Виктор Гламаздин
| Вид материала | Документы |
- Мир высоцкого (1-6) 1 воспоминания виктор Туров, 221.51kb.
- Тенденции рынка Жилищное строительство Сборно-монолитное каркасное домостроение как, 186.41kb.
- Шаубергер Виктор – Энергия воды, 3765.51kb.
- Шаубергер Виктор – Энергия воды, 3745.43kb.
- Бойко Виктор Сергеевич Йога. Скрытые аспекты практики, 4262.99kb.
- Востоков Виктор Секреты целителей Востока, 3821.5kb.
- Регулирование процессов трудовой миграции как механизм повышения сбалансированности, 102.28kb.
- Доклад По истории отечества По теме: Личность в истории, 51.16kb.
- Лозинский Виктор Бонифатович Маринин Виктор Иванович Мишучков Николай Михайлович Музыка, 34.3kb.
- Виктор коновалов против россии примечание: полужирным курсивом текст выделен составителями, 627.09kb.
Виктор Гламаздин
1953: ТЕОЛОГИЯ РУССКОГО КОММУНИЗМА
(фантазийная комедия: в трех актах; с одним антрактом; советскими песнями и плакатами в фойе; и кружками пива под воблу в буфете)
СПИСОК ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ
(играют только женщины: по две роли - каждая)
Актриса N1: 1. Какацман (с его участием проходят: 1-2 сцены II акта, 1 и 3 сцены III акта) – в описываемый момент является психбольным (с маниакальной идеей божественности советской власти), а раньше служил профессором (до революции преподавал богословие, а после революции – марксистскую философию и политэкономию). 2. Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович (2 сцена III акта) – (годы жизни: 1878 (но сам И.В. с 1922 года писал во всех своих биографиях годом рождения 1879 год)-1953) главный палач русского народа и всесильный диктатор захваченной коммунистами России.
Актриса N2: 1. Санитар-мизантроп (1 сцена I акта) – санитар психушки. 2. Ворошилов Климент Ефремович (2 сцена II акта, 1 и 3 сцены III акта) - (1881-1969) палач русского народа, маршал Советского Союза, фанатичный сторонник Сталина, принимавший активное участие в истреблении лучших кадров русского и польского офицерства накануне войны с Третьим Рейхом.
Актриса N3: 1. Слабоумец-энтузиаст (1 сцена I акта) – психбольной. 2. Молотов (Скрябин) Вячеслав Михайлович (2 сцена I акта, 2-3 сцены III акта) – (1890-1986) палач русского народа, верный пес Сталина, в 1930-е годы на посту председателя Совета народных комиссаров СССР (а в начале 1950-х на посту первого заместителя председателя Совета министров) организовывавшего истребление русских крестьян, рабочих, ученых, инженеров, деятелей культуры и искусства, а также наиболее толковых руководителей народного хозяйства на всех его уровнях.
Актриса N4: 1. Истеричка-оптимистка (1 сцена I акта) – психбольная. 2. Берия Лаврентий Павлович (2 сцена I акта, 2-3 сцены III акта) - (1899-1953) палач русского народа, кровавая сталинская собака (в 1938 году заменил на посту наркома НКВД выдохшегося генерального комиссара государственной безопасности Николая Ежова), геноцидившая русский народ, а затем изготовившая для коммунистов ядерную дубину, чтобы шарахнуть ею остальные нации мира (впрочем, до этого не дошло – Берию вовремя пристрелило русское офицерство).
Актриса N5: Истеричка-склочница (1 сцена I акта) – психбольная. 2. Маленков Георгий Максимилианович (2 сцена II акта, 1 и 3 сцены III акта) - (1902-88) палач русского народа, секретарь ЦК КПСС, заместитель председателя Совета министров СССР, ушлый интриган, спровоцировавший послевоенную резню, когда уже никто и не ожидал возобновления коммунистами широкомасштабных репрессий.
Актриса N6: 1. Шизик-интеллигент (1 сцена I акта) – психбольной. 2. Булганин Николай Александрович (2 сцена II акта, 1 и 3 сцены III акта) – (1895-1975) палач русского народа, принявший активное участие в кровавой бойне 30-х годов, которая быстро продвинула Булганина по службе (в 1937 он уже - председатель СНК РСФСР, с 1938 - заместитель председателя Совета министров СССР; в описываемое в пьесе время борется с военным министром Василевским за власть над армией).
Актриса N7: 1. Депрессивник-плакса (1 сцена I акта) – психбольной. 2. Хрущев Никита Сергеевич (2 сцена II акта, 1 и 3 сцены III акта) - (1894-1971) палач русского народа, истребивший миллионы русских людей на Украине и в Москве (с 1949 года: первый секретарь Московского комитета ВКП(б) и один из секретарей ЦК КПСС).
Актриса N8: 1. Параноик-фантазер (1 сцена I акта) – психбольной. 2. Микоян Анастас Иванович (2 сцена II акта, 1 и 3 сцены III акта) - (1895-1978) палач русского народа, член политбюро ЦК КПСС с 1935 года.
Актриса N9: 1. Ипохондрик-жалобщик (1 сцена I акта) – психбольной. 2. Каганович Лазарь Моисеевич (2 сцена II акта, 1 и 3 сцены III акта) - (1893-1991) идейный вдохновитель истребления русского народа (с 1938 – один из заместителей председателя Совнаркома (затем Совмина) СССР).
Актриса N10: 1. Режиссерша (1 сцена I акта) – корчащая из себя великого режиссера гримерша, присланная по разнорядке из МХАТа в подшефную психушку. 2. Буденный Семен Михайлович (2 сцена II акта, 1 и 3 сцены III акта) - (1883-1973) палач русского народа, талантливо истреблявший русских в Гражданскую войну и показавшим себя бездарным придурком в войнах с поляками и немцами (в описываемое в пьесе время, хоть и являлся маршалом Советского Союза, но уже не играл никакой серьезной роли в коммунистическом паханате в связи с полным интеллектуальным угасанием на фоне феноменального физического здоровья).
Актриса N11: 1. Стукач-заика (1 сцена I акта) – психбольной. 2. Фадеев Александр Александрович (2 сцена II акта, 1 и 3 сцены III акта) – (1901-56) генеральный секретарь Союза писателей СССР, проделавший трудный мировоззренческий путь от фанатика-коммуниста (партизанил на стороне красных в дальневосточной тайге, а потом с энтузиазмом поддерживал репрессии против деятелей русской культуры) до убежденного сторонника национально-освободительной борьбы против красных вождей (и застрелившегося из-за мук совести, обнажив в своем предсмертном послании всю сатанинскую сущность кровавой коммунистической диктатуры).
Актриса N12: 1. Японец (2 сцена II акта, 1 сцена III акта) - японский коммунист Окаяма Мудадзюки. 2 . Официантка (3 сцена III акта) – молодая грудастая баба в накрахмаленном фартуке и в какой-то накрахмаленной фиговине на кудрявой голове.
Актриса N13: 1. Грушко Николай (1 сцена II акта) - младший помощник старшего повара. 2. Переводчик (2 сцена II акта, 1 сцена III акта) – переводчик Японца.
Массовка:
1. Охранники.
2. Повара и официантки.
3. Курсанты.
4. Обитатели психиатрической больницы.
АКТ I
СЦЕНА 1
Одна, отдельно взятая Россия, оккупированная коммунистами.
28 февраля 1953 года от Рождества Христова. Московское время – 17:34.
Ближнее Подмосковье.
Актовый зал психиатрической больницы "Им. тов. А.А. Жданова" с облепленными портретами коммунистических вождей стенами.
Идет репетиция пьесы "Великий Сталин принимает в Кремле жен работников Министерства тяжелой промышленности".
Репетируется она силами двадцати одетых в цивильную бутафорию больных и их наставницы - Режиссерши (высокая женщина в черном платье, очках и с пустым длинным сигаретным мундштуком в зубах).
У дверей зала, сторожа выход из него, на табуретке сидит дюжий санитар, отчаянно борющийся с накатывающимися на него волнами дремы.
Возле санитара валяется грязный наполовину развернутый транспарант с надписью: "С НОВЫМ 1953 ГОДОМ, ДОР…"
Из-за сцены доносится "Застольная" Дунаевского&Лебедева-Кумача.
Из-за сцены:
Поднимем заздравную чашу
За дружное наше житье,
За славную родину нашу,
За красное знамя ее.
За силу, которой сильней не найдешь,
За наших защитников храбрых,
За девушек наших, за всю молодежь
Колхозов, и ВУЗов, и фабрик.
Режиссерша: - Товарищи больные! Я даже сквозь линзы своих очков не вижу вашего дружного старания. Кругом - один разброд и шатание. И поневоле закрадывается мысль, что вам слишком рано выдали костюмы. По-моему, они вас только отвлекают от сверхзадачи и сквозного действия. Следующий раз получите реквизит только на генеральной репетиции.
Истеричка-склочница: - Те, чо, очкастая, шмотья казенного нашенскому народу жалко?
Режиссерша: - Для советского народа, товарищ больная, мне не жалко и собственную жизнь отдать. А сохранность реквизита, между прочим, тоже дело общественной важности. И запомните, товарищ больная: если снова станете называть меня "дылдой", "падлой" и "ссыкушкой из театра", то тут же отправитесь получать в попу сульфазин.
Истеричка-склочница (отступает от Режисерши на несколько шагов): - Не-е-е, мне сульфу никак не можно заполучать. У меня от нее, ядовитины, все тело горит и мается мукой смертной.
Стукач-заика (Режисерше): - А она В-в-в-в-в-вас, не т-т-т-т-только "дылдой" обзывала. А еще и: "б-б-б-бешеной козой", "с-с-с-сучкой драной", "л-л-л-лохушкой", "г-г-г-г-гнидой", "д-д-д-д-дрянью" и "п-п-п-п-п-п-п-п-п-п-паскудиной".
Истеричка-склочница: - Не виноватая я! Мне белобрысая врачиха в суп какой-то отравы подмешивает. Вот и невменяема я поочередно. Ту врачиху надо бы расстрелять, сволочь, за вредительство.
Санитар-мизантроп (Истеричке-склочнице): - Ты бы, Ашнакова, помолчала, бль, лучше. Иначе, бль, худо будет.
Истеричка-склочница (в сторону Санитара-мизантропа): - И тебя, прислужника диверсантов, тоже в прикуп отправить следует. За одну только жирную твою ряху, отожранную на нашенских голодных муках, тебя 100 разов надобно стрельнуть.
Санитар-мизантроп (поднимается и собирается подойти к Истеричке-склочнице): - Ты, Ашнакова, меня, бль, достала.
Истеричка-склочница: - А-а-а! Спасите от ирода, люди добрые! Опять будет меня мутузить железной трубой и руки-ноги ломать!
Санитар-мизантроп (под осуждающими взглядами больных мнется, садится на место и пытается снять с себя обвинение): - Врет она, бль, все. Я ее всего-то: пару раз, бль, к кровати, бль, прикрутил. И то – по докторскому приказу, бль. Делать мне, бль, больше нечего, как ее, бль, колотить. И трубы у меня, бль, никакой никогда не имелось, бль. Откуда у меня труба-то, граждане? Да коли б я, бль, этой брехушке чего-то там, бль, сломал, то сломал бы, бль, так, что она бы сейчас, бль, тут бы не вертелась и не клепала бы напраслину, бль. Качественно бы сломал, бль. Сломал бы на совесть, бль. От души бы сломал, бль. Все, что можно было, сломал бы, бль. Вместе - с ее куриной шеей.
Истеричка-склочница (гневно, но негромко): - Убийцы! Враги народа! Диверсанты! Троцкисты недобитые! Шпионы! Вредители! Белогвардейско-троцкистские фашисты!
Интеллигент-шизофреник: - Товарищи-товарищи! Перед нами стоит грандиозная, непростая, но очень почетная и ответственная цель: поставить пьесу "Великий Сталин принимает в Кремле жен работников Министерства тяжелой промышленности".
Истеричка-оптимистка: - И мы ее, товарищи, обязательно поставим. Даже если при этом все как один погибнем.
Слабоумец-энтузиаст: - Глупые вы люди. И пьяному ежику понятно, что если мы погибнем, то не сможем ничего поставить.
Депрессивник-плакса: - Я не хочу умира-а-а-а-а-а-ть!
Слабоумец-энтузиаст: - Да уж. Умереть – это не в потолок пукнуть. Лучше пусть сдохнут лепилы с медичками, а также санитары с нянечками. А мы останемся и нам в обед по два стакана компота давать станут.
Параноик-фантазер: - Нас тогда станут кормить в лучших ресторанах Москвы. А по выходным мы станем выезжать в лес, охотится на медведей, делать из них шашлык и есть его с баварским пивом.
Интеллигент-шизофреник: - Товарищ идиот…
Слабоумец-энтузиаст: - Я не идиот! Я дебил.
Интеллигент-шизофреник: - Товарищ дебил, мы делали нашу Великую Октябрьскую социалистическую революцию не ради второго стакана компота.
Истеричка-пессимистка: - А ради чего ж, лупоглазенький ты мой, мы ее делали, интересно знать? Уж не для того ли, чтобы всякая сволочь мою попу сульфой накачивала почем зря? Фигушки! Не для того меня мама родная в муках на сей свет рожала.
Интеллигент-шизофреник: - Мы свергли царизм, товарищ Ашнакова, ради народного счастья.
Депрессивник-плакса: - А кругом – одно мучение.
Из-за сцены:
Поднимем заздравную чашу
За дружное наше житье,
За славную родину нашу,
За красное знамя ее.
За то, что у нас развернул человек
Все лучшие мысли и чувства –
За новый, советский, невиданный век
Науки, труда и искусства.
Режиссерша: - Хватит болтовней заниматься, товарищи контингент! Такими понурыми темпами мы не то что к Первомаю не успеем закончим репетировать, но и ко Дню Сталинской Конституции также не закончим.
Параноик-фантазер: - Товарищи режиссер, а День Конституции – это когда к нам индийские факиры приезжают с обезьянками или когда мы на оленьих упряжках по двору катаемся? Я попросил бы уточнить дату, а то, придут ко мне иностранные туристы и спросят, а я и не знаю, чего и отвечать. Придется – звонить на радио.
Режиссерша: - Стыдно, товарищ больной, не знать таких дат!
Стукач-заика (нервно теребя в руках кепку): - Е-ка-ка…
Режиссерша: - Ка-ка и пи-пи только по окончанию репетиции.
Параноик-фантазер: - Мне лекарства давать перестали, вот и памяти не хватает. А раньше я все запоминал. Она, наверное, у меня из мозга через сопли уходит. Я поэтому уже месяц сморкаться не решаюсь.
Интеллигент-шизофреник: - У советского человека, кроме обычной человеческой памяти, должно быть еще и чувство долга перед социалистическим отечеством, а также - коммунистическое мировоззрение с прилагающимся к нему знанием основ исторического материализма с его конкретным воплощением в деятельности коммунистической партии и советского правительства.
Режиссерша: - Это точно.
Стукач-заика: - Е-ка-ка…
Режиссерша: - Я уже сказала насчет ка-ка и пи-пи.
Параноик-фантазер: - Чувства долга, товарищ режиссер, у меня, поверьте, до фига. А памяти – ни капли.
Режиссерша: - Наша Конституция была принята на Чрезвычайном 8-м Съезде Советов 5 декабря 1936 года. Ее текст подготовил товарищ Бу… Будем мы репетировать и нет! Сколько можно тратить время!
Стукач-заика: - Е-ка-ка…
Санитар-мизантроп (стукачу-заике): - Пужков, бль, те ж, бль, лысому придурку ясно, бль, сказали: ка-ка – только после выборов… Тьфу! Только – после репетиции!
Истеричка-оптимистка (архибодро) - Сейчас только март начался! К декабрю запросто успеем, товарищи! Великой поступью! В едином порыве! Несмотря ни на что! Вопреки империалистическому фронту и железному занавесу! Ура-а-а-а!
Режиссерша (хмуро смотрит на Истеричку-оптимистку): - Какой декабрь, товарищ!? У нас времени – кот наплакал. Нам поставлена, товарищи больные, строгая по срокам задача - показать комиссии товарищей из наркомата, пардон, из министерства спектакль именно Первого мая. И никак иначе! Иначе: нас всех, к чертовой бабушке, расстре… Иначе нас вышестоящие товарищи всех… м-м… не поймут всех нас они, к чертовой бабушке.
Стукач-заика: - Е-ка-ка…
Режиссерша: - Ну что ты мне хочешь сказать, товарищ дебил?
Истеричка-оптимистка: - Он хочет сказать, что Советский Союз – лучшая в мире страна.
Параноик-фантазер: - Да-да! Он правильно хочет сказать! Наше счастье, что мы живем в СССР, а не в какой-то там загнивающей голодной Америке. В Советском Союзе все сыты и живут в данных государством квартирах.
Истеричка-пессимистка: - А я в рабочем бараке жила, пока мена сюда не притянули.
Параноик-фантазер: - В Советском Союзе все радостны и счастливы.
Депрессивник-плакса: - А у меня депрессия. И уколы не помогают.
Параноик-фантазер: - В Советском Союзе все дети и старики окружены заботой.
Истеричка-пессимистка: - А моего сынишку собаки дворовые скушали. Деда в лагерях по доносу сгноили. И две бабки от голода умерли.
Параноик-фантазер: - В Советском Союзе царит справедливость и свобода. Советский Союз – самая свободная страна на свете!
Депрессивник-плакса: - А-а-а-а-а! Я хочу в Советский Союз! Отпустите меня туда! Я хочу в Советский Союз! Хочу-у-у-у-у-у…
Из-за сцены:
Поднимем заздравную чашу
За дружное наше житье,
За славную родину нашу,
За красное знамя ее.
За крепкую спайку отцов и детей,
За наши особые свойства:
За твердость и скромность советских людей,
За мужество, честь и геройство!
Стукач-заика: - Е-ка-ка…
Режиссерша (стукачу-заике): - Да заткнешься ли ты, наконец, придурок?!!
Интеллигент-шизофреник: - Я требую к нам вежливого обращения, товарищ режиссерша!
Истеричка-пессимистка: - А какого тебе рожна надо? Чо ты со своей вежливостью в каждую дырку лезешь?
Интеллигент-шизофреник: - Я советский интеллигент!
Истеричка-пессимистка: - Зачем же ты, гнилой советский интеллигент, поперся голым в Моссовет?
Интеллигент-шизофреник: - У меня деньги и одежду украли.
Истеричка-пессимистка: - А что ж к ментам не подался?
Интеллигент-шизофреник: - Звонил я в милицию... Там сказали: "Это не мы..."
Параноик-фантазер: - Какой головокружительный сюжет! Не то, что у Пужкова. У него на уме только приземленное: ка-ка да пи-пи…
Стукач-заика: - Д-д-да не н-н-нужно мне н-н-никакого ка-ка и пи-пи!!!
Режиссерша: - А что же нужно, товарищ? Клизму из рук хорошенькой медсестры?
Стукач-заика: - К-к-к-к-клизму нам ф-ф-ф-ф-фельдшер ставит. И мне ее с-с-с-с-совершенно неохота п-п-п-п-получать.
Режиссерша: - Тогда не срывайте репетицию. Та-а-а-к… А где тот товарищ, что должен играть нашего великого Сталина?
Все вертят головами. Долго разглядывают публику в зале. Но и там не находят искомого актера.
Стукач-заика: - Д-д-дверь на веранду не з-з-з-з-з-закрыли.
Режиссерша: - Какие, к чертовой бабушке, двери, товарищ?
Стукач-заика: - И в-в-в-орота во дворе т-т-т-тоже.
Режиссерша: - Какие, к чертовой бабушке, ворота?
Из-за сцены звучит DIALOGUE DU VENT ET LA MER из La Mer (Troi Esquisses symohoniques) Клода Дебюсси.
Стукач-заика: - С-с-сбежал наш г-г-главный г-г-герой.
Истеричка-пессимистка: - Тот, что товарища Сталина из себя изображал?
Истеричка-оптимистка: - Товарищ Какацман не изображал товарища Сталина, а жил с ним в сердце. И нам его теперь так будет не хватать.
Слабоумец-энтузиаст: - Хотите, я сгоняю - найду товарища Сталина?
Режиссерша: - Наш главный герой не может никуда сбежать. Он… сами знаете, кто. Он находится… сами знаете, где. И я попрошу не возводить на него… Во избежание серьезных последствий.
Стукач-заика: - Ка-ка-ка-ка-ка-кацман на свободе.
Режиссерша: - Какакакацман, это кто?
Стукач-заика: - У-у-у-у-у-ушел!
Слабоумец-энтузиаст: - Ха, вот те на! Таперича, гражданочке из театру, придется другого сумасшедшего Иосифа Виссарионовича искать по палатам.
Депрессивник-плакса (с надрывом): Другого у нас в психушке нет! И никогда не будет! Все пропало-о-о-о-о!
Слабоумец-энтузиаст: - Психушек в СССР много. Где-либо сыщется и наш Иосиф Виссарионович.
Санитар-мизантроп (встревожено): - В мундире генералиссимуса, бль, ушел?
Стукач-заика: - В-в-в-в-в мундире.
Режиссерша: - В гриме?
Стукач-заика: - В-в-в-в-в гриме.
Режиссерша: - С наклеенными усами?
Стукач-заика: - Ага.
Режиссерша: - С трубкой?
Стукач-заика: - С-с-с-с-с ней.
Режиссерша: - А далеко он мог уйти?
Слабоумец-энтузиаст: - За это время до Москвы добежать можно, если по дороге бежать.
Режиссерша: - Это - конец…
Параноик-фантазер: - Ничего с ним не случится. Нынче на улице – жара и пальмы растут. А я вот, помню, годов эдак 20 назад был такой конец зимы, что околевшие от мороза воробьи на головы прохожим падали и пробивали их до самых до кишок.
Интеллигент-шизофреник: - Зря мы волнуемся. Товарища Какацмана я хорошо знаю по совместной игре в шахматы и обсуждению текущих проблем советского общества и мировой политики. Он очень серьезный человек. Часто выступает с очень умными речами перед соседями по палате. Недаром все-таки марксистскую философию преподавал в университете. А перед этим, в царское время, обучал студентов богословию и прочим труднопонимаемым простыми людьми дисциплинам.
Режиссерша: - О-о-о-о… Вот теперь точно – конец…
Истеричка-оптимистка: - Нам не надо бояться трудностей, товарищи! Пусть трудности нас боятся! С нами партия! С нами товарищ Сталин!
Истеричка-пессимистка: - Насчет партии не скажу, а товарищ Сталин утек. Хоть бы кого заместо себя оставил. Осиротели таперича, граждане, аки казанские, значится, сироты. А коли замерзнет насмерть, товарищи, так и вовсе – играть никак не возможно станет наш спектакль. Нам, дуракам, без Сталина никак нельзя обойтись. Вынь да положь нам Сталина. Без Сталина дуракам не жизнь, а - сплошное душевное беспокойство, маета и ожидание соколов на воронках. Повяжут нас всех, едрена кочерыжка. И шлепнут. Всех шлепнут. И тяжелобольных – тоже.
Истеричка-оптимистка: - Найдется наш товарищ Сталин. Где-нибудь да объявится. И спектакль обязательно продолжится. Верьте товарищи в лучшее!
Истеричка-пессимистка: - Если чо, я – ни при делах. Вас никого не знаю. И вообще – шла не сюда, а в уборную. Эй (Санитару-мизантропу), вертухай, где тут параша?
Санитар-мизантроп (безнадежно махая рукой): - Теперь уже повсюду. И мы в дерьме – по самые уши… Надо главврача известить и скорее искать вашего генералиссимуса, пока он дров не наломал.
Режиссерша: - А может он просто погуляет вокруг больницы да и вернется?
Слабоумец-энтузиаст: - Вот еще! Зачем ему удирать, чтобы вернуться? Нас и так на прогулку каждый день выпускают. Даже я б ни фига не вернулся б. Я ж не идиот, а дебил.
Занавес.