Geum.ru

Лазарев в. Н. Русская иконопись от истоков до начала XVI века

Вид материалаДокументы
[Глава VI] Московская школа
Подобный материал:
1   ...   44   45   46   47   48   49   50   51   ...   56


[Глава VI] Московская школа

[VI.25. Житийные иконы работы учеников и последователей Дионисия]




Илл. 120



Илл. 122

Из мастерской Дионисия вышла также житийная икона Кирилла Белозерского (Русский музей) (илл. 120). Кирилл, чье житие написано Пахомием Логофетом, был верным последователем Сергия Радонежского. Он родился в 1337 году и на шестидесятом году жизни пришел в Белозерскую область, где основал известную обитель (будущий Кирилло-Белозерский монастырь). Прожив девяносто лет, Кирилл оставил после себя три послания к трем братьям-князьям, проникнутые духом иноческого смирения. Художник поместил в центре фигуру Кирилла, облаченного в монашеское одеяние, а в двадцати клеймах рассказал о главных событиях его жизни, начиная от пострижения в монахи и кончая легендарными чудесами и смертью. Сцены трактованы столь же сдержанно, как и на иконах Успенского собора. Особенно интересно клеймо, где представлен приход Кирилла и Ферапонта на Белоозеро (верхнее правое клеймо). Слева мы видим приближающихся к oзеру монахов во главе с Кириллом и Ферапонтом, а справа оба основателя обители копают себе землянку-пещеру — ячейку будущего монастыря. Как обычно, пейзаж развернут по вертикали, и отдельные растения и деревья намекают на то, что избранное для обители место было окружено дремучими лесами.

Облик Кирилла мастерская Дионисия запечатлела еще в одной прекрасной иконе (Русский музей) (илл. 122), относящейся к позднему периоду деятельности художника, когда в его работах появляется тяга к преувеличенно вытянутым пропорциям и к несколько нарочитой хрупкости фигур. Голова Кирилла составляет одну двенадцатую часть всей фигуры. Тем не менее художнику удалось выразить в лице идеал русского подвижника — кротость и душевную стойкость. 261 См.: Троице-Сергиева лавра. Художественные памятники, с. 94, ил. 107; [Николаева Т. В. Древнерусская живопись Загорского музея, с. 26, 30, каталог, № 69, ил.]. 262 См.: Иванова И. А. Музей древнерусского искусства имени Андрея Рублева. Альбом. М., 1968, табл. 53–56. 263 См.: Антонова В. И., Мнева Н. Е. Каталог древнерусской живописи, т. I, № 284, с. 346–347, ил. 230, 231.



Илл. VI-28



Илл. VI-29



Илл. VI-30

Ученики и последователи Дионисия писали в конце XV и в первой четверти XVI века много житийных икон (как, например, иконы Сергия Радонежского в Троице-Сергиевой лавре (илл. VI-28) 261 и в Музее имени Андрея Рублева (илл. VI-29) 262, Иоанна Богослова в Третьяковской галерее (илл. VI-30) 263, Дмитрия Прилуцкого в Вологодском музее, Андрея Юродивого в Русском музее и др.). Среди этих вещей наиболее качественны две последние.  

Илл. 121

Первая из них вышла из мастерской самого Дионисия (илл. 121). Ее клейма очень близки к клеймам житийной иконы Кирилла Белозерского. Напоминает икону Кирилла и довольно плотный колорит, с преобладанием темно-фиолетовых, темно-зеленых, зеленовато-желтых и вишневых тонов. Возможно, что несколько сумрачный колорит икон был навеян тем, что в обоих случаях изображены монахи. Дмитрий Прилуцкий (умер в 1391 году) являлся ближайшим последователем Сергия Радонежского. Он основал в дремучих вологодских лесах монастырь. В шестнадцати клеймах запечатлены главные события его жизни — начиная от пострижения в монахи и кончая его легендарными чудесами. В частности, в верхнем правом клейме представлена встреча Дмитрия Прилуцкого с Дмитрием Донским, который приглашает его приехать в Москву крестить княжеских детей. Сильнейшее впечатление оставляет строгое лицо Дмитрия Прилуцкого с каким-то своим, индивидуальным оттенком.  

Илл. 123

Вторая из выделенных нами вещей — житийная икона Андрея Юродивого в Русском музее (илл. 123), написанная уже в начале XVI века последователем Дионисия. Житие Андрея Юродивого было занесено на Русь из Византии. Он почитался в народе наподобие странников и нищих, устами которых глаголет истина. Будучи рабом в доме знатного византийского вельможи, Андрей начал проявлять признаки умственного расстройства и был посажен его хозяином на замок. Когда последний убедился в незлобивости Андрея, он отпустил его на волю. С этого момента началась «чудесная» жизнь юродивого. Главным ее событием было явление Андрею Богоматери, которую он увидел во время молитвы в константинопольском Влахернском храме (этот легендарный эпизод, изображенный в среднем нижнем клейме, лег в основу русских икон Покрова). В Византии Андрей Юродивый приобрел особую популярность около 1000 года, когда все ждали конца света, одним из предсказателей которого выступал склонный к эсхатологическим провидениям святой. Аналогичная ситуация сложилась и на Руси в 7000 (1492) году, который рассматривался критическим в жизни человечества. И хотя жидовствующие, наблюдая угнетенное настроение народа, всячески стремились опровергнуть широко распространенные представления о близком конце мира, ожидание Страшного суда превратилось в своего рода массовый психоз. На этой почве образ Андрея Юродивого должен был привлечь (и привлекал!) к себе пристальное внимание, поскольку именно этот святой с особой настойчивостью вещал о последних судьбах мира и человечества.

Автор иконы, несомненно, знал искусство Дионисия, иначе трудно было бы объяснить ее светлый, прозрачный колорит. Однако назвать его прямым учеником Дионисия у нас нет достаточных оснований. В трактовке фигур и архитектурных кулис он во многом отходит от дионисиевских традиций, отдавая предпочтение тонкой, чисто графической манере письма, предвосхищающей одно из направлений живописи XVI века.