Geum.ru

И о втором пришествии тамплиеров /реферат

Вид материалаРеферат
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8
людям, оболваненным двузначной логикой, войти в трехзначную логику не дано. По традиции считается, что та логика, которую мы сегодня исповедуем, - аристотелевская логика. Это совершенно неверно. Дело в том, что аристотелевская логика трехзначная. Естественно, что трехзначная логика в двузначную вписаться не может. Конечно, можно симулировать: парами битов задать триты, но не в этом дело…

Та логика, которую сегодня называют математической, основана на нелепости. Допустил ее Гильберт. В его совместной с Аккерманом книге «Основы теоретической логики» сказано так: «Мы отклоняемся от Аристотеля в истолковании суждения “все А суть В”. По Аристотелю, это суждение может быть истинным, то есть выполняется только лишь в случае, когда существуют какие-то А. Мы считаем это нецелосообразным». Что в результате получилось? В результате получилось то, что выполняется «все А суть В» и в то же время не выполняется “некоторые А суть В”. Это нелепость! Вместо аристотелевского следования, которое во всех естественных языках выражается словами “все А суть В” - Аристотель очень точно это в своей системе воспроизвел, они (Гильберт и Аккерман) подсунули так называемую материальную импликацию (то есть материальный смысл и значение – Г. П.). Дело в том, что суждение “все А суть В” у Аристотеля трехзначно, в двухзначной логике оно не выразимо. В результате возникли так называемые парадоксы материальной импликации, с которыми вот уже сто лет как логики пытаются справиться… То есть логика остается без естественного содержательного требования... следование логики не соответствует… тому, как вещи связаны между собой в том мире, в котором мы живем.

Аристотель не признавал закона исключенного третьего. У него даже речи о нем не было. Гильберт считал, что аристотелевское понимание суждения “в А суть В” не нужно принимать, потому что это неприемлемо с точки зрения математических применений. А абсурд приемлем? Вся история говорит о том, что этот абсурд существует.

Почему столько раз тщетно логику пытались ввести в школы? Казалось бы, ведь числовую алгебру уже даже в начальной школе осваивают, а булевую алгебру освоить не могут. Дело в том, что двузначная логика противоестественна. Вместо того, чтобы изучение логики развивало интеллект человека, оно его подавляет. У нас в МГУ на философском факультете, да и на нашем факультете изучают математическую логику, и что вы думаете – люди от этого становятся умнее? Они вызубривают доказательство теорем, сдают экзамены и все.

Я бы эту проблему сформулировал так: если мы хотим обрести нормальное мышление, мы должны уйти из двузначного мира и освоить трехзначную логику в том виде, как ее создал Аристотель… Важно понимать, что кроме ДА и НЕТ есть еще и НЕ-ДА и НЕ-НЕТ.

Сейчас двухзначную логику в школу ввести удалось под названием «информатика». Я должен сказать, что после этого школа уже не будет воспитывать таких людей, как наши ученые прошлого века. Почему в то время было так много творческих ученых?.. Тогда в школу были возвращены учебники Киселева по алгебре и геометрии. Киселевские учебники – это евклидова математика. А Евклид – это математик с философией Аристотеля, и судя по всему, он Аристотеля понимал верно.

Если мы не хотим в школах воспитывать людей с рефлексами бюрократов и формалистов то должны заменить двузначную логику трехзначной диалектической логикой Аристотеля…»25.

И здесь следует отметить, что наши потенциальные михаэлиты пока еще не подступили к методологии, к теории познания и сознания, которая могла бы духовно-научно обосновать их открытия, озарения, их методики прорыва (а не просто объяснять их в понятиях материалистических, базаровских наук). Увы, без такой теории познания творцы новых, сказочных технологий будут оставаться слепы и глухи в отношении сотрудничества с существами Духовно-Божественного Космоса и в первую очередь с Духом народа и с Духом Времени – архаем Михаилом, который является не только воином Христа, но и его ликом в нашу эпоху – сотрудничества, которое так необходимо на сознательном уровне нашим михаэлитам. Но без него они будут оставаться слепы в отношении трех ликов зла (Люцифера, Аримана, Зората) и их воинств. Без овладения Духовной наукой этим рыцарям духа грозит опасность не разглядеть коварных приемов этих демонов зла в борьбе за души людей. И чтобы этого не произошло нашим рыцарям Михаила ой как необходимо облечься в броню Духовной науки эзотерического христианства.

В связи с этим становится весьма интересным, а что же написали наши рыцари сказочных технологий Максим Калашников и Родион Руссов об основателе Духовной науки Рудольфе Штейнере в своей новой книге. Ведь не могли же они, в самом деле, будучи михаэлитами (пусть пока и бессознательными), не упомянуть о нем. Так вот что они пишут: «Был в начале ХХ века такой знаменитый философ, исследователь потаенных возможностей человека Рудольф Штайнер. Прославился он своими открытиями в биологии, агрохимии и медицине, основал оригинальную педагогику. Он верил в возможность развитого человека воздействовать на силы космического масштаба. Но для этого, считал Штайнер, можно использовать и темные и светлые силы. Посвященные, доказывал он, не должны заходить на темную сторону. Случайно или нет, а в 1934 году нацисты достали Штайнера в Швейцарии. Они сожгли дом, где располагалось правление штайнеровского общества и его архивы. Вскоре после этого незаурядный философ скончался от перенесенного потрясения…»26.

Что ж, как говорится, и за такую небрежную аттестацию тоже спасибо: бывает хуже. Хотя допущена дикая фактическая ошибка: нацисты не могли «достать» Штайнера в 1934 году только по той простой причине, что он умер 30 марта 1925 г. «Дом» же «где располагалось правление штайнерианского общества» (т. е. здание Гётеанума – центра антропософских мистерий Михаила в Дорнахе) был подожжен врагами антропософии и сгорел в новогоднюю ночь с 1922 г. на 1923 г. Однако огорчают в этой аттестации Штейнера даже не эти странные фактические ошибки, которые можно было бы избежать, заглянув в новейшие философские словари и инциклопедии, а, как бы это помягче сказать, – игнорирование главного в индивидуальности и творчестве «знаменитого», «незаурядного» «философа» (ведь знаменитых и незаурядных философов в начале ХХ века было хоть пруд пруди – вагон и маленькая тележка). Наши идеологи нанотехнологий, к сожалению, так и не заметили в Штейнере выдающегося христианского посвященного, творца Духовной науки эзотерического христианства, а узрели лишь просто прославленного открывателя новых путей в биологии, агрохимии, медицине, основателя оригинальной педагогики (т. е. как бы предшественника гениальных открывателей нанотехнологий). Спору нет – Штейнер действительно проложил совершенно новые пути в этих сферах. Но ведь это лишь практические выводы, плоды, результаты его духовно-научных исследований (кстати, авторы забыли упомянуть его учение о социальном устройстве современного общества в духе времени), его Духовной науки с ее гениальной теорией познания, с ее ядром – Христологией, с учением об образе человека, об эволюции мира, о духовных иерархических существах, о тайнах материи и духа, о тайне Зла. Обидно, что даже такие незаурядные воины Михаила, как наши авторы (а мы их считаем именно за таковых), так и не удосужились при всей их эрудиции заглянуть в труды Штейнера, без пристального изучения которых им будет очень трудно одержать победу над Сообщество Тени (Ариманом и Зоратом). О, как не помешало бы нашим рыцарям, этим, можно сказать, русским неотамплиерам, поближе познакомиться с трудами великого христианского посвященного ХХ столетия, дабы творчески использовать их в борьбе с тремя ликами Зла, или, как говорили в старые, еще более или менее добрые времена, в борьбе Михаила с Драконом.

Потому-то здесь и теперь мы хотели бы пунктиром обозначить контуры теории познания антропософии, воспользовавшись отрывком из новой книги известного русского антропософа Г. А. Бондарева по методологии антропософии: «”Философия свободы” Рудольфа Штайнера как основание ломки созерцающего мышления. Религия мыслящей воли. Органон современной культурной эпохи» (М., «Добрая книга», 2006, стр. 912): «…сила чистой рефлексии гегелевской философии поставила человеческое мыслящее сознание на границу двух миров: чувственного и сверхчувственного. Антропософия учит, как эту границу можно переступить, не порывая тотчас же со сферой мыслящего сознания, путем особой актуализации мышления, движущегося согласно диалектическому методу, вслед за чем может быть вызвана метаморфоза их обоих: и метода, и самого мышления, – если следовать, хотя и в несколько ином качестве, определению, которое Гегель дает диалектическому методу, а именно, что благодаря ему происходит “имманентный переход одного определения в другое, в котором обнаруживается, что эти определения рассудка односторонни, ограничены, т. е. содержат отрицание самих себя” (Гегель. Энциклопедия философских наук. М., 1974. Т. 1, стр. 206.).

Продвигаясь в этом направлении на шаг дальше, мы обнаруживаем в себе потребность имманентно отрицать и сам мыслящий рассудок, чем снимается его ограниченность и для Я открываются врата идеального восприятия, созерцания. Этот совершаемый нами шаг простирается как в будущее, так и в прошлое, – но тут мы уже вступаем в сферу антропософской онтологии, исследующей природу диалектических определений рассудка эволюционистски, путем вскрытия характера стоящих за ними метаморфоз, некогда приведших к мировым материализациям, а в будущем устремленных к дематериализациям, к одухотворению материального мира. Идеи, как интеллигибельные существа, нисходят в процесс эволюции мира до ступени абстрактного, а затем вновь устремляются к своему сущему в Абсолютном, которым и обусловлена диалектическая форма их существования, их перманентное снятие.

Еще один момент созвучия логики Гегеля с теорией познания антропософии состоит в том, что в этой последней наличествует стремление придти к своей исходной точке, достичь, говоря словами Гегеля, “понятия своего понятия”, свободного от всяких предпосылок начала, без чего вопрос о свободе духа остается праздным, а вместе с ним – и способность человека к подлинному творчеству. Вступая в науку, пишет Гегель, отказаться ото всех предпосылок, предубеждений, почерпнутых из уже возникших предпосылок или предубеждений, а также из представления или мышления, – исполнить такую задачу можно лишь решив «желать одного только чистого мышления». Справиться вполне с такой задачей Гегель не смог, но именно она решена в работах Рудольфа Штайнера “Истина и наука” и “Философия свободы”.

Введение принципа эволюционизма в теорию познания позволяет эффективно раздвинуть границы и научные возможности их обоих. Именно на этом пути можно наиболее убедительным способом придти к соединению чувственной и сверхчувственной реальностей. Вопрос же о начале науки, о начале философствования есть вопрос о начале индивидуальной эволюции человеческого Я, его самообусловленности, свободы. Главным в этом вопросе является нахождение того элемента, который, будучи плодом человеческого духовного филогенеза, начинает от него освобождаться, самообуславливаться, стоять на самом себе, а затем обусловливать тот филогенез – сначала в познании, а потом и в бытии. При этом только следует иметь в виду, что речь тут идет не о сотворении мира, а о его познании и, заметим особо: о сотворении свободного субъекта. А на что способен этот последний – об этом речь впереди.

Рудольф Штайнер полагает, что искомый элемент возникает в тот момент, когда человек начинает “мыслить о мышлении”. Благодаря этому в данном человеку без его участия мире образуется еще одна, совершенно особенная, данность, которую создает сам человек. Рудольф Штайнер так описывает ее: “Все другое в нашем образе мира носит именно такой характер, что оно должно быть дано, если мы хотим его пережить; только при понятиях и идеях наступает еще и обратное: мы должны их произвести, если хотим их пережить” (ИПН. 3, S. 55). Данность эта первичная именно в смысле теории познания, поскольку она является нам в единстве формы и содержания и при этом лишена каких бы то ни было предикатов. Она же является нам в “интеллектуальном созерцании”, производя себя из самой себя. Так рождается “действительное сознание”, которое существует, лишь “когда оно само себя осуществляет” (Ibid., S. 68).

Способ, каким раскрывается содержание категорий сознания в антропософии, облегчает решение вопроса о его бытии. Первая форма, в какой сознание осуществляет себя как самосознание в онтогенезе человеческого духа, - логическая. Диалектика дает логике бытие, каковым является самодвижение идей. Здесь мы вновь должны обратиться к Гегелю, ибо своим диалектическим выведением категорий он лучше, чем кто-либо другой, выявил это взаимоотношение. Начало теории познания у Гегеля иное, чем у Рудольфа Штайнера, но нам важно у Гегеля то, что в его логике метод и содержание слиты воедино… В таком случае, наука превращается в объективный процесс самораскрытия идеи (панлогизм), которому человек призван лишь дать понятийное, философское выражение. Таково чистое мышление. Уже оно является почти что идеальным созерцанием.

Те же самые, что и у Гегеля, три этапа движения идеи имеет в виду и Рудольф Штайнер в своей работе «истина и наука», но поскольку феноменологию духа он описывает как феноменологию Я, то все они оказываются как бы сжатыми до одномоментности, благодаря чему идея в себе и для себя, возвращаясь в самое себя, и полагает бытие я-сознания. Ее объективное движение, для которого человек долгое время был лишь инструментом, входит в его сознание, идентифицируется с ним и тем самым дает ему самобытие. Тогда преодолеваются оковы одного только чистого полагания Я, которое имеет место в философии Фихте. Иными словами, лишь диалектически обусловленное у Гегеля движение идеи получает у Рудольфа Штайнера характер предметного сознания, наделенного атрибутами самообусловленности и новой данности в мировом бытии; и это есть начало реального бытия идеи в себе и для себя в инобытии…

Отметим, как главный итог, следующее:
  1. Теория познания антропософии осуществляет себя в единстве метода и содержания и потому органично перерастает в науку о восхождении к высшим состояниям сознания; она начинается не столько с «безусловной» (в отличие от Гегеля), сколько самообусловленной сущности.
  2. Как мы помним, вторым отделом науки у Гегеля была натурфилософия… Речь в антропософии идет уже не о философии природы в собственном смысле слова, а об идеальном восприятии, созерцании природы, которому непосредственно открывается ее идеальная сущность.
  3. Наконец, что касается третьей части гегелевской классификации науки – феноменологии духа, то в антропософии она познается в развитии методом персоналистического эпиризма» (стр. 94-97, 105).

А теперь мы хотели бы представить проницательным читателям один из самых удивительных феноменов из тех, о которых мы до сих пор рассказывали. Но это вовсе не рассказ о еще одном чудесном сказочном изобретении, открытии или новой технологии – они скоро посыпятся, как из рога изобилия. О, нет! Это рассказ о «восьмом чуде света» – о мировоззрении, мировидении Николая Левашева – нашего русского чудесного «сказочного» физика, ученого (и антропософа, который вообще не ведает о существовании антропософии, как мольеровский Журден не подозревал, не ведал, что он всю жизнь говорил прозой, и который из ее импульса творит открытия – те самые «моральные технологии» и готов внедрять их в жизнь. Вот текст его интервью (его ответов) главному редактору газеты «Завтра» (октябрь, 2006 г., № 43):

«Никакой целостной, систематической научной картины мира, никакой «всеобщей физики», к сожалению, сегодня не существует. То, что принято в современном мире как «системное представления о Вселенной» не соответствует действительности. Однако эти представления были навязаны и продолжают навязываться людям со школьной скамьи. Вся нынешняя физика базируется на необъяснимых постулатах, из которых произвольно были выдвинуты «следствия». Многие физические постоянные, на которых зиждутся расчеты, как теперь выясняется, таковыми не являются. То есть, говоря обобщенно, современной теоретической физики не существует… Можно, механистически уверовав в постулаты и постоянные, создать на их основе практически применяемые механизмы, но совсем другое дело – попытаться объяснить, почему именно данный постулат верен и как именно происходят те или иные физические процессы. Но на эти вопросы современная физика отказывается давать ответы…

Затем, существуют же и обратные примеры – когда механизм начинал работать, исходя из совсем иных правил и законов. Вспомните пример Николая Теслы, создавшего электрические генераторы, в которых нет трущихся частей, в которые не вливается топливо, лишь просто расположив в определенной последовательности, на определенном расстоянии детали, в результате чего его генератор стал выдавать ток… Никакой «очевидной физики» тут нет и в помине: в Средние века натурфилософы сказали бы вам, комментируя подобны опыт Теслы, что сила, ток взялись непосредственно из воздуха из Вселенной, что был задействован какой-нибудь «неовеществленный эфир», подключены «природные токи, нас окружающие». Расположите пластины несколько иначе – и ничего не выйдет.

Все это напоминает о некоторых теориях, согласно которым видимая, ощущаемая нами материя, согласно подсчетам, занимает лишь порядка 10% от той материи, которая, согласно подсчетам, должна находиться в данном месте в данное время. Что есть еще нечто, гораздо более существенное, что неподвластно нашим органам чувств, влияющее гораздо более эффективным образом на протекающие процессы здесь и по всей Вселенной. Мы же имеем дело лишь с верхушкой айсберга, и все наши постулаты и постоянные оперируют лишь этой верхушкой, никак, по сути, не объясняя гораздо более важные и общие процессы. Для этого неразгаданного субстрата физики придумали простой термин – «темная материя» – и все успокоились. А что это такое? Как почему, в каких формах она существует – у современной науки нет ответа, и мало кто желает эти ответы искать.

И так обстоит дело не только в физике. Что говорит биология о том, что же такое жизнь? Ничего, масло масляное: «жизнь – это жизнь». Даются лишь описательные определения – про «форму существования белковых тел» и т. д. Почему появилась жизнь, как все происходит – у маститых ученых ответы на подобные вопросы ровно такие же, как у какого-нибудь ученика 6-го класса. На неподтверждаемых, десятки раз опроверженных, фиктивных теориях вроде теории относительности Эйнштейна они выстраивают все здание современной науки, навязывая его и тщательно табуируя любые попытки отрицать или хотя бы сомневаться в непреложности его «кирпичиков».

Причем это действительно все довольно серьезно: существуют версии, согласно которым чуть ли не две мировые войны были развязаны для того, чтобы человечество, находившееся в начале ХХ века на перекрестке путей развития, в том числе духовного развития, двинулось бы по фальшивому, непригодному пути, одним из проводников в котором была «ложная научная мудрость», современные научные представления о мире, базирующиеся на недоказуемых, а то и полностью ложных теориях.

В итоге все происходит обычно именно так: на простые вопросы даются ответы про «течение электронов от плюса к минусу» в духе учебника природоведения. Я окончил университет, но не получил ответа ни на один из вопросов, поставленных еще в школе…

То, что мне удалось сделать, можно интерпретировать как создание собственной системы, отличающейся от предыдущих. Относиться к ней можно по-разному – у меня тут никаких табу нет, я ведь не «придворный физик». Но мне кажется, кому-то она покажется достаточно любопытной.

От всякого, кто создает подобные системы, обычно требуется умение обрисовать суть буквально в двух словах.

Так вот, смысл созданной мною «картины мира» заключается в том, что Вселенная неоднородна, ее свойства и качества меняются от точки к точке, и материя сама по себе тоже неоднородна даже в самых привычных для нас формах. Взаимодействие неоднородного пространства со столь же неоднородной материей рождает многие явления, которые современная наука не способна объяснить, но может лишь описать, констатировать.

Конечно, теория «неоднородной Вселенной» противоречит Эйнштейну, согласно которому пространство однородно и обладает раз и навсегда определенными свойствами и качествами, и противоречит введенным Эйнштейном константам вроде скорости света, как самой высокой скорости во Вселенной. Те опыты, которые неоднократно проводились учеными по измерению скорости движения различных частиц однако опровергают теорию Эйнштейна и вполне вписываются в мои построения о неоднородной Вселенной. Так, например, опыт во Флориде, в котором лазерный луч был пропущен сквозь нестабильную газовую среду, дал скорость, в триста раз превышающую скорость света…

Очень часто человек, опутанный представлениями о мире и о самом себе, просто не пробует сделать что-то, свято веря, что «это невозможно, потому что невозможно никогда»… человек перестает даже пробовать, пытаться осуществить что-то, что выходит за рамки якобы возможного.

Рассуждают обычно так: Бог создал нас по Своему образу, мы вышли, словно плохая копия Его Самого, выше нас – только Он Сам, поэтому вроде и нечего совершенствоваться: все равно «выше головы не прыгнешь». Но ведь это ошибочное представление. То, что дала нам Природа, – только начало…

Новые двери открываются новыми знаниями, как и во всякой науке. Каждый новый этап совершенствования человека становится возможным от «просветления знанием», когда знание не зубрится, не механически запоминается, а становится как бы частью нас самих. Когда человек говорит: «Боже, это ведь оказалось так просто!»…

Я вспомнил классический пример – абсолютно, казалось бы, «психологические» проблемы с раздвоением личности или, скажем, с интуицией, знаниями, пришедшими вне опыта, которые тем не менее, могут быть проинтерпретированы во вполне «физических» терминах… В том примере, о котором я говорю, ученые взяли семечко лютика и сфотографировали его по методу Кирлиана, когда фиксируется свечение биологических объектов в СВЧ полях. На проявленной фотографии, кроме семечка, было отражено взрослое растение лютика, целиком. Оно было словно прикреплено к семечку.