Дети уехали на зимние каникулы, оставив Н. один на один с черепахой. Черепаха впала в спячку. Стучи ей по панцирю не стучи, веселья мало
| Вид материала | Документы |
| Три жизни Из жизни уборщиц Сказка о времени Ващук и мадам Как мне тебя называть? |
- Виктор Доброславович Любовь или влюбленность?, 2868.55kb.
- План мбоу дод гддют на зимние каникулы 2011-2012г. Организация оздоровительных форм, 180.79kb.
- Всовременном мире осталось слишком мало арен, где только мужество и воинский дух определяют, 3897.59kb.
- Всовременном мире осталось слишком мало арен, где только мужество и воинский дух определяют, 3215.84kb.
- Современном мире осталось слишком мало арен, где только мужество и воинский дух определяют, 4264.33kb.
- На тему: учитель математики Халикова Наджия Исхаковна, 210.02kb.
- Задачи развития элементарных математических представлений у дошкольников, 242.94kb.
- План проведения мероприятий в зимние каникулы с 02 по 09. 01. 2012г, 90.39kb.
- Программа курса классической гитары, 70.57kb.
- «Моя любимая черепаха», 120.79kb.
ТРИ ЖИЗНИ
Мне, говорят, «можно всё!»
Мне можно всё, поэтому я и делаю всё, в том числе скучаю по своей позапрошлой жизни. В свои сорок четыре я живу в третий раз. Предыдущие две жизни были со своим рождением, развитием и умиранием. И вот сейчас у меня третья, а скучаю я по позапрошлой… По прошлой не скучаю, она прошла как под кайфом, при этом я точно помню, алкоголь употреблялся в символических дозах. От прошлой жизни осталось чувство, что она была не моя, проживала я ее для галочки или чтобы сорвать чьи-то аплодисменты. Работа на публику, а не жизнь! Она оборвалась внезапно – отказали мои тормоза, и конец… А через несколько часов зародилась новая – из воздуха, слов и взглядов.
Новая жизнь готовилась к своему появлению на свет как положено – девять месяцев, и вот, родилась… Развивается она в соответствии с возрастом, переболевая всеми положенными детскими болезнями. Она и ведет себя в соответствии с детским возрастом – в основном играет, а когда устает – капризничает. Воспитывать ее бесполезно – жизнь есть жизнь, и у нее свои законы. Ставить в пример третьей жизни первую бестактно, да и не хочется казаться нудной мамашей.
Учительница из меня – никакая, третья жизнь вот-вот отобьется от рук, плюнет на режим, перестанет соблюдать правила движения, а там и до несчастного случая недалеко. И что же мне делать? «А ничего не делай!», - почти равнодушно говорит третья жизнь,- «Разве обязательно что-то делать? Я что, тебе не нравлюсь? Уж какая есть…», - и пытается надуть губы, - « Может, ты предпочтешь мне другую жизнь? Так я смирюсь и отойду в сторону…»
Какая глупышка! Отойти в сторону, дав место четвертой жизни, у нее не получится. Освободить место можно только перестав существовать. Перестать существовать можно только через умирание, а это очень, очень больно. И хоть разрешили мне делать всё, больно крошке-жизни делать нельзя! А что же все-таки делать можно?
-Можно сколько угодно скучать о позапрошлой жизни-отличнице- послушнице-мастерице-на-все-руки;
- можно потихоньку поплакать, когда уже невмоготу улыбаться;
- можно культивировать достоинства подрастающей третьей жизни;
- можно не культивировать достоинства подрастающей третьей жизни.
Так что, похоже, мне, действительно, можно все…
ИЗ ЖИЗНИ УБОРЩИЦ
«Да… у кого щи жидкие, у кого жемчуг мелкий! А мы с тобой – и те, и другие… Кстати, где мое жемчужное колье? – спросила Мась Масёнка. (Масёнок – это улучшенная копия Маси, так сказать, обогащенная порода, но моложе на двадцать семь лет.) Общими усилиями они вспомнили, где сейчас колье, заодно перебрали двадцать девять Масиных колец и полдюжины Масёнкиных. Перебирание колец смягчило тему предстоящего разговора, который не терпел отлагательств. «А вот Масёна говорит, что нам не обойтись без дополнительного источника финансирования, - бесстрастным тоном начала Мась. (Масёна – это улучшенная копия Маси, так сказать, чистая порода, но старше на двадцать лет ), - И вот, не поверишь, что я придумала…, - и она поведала о вакансии уборщицы в дружественной конторе с оплатой, превышающей усилия. Думали ровно столько, сколько сох лак на ногтях. Когда лак высох, а положительное решение было принято единогласно, решили порадовать себя чем-нибудь, а заодно отметить начало трудовых подвигов. Зашли в ювелирный, облюбованный Масёной еще в молодости, присмотрели кое-что из белого золота, (из белого - чтобы никто не догадался, что это золото, ведь «надо жить по средствам», обуздывала их Масёна), поужинали в скромном японском ресторанчике (но роллов заказали больше, чем обычно, рассчитывая на скорый аванс), потом в парфюмерном вдохнули любимое, потом в книжном наскребли на Бегбедера и вернулись домой усталые, но довольные неизвестно чем.
Сообщили новость Масёне, которая имела в анамнезе стаж уборщицы в период между вторым и третьим браком. Масёна сказала: «Правильной дорогой идете, товарищи!», и выразила готовность подскочить на такси и помочь морально. Ногти у Масёны были самыми холеными и длинными в семье.
Наступил день, когда убраться стало пора. Для начала попили чай – Масёнок предварительно заходила в кондитерскую. Потом болтали, болтали, оттягивая момент перевоплощения в новый образ.
После уборки пытались было перевоплотиться обратно, но щеки раскраснелись, прядки волос закудрявились, а лак на ногтях поблек. Шли домой утомленные, но сплоченные новой общностью.
Рядом с домом встретили группу своих приятельниц, которые не поверили их рассказу о том, откуда они идут такие и чем они там занимаются. От их дружного хохота квазиуборщицам тоже стало вроде бы весело… Вечерние прогулки были отменены («О, нет, только не сегодня!») в пользу внеочередного маникюра.
Незаметно прошла неделя, и снова настал день, когда убраться стало пора. Производственный процесс на этот раз заметно укоротился во времени, потому что чай уже не пили, а обошлись одним перекуром. Вечерние прогулки были снова отменены.
В течение следующей недели потребность порадовать себя дошла до абсурда, и был совершен набег в «Top-Shop», якобы на распродажу. Расписываясь на чеке, Мась подбодрила Масёнка словами : «В конце концов, мы ведь обе работаем… Нас все видят, и надо держать прежний уровень!». Группа приятельниц с уважением оглядела содержимое фирменных пакетов и поинтересовалась, нельзя ли и им там же подработать.
Желая еще более укоротить производственный процесс, Мась однажды поступила опрометчиво – она перевоплотилась раньше времени и была рассекречена. Комментарии мужской части коллектива приводить излишне…
Тем не менее, мастерство совершенствовалось, техника становилась все отточеннее, и уборщицы позволяли себе балагурить и похохатывать, не прерывая все укорачивающийся производственный процесс.
Они по-своему уже полюбили свой плацдарм, одновременно ощущая и обузу, и удовлетворение от результата их деятельности. Они обе понимали, что этой работы никогда бы не возникло при прежних условиях, но с настоящими они смирились. Думать о будущем было страшновато, и они старались о нем не думать. Правда, страшновато.
Как-то, опираясь на швабры, они беседовали в коридоре. Мась сказала: «Я сейчас подумала, что если кого-то все устраивает в настоящем, он не желает думать о будущем. А зря…» На что Масёнок, уже почти профессионально отжимая тряпку, спросила: «Это ты о ком? Если уж говорить о будущем …», - но, поймав взгляд Маси, она ловко перевела разговор на другую тему: «Вся философия Запада направлена на будущее. Вся философия Востока – на вечность», - за что получила материнский поцелуй в надушенную макушку.
Заканчивали уборку уже под разговор о неминуемых ЕГЭ, о тестировании на подготовительных курсах, о деньгах на оплату этих курсов и о других деньгах…
Дополнительный источник финансирования иссякал. Уборок осталось всего пять, как и договаривались…
ОТЧИЗНОТЕРАПИЯ
Баба стала ягодкой как и положено, в сорок пять лет. Вернее, сорок пять по паспорту ей станет ровно через девять месяцев, но как биологическая субстанция она появилась именно в этот день, Мама сказала. В этот день они уже давно поздравляют друг друга. Ох, ягодки, ягодки…вечный десерт! А основным блюдом на этот раз стало посещение фамильного кладбища, было и возложение цветов на могилы родоначальников, и распределение будущих захоронений - кого, все-таки, куда… Баба-Ягодка застолбила себе место – и в непосредственной близости ото всей компании, и отдельно - к прадеду-немцу, с которым лично знакома не была, но уважала. Заодно посетили и другие участки, и цветы там тоже оставляли. Погода шептала в прямом смысле, желтые листья опадали в ласковом безветрии. Настроение тоже было не ветренным – снизошло умиротворение, покой и покорность Судьбе. От кладбища к вокзалу проезжали мимо родильного дома, в котором родились. Мысли о захоронениях поменялись на мысли о новорожденности и, без перехода, сразу к молодости. В молодости Баба–Цветочек посещала малое Отечество наскоком, общалась с Крестной в телеграфном стиле, а бродить по центральным улочкам уездного городка ей было недосуг, более того, она не понимала, что это родители туда рвутся? Но теперь, надышавшись родным воздухом и увидевшись со всеми, кто ей дорог, а, главное, ощутив в себе новое чувство благолепия, она смотрела на все по-новому. Пока все провожающие ждали ее поезд, она успела купить горячих пончиков – там же, где они продавались тридцать лет назад. И вкус у них остался тот же, и съела она их столько же. Мама смотрела на это с ужасом, а провожающие умилялись – «Ну, захотелось ребенку…» Смахнув сахарную пудру с шарфика, «ребенок» нахально заявил, что «еще успеем покурить», и все подчинились. А потом все шагнули за ней в тамбур и проехали одну остановку, чтобы еще пять минут посмеяться ее шуткам и понаставлять на Истинный путь.Сейчас истинный путь лежал через задыхающуюся столицу – город-приятель, город – наперсник, город – свидетель, город-красавец, город-богач, город – все-что-угодно, но не друг, как она думала раньше. Она проскочила его насквозь, не отвлекаясь на воскресные соблазны. Вернулась домой и сразу сообщила провожавшим, что она уже на месте. «Как? Так быстро?» – удивились там. «И правда, если не отвлекаться на соблазны, истинный путь прост! Буду практиковать…»,- подумала она, наливая себе кофе…
СКАЗКА О ВРЕМЕНИ
В Пригороде Большого-Пребольшого Города жила грустная-прегрустная Девушка. Вернее, почти девушка. Если быть совсем точной, то вдова. С полугодовым стажем. Пригород недавно стал перспективным, и пошло-поехало…Дороги перекопаны, водопровод перекрыт, телефонный кабель не оттуда и не туда. Холодно, неудобно, зато перспективно! Сейчас потерпите, зато потом все будет супер!
Навязываемая перспектива безоблачного будущего все чаще сбивала Девушку с толку. А тут еще, работая над гармонизацией тела и души, освоила Девушка в свои сорок лет клич- не клич, мантру –не мантру : «НАМ-МЬОХО-РЕНГЕ-КЬО».Новая религия не противоречила православной, а результат принесла.
Познакомилась Девушка с Дяденькой.
Дяденька был вроде хороший, точнее, просто очень хороший. Тоже грустный. Не вдовец. Расстался он то ли год назад, то ли три с глупой-преглупой тетенькой, потому что такими словами не бросаются, и такими дяденьками тоже.
Ну вот, Девушка-вдова сначала бросила грустить. Давай, говорит, вместе начнем смеяться! Дяденька выдержал театральную паузу и говорит: «Время покажет!» Да и то! Какой Девушке смех, если надо то на кладбище, то в церковь…Тогда она предложила – давай вместе грустить! Грустить Дяденька оказался готов. Стали они читать книжки по очереди, а потом обсуждать – в каком месте было грустно, а в каком – ну очень грустно. Если Девушка намекала на то, что кроме чтения есть другие радости… например, в театр сходить, ответ был в духе реконструкции Пригорода – «Время покажет». Девушка выкурит пару сигарет в недоумении и знай свое НАМ-МЬОХО-РЕНГЕ-КЬО приговаривает.
Так прошел месяц. Позвонила Девушка в Дяденькин офис и от волнения сказала на итальянском языке что-то типа: «Добрый день, мой дорогой…»,- ну и все такое, что говорят девушки – вдовы, когда они в перманентном неудобопроизносимом состоянии. Говорила она так быстро, что не поняла – тот ей дяденька отвечает, или не тот. Договорились встретиться. Естественно, книжками обменяться. Ходит Девушка вокруг места встречи, ходит. А место встречи, понятное дело, изменить уже нельзя. Девушка, чтобы время не терять, мантру свою шепчет. Ее нельзя про себя, только вслух – артикуляция имеет значение. А не тот дяденька пришел и тоже ходит. Тут он не выдержал и как спросит: «Девушка, а девушка! А Вы не меня ждете?» Она только воротник подняла повыше… (Такое воспитание!)
А когда чужой дяденька в третий раз спросил о том же, дошло до нее, как страшно она ошиблась. Отдала она этому первому встречному книги, которые несла Грустному Дяденьке, еще и извинилась не знамо за что (опять же – воспитание-с…) и пошла по грязной-прегрязной обновленной старой дороге в неотапливаемое помещение. Шла Девушка долго-предолго на высоких-превысоких каблуках и думала, что кроме грустных хороших дяденек, оказывается, есть и не грустные.
И стало ей от этого еще тяжелее.
Вечером Девушке звонили. И со всеми она говорила ласково и ободряюще, освоив новую для нее, но оказавшуюся очень удобной в своей универсальности фразу «Время покажет!». Звонивший народ удивлялся такому несвойственному Девушке подходу. Известна она была как импульсивная особа с безошибочной интуицией, мгновенно ориентирующаяся в ситуации. А тут – какое-то «время»…
И время показывало. Сначала оно показывало, что уже половина седьмого, а мобильный молчит. Потом оно показало, что уже семь вечера, а ужина нет и, наверное, не будет, потому что поздние ужины притупляют интуицию и другие таланты. Время показывало разное: шло, бежало, тянулось. А мобильный молчал. Телефон заняла Настоящая Девушка с хорошими задатками, но пока неразвитой интуицией. Ей тоже время показывало: «пора спать», «надо иметь совесть», «надо хотя бы вытирать пыль с пианино хотя бы через день». Мобильный молчал. Хозяйка мобильного, она же вдова, она же сходившая на свидание не с тем дяденькой стала думать о вечном, то есть о том, в чем идти завтра на работу, чтобы выглядеть и не совсем девушкой, и не совсем вдовой. Определившись с цветовой гаммой, она достала назавтрашнюю сумку. В ней лежал молчаливый мобильный. Он не мог не молчать. Время показало, что включать его сейчас уже не имеет смысла, и он остался на прежнем месте, в прежнем состоянии. Какую выбрать утром сумку – время покажет.
Время все равно всем еще покажет…
ВАЩУК И МАДАМ
«Королевство маловато, развернуться мне негде!», - подумала Мадам, оглядывая свои двадцатиметровые апартаменты и с тоской листая глянцевый журнал вместо Журнала-регистрации-чего-то-там. В дверь робко поскреблись.
- Добрый день! Это Вы – мадам Мадам?, - вошло неизвестное тело.
- АэтоВыВащукнасобеседование? Просим – с!
Мадам нехотя переключилась на Журнал-регистрации-чего-то-там, вдруг казачок - засланный? При неизвестных телах она осторожничала. Ходят тут всякие, а потом в приемной замминистра шепчутся… Вчера заходили одни такие, всякие. Втроем. «А не слишком ли просторно Вам одной в эдаких-то хоромах? Люди по шесть человек в кабинетах сидят!», на что Мадам ответила, что «положение обязывает», а варианты по подселению исключены.
И теперь, глядя на Ващука и понимая, что «собеседование» - формальность, и Ващук, считай, уже в штате, Мадам напряглась: рабочего места для Ващука на сегодня не было.
Уходя, Ващук удачно, но двусмысленно пошутил, а Мадам на эту шутку покраснела впервые за полгода и уставилась в мерзкий Журнал. «Вот козёл!», - внятно произнесла она спустя минуту. «Мада-а-а-ам! А я еще не уше-е-е-ел!», - не обиделся Ващук. Мадам захлестнула волна нелюбви.
Через месяц он вышел на службу, не имея ничего, кроме временного пропуска в здание. Мадам была в духе, и они стали хохмить и пить чай у нее. Ващук приставил к ее бескрайнему столу стул для посетителей, набросал от руки ответ на отписанное ему письмо, зашел завизировать к руководству, не встретил там возражений, спросил разрешения у Мадам воспользоваться ее компьютером, и снова не встретил возражений, попили кофе, Ващуковский ответ ушел на высокую подпись…
Так они и соседствовали недели две. А потом оказалось, что у Ващука незлобный характер, незаурядный склад ума, потрясающая выносливость и четкие жизненные цели.
У Ващука появился свой кабинетик, через одну дверь от Мадам. Оставшись после работы, он сделал там перестановку по согласованному с Мадам эскизу, собственноручно вымыл пол и подоконник, а утром имел честь пригласить Мадам на новоселье, естественно конфиденциально.
Ближе к обеду Мадам зашла к своему непосредственному Шефу, кабинет которого и отделял ее от Ващука.
-Ну вот что… Покидаю я Вас…
-Как так?... – сигаретный пепел упал на новый галстук Шефа, а сам Шеф занервничал.
- А так! Имею право! На полчаса – пообедать! Если что срочное – стучите туда, - и указала на стену за спиной Шефа (карьера Ващука так стремительно росла, что министерские телефонисты за ней не поспевали)
Шеф на радостях отпустил Мадам на сорок минут.
У Ващука все было готово: и кофе, и вафли, и даже салфеточки. Мадам Ващука хвалила за волшебные преобразования : «Ну, Ващщщук!», а слышалось: « Ну, ващщще!»
Перерыв прошел незаметно.
Но конфиденс оборвался внезапно. Однажды, когда разговор с приятельницей прекращать не хотелось, а вафель уже хотелось, Мадам вторглась к Ващуку не одна.
- Мы поговорим тихонечко и покурим, а ты работай, зайчик, мы только кофе еще бы глотнули! Спасибо, дорогой!
Через час в стену кто-то стукнул.
-Ой!, - вздрогнула Мадам, - Я побежала, а вы еще посидите, если хотите…
На работе у Мадам было несколько приятельниц – одна милее другой, и они между собой тоже были приятельницами, и со всеми надо было поговорить. Однажды обсуждалось событие, которое касалось всех, и чтобы не повторять по нескольку раз одно и то же, Мадам всех одновременно привела к Ващуку. Заказали пиццу. Ващуку тоже отрезали, но к разговору не привлекали, а говорить старались тихо.
Родилась новая традиция. С 13-00 до 14-15 девушки шли к Ващуку, а Мадам их там уже ждала на правах хозяйки.
Все было очень хорошо, пока Ващук не прислушался, о чем говорят…
«Да вы что? Совсем что ли меня за мужика не считаете? – рявкнул он.
Чтобы не нарушать традицию, Мадам стала предоставлять свои апартаменты, а на дверь с внешней стороны вешать многоразовую записочку с просьбой не беспокоить, а зайти попозже в виду неотложности настоящего совещания. За дверью, с внешней стороны, начались было народные волнения, которые сменились догадкой, что Мадам очень не зря обитает в закрытом с 13-00 до 14-15 кабинете, и, значит, специалист грамотный, и надо взять это на заметку…
Прикормленный Шеф против всего этого не возражал, а по пятницам приглашал всю компанию к себе. Родилась еще одна традиция.
И еще одна была традиция. Выходя утром из лифта, Мадам никогда не проходила мимо Ващука, уходя вечером домой – тоже. Он знал о ней гораздо более приятельниц, он откладывал дела и слушал, слушал, готовил ей кофе, а она выговаривалась и успокаивалась. И они ни разу не поссорились.
А потом Мадам уволилась – предложили новую должность как «грамотному специалисту». Вскоре после ее ухода уволился и Ващук.
Они перезваниваются от случая к случаю, поздравляют друг друга с днем рождения.
Они не виделись уже почти три года…
АНТРАКТ
« Учитесь властвовать собой!». Да научилась я…И учителя были хорошие, спасибо им всем! Все меня оценили на «пять». Спасибо за лояльность.
Учиться – это значит приобретать знания, мастерство, опыт. Мастерство – у ремесленников. Я – ремесленница, я умею лицедействовать. Я умею грамотно нанести и снять грим после действа, я умею смотреть вечером в зеркало и честно себе признаваться, что игра не стоила свеч. Свечи нынче дороги. Нынче дорого все.
Мое лицедейство тоже дорогого стоит. Мне оно влетает в копеечку: на мне и аренда зала, и реквизит, и буфет, и сценарий, И даже билеты я печатаю за свой счет. А гастроли…
И всё одна, всё одна. Я устала. Я повесила на дверь объявление « Сегодня представления не будет», но со служебного входа шли постоянные зрители, обнимали за плечи и говорили: «Ты сильная. Ты справишься! Может, ты слишком долго жила неправильно. Нельзя все брать на себя. Перераспредели роли!»
Мои зрители далеки от действительности! А как же наработанные амплуа? Учителя внушили мне, что раз я прима, то и зритель идет на меня. Но я больше не могу быть и примой, и директором театра. Нужен директор. Очень исполнительный. Для исполнения желаний и задач.
О, Господи, как грустно! Мне сказали: «А ты не грусти! Все будет хорошо!». Я не поняла и переспросила сквозь слезы: « У кого будет хорошо?», мне ответили, что у меня. То есть, я - совсем отдельно от Доброжелателя. Я ото всех отдельно. Я одна, без директора, без учителей. Я сама заслуженный учитель. И кого учить? Тех, кто не может прыгнуть выше своей головы, или тех, кто идет по головам, или тех, кто лишен таланта?
Завтра сниму объявление, достану грим и снова буду примой. Пора отработать аванс за антрепризу, пора…
КАК МНЕ ТЕБЯ НАЗЫВАТЬ?
Каких только имен не дают друг другу влюбленные… Почему-то большинство заносит в зоологию, и это, в общем-то, понятно: у животных все проще. Котик-Кошечка, Заинька–Зайка, Суслик, Мышонок, изредка Крысенок (при бурном проявлении восторга), бывают даже пары Поросеночек-Свинка. Животные эти имеют одну общую и характерную черту – исключительную способность к воспроизводству потомства. Так что, все эти варианты проявления нежности - оговорки по Фрейду.
Есть пары, которые основополагают духовное, и у них в ходу «Звёздочка!», «Солнышко!». Или даже «Солнце». Вроде и высоко, но как всё красиво… и светит что-то.
Если ничего не светит, в ходу такое – «Друг мой, бла-бла-бла…», «Послушай, подруга…».
Обращения «Мальчик мой!», «Девочка моя!» вообще ничего с влюбленностью не имеют и произносятся машинально.
Влюбленные со стажем обращаются друг к другу «Радость моя!», «Счастье моё!». Тут не стоит задумываться – а такая ли уж я радость? а твое ли я счастье?, а надо просто ответить: «Да, дорогой (-ая), хорошо…»
Частенько можно услышать такое: «Милый! Будь любезен, не сочти за труд…», - на что и за труд не сочтет, и любезен будет, потому что сказали «милый», а это грамотный подход. Но «Милый» - это всего лишь милый, и дистанция этим подчеркнута. Вся песня «Милая моя, взял бы я тебя…» - об этой дистанции.
Другое дело «Любимая»! Незаменимое обращение при теснейшем контакте, оно становится пустоватым звуком при бесконтактном общении, только смущает «любимую» и вызывает у нее досаду на бесконтактность данного момента.
Не зря при рождении людям дают имена. Имя человеку всегда подходит. Вернее, чем дольше живет человек, тем больше он подходит своему имени. Чтобы выразить чувство, имя собственное можно модифицировать, используя суффиксы. Чувство выразится, а корень останется.
Главное, не менять корень…