанное на праве государство характеризуется тем, что в нем принцип субъективности достигает завершения. В философии Гегеля фактически устраняется этика как особая дисциплина, т.к. в ней нравственность совпадает с государством и оставляет открытым вопрос о границах индивидуально ответственного поведения, так как нравственность включена в процесс движения абсолютной идеи к самой себе и сама выступает как идея государства.

Прямой противоположностью кантовской этики абсолютного долга является почти одновременно возникший утилитаризм. Польза, выставляемая Миллем как конечная цель нравственного поведения, есть в сущности не что иное, как приведённое к объективной норме и универсально понятое удовольствие и благосостояние всех людей. Наиболее последовательным проведением эвдемонистической точки зрения отличается утилитаризм Бентама, представляющий своего рода арифметику человеческого счастья и несчастья.

В ХХ в. философская этика в целом имела развивалась под существенным (быть может, определяющим) воздействием идеала научной рациональности. Наиболее характерными с этой точки зрения являются аналитическая этика и феноменологическая этика, первая из которых продолжает эмпирическую, а вторая пытается оживить метафизическую традицию в понимании морали. Аналитическая этика возникла в рамках аналитической философии и идентифицировала себя как метаэтика, имеющая своим содержанием критический анализ языковых форм моральных высказываний. Предмет этики при таком понимании с анализа моральных принципов поведения, норм и добродетелей смещается на прояснение верифицированного значения моральных понятий и предложений.

Конец ХХ в. в европейской этике характеризуется двумя новыми тенденциями – переходом к прикладной этике и переосмыслением предмета этики в контексте постмодернистской философии. Прикладная этика занимается моральными коллизиями в конкретных сферах общественной практики и существует как совокупность дисциплин – биоэтика, этика бизнеса, этика науки, политическая этика и др., которые стали составными элементами самих этих практик. Является дискуссионным вопрос о статусе прикладных этик, в частности о том, остаются ли они составной частью философской этики, или превратились в частные дисциплины.

Прежде чем переходить к следующему пункту, следует отметить, что на сегодняшний день не существует универсальной и, в то же время, достаточно простой схемы, по которой можно было бы расположить все этические концепции.


Перейдём к [метаэтическому] подходу Дж. Мура («Принципы этики»). Как пишет сам Мур, он попытался написать «Пролегомены ко всякой будущей этике, которая может претендовать на звание научной», или, другими словами, попытался отыскать фундаментальные принципы этического рассуждения. Согласно Муру, в этике, как и во всех других областях философского исследования, трудности и разногласия возникают в основном по одной, весьма простой причине, а именно: ученые пытаются ответить на вопросы, не уяснив окончательно, каковы те вопросы, которые они собираются решать. И, в частности, не разобравшись, «какова природа тех доказательств», с помощью которых можно принять или опровергнуть всякое этическое суждение. В начале своей работы Мур поясняет, что намерен использовать слово «этика» в широком смысле, а именно «для того, чтобы обозначить сферу исследования — не подберу другого слова, — сферу общего исследования проблемы, что такое добро». Ясно, что «дефиниция» добра — существенный момент для определения этики, и, более того, «ошибка в этой дефиниции влечет за собой гораздо больше ошибочных этических суждений, чем любая другая». Соответственно, пока не будет получен «ответ», «невозможно доказательство какого-либо этического суждения».

Позиция Мура: понятие «добро» не может быть определено, это такое же «простое понятие», как понятие «желтый». Эта «простота», по сути, и заключается в неопределимости: «дефиниции … возможны только тогда, когда предмет или понятие являются чем-то сложным». Итак, «понятие «добро» неопределимо, ибо оно — простое
понятие, не имеющее частей и принадлежащее к тем бесчисленным объектам мышления, которые сами не поддаются дефиниции, потому что являются неразложимыми крайними терминами, ссылка на которые и лежит в основе всякой дефиниции». И «нет никакого внутреннего противоречия в утверждении, что понятие «добро» означает некоторое простое и неопределимое качество», т.к. «имеется много других качеств такого рода». По Муру, «добро» - «единственное в своем роде свойство предметов». «Каждый из нас понимает значение этого понятия, хотя, может быть, мы никогда вообще не осознаем, чем оно отличается от других понятий».

Далее Мур пишет: «Может быть, верно, что все хорошие предметы имеют одновременно и еще какое-то свойство, как верно, например, то, что все предметы желтого цвета производят определенный вид световых волн. И этика фактически стремится установить, каковы те и другие свойства, которые присущи всем хорошим предметам. Но слишком многие философы думали, что установление этих других свойств и есть в действительности определение понятия «добро»; что эти свойства в действительности были не просто чем-то «иным», а абсолютно и целиком тем же самым, что и добро». Такую точку зрения Мур называет «натуралистической ошибкой». В рамках анализа этой ошибки он описывает занятную ситуацию, заключающуюся, грубо говоря, в следующем. Представим, себе беседу А и Б. А говорит: «Добро означает X». Б: «Добро означает Y». Далее они замечают, что X и Y не одно и тоже, а значит, хотя бы один из них неправ. Проблема в том, что не понятно, кто именно. Мур по этому поводу пишет: «если, определяя понятие «добро», считать, что оно идентично чему-то еще, тогда невозможно ни доказать, что какая-либо другая дефиниция неправильна, ни даже отбросить ее».

Итак, по Муру, «натуралистическая ошибка» всегда заключается в том, что, говоря: «Это есть добро», мы подразумеваем, что «предмет, о котором идет речь, находится в некотором определенном отношении к какой-то другой вещи». В зависимости от этой «вещи» (путем ссылки на которую определяется понятие «добро») он предлагает выделить два типа этических теорий: это либо «естественный предмет», т.е. то, о «существовании чего мы знаем из непосредственного опыта», либо «предмет, о котором мы можем судить лишь опосредованно, как о существующем в некоем сверхчувственном мире». Соответственно, это либо «натуралистические», либо «метафизические» теории. В последнем случае, по Муру, «ошибка того же самого рода». И между перечисленными двумя группами этических теорий, основанных на одной и той же ошибке, существует заметное различие: «Согласно первым, этика есть эмпирическая или позитивная наука: все ее выводы могут быть подтверждены путем эмпирического наблюдения и индукции. Но иначе обстоит дело с метафизической этикой». Среди натуралистических теорий Мур отдельно выделяет гедонизм.


2.2. Основные идеи текста Аристотеля «Никомахова этика». В чем суть этической концепции эвдемонизма?


Для обозначения совокупности добродетелей характера человека как особой предметной области знания и для выделения самого этого знания науки Аристотель ввёл термин «этика». Отталкиваясь от слова «этос» (др. греч. ethos) Аристотель образовал прилагательное «этический» для того, чтобы обозначить особый класс человеческих качеств, названных им этическими добродетелями. Этические добродетели являются свойствами характера темперамента человека, их также называют душевными качествами. Аристотель выделяет 11 этических добродетелей: мужество, умеренность, щедрость, великолепие, великодушие, честолюбие, ровность, правдивость, любезность, дружелюбие, справедливость. Также он предлагает различать разумные и нравственные добродетели. К разумным (добродетелям ума) относятся те, которые развиваются в человеке благодаря обучению — мудрость, сообразительность, рассудительность. К нравственным (добродетелям характера) — те, которые рождаются из привычек-нравов: человек действует, приобретает опыт и на основе этого формируются черты его характера. Перейдем более подробно к работе.


«Всякое искусство и всякое учение, а равным образом поступок (praxis) и сознательный выбор, как принято считать, стремятся к определенному благу». С этого начинается аристотелевская «Никомахова этика». Эта работа включает в себя десять книг, касающихся самых различных проблем.

В первой книге Аристотель определяет область, метод и предмет своего исследования: так как человек по своей природе является общественным животным, ведущей дисциплиной, изучающей его поведение, должна выступать политика. К этой сфере Аристотель относил и мораль. Полагая, что предмет науки о морали весьма переменчив, Аристотель констатировал, что философ способен разработать правильные оценки, только отталкиваясь от моральных взглядов, господствующих в его время. Такие оценки, по мысли Аристотеля, предполагают определенный уровень образования, а главное — достаточный жизненный опыт.

Согласно Аристотелю, любое действие и предпочтение человека имеет целью некое Благо. Так же никем не отрицается, что среди множества благ наилучшим является то, которое делает жизнь человека удачной, успешной и счастливой. Сложность автор «Никомаховой этики» усматривает в том, что человеческое счастье определяют по-разному: как наслаждение, богатство, почет, здоровье, знание и т.д. Любое из этих определений лишь уточняет, что представляет собой счастье при разных обстоятельствах и для разных людей. Человек не может обрести высшее благо ни в удовольствии, ни в богатстве, ни в почете, поскольку счастье в этом случае будет зависеть от других, т.е. от политики. По мысли же самого Аристотеля, счастье заключается в созерцательной жизни.

Первая книга «Никомахова этики» завершается рассмотрением платоновской идеи Блага как общего понятия. Здесь взгляды философов не одинаковы. Аристотель считает, что Благо не менее многообразно, чем бытие. Оно принимает разные формы в зависимости от обстоятельств: благо по отношению ко времени — это благоприятный случай; благо по отношению к количеству — это верная мера и т.д. Благо в противоположность гипотезе Платона, согласно «Никомаховой этике», не может быть Идеей, доминирующей при анализе человеческой деятельности. Поскольку Благо многообразно и не может быть объектом научного изучения, а также поскольку всякое благо является целью, то главной желанной целью человека можно считать стремление к чему-то лучшему. Поступки и цели человека координированы и подчинены некоему «последнему благу», относительно которого существует универсальное согласие, что это и есть счастье.

Счастье, по мнению Аристотеля, может осмысливаться следующим образом. Во-первых, если трактовать счастье лишь как непрестанную погоню за наслаждениями, то жизнь, растраченная таким образом, превращается в подобную жизни животных. Во-вторых, трактовка счастья как обретения почестей или достижения успеха также не является достаточным для его понимания: успех — это нечто внешнее, зависящее от окружения человека, от тех, кто его признает либо не признает. В-третьих, если же счастье сводится к умножению богатства, то это означает жизнь вопреки природе: богатство, по Аристотелю, только средство для чего-то иного, не имеющее смысла как самодостаточная цель. Рассмотренные три варианта оказались неудовлетворительны. Вариант Аристотеля – счастье – это энергия, движение, действие, сила осуществления, «деятельность души по осуществлению добродетели», выполняемые в жизни до конца и в согласии с разумом (Логосом). Человек обретает свое счастье в исполнении своего ремесла. Совершенство, по Аристотелю, — это практическое осуществление человеком своего предназначения в жизни, отмеряющей на его долю удачи и неудачи. Это способ самоутверждения перед лицом внешних обстоятельств.

Во второй книге «Никомаховой этики» дается определение понятия «добродетель». Добродетель у Аристотеля — это внутреннее нравственное совершенство, вошедшее в привычку. Ее кульминация проявляется в деятельности высшей части иррациональной души, полной желаний, но сдерживаемой разумом. Это совершенство разумного желания, т.е. добродетель проявляется в нашей способности приспосабливаться к различным ситуациям: «в сфере действия и пользы нет ничего постоянного».

Добродетель есть добровольный выбор на основе правильного суждения того образа действий, который зависит от нас, — отмечает Аристотель в третьей книге «Никомаховой этики». А это означает, что добродетель проистекает из практической мудрости, которую благоразумный человек делает нормой жизни. Хотя целью добродетели должно полагать, по мысли Аристотеля, достижение «золотой середины», но она и сама по себе — верх совершенства. Человек, по Аристотелю, должен стремиться всегда придерживаться «золотой середины».

В пятой книге «Никомахова этики» анализируются «частные добродетели»: щедрость, великолепие, благородство, честолюбие, мягкость, приветливость, правдивость, умеренность в играх, скромность. Здесь же анализируется добродетель справедливости в ее различных проявлениях. Аристотель различает две формы справедливости и несправедливости: во-первых, справедливость всеобщая, или установленная законом: безусловная добродетель в наших отношениях с другими и состоящая в полном исполнении закона, если сам закон установлен правильно. Во-вторых, справедливость частная, касающаяся раздела или обмена имуществом и почестями между членами общины. Благодаря этой справедливости устраняется неравенство, возникающее при частных сделках. Справедливость по Аристотелю, в любой своей форме, как, впрочем, и остальные добродетели, является серединой, а несправедливость — излишеством или нехваткой. В строгом смысле, «справедливость может существовать лишь между теми людьми, чьи взаимоотношения регулируются законом». При этом Аристотель отвергает софистическое противопоставление «политической справедливости» и «естественной справедливости».

Шестая книга «Никомаховой этики» посвящена интеллектуальным добродетелям. Основной принцип остается все тем же: «Следует избирать середину, избегая излишеств и недостатков. Середина соответствует правильному порядку». Сущность интеллектуальной добродетели – в правильном сочетании желания и разума, рациональной и иррациональной частей души. Интеллектуальная часть души – объект приложения истины. К интеллектуальным добродетелям Аристотель относит науку, изучение искусства, изучение благоразумия, изучение созерцательного разума, теоретическую мудрость. Наконец, Аристотель переходит к благоразумию и искусству политики. Он представляет благоразумие как интуицию, или как способность воспринимать нетрадиционные ситуации. Далее Аристотель описывает второстепенные добродетели: здравый смысл, сообразительность и рассудительность. Также Аристотель анализирует связи между мудростью теоретической и практической: «сегодня все при определении добродетели, указав на ее свойства и объекты, к которым она приложима, добавляют, что она должна соответствовать правильному порядку, а правильный порядок должен быть благоразумным».

В книге седьмой «Никомаховой этики» рассматриваются отрицательные стороны человеческого характера: порочность, жестокость, неумение владеть собой, несдержанность. Последний порок связан с забвением под влиянием страсти одной из посылок практического силлогизма: невыдержанный человек в общем-то знает, в чем состоит благо, но не пользуется этим знанием в конкретных случаях. Этим он и отличается от человека благоразумного.

В «Никомаховой этике» Аристотель различает наслаждение и жизнь, проводимую в удовольствии. Его теория наслаждения в седьмой и десятой книгах. Аристотель не согласен с теми, кто осуждает наслаждение. Само по себе наслаждение — это ни хорошо, ни плохо. По сути дела часто это даже не состояние, а деятельность, энергия и ее цель. Приятная деятельность есть цель всякой жизни. Поэтому ничто не мешает высшему благу одновременно доставлять и наслаждение. Целостное, неделимое и законченное сразу по своем появлении, «наслаждение есть завершение действия»: оно суть осознание совершенства. Что касается божественного наслаждения, являющегося чистым действием, то оно длится вечно.

Книги восьмая и девятая «Никомахова этики» посвящены дружбе. Эта добродетель — одно из самых необходимых условий жизни. Никто бы не захотел жить без друзей, даже имея все остальные блага. Дружба может быть основана на удовольствии, пользе или благе. Аристотель отмечает, что лишь в последнем случае она желанна сама по себе. Как и всякая добродетель, дружба есть устойчивое отношение, которое реализуется в совместной жизни и достигает высшего развития у друзей, обладающих одинаковыми моральными качествами. Бог, например, в этом плане слишком отличается от человека. Основа дружбы – в любви к самому себе, в высшей степени положительной форме эгоизма, состоящей в любви и развитии всего лучшего в себе. Хороший человек должен быть в глубине души эгоистом, любить прежде всего самого себя. Счастливый человек должен иметь друзей; они позволяют ему существовать, в том смысле, что через совершенные им благодеяния он самореализуется. Даже мудрецу не обойтись без единомышленников. В дружбе меж мудрецами, самом совершенном виде дружбы, каждый из них вносит свой вклад в общую радость практической жизни. Только живя с друзьями, можно глубже ощутить радости собственного бытия. Это чувство, согласно мысли Аристотеля, доступно лишь человеку и недоступно Богу.

Книга десятая «Никомахова этики» посвящена счастью. Счастье у Аристотеля — это по преимуществу созерцание, действие «самой божественной части в нас самих». Счастье — не только абстрактное понятие: оно все же требует наличия внешних благоприятных условий, например, совместной жизни друзей. На более низкой, чем созерцание, ступени счастье может состоять также в общении с себе подобными. Для того чтобы хорошо жить в обществе, следует воспитать в своем характере любовь к прекрасному, развить привычку и желание действовать добродетельно. Человек должен «стремиться обессмертить себя в максимально возможной степени». Таким образом, Аристотелем постулируется стремление к идеалу: он предполагает, что человек по природе своей не бессмертен, и бессмертие для него — не что иное, как идеал, постепенное и целенаправленное уподобление божественному образу, остающемуся недосягаемым.


Таким образом, Аристотель утверждает, что предметом его этики является счастье, которое он определяет как «деятельность души в полноте добродетели». Добродетель, таким образом, становится средством достижения счастья. Она лежит между двух крайностей и заключается в умеренности, в умении найти «золотую середину».


Концепция Аристотеля получила название концепции эвдемонизма (от греч. «процветание», «блаженство»). Это этическое направление рассматривает «блаженство», счастье как мотив и цель всех стремлений, высшую цель человеческой жизни. Счастье как высшее моральное благо не сводится к сиюминутным телесным удовольствиям, а представляет собой совокупность физических и духовных ценностей. Приверженцы эвдемонизма считали счастливым и в то же время добродетельным человека, духовные и телесные способности которого могут беспрепятственно развиваться, который благодаря всестороннему развитию этих способностей доставляет удовольствие себе и другим, так что ему обеспечены уважение современников и славная память потомков.


2.3. Изложите основные положения одной из этических концепций (текст по выбору).


Доклад по интуитивистской этической концепции Дж. Мура (по работе «Принципы этики»).