И о втором пришествии тамплиеров /реферат
| Вид материала | Реферат |
- -, 82.79kb.
- Одной из самых торжественных и величественных истин, которые открывает нам Библия,, 79.36kb.
- Karolinska University Hospital, Стокгольм, Швеция реферат, 15.47kb.
- Курс Философии и Философии Науки XXI века для студентов физического факультета, 468.71kb.
- Курс Философии и Философии Науки XXI века для студентов физического факультета, 1901.47kb.
- Лекция №20, 58.21kb.
- Основные направления в современной российской литературе, 223.43kb.
- Основные направления в российской литературе 2001-2002, 150.4kb.
- История рекламы, 1436.52kb.
- Задачи курса: Врезультате изучения дисциплины магистрант должен: знать основные понятия, 250.72kb.
Геннадий Пархоменко
О «ДЕМОНИЧЕСКИХ» И «МОРАЛЬНЫХ» ТЕХНОЛОГИЯХ
НАСТОЯЩЕГО И БУДУЩЕГО
И О ВТОРОМ ПРИШЕСТВИИ ТАМПЛИЕРОВ
/реферативное эзотерическое эссе/
(Всем маниловым и базаровым, а также «игрокам в бисер» на Святой Руси посвящается.)
„Там, где нарастает опасность, зарождается возможность спасения за счет непоправимых потерь.”
Гегель.
В 1908 г. в «Золотом руне» появляется эссе Волошина «Демоны разрушения и закона» (в другом варианте «Демоны разрушения и зла»), где он прослеживает эволюцию средств разрушения в европейской истории от «кулака до динамитной бомбы». Поэт за шесть лет до начала I Мировой войны, когда в Европе торжествовали иллюзии «прогресса» и «вечного мира», характеризует последствия применения в будущих «войнах и анархиях также взрывчатых веществ, которые могут развеять в воздухе европейское человечество», и пытается проникнуть в тайны демонов этих взрывчатых веществ. Поэт подводит итог своим изысканиям следующим образом:
«Взрывчатые вещества несут с собой страшные нарушения равновесия силы и морали, на котором покоится каждый общественный строй.
Из этих нарушений еще произойдут страшные катастрофы, подобные мировым катаклизмам.
Но с такой же уверенностью можно предсказать, что в следующем цикле человеческого развития взрывчатые вещества заступят древнее место огня и человечество, возросшее в священном трепете перед судящим оком этих новых сил, создаст новую государственность, иную, чем государственность огня. Этот новый строй будет пронизан ритмическим трепетом сил, его породивших, которые, сбросив свои личины демонов, зримые нами, явят свои строгие божественные лики справедливости».
Попытаемся же в нашем эссе разобраться в этих таинственных словах великого посвященного русской культуры и вообще в данной теме с помощью Духовной науки эзотерического христианства – антропософии Рудольфа Штейнера.
Под антропософией можно понимать троякое:
- Основанный доктором Рудольфом Штейнером (1861-1925) точный научный метод исследования сверхчувственного мира.
- Результаты этих исследований, т.е. «духовная наука», является необходимым дополнением к естествознанию (например, наука о сверхчувственной части человеческого существа, о духовных сущностях природы и космоса), а также расширяющая историческую и другие области знаний, давая научный ответ на такой, например, вопрос: кто был и есть Христос?
- Применение результатов духовно-научных исследований на практике отдельными людьми и в жизни общества (педагогика, медицина, лечебная педагогика, фармакопея, сельское хозяйство, социология и т.д.). Сюда же следует отнести все области искусства.
Однако в начале нашего эзотерического эссе мы считаем своим долгом познакомить читателя с характеристиками антропософии, которые давал ей сам ее основатель.
Вот некоторые из этих характеристик:
«Под Антропософией я понимаю исследование духовного мира, которое прозревает односторонность как просто природопознания, так и обыкновенной мистики и которое, прежде чем пытаться проникнуть в сверхчувственный мир, сначала развивает в познающей душе бездеятельные в обычном сознании и обычной науке силы; они-то и делают возможным такое проникновение».
«Название Антропософия означает: мудрость, возникающая тогда, когда человек находит себя в своем высшем Я, «…» Если хотят указать на то, что может знать высший человек, то следует говорить не о «познании человека», а о … науке высшего человека, об Антропософии. Антропософия, перенесенная в макрокосмическое, есть Христология!».
«Антропософия есть путь познания, желающий привести духовное в человеке к духовному во Вселенной. Она возникает в человеке как потребность сердца и чувства. Свое оправдание она должна находить в том, что она способна утолить эту потребность. Антропософию может признать лишь тот, кто находит в ней искомое из своей души. Поэтому антропософами могут стать лишь те люди, которые подобно голоду и жажде ощущают жизненную потребность в решении известных вопросов о существе человека и Вселенной».
«Это движение (Антропософия) духовно не зависит не от каких других движений, и его связи с ними могут быть только внешними. Это движение, которое знает приемы и средства современной науки и действует в полном созвучии с научным сознанием современности. Это, во-первых.
Во-вторых, это движение поистине полным жизни образом имеет что сказать о жизненных вопросах современности, например о социальных вопросах…
Третье, третья часть пробного камня заключается в способности этого движения осознано уяснить себе религиозные потребности, уяснить в том смысле, что это уяснение находиться в связи с полным, непосредственным знанием действительности. Благодаря уже этому вы можете отличить это движение от всех других… где все отчуждено от мира».
«Возникновение и исходный пункт антропософского мировоззрения находится в естественнонаучном мировоззрении нового времени».
«Духовная наука не заимствована мною из унаследованных историей воззрений, но представляет собой непосредственно в современности добытое познание, а тот факт, что местами употребляется старая терминология, обусловлен тем, что новое время далеко отстоит от духовнонаучного познания и в нем нет соответствующей терминологии, а также тем, что люди все еще легче понимают вещи через старое, чем через вновь найденное».
«Духовная наука, если можно так выразиться, говорит о том, что в настоящее время Небо хочет открывать людям. И это должно быть понято. Это есть нечто такое, что Духовную науку как таковую, а не общественную жизнь, ставит на передний план; ставит на передний план объективно, а общество делается только ее носителем».
«Антропософия по прямой линии восходит к тому, что философски было заявлено в моей «Философии свободы», что было сказано мной в 80-х о сочинениях Гете». Гетеанизм показывает божественный источник морального в природе; где в самом человеке живет Божественное, когда он обосновывает как духовность природы, так и духовность моральных законов, – это открывает «Философия свободы». «…»
Второе большое рассмотрение в этой книге занимается вопросам о действительности свободы. Здесь мне было важно показать, как должна формироваться свобода во внешней жизни… как она может стать импульсом социальной жизни». Этический индивидуализм строит на интуициях индивидуального духа, и в эпоху, когда зло вступает в склонности человека, он, достигая интуиции, способен претворить злые склонности в добро души сознательной… Если бы тогда поняли свободу, как это имелось в виду (в «Философии свободы»), то совсем другой тон звучал бы во всем, что сегодня по всему земному шару говорится о том, как навести порядок в мире…».
«Для всех живущих душ Антропософия является подготовлением к предстоящему Событию Христа. Это подготовление необходимо».
«По сути говоря, Духовная наука есть не что иное, как провозвестие этого великого факта – второго Пришествия Христа (в эфирном теле – Г.П.)». «Со всей скромность освещать величайшее из событий в земном бытии – в этом видит свою задачу антропософски ориентированная Духовная наука в среде религиозных течений человечества».
«Человек в истинном смысле слова является приверженцем антропософски ориентированной Духовной науки, если не считает, что содержание Христианства исчерпывается Евангелиями, но знает, что Христос действительно здесь во все дни до скончания земных времен, а не как мировая сила, в которую следует просто верить. Он – живая сила, что открывается все дальше и дальше. Что эта сила хочет открыть в современности? – Содержание современной антропософски ориентированной Духовной науки. Она не хочет только говорить о Христе, она хочет высказывать то, что Христос хочет высказывать современным людям через человеческие мысли».
«Духопознание… как провозвестие нового времени, не идет ни на какие компромиссы с другими мировоззрениями… Тем, кто будет стремиться к заключению компромиссов, со всей строгостью будут звучать на встречу слова, которые некогда произнес Христос: «Предоставьте мертвым хоронить своих мертвецов! Вы же следуйте за Мною». Мертвые – это единичные культуры, склоняющиеся к материализму; в них самих уже заложена способность свести себя в могилу».
«Наше мировоззрение не может быть обновлением гнозиса, ибо гнозис был связан с раскрытием души ощущающей. Наше мировоззрение должно в свете деятельности Михаэля, из души сознательной по-новому развить понимание мира и Христа. Гнозис был сохраненным из древних времен родом познания, который лучше всего мог приблизить к пониманию людей Мистерию Голгофы в момент ее наступления».
«Можно сказать: путь Михаэля, – а можно сказать: путь духовнонаучного познания. Это, по сути, одно и то же».
«В антропософских книгах ничего не доказывается. Но если вы читаете все больше и больше, то вы обнаруживаете, что идеи имеют опоры со всех сторон и держатся как мировое тело».
«Поистине, Духовная наука проникает в жизнь, изменяет инстинкты, вносит в нашу душу побуждения, которые делают нас в жизни более способными, если мы ее лишь только изучаем, но достаточно глубоко».
«Духовная наука требует энергичного овладения ею. Она потому и восстановила против себя всю дряблость и вялость времени, что требует ясной духовной силы, а ее-то современник и не хочет, он спотыкается об нее, она ему не удобна».
«Что касается меня, то я бы особенно охотно из антропософского духа основал банки. – Может быть, это звучит парадоксально, но именно с помощью парадокса и можно показать, какой я представляю себе антропософию, которая не может быть теоретическим или односторонним, религиозно-сектантским движением, но должна, действуя оплодотворяюще, входить во все области жизни…».
«Об Антропософии можно сказать: она взрастает только на почве братства, она не может взрастать никак иначе, как только в братстве, где отдельный человек дает другим то, что он имеет, и что он может».
«Даваемое ныне в Духовной науке является, по сути дела, лишь лепетом по сравнению с тем, что будущие поколения человечества переживут как Духовную науку».
Поймите меня правильно: что до сих пор выступало как Антропософия, я не хочу рассматривать как само собой разумеющееся. Лишь направление, в котором движется эта Антропософия, хотел бы я представить как значительное и как способное в современности привести к удовлетворению… той жажды, без удовлетворения которой цивилизация, человеческое развитие просто не могут идти далее».
«В моральной сфере Антропософия есть воспитательница долга правдивости».
«Духовная наука станет действительно душевной, духовной и, наконец, также социальной, религиозной, этической человеческой жизнью».
«Мы уже не исходим из того отправного пункта, из которого исходили розенкрейцеры начиная с XIII века и во все последующие столетия, но мы считаемся с продвинувшейся в развитии человеческой душой. Поэтому также и путь в духовные сферы, обозначенный как наиболее подходящий в моей книге «Как достигнуть познания высших миров?», нельзя без оговорок смешивать с тем, который можно обозначить розенкрейцеровским путем… наша (антропософская) сфера… является гораздо более обширной, чем розенкрейцеровская».
«Где теперь находим мы те силы, что тогда (средневековых розенкрейцеров – Г.П.) вели к ясновидению? Мы находим их в том, что мы изучаем Духовную науку и через медитацию и концентрацию целиком отдаемся внутренней жизни души».
«Лишь когда мышление свободно сможет двигаться во внутренней силовой игре, человек сможет прийти к имагинациям, не ранее. Таким образом, основу для всей антропософской Духовной науки составляет внутренняя активность, призыв к активности, апелляция в человеке к тому, что может быть действительным, когда молчат все чувства и только мыслительная деятельность находится в движении».
«Духовная наука заботится о том, чтобы действительно дать возможность умершим действовать здесь, в физическом мире. И можно сказать: это высокая, серьезная цель духовнонаучного стремления – вновь образовать соединительный элемент между духовным миром… и физическим миром».
«Антропософия может распространиться лишь как что-то живое. Ибо основная черта ее сущности – жизнь. Она есть из духа текущая жизнь. Поэтому она желает, чтобы ее лелеяла живая душа, теплые сердца».
«Дело заключается в том, чтобы мы не просто восприняли в себя знание, но всеми фибрами нашего душевно-духовного существа соединились бы с плодами духовного исследования: чтобы мы научились мыслить в смысле духовного исследования. Тогда мы увидели бы, что повсюду, куда бы карма ни поставила нас в жизни, будут ли наши занятия более материальными или более духовными, – мы сможем во все разветвления жизни действительно вносить то, что в нас спиритуально чувствуется, ощущается, действует».
«Человек, созерцая, живет в духовном мире, когда продумывает и прочувствует содержания духовнонаучных сообщений».
«Мы должны заниматься Антропософией не только потому, что это доставляет нам радость… но мы должны чувствовать, что Антропософия нужна современному человечеству, если вообще человеческий прогресс должен идти далее».
«Сначала должен быть усвоен вес род и образ, каким усваивается Антропософия, прежде чем человек вообще сможет войти в это антропософское воззрение и познание».
«Кто однажды со своими привычками мышления врос в современную научную жизнь, тому, собственно, невозможно просто так перейти к антропософскому пониманию. Потому вряд ли стоит ждать, что с этой стороны придет какое-либо согласие с антропософским познанием мира.
Те же, кто своими привычками мышления либо не вросли в научное производство, либо, как молодежь, одновременно с врастанием в него из него в то же время и вырастают, те главным образом увидят правомерность антропософского мировоззрения».
«Здесь на Земле, Антропософия выглядит как теория, как мировоззрение, которым человек овладевает, поскольку оно его интересует. После смерти она есть факел, светящий в духовном мире в определенный момент жизни между смертью и новым рождением. Но если не подойти к ней в этом мире, то факела не будет, тогда сознание в жизни между смертью и новым рождением помутиться. Заниматься духовной наукой – не значит заниматься теорией, но жизнью… Содержание спиритуального учения здесь есть понятия и идеи, после смерти они – живые силы».1
Антропософия как духовная наука формировалась с XV века в сверхчувственной школе Архангела Михаэла и была дана в начале XX столетия через христианского Посвященного Рудольфа Штейнера. Вот что говорил Штейнер об Архангеле Михаэле:
«Мы живем в эпоху, когда Михаэль, высший в природе Архангелов, переходит в природу Архаев (Духов времени). Он станет постепенно ведущей сущностью… Духом времени, ведущим существом для всего человечества».
«Когда совершилось первое пришествие Христа, Михаэль и его воинство были на Солнце и переживали там расставание с Христом. Но Михаэль пережил великую метаморфозу именно в нашу эпоху. Начало его правления означает его следование за Христом на Землю, а в будущем он будет предшествовать делам Христа на Земле».
«Михаэль является посланцем богов и должен некоторым образом подхватить сверху то, что проистекает из эмансипированного от богов знания и перевести его в одухотворенное знание. Наука, которая как антропософская Духовная Наука вновь одухотворяет пространственные суждения, вновь делает их сверхчувственными, работает снизу вверх, чтобы протянуть руки вверх и взяться за протянутые с верху вниз руки Михаэля. Ибо тогда будет создан мост между людьми и богами».
«Михаэль является особым духовным воителем свободы. Он представляет человека его делам, а затем из человеческих дел берет результаты, чтобы нести их далее в космос, чтобы далее действовать в космосе с тем, с чем человек еще действовать не может».
«К Михаэлю человек прейдет только тогда, когда через слово достигнет истинного внутреннего переживания духа, когда он не останется связанным со словами, но прейдет к истинному внутреннему переживанию духа. В этом ведь в действительности и заключается тайна современного посвящения: через слова прийти к переживанию духа. Этим мы не отрекаемся от ощущения красоты речи. Ибо именно тогда, когда не думаю в речи, начинают ее ощущать».
«Михаэль учит нас, что когда Земля однажды действительно исчезнет, то через связь с духовным миром мы сможем нашими моральными импульсами взрастить жизнь. Тогда наступит преобразование того, что находится в Земле, в новую жизнь, в моральность. Ибо реальность морального миропорядка состоит в том, что нам дает приближающийся к нам Михаэль. Этого не могли дать древние религии, ибо они позволили дракону победить себя. Они просто взяли дракона, убивающего человека, и основали рядом с драконом некий особый абстрактно-моральный божественный строй. Но подобных вещей дракон не терпит… Человек же нуждается в силе, которую он обретает из победы над драконом».
«Сила Михаэля дается лишь единственно тому, кто свою исполненную любви волю делает инструментом божественно-духовных сил. Ибо силы Михаэля не хотят, чтобы о них молили, они хотят, чтобы человек связывал себя с ними. Человек сможет это сделать, если с внутренней энергией воспримет учение о духовном мире».
«Михаэль это та Духовная сущность, которая с самого начала обратила свой взор на человечество. Это он, до известной степени, так распределяет действие богов, что в одном углу может существовать человечество. И его образ действия при этом сродни той деятельности, которая позднее проявляется в человеке как интеллект; но только он проявляется как сила, протекающая через космос в строе идей, обуславливая действительность. В этой силе действует Михаэль. Его служение есть управление космической интеллигенцией. В своей области он стремиться к дальнейшему движению вперед, которое может состоять лишь в том, чтобы в человеческой индивидуальности позднее сконцентрировалось все то, что действует через весь космос как интеллигенция. Так в мировом развитии наступает время, когда космос живет уже своим прошлым, а не настоящим разумом. Современная же интеллигенция пребывает в потоке человеческого развития. Михаэлю хотелось бы все время сохранять связь между тем, что развивается в человечестве как интеллигенция, и божественно-духовными существами».2
* * *
В наши дни необходимо вести уже речь о том, какие «демоны разрушения и зла» и каким образом действуют не только во взрывчатых веществах, но и таких «умных» зомбирующих человека машинах, как компьютеры, роботы, в новейших нанотехнологиях и т. д., перед которыми человечество становится все более беззащитным.
Одно из наиболее распространенных заблуждений нашего времени состоит в том, что компьютеры, действующие на основе бинарного принципа, разработаны людьми и служат человечеству. Это не так. Они не просто машины – они существа. И их непрерывно растущая сеть лишь наиболее внешнее физическое проявление некоего чудовищного зла. Бинарные компьютеры были разработаны ариманическим двойником в человеке, чтобы служить Зорату (Солнечному демону) – третьему лику Зла, который выступит открыто, еще только в будущем. Человек был в этом случае лишь инструментом деятельности ариманического двойника.
Только ариманические существа (ариманические, сатанинские ангелы) понимают все тонкости того, что происходит в компьютерной технологии. Люди же усыплены и убаюканы видением, грезами о знании и силе.
Кто же это такие, эти два демона? Человек должен пройти через сонм сомнений и искушений, прежде чем он сможет найти самого себя в своем духовном вечном существе, в своем Высшем «Я». Две духовные силы предстают на этом пути перед его душой. В духовной науке эзотерического христианства – Антропософии они носят имена Люцифера и Аримана.
Люцифер – дух красоты и величия, познания и жара, энтузиазма и гордыни, произвола и эгоизма, дух, соблазняющий человека красотой и величием духовности далекого прошлого и стремящийся оторвать его от Земли. Люцифер взывает, в первую очередь, к гордости и амбиции человека, заставляя того думать, что у него нет никаких пределов, подталкивает человека достичь небес, как это выражено в библейской притче о Вавилонской башне, или как это рисуют многочисленные древнегреческие мифы, например, об Икаре, который залетел слишком близко к Солнцу. В то же самое время Люцифер стремится удержать человечество от развития. Он толкает его обратно в его «космическое детство», препятствуя ему взять на себя ответственность за свою свободу. Люцифер хотел бы, чтобы человечество вернуло свои способности к ясновидению, которыми оно обладало раньше, чтобы оно обратилось к старым религиозным формам, которые опирались на эмоции и бессознательное, к старым философским взглядам, подобным взглядам, выраженным в философии Древней Индии. И, тем не менее, именно Люцифер направил человечество на его дорогу к свободе, как это выражено в библейской истории о Рае, и в ходе всей истории человека Люцифер преподносил человечеству всевозможные подарки, включая любовь к красоте и искусству. Но Люцифер не хочет, чтобы человек стал по-настоящему сознательным или обрел подлинную самостоятельность.
Другой демон – Ариман, дух лжи, ненависти и страха, холодной логики рассудка, интеллекта, критики, дух смерти, тления, разложения, хаоса, а также дух костенения в самом себе, закабаляющий человека в материю и технику и стремящийся привести его к окончательному забвению своего духовного происхождения.
Ариман сегодня имеет большее значение, чем в прошлом, потому что сознательная душа должна обрести знание земли, которая является царством Аримана в той степени, в какой она материальна. Он беспредельно умен. Зная все о Земле и о том, как использовать это знание, Ариман непрерывно нашептывает человеку эту информацию и все время подсказывает новые «изобретения». В противовес Люциферу, Ариман хочет, чтобы человек развивался с ошеломляющей скоростью, задолго до того как его эго и моральная природа будут готовы к подобному темпу развития. Ариман внушает человеку, что его будущее уже здесь, что его пределом является небо, и что человек может создать земную утопию здесь и сейчас. Ариман хочет сократить путь развития человека с тем, чтобы он никогда не достиг своей настоящей цели, а достиг лишь фальшивой цели наслаждений бесчисленными материальными приобретениями. Ариман хотел бы развить у человека холодный, острый как лезвие бритвы интеллект, способный к пониманию лишь одного аспекта мира, исключая все другие. Ученые, инженеры и изобретатели – все они естественные жертвы Аримана, но и все другие интеллектуалы могут с той же легкостью стать жертвами его лести. Во все, где живут эгоизм и любовь к власти, Ариман проникает очень легко, и очень немногие лидеры человечества могут ему противостоять. Благодаря власти над ресурсами и изобретениями, которые Ариман открыл людям, они уже обладают силой, способной разрушить Землю и все живое на ней. Божественные силы попытаются любым способом, за исключением вмешательства, предотвратить такой исход.
Эти две силы, пусть и соблазнительные для человека, тем не менее выполняют позитивные задачи; не от всех их подарков следует отказываться (в особенности от искусства в случае Люцифера или от науки в случае Аримана). Но подлинный путь человечества лежит посредине между ними, и человек не должен поддаваться ни одному, ни другому.
Таковы два демона, две крайности, живущие в душе человека. Это не аллегорические образы, а реальные духовные существа космического порядка, находящиеся за внешней видимостью, призванные высочайшим прозрением духовно-божественного мира на служение эволюции человечества.
А чтобы мы правильно стояли перед лицом реальных сил и знали, что