Искусство «историзма» в системе государственного заказа второй половины XIX начала ХХ века (на примере «византийского» ирусского стилей) 17. 00. 09. Теория и история искусства
| Вид материала | Диссертация |
- История пенитенциарной политики Российского государства в Сибири второй половины XIX, 284.52kb.
- Тематическое планирование по литературе. 10 класс, 31.14kb.
- Теория и практика иноязычного образования в отечественной педагогике второй половины, 888.31kb.
- Культурное пространство провинциального города (саратов второй половины XIX начала, 425.06kb.
- Вклад российских немцев в экономическое развитие поволжья второй половины XIX начала, 575.61kb.
- Русское искусство XIX начала XX века, 325.92kb.
- Искусство западного Средневековья и проблема исследовательского метода. Основные тенденции, 632.83kb.
- Васильева Светлана Павловна Женское образование в тамбовской губернии во второй половине, 500.94kb.
- Педагогическое обеспечение процесса обучения в церковно-приходской школе Тверской губернии, 1453.22kb.
- Программа вступительного испытания по литературе вступительный экзамен литературе проводится, 14.96kb.
СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Создание в русской архитектуре «византийского стиля» стало значительным итогом правления императора Александра II. В первой главе СОЗДАНИЕ «ВИЗАНТИЙСКОГО СТИЛЯ». ЭПОХА АЛЕКСАДРА II рассматривается роль государственной власти в возникновении и развитии этого архитектурного направления. В период правления Александра II обострился так называемый Восточный вопрос и тема «византийского наследства», вопросы судеб Православия и Православных церквей в Балканских странах приобрели особую актуальность. «Восточный вопрос оказывается центом, вокруг которого группируются крупнейшие факты русской истории» (Ф.И. Успенский). Поиск нового стиля заказчиками совпадал с поисками новых выразительных средств зодчими. Современники определили время его возникновения как конец 1840 - начало 1850-х годов: «о византийской архитектуре имели у нас в тоновское время лишь самые смутные представления и начали узнавать ее в самом деле лишь гораздо позже, по многочисленным рисункам русских архитекторов, пустившихся, в конце 1840-х годов, в Грецию и на Восток» (В.В.Стасов).
1.1.Предпосылки возникновения. «Византийский стиль» и Восточный вопрос. Освоение русскими зодчими византийского архитектурного происходило в атмосфере растущего общественного интереса к истории и культуре Восточной Римской империи. Отход от концепции прежнего «европоцентризма» (последствия конфронтации с Европой в результате Крымской войны) и осознание Россией самостоятельного исторического пути послужило причиной поиска восточноевропейских цивилизационных основ ее культуры. «Константинополь должен принадлежать тому, кто продолжает воплощать в себе ту идею, осуществлением которой служила некогда Восточная Римская империя, <…> должен принадлежать тем, которые призваны продолжать дело Филиппа и Константина. Дело, сознательно подъятое на плечи Иоаннами, Петром и Екатериною» (Н.Я.Данилевский).
В мировоззрении заказчиков середины XIX века происходила переориентация на новую историческую модель государственного устройства: от языческого Рима – к православной Византии, от идеализации государственного устройства и культуры языческой Римской империи на последовательное открытие культурных ценностей Византии. В архитектуре эти перемены означали переход от ордерных композиций, воплощавших традиции античного Рима и Возрождения, к «византийскому стилю», выражавшему идеалы православной монархической государственности. В этом смысле исторические и теоретические основы «византийского стиля» были гораздо глубже и универсальнее, чем концепция «русского стиля», основанная на интерпретации архитектурных форм «времени первых Романовых», то есть в основном XVII столетия.
«Византийский стиль» мыслился как главный архитектурный стиль не только России, но и других славянских стран и Греции (он стал наиболее характерным стилем церковной архитектуры Сербии, Болгарии, Румынии, Греции). Константинополь мыслился как центр Всеславянско-греческого союза с Россией во главе. «Всеславянская федерация, с Россией во главе, со столицею в Царьграде – вот единственное разумное, осмысленное решение великой исторической задачи, получившей в последнее время название восточного вопроса» (Н.Я. Данилевский).
В образах храмов «византийского стиля» восточный вопрос обрел одно из своих наиболее ярких воплощений. Пики эволюции «византийского стиля» в архитектуре довольно точно совпадали с периодами государственного и общественного интереса к Византийскому наследию и к Царьграду. Первый пришелся на 1840-е – начало 1850-х годов и объяснялся попыткой правительства принять под российское покровительство православное население Турции (предложение аннексии Константинополя). В этих условиях Российский император мыслился как наследник правителей Византии. Творческий импульс выразился в проекте Владимирского собора в Киеве, который митрополит Филарет просил выполнить «в стиле афинских церквей».
Второй период датируется 1870-ми годами - освобождением православных народов на Балканах (обсуждалось секретное соглашение о Константинополе и о свободе проливов). Н.Я.Данилевский откликнулся главой «Царьград» в книге «Россия и Европа» (1871), а развитие «византийского стиля» в 1870-е годы ознаменовалось сооружением крупнейших городских и монастырских соборов. На протяжении третьего периода, в начале ХХ века, в России возникли самые значительные «реплики» константинопольского Софийского собора. Мысли о «Софии-Премудрости Божией», руководящей православными правителями, обрела необыкновенную актуальность и образное выражение в зодчестве, декоративно-прикладном искусстве, книжной графике.
Развитие исторической науки привело к пониманию родственности средневековой архитектуры Причерноморья, Кавказа и Византии. По мере расширения знаний об истории и культуре Византии и ее влияния на окружающий мир, становилась все более отчетливой ее роль в духовной жизни России, которая воспринималась как наследница великих традиций Восточной Римской империи. Из всех областей этого влияния – духовной, культурной, исторической, образовательной и других, наиболее заметной оказалась архитектурная деятельность.
Облик храмов «византийского стиля» отвечал государственной «программе» создания самобытного стиля в церковной архитектуре, своеобразной альтернативе «неоготике», объявленной «национальным стилем» в большинстве католических и протестантских стран Европы. В то же время, развитие стиля в России отвечало общеевропейским закономерностям. Византийская культура осознавалась одним из истоков европейской цивилизации, что послужило причиной изучения византийского наследия и строительством «неовизантийских» храмов в других европейских странах (Австрия, Германия, Франция, Италия, Англия, Испания), но нигде этот стиль не имел столь широкого распространения, как в России.
1.2. Изучение «исторических образцов», создание «школы» и «теории» «византийского стиля». Необходимость появления новой художественной системы, основанной на изучении подлинных памятников византийского зодчества, осознавалось новым поколением архитекторов, понимавших несоответствие между провозглашавшимся «византийско-русским» стилем и его выражением в церковной архитектуре 1830 – 1840-х годов. Решающее значение для становления нового стиля имело создание школы и теории при постоянном покровительстве заказчиков этого нового стилистического направления (императрицы Марии Александровны, президента Академии художеств в. кн. Марии Николаевны, вице-президента князя Г.Г.Гагарина).
«Византийский стиль» создавался, опираясь на изучение оригинальных форм и декоративных приемов средневекового зодчества Византийской империи или стран византийского культурного влияния (Грузии, Армении, Сербии, Болгарии). Источниками знаний о византийском зодчестве послужило изучение архитектуры Греции (Р.И.Кузьмин), Италии (И.А. Монигетти. А.М. Горностаев) и Кавказа (П.П.Норев, Г.Г.Гагарин и Д.И.Гримм). Первым отечественным руководством стало издание Д.И.Гримма «Памятники византийской архитектуры в Грузии и Армении». «Издание это принадлежит к числу необходимых специальных руководств для каждого архитектора» - писали современники. Д.И.Гримму поручались заказы петербургского двора, он стоял у истоков подготовки зодчих в Академии художеств и Институте гражданских инженеров, в Военно-инженерном комитете Военного ведомства (1862–1898).
Приоритет в образовании зодчих принадлежал Академии художеств благодаря ее вице-президенту Г.Г.Гагарину. Более основательным стало изучение истории искусства (И.И.Горностаев и В.А.Прохоров). Г.Г.Гагарину же принадлежала идея о подготовке системного учебного пособия для архитекторов (К.М.Быковский, 1870). Обучением «византийской стилистике» руководили Р.И.Кузьмин, И.А.Монигетти, А.М.Горностаев, Д.И.Гримм, А.Л.Гун, А.Н.Померанцев, А.О.Томишко и другие мастера этого стиля.
Теоретические проблемы обсуждались на страницах журнала «Архитектурный вестник», а позднее в «Зодчем». Научные труды Н.П.Кондакова, А.С.Уварова, Н.В.Покровского, Д.В.Айналова, Е.К.Редина, П.П.Покрышкина, М.В.Красовского служили для ориентации в обширном мире византийского художественного наследия. Важнейшим центром обучения «византийской стилистике» было Строительное училище (профессора Д.И.Гримм, Э.И.Жибер, В.А.Шретер, и другие).
В результате возникла новая художественная система узнаваемых образов: плавные линии силуэта (силуэт купола поддерживался плавной линией аркады центрального и боковых барабанов), единство внутреннего пространства, выражавшееся во внешнем облике, обилие декоративных деталей (стены, как правило, декорировались «полосатой» кладкой, имитирующей средневековую византийскую кладку со «скрытым рядом»). По европейской традиции, порталы храмов часто имели «перспективную» форму с декоративными элементами из арсенала форм «романского» зодчества.
1.3. «Византийский стиль» - стиль придворной архитектуры. Благодаря государственному заказу, в 1850-х – 1870-х годах «византийский стиль» развивался как придворный. По заказу августейших покровителей - императрицы Марии Александровны, императора Александра II, в. кн. Марии Николаевны, в. кн. Михаила Николаевича и других в 1850-х – 1870-х годах было построено более десяти придворных и монастырских церквей и часовен (преимущественно в Санкт-Петербурге и в Крыму, архитекторы И.А.Монигетти, Д.И.Гримм, Р.И.Кузьмин, А.Г.Венсан, А.А.Авдеев и другие).
Программным произведением стала церковь св. Николая Чудотворца петербургского Мариинского дворца (Г.Г.Гагарин, 1859), по заказу в. кн. Марии Николаевны - «пример, достойный подражания для других православных церквей столицы» (Архитектурный вестник). Ключевым памятником, определившим дальнейшее развитие «стиля», был Владимирский храм в Херсонесе (Д.И.Гримм, 1859-1893), («он показывает новый путь, которому могут следовать архитекторы») который императрица Мария Александровна ««желала видеть в чисто византийском стиле», даровав средства на строительство. «Византийский стиль» получил официальное признание, и стал использоваться при заказе придворных церквей и часовен (в Ницце памяти наследника цесаревича Николая Александровича (Д.И.Гримм, 1865); интерьер церкви св. Александра Невского Аничкова дворца (И.А.Монигетти и Э.И.Жибер, 1866), при создании Николаевской гимназии в Царском Селе (И.А.Монигетти, 1864-1870) с церковью Рождества Пресвятой Богородицы (строитель А.Ф.Видов, 1872), церкви памяти в. кн. Александры Николаевны при образцовом детском приюте (архитектор Высочайшего двора Ф.С.Харламов, 1876) и других.
«Византийский стиль» широко применялся в придворном монастырском строительстве (церковь преп. Сергия Радонежского, архимандрит о. Игнатий (Брянчанинов) и А.М.Горностаев, 1854-1859). Архитектор вдохновлялся образцами ранневизантийского зодчества Италии (следуя И.А.Монигетти). «Никто и не думал, до Горностаева, употреблять [византийскую архитектуру – Ю.С.] в дело в своих созданиях» (В.В.Стасов). Архимандрит Игнатий Малышев, пользовавшийся покровительством императора, возглавил строительство храма Воскресения Христова (арх. А.А.Парланд, 1872-1884).
При покровительстве Марии Александровны сооружались придворные церкви Ливадийского дворца - Воздвижения Креста Господня (И.А.Монигетти, 1862-1866) и Вознесения Господня (А.Г.Венсан, 1872-1876) с великолепными интерьерами. Современники обращали внимание на «необыкновенный вкус» как общей композиции, так и деталей, что «объясняют особенным наблюдением <…> государыни императрицы, которая, внимательно следила за работами и часто делала изменения и [давала] указания художникам и строителям». Позднее «византийский стиль» вновь появится в придворных кругах лишь в начале ХХ века в интеллектуальном окружении в. кн. Константина Константиновича (церковь Константиновского дворца, арх. Н.Н.Веревкин, 1911).
1.4. Столица и провинция: «программы» распространения «византийского стиля». «Византийский стиль» становится выразителем вселенских идеалов православия, напоминая об исторических корнях православной церкви и православной монархии. Путем созидания архитектурных образов, утверждались права России как преемницы православной и государственной роли Византии в регионах ее традиционного исторического влияния. Примечательно, что первые шаги в развитии «византийского стиля» были связаны с осуществлением правительственной программы храмостроения в бывших провинциях Византийском империи и исторических центрах православия - в Святой Земле, на Кавказе, в Крыму и Киеве. Храмы в столь далеких друг от друга регионах возводились почти одновременно в начале 1860-х – 1870-х годах.
В композиции «романо-византйского» иерусалимского Свято-Троицкого храма Русской Духовной миссии (М.И.Эппингер, 1860-1872) идея центричного «крестовокупольного» храма соединилась с базиликальной, а программа росписи отвечала идее единства истории вселенской и русской православной церкви. В близкой стилистике строились Вознесенская церковь и церковь Казанской Божией Матери (по эскизам архимандрита Антонина (А.И.Капустина).
Собор св. Александра Невского в Тифлисе (инициаторы проекта: в. кн. Михаил Николаевич, протоиерей С.И.Гумилевский, граф С.А.Шереметев, арх. Д.И.Гримм и Р.А.Гедике) стал главным произведением «византийского стиля» на Кавказе и развивал идеи Р.И.Кузьмина (Греческая церковь в Санкт-Петербурге, 1860), опиравшиеся на опыт св. Софии Константинопольской (придание зданию вертикальной динамики; введение дополнительных апсид, изменение пропорций и размеров, дополнение галереей). На развитие стиля оказал огромное конкурсный проект В.А.Шретера и А.Л.Гуна (1866). Примечательно, что проект Л.В.Даля в «русском стиле» одобрения не получил.
Храмостроение Крыма представлено творчеством А.А.Авдеева - «первого знатока византийского стиля». В проектах Свято-Владимирского собора (1862-1888, императорский заказ), интерьере Никольского храма (1857-1870), часовни в Инкермане, церкви в Ореанде (1885, заказ в. кн. Константина Николаевича) он показал прекрасное понимание своеобразия пространства интерьера, с использованием переосмысленных приемов византийского зодчества, великолепное владение искусством декора.
Свидетельством духовной преемственности между средневековой Византией и Россией XIX столетия стал Владимирский собор в Киеве (И.В.Штром, П.И.Спарро, Р.Б.Бернгард, 1853-1896), сооруженный «во вкусе афинских церквей». Возведение Христорождественского собора в Риге (Р.К.Флуг, 1875-1883) отвечало правительственной «программе» покровительства православным братствам западных губерний. Двухъярусная структура барабанов (влияние тифлисского проекта В.А.Шретера и А.Л.Гуна) позволяла полнее отобразить в росписи образы небесной иерархии.
При проектировании соборных храмов в центральных губерниях учитывалось традиционное восприятие (первоначальный проект собора в Самаре, Э.И.Жибер, 1867). Примечательно, что Александр II отверг в качестве образца Александро-Невский собор в Вятке (А.Л.Витберг, ранний вариант «русского стиля»). Утвержденный проект стал родоначальником типологического ряда пятиглавых храмов с колокольней, сближавших «византийский стиль» с «русским». Известная система взглядов о Москве как о «Третьем Риме» создавала предпосылки для следования византийским традициям в московской архитектуре. (Н.В.Никитин, церковь Казанской Божией Матери у Калужских ворот, 1876-1886).
«Византийский стиль» стал «программным» для Военного ведомства (в связи с утверждением Д.И.Гримма в должности архитектора Технического комитета Главного инженерного управления (1862-1898). География строительства Военного ведомства - преимущественно Царство Польское, Кавказ (Александро-Невский собор в Тифлисе) и Средняя Азия (Спасо-Преображенский собор в Ташкенте, 1871-1887). О правительственном характере заказа свидетельствовало участие «придворного» художника М.О.Микешина.
1.5. Заказ и типология храмов «византийского стиля». На протяжении первого периода развития «византийского стиля» сложилась разнообразная типология храмов этого стилистического направления. При доминировании центрального купола, другие элементы композиции, такие как боковые купола, апсиды, звонницы и колокольни, галереи применялись в зависимости от функционального назначения и размеров сооружения, предпочтений зодчих и заказчиков.
Наиболее интересными и самобытными были формы церкви св. Дмитрия Солунского в Санкт-Петербурге (арх. Р.И.Кузьмин, 1861 – 1866), послужившей примером для длинной череды храмов, которые возводились по всей империи на протяжении многих десятилетий. Компактный одноглавый и квадратный в плане объем был окружен четырьмя примыкающими к нему апсидами, перекрытыми конхами и расположенными крестообразно по отношению к центральному пространству.
Для больших городских или монастырских соборов применялась пятиглавая композиция с колокольней или без нее (соборы в Киеве, Риге, Самаре). В провинциальном зодчестве строились небольшие пятиглавые или одноглавые храмы с трапезной. Вопрос о правомерности сочетания храма «византийского стиля» и превышавшей его по высоте колокольни долго оставался дискуссионным в архитектурной среде. Архитектурная логика развития «византийского стиля» требовала визуального и конструктивного выделения главного купола, оставляя боковые купола гораздо ниже центрального объема.
Примером сочетания всех трех типологических приемов был виртуозный проект Воскресенской церкви Свято-Троицкой Сергиевой пустыни (А.А.Парланд и о. Игнатий, 1872-1884). Центр композиции составлял храм «с четырьмя апсидами». Его окружали четыре невысокие боковые главки, составлявшие вместе с центральной каноничное пятиглавие. Композицию дополнял «базиликальный» характер интерьера, выраженный во внешнем облика храма. В дальнейшем, эти композиционные находки встречались в проектах монастырских и приходских храмов (Крестовоздвиженский храм Свято-Никольского монастыря в г. Верхотурье Пермской губернии, 1905-1913).
Получили распространение другие композиции, например, однокупольные с широким и плоским куполом, по примеру константинопольского Софийского собора, базиликальные, применявшиеся, при проектировании домовых храмов.
Осознание различий между «византийской» и «русской» стилистиками заострилось в середине XIX столетия в профессиональной архитектурной среде благодаря изучению источников, - древнерусского и византийского архитектурного наследия. Архитекторам-практикам стало абсолютно ясно, что своеобразие «русского стиля» основывалось на совершенно ином «архитектурном языке», чем «византийского». Особенно ярко это проявилось в период архитектурных поисков второй половины 1850-х – 1870-х годов и формирования двух направлений в архитектуре и искусстве.
1.6. «Русский стиль»: изучение исторических образцов и своеобразие типологии. Поколение учеников К.А.Тона стремилось к «преодолению» «классицистических» основ формообразования, многие годы служивших единственным мерилом художественной оценки произведений архитектуры, и видели одной из приоритетных задач расширение возможностей архитектурного языка за счет расширения исторических источников для проектирования «в стилях». Заинтересованное отношение к памятникам зодчества было продиктовано необходимостью все более глубокого изучения забытых и потому заново открываемых закономерностей формообразования для использования в архитектурной практике. Это устремление получало живую поддержку со стороны заказчиков, главным из которых выступал императорский двор Александра II.
Процесс осознания ценности истории архитектуры заказчиками и зодчими неразрывно связан с мероприятиями по законодательной охране наследия, а реставрация и изучение архитектурных памятников признавались делом государственной важности. Многообразная работа правительства в этом направлении была сосредоточена в министерстве Императорского двора (Академия художеств, Археологическая комиссия), министерстве Внутренних дел, министерстве Народного просвещения и Священном Синоде. Начиная с 1822 года целый ряд законодательных мер имел целью сохранение культурного наследия, но только в 1830-х – 1860-х годах эти меры стали приобретать всеобъемлющий характер. Исследования памятников зодчества опиралось на покровительство власти и меценатов.
Переворот по отношению к национальному архитектурному наследию был совершен Л.В.Далем, искавшим в произведениях прошлого новые закономерности построения архитектурной формы. Он впервые отметил значение шатрового венчания церковных и гражданских зданий как наиболее традиционной национальной формы, что послужило радикальным поворотом в развитии «русского стиля». Шатровая форма признавалась не только «национальной», но и носителем исконных национальных основ («теория» И.Е.Забелина). Шатровые формы более органично, чем в произведениях К.А.Тона, связаны с формой окон барабана, колокольни и даже с интерьером, переставая быть «декоративным» и превращаясь в полноценный компонент структуры здания.
Шатровых композиций придерживались Р.Я. Килевейн (Нижний Новгород), Л.В.Даль (Нижний Новгород), А.М.Горностаев (храмы Валаамского монастыря, Успенский собор в Гельсингфорсе), М.А.Шурупов (Борисоглебская церковь в Санкт-Петербурге), А.И.Кракау (Никольский храм в Санкт-Петербурге), Р.И.Кузьмин (Александро-Невская церковь в Париже), В.А.Кудельский (первоначальный проект кафедрального собора Казанской Божией Матери в Иркутске) и многие другие. Шатровая композиция В.О.Шервуда была одобрена основателем Исторического музея в. кн. Александром Александровичем. На протяжении 1860-х – 1870-х годов «шатровый стиль» стал отличительной характеристикой русской архитектуры.
1.7. «Византийский» и «русский» «стили»: сопоставление художественных систем. Отличия художественных систем двух самостоятельных направлений в развитии архитектуры «историзма» коренились в трактовке разных исторических источников (средневековой византийской архитектуры и русского зодчества XVI – XVII веков), имевших родственную, но все-же разную систему организации пространства, формы и декора.
Выявление типологических особенностей трех периодов византийского зодчества (по Н.П.Кондакову) стало основой для типологического разнообразия «неовизантийских» храмов в России. Результатом творческой деятельности стало появление новой художественной системы узнаваемых образов, многообразных новаторских композиций. Применение купола в сочетании с новыми архитектурными и конструктивными решениями, вызвало к жизни новое направление в строительной науке (А.Арнольд, Р.Б.Бернгард, Б.К.Правдзик и другие).
Художественная система «русского стиля» обрела качество нового явления в произведениях А.М.Горностаева, Л.В.Даля (по В.В.Стасову), которые взялись за разработку новых архитектурных структур и конструкций, основываясь на натурных исследованиях памятников русского зодчества. По мере изучения отечественного наследия, открывалось его богатство и разнообразие, влиявшее на обогащение художественного языка «русского стиля».
Система декора «византийского стиля» характеризовалась тектоничностью, художественные элементы включались в общий конструктивный замысел. На фасадах выявлялось внутреннее устройство и характерные элементы структуры (аркады барабанов и апсид, обрамление окон и порталов и т.д.). Система декора произведений «русского стиля» приобрела к 1870-м годам чрезмерную насыщенность. Многие элементы внешней композиции зданий имели чисто декоративное значение (луковичные главки, декоративные шатры и «бочки» и т.д.) Декоративность становится в 1880-х –1890-х годах одной из характерных особенностей его развития.
Контраст между формообразованием «византийского стиля» (плавность купольных покрытий, одноглавие или пятиглавие, базиликальность) и «русского стиля» (шатровые завершения, вертикальная динамика, компактность плана) с особой силой обострился в 1860-х – 1870-х годы. Выводом из этого сопоставления может служить утверждение о параллельном существовании «русского» и «византийского» «стилей», тем более, что этот факт не отрицался зодчими тех лет.
В условиях признания «византийского стиля» «придворным», «русский стиль» оставался на протяжении 1860-1870-х годов на «втором плане», не отражая в полной мере стратегических устремлений государственной власти. Хотя, справедливости ради, следует отметить признание за «шатровым стилем» известной «репрезентативной» роли как в представлении русских национальных традиций за рубежом, так и при сооружении кафедральных соборов в российской провинции.