Знание, богатство и сила на пороге XXI века
Вид материала | Документы |
Содержание28. «экранное» поколение Управляемый игрок в гольф Примеч. пер. Примеч. пер. Нездоровая роскошь Дело не в простом сочувствии Электронный «активизм» Информационный водораздел Новый альянс |
- А. В. Михальский изучение эмоционального потенциала делового коллектива взрослых (Из, 40.29kb.
- Грейсон Джексон К. младший, О'Делл Карла. " Американский менеджмент на пороге XXI века", 4224.28kb.
- Книга посвящена решению многочисленных проблем, накопившихся как в теории, так и практике, 4269.54kb.
- Мир и Россия на пороге XXI века: Вторые Горчаковские чтения. Мгимо мид россии 23—24, 73.67kb.
- Мировая урбанизация на пороге XXI века , 368.89kb.
- Конкурс россия на пороге XXI века п. О. Лукша, 299.5kb.
- Название курса: Изменение основных секторов экономики Оренбургской области на пороге, 126.07kb.
- Американский менеджмент на пороге XXI века, 4296.21kb.
- На пороге XXI века: гражданское общество в россии, 34.82kb.
- Ости, представляющей собой неясную, точно не известную обстановку, которая обусловливает, 822.7kb.
28. «ЭКРАННОЕ» ПОКОЛЕНИЕ
Почти в самой середине XX столетия Джордж Оруэлл опубликовал свою книгу под названием «1984» – убийственный обвинительный акт тоталитаризму. В книге изображено правительство, в полной мере осуществляющее контроль над средствами массовой информации. Блестящие неологизмы, созданные Оруэллом, такие как «newspeak» («новояз») и «doublethink» («двоемыслие»), вошли в английский язык. Эта книга стала мощным орудием в борьбе против цензуры и манипулирования умственной деятельностью, поэтому в течение десятилетий она была запрещена в Советском Союзе.
Однако, хотя эта книга помогала объединять силы, противостоящие диктатуре, роль, которую она может сыграть в будущем, весьма спорна.
Оруэлл правильно оценивал такие технологии, как двусторонние телевизионные экраны, которые могут быть использованы, чтобы доносить государственную пропаганду до зрителей и одновременно – шпионить за ними, и его предостережения о потенциальных вмешательствах в частную жизнь, пожалуй, недостаточны. Но он, как, впрочем, и никто другой в то время, не предвидел прихода самой важной революции нашей эры: перехода от экономики, основанной на мышечном труде, к экономике, зависящей от умственной деятельности.
Поэтому он не мог предсказать и того потрясающего прогресса в новых способах коммуникации, который происходит сегодня. Количество и разнообразие этих технологий сейчас столь велики, и они меняются так молниеносно, что это сбивает с толку даже специалистов. Противостоять армии технических аббревиатур, начиная от HDTV и ISDN и кончая VAN, ESS, PABX, CPE, OCC, CD-I, – это все равно что утонуть в азбучном асфальте. Даже беглый просмотр рекламных объявлений для покупателей электроники производит ошеломляющее впечатление.
Однако происхождение этого хаоса и основные контуры завтрашних СМИ Третьей волны вырисовываются совершенно отчетливо.
434
Электронная инфраструктура продвинутой экономики будет иметь шесть отличительных признаков, и часть из них уже была предсказана. Эта полудюжина определяющих черт будущего включает в себя интерактивность, мобильность, обратимость, возможность взаимосвязи, повсеместность и глобализацию*.
Все вместе эти шесть принципов указывают на полную трансформацию не только в тех способах, которыми мы посылаем сообщения друг другу, но и в том, как мы думаем, какими мы видим себя в этом мире и, таким образом, каково наше отношение к различным правительствам. Взятые вместе, они означают, что для правительств – или для противостоящих им революционеров – становится невозможным руководить идеями, образами, данными, информацией или знанием, как они это делали раньше.
УПРАВЛЯЕМЫЙ ИГРОК В ГОЛЬФ
В большом низком здании на бульваре Санта-Моника в Лос-Анджелесе бывший президент киностудии «XX-th Century Fox» Гордон Сталберг ведет шутливую беседу с психотерапевтом Бернардом Ласкиным. Ласкин – бывший президент колледжа и бывший руководитель калифорнийского консорциума по компьютерному образованию. Вместе они руководят командой педагогов, художников и компьютерных программистов, входящих в американские интерактивные массмедиа (АИМ), которые думают о том, как осчастливить мир благодаря новому достижению в технологии компактных дисков – интерактивным компактным дискам (CD-I).
АИМ планируют выпускать диски, которые можно будет проигрывать на экране домашнего телевизора, причем зритель получает возможность взаимодействовать с изображением. Держа в руке пульт дистанционного управления и положив большой палец на джойстик, владелец диска, названного «интерактивный гольф», может нанести первый удар против другого игрока, манипулируя движениями игрока на экране, когда он готовится к своему удару.
* зависимость всех стран и народов друг от друга. – Примеч. пер.
435
Вы можете выбрать для этого игрока тот или иной клуб, а также силу и траекторию его удара. Вы можете заставить его повернуться направо или налево и изменить его размах. Вы контролируете то, что происходит на экране1.
Диск «Grolier Encyclopedia»* дает возможность выводить на дисплей аудио- и видеоинформацию обо всем, что есть на диске. Так, текст, анимация и изображения объясняют устройства мотора или молекулы ДНК, причем пользователь может манипулировать ими.
Другие интерактивные диски содержат в себе различные игры, эпизоды из Библии, новый вид атласа, курс фотографии и т.п.; существует и диск, позволяющий вам как бы провести экскурсию по выставочным залам Смитсоновского института**, и, проходя мимо, вы можете даже взаимодействовать с экспонатами.
АИМ, принадлежащие «Polygram Records», дочерней фирме голландского гиганта электроники «N.V. Philips», – это лишь одна из нескольких фирм, работающих с интерактивной видеотехнологией. Их цель – сделать времяпрепровождение перед телевизором не пассивным, а активным, чтобы человек не дремал перед экраном.
Северокалифорнийская фирма Interactive Game Network, частично основанная «Юнайтед Артисте», «Ле Груп Видеотрон» и «Дженерал Электронике», идет к той же цели другим путем. Она создает устройство, которое позволит находящемуся дома телезрителю участвовать в популярных телевизионных игровых шоу, например «Опасность, или Колесо Фортуны». Участвующие в игре могут передавать свои ответы на центральный компьютер, который будет подсчитывать очки и выбирать победителя2.
Но наиболее радикальный скачок по направлению к интерактивности заключается в обширной сети, которую ее автор, Джордж Джилдер, назвал «телекомпьютерами»: это интерактивные телевизионные системы, которые, по существу, являются и персональными компьютерами3.
* По-видимому, по имени французского библиофила XV—XVI вв. Jean Grolier de Servieres. – Примеч. пер.
** Учреждение, основанное в середине прошлого века на средства Джеймса Смитсона в Вашингтоне, его цель – приобретение и распространение естественнонаучных знаний; в настоящее время – национальный американский музей. – Примеч. пер.
436
Помимо дисков и кассет, телевизионная установка сама по себе станет живой в руках пользователя, как считает Джилдер, внимательно изучающий технологические рубежи в видео- и компьютерной технике. «Граница между телевидением – бизнесом, в котором сейчас царствует Япония – и компьютерами, где самые выгодные позиции занимает американская промышленность, размываются с каждым днем», – отмечает он. Грядущее слияние этих двух технологий приведет к тому, что власть перейдет от старых телевизионных сетей к пользователям, позволяя им «изменять форму образов по собственному желанию». Джилдер утверждает также, что этот новый гибрид может привести также к перераспределению власти от Японии к Соединенным Штатам.
Верно это или нет, пока неясно, но оба мощных потока технического развития действуют в направлении широкого распространения интерактивности в видеосфере.
НЕЗДОРОВАЯ РОСКОШЬ
Второй принцип этой новой системы – мобильность. Наличие телефона в салоне самолета или, более того, беспроволочные телефоны и мобильные телефоны в машине – все это начало приучать потребителей к мысли о том, что можно, передвигаясь, поддерживать связь откуда угодно и куда угодно.
Машинные телефоны, основанные на клеточной радиосвязи и рассматривавшиеся сначала как нездоровая роскошь (точно так же смотрели и на обычные телефоны, когда они впервые появились в начале XIX в.), распространились повсюду на территории Соединенных Штатов.
Консорциум Phonepoint, представляющий немецкий «Бундес-пост», французский «Телеком», нью-йоркскую телефонную компанию «Найнекс», а также британский «Телеком», усердно работает над внедрением современных «карманных телефонов» в Англии. И эти переносные телефоны не являются чисто декоративными символами статуса их владельца. Для людей, связанных с торговлей, для врачей, водопроводчиков и многих других такие телефо-
437
ны стали средством, повышающим продуктивность их основной работы.
Поскольку люди работают и развлекаются на ходу, то стремительно возникает потребность в еще более дешевых, более простых и всегда имеющихся под рукой средствах коммуникации. Это создает основу для реализации в скором будущем идеи, высказанной в известном юмористическом рассказе в картинках, о том, как Дик Трэйси изобрел телефон, одновременно являющийся наручными часами.
Но телефон – это одно из огромного числа новых устройств, которые уже теперь возможно отключить от сети. Так, «Сони» предлагает копировальный аппарат карманного размера весом всего в 4,6 унции. Факсимильный аппарат в автомашине, миниатюрная видеокамера, компьютер, который можно держать на коленях, переносный принтер – все это распространяется очень быстро. Мобильность – это вторая основная особенность новой системы, о которой идет речь.
Следующей ее особенностью является обратимость (конвертируемость) – способность передавать информацию от одного СМИ к другому. Например, мы движемся сейчас к технологиям, основанным на речи, которые будут преобразовывать устные сообщения в печатную форму и наоборот. Устройства, которые смогут воспринимать указания, исходящие одновременно от нескольких администраторов и «выплевывать» отпечатанные письма, по-видимому, скоро будут реализованы на практике.
Такие устройства, вероятно, повлияют на очень многое – от приема на работу и организации офиса до роли грамотности в повседневной жизни. Но они выглядят тривиальными по сравнению с другой формой конверсии – автоматическим переводом. Автоматический перевод коммерческих документов с одного языка на другой уже осуществляется во французской системе «Minitel», по крайней мере в своей не полностью доведенной до совершенства форме, как мы говорили об этом в главе 10. Работа над более совершенными возможностями автоматического перевода интенсивно ведется в Японии, где специфические особенности языка рассматриваются как один из экономических барьеров. Сходным образом, Европейское Сообщество, сталкивающееся с необходимостью пере-
438
вода на язык 12 стран, входящих в него, также крайне заинтересовано в прогрессе в этой области.
Четвертый принцип этой новой инфраструктуры – возможность взаимосвязи, или взаимная совместимость. Это – такое специальное словечко, без которого не могут обойтись пользователи компьютеров и телекоммуникаций во всем мире, поскольку им всегда надо иметь возможность подсоединять свои устройства к огромному множеству других приборов, независимо от того, в какой стране и какой изготовитель их сделал.
Несмотря на горячие политические баталии по вопросам стандартов, огромные усилия предпринимаются в настоящее время для того, чтобы все такие устройства можно было соединять друг с другом и чтобы один и тот же мобильный, интерактивный, видеозвуковой телекомпьютер завтрашнего дня можно было подсоединить к обычному IBM – компьютеру в Чикаго, чтобы laptop фирмы «Тошиба» можно было пользоваться во Франкфурте, суперкомпьютером «Cray» – в Силиконовой долине, а телефоном Дика Трэйси для домашних хозяек – в Сеуле.
ДЕЛО НЕ В ПРОСТОМ СОЧУВСТВИИ
Всеобщая распространенность, или повсеместность – пятая основная черта, – это кое-что совсем иное. Под этим термином мы имеем в виду систематическое распространение новых СМИ по всему миру и во всех экономических слоях общества.
Потенциальный кошмар, с которым сталкиваются правительства высокоразвитых стран, имеет в своей основе раскол общества на тех, кого можно назвать информационно богатым, и на тех, кто информационно беден. Любое правительство, которому не удается принять конкретные меры, чтобы избежать этого раскола, навлечет на себя в будущем политический переворот. Пока что эта опасная поляризация общества вряд ли неизбежна.
На самом деле, можно представить себе, что в возникающем сейчас обществе будет в большой мере одинаковая доступность информации – и не потому, что у влиятельной элиты будет поли-
439
тически верное чутье, а потому, что будет действовать то, что можно назвать «законом повсеместности».
Этот закон исходит из того, что должны появиться сильные коммерческие, а также политические побудительные причины для того, чтобы новая электронная инфраструктура была не эксклюзивной, а инклюзивной, включающей в себя как можно больше участников.
В период своего детства телефон рассматривался как роскошь. Мысль о том, что когда-нибудь телефон будет у каждого человека, казалась абсолютно невероятной. Почему бы каждому живущему на земле не хотеть чего-нибудь?
Тот факт, что сейчас почти каждый человек в высокоразвитой стране, будь он богатым или бедным, имеет телефон, связан вовсе не с альтруизмом, а с тем, что чем больше людей «включены» в какую-либо систему, тем больше ценность этой системы для всех ее пользователей, и особенно – для коммерческих целей.
То же оказалось верным, как мы это отмечали выше, в случае развития почтовой службы. Индустриальное хозяйство нуждалось в каком-либо способе посылать счета, рекламировать товары, продавать газеты и журналы, и все это – каждому, а не только богатым людям. И в наше время опять-таки, когда факсы стали замещать почтовую службу индустриальной эры, те же самые причины приводят к ускорению распространения новых технологий.
В Соединенных Штатах в 1989 г. было два с половиной миллиона факсов, выпускающих миллиарды страниц факсимильных документов в год4. Количество факсов возрастало за год в два раза отчасти потому, что старые их владельцы способствовали тому, чтобы их друзья, покупатели, клиенты, члены семьи купили то же самое и как можно быстрее, чтобы они могли отправлять им свои сообщения. И чем больше существует отдельных факсимильных устройств, тем выше ценность этой системы для всех, кто с ней связан.
Поэтому в интересах самих богатых людей найти способы, которые позволили бы расширить новые системы так, чтобы включить в них менее богатых, а вовсе не исключить их отсюда.
Подобно телефонам и видеомагнитофонам, факсы начинают появляться даже в самых скромных домах – в соответствии с законом повсеместности. И то же будет происходить с волоконными
440
оптическими кабелями и другими современными технологиями, независимо от того, кто платит – отдельный человек, общество в целом или другие пользователи, чьи взносы окажут услугу тем, кто сам не в состоянии позволить себе эти расходы.
Широчайшее распространение коммуникационных возможностей – это неотделимая часть новой системы создания материальных ценностей. При этом практически невозможно не идти по тому пути, который старая телефонная компания Белла называла «универсальной службой», т.е. всеобщей распространенностью, повсеместностью, – вместе с интерактивностью, мобильностью, обратимостью и возможностью взаимосвязи.
И, наконец, новая инфраструктура является глобальной по своим возможностям и сфере деятельности. Как капитал течет по каналам электронной связи через границы между государствами, за считанные секунды проносясь туда и обратно – от Цюриха до Гонконга, от Гонконга до Норвегии, от Норвегии до Токио, от Токио до Уоллстрит, – так и информация движется такими же сложными путями. Какое-либо изменение в курсе американских векселей или отношения иены к немецкой марке становится мгновенно известным во всем мире; аналогичным образом на следующее утро после крупных соревнований в Лос-Анджелесе молодежь, живущая в Хошимине, обсуждает, кто вышел в них победителем. Духовные границы государства стали столь же проницаемыми, что и финансовые.
Объединение этих шести принципов приводит к созданию революционной нервной системы всей планеты, способной оперировать с неимоверно возросшим количеством данных, информации и знаний, используя все более быструю передачу и анализ сигналов. Это – гораздо более способная к адаптации, интеллектуальная и сложная нервная система человеческой расы, которую невозможно было представить себе когда-либо в прошлом.
ЭЛЕКТРОННЫЙ «АКТИВИЗМ»
Рост новых СМИ, соответствующий по своей форме требованиям совершенно нового способа производства материальных ценностей, бросает вызов тем, кто находится у власти, порождая новые политические методы, избирательные округа и союзы.
441
Так же как люди, жившие, скажем, в начале XVIII в., не могли себе представить политических изменений, которые были бы вызваны распространением фабричного производства, так же и сегодня почти невозможно предвидеть (разве что в спекуляциях в стиле научной фантастики), что случится с политикой под влиянием возникающих на наших глазах новых СМИ.
Рассмотрим для примера интерактивность.
Давая возможность телезрителям не просто смотреть на экран, а как-то использовать изображение, интерактивность сможет когда-нибудь существенно влиять на ход политических кампаний и выбор кандидатов. Интерактивные СМИ сделают возможными гораздо более совершенные опросы общественного мнения, чем это было раньше, благодаря тому, что это будут не ответы на те вопросы, которые допускают только «да» или «нет», а ответы на вопросы, позволяющие респонденту сделать выбор среди многих возможностей.
Но возможности интерактивных СМИ выходят далеко за рамки голосования. Будет ли кандидат, если его выберут, проводить работу по улучшению окружающей среды, и если да, то в какой мере? Как реагировал бы кандидат на кризис с заложниками, расовые беспорядки или ядерную катастрофу при самых разных обстоятельствах? Вместо того чтобы попытаться оценить достоинства и характер суждений потенциального президента, слушая 30-секундные коммерческие передачи, интерактивные пользователи видеосистем завтрашнего дня могли бы настроиться на определенную программу или поставить дискету, которая покажет им наглядно, как тот или иной кандидат обсуждает различные вопросы и как он принимает решения в самых различных условиях, задаваемых самими голосующими. Политические платформы могли бы излагаться самым подробным образом, чтобы те, кто должен голосовать, могли влиять на лежащие в их основе предположения бюджетного характера и задавать вопросы: «А что будет, если?..»
Если многие люди могут принимать участие в каком-либо массовом игровом шоу вроде «Опасности», причем компьютер регистрирует их ответы и подсчитывает очки, то не надо иметь слишком богатое воображение, чтобы приспособить такую технологию для опроса общественного мнения или коллективного принятия решения – политической организации нового типа.
442
Футурологи, специалисты в области моделирования и многие другие долгое время обсуждали возможность организовать очень большое число граждан для участия в политических «играх». Профессор Хосе Виллегас из Корнелского университета разработал модели такой активности уже в конце 60-х годов; среди них были игры, в которых могли участвовать резиденты гетто и скваттеры с целью политического образования и протеста.
Но чего не хватало в то время, так это технологий. Распространение электронной интерактивности даст инструмент для политических «игр» в миллионах жилых помещений. С их помощью граждане могут в принципе по крайней мере проводить свои собственные опросы общественного мнения и создавать свои собственные «электронные партии» или «электронных лоббистов», а также «группы давления» для самых разных целей.
Легко можно вообразить также электронный саботаж – не одиночный акт, осуществляемый каким-либо наемником или уголовником, но мероприятие, имеющее своей целью политический протест или шантаж. В 14 ч. 25 мин. 15 января 1990 г. инженеры в Бедминстере, штат Нью-Джерси, заметили, что на 75 экранах мигают красные лампочки, сигнализируя о состоянии сети идущих на большие расстояния телефонных линий в Соединенных Штатах. Каждая лампочка была сигналом повреждения.
«Это почти не могло случиться. Увы, это случилось», – комментировал событие Уильям Лич, управляющий операционным центром этой сети. «Увы» относилось к массовому повреждению в американской телефонной системе, которое не могли устранить в течение 9 часов; за это время были блокированы, судя по расчетам, 65 млн. телефонных звонков5.
Исследование показало, что такое повреждение произошло из-за ошибки в компьютерной программе. Но те, кто изучал этот вопрос, не могли «категорически исключить» и того, что оно стало результатом саботажа. Случилось так, что 15 января было национальным праздником – днем рождения Мартина Лютера Кинга. Оказалось также, что некоторые американские расисты изо всех сил ненавидят Кинга, и они почувствовали себя оскорбленными тем, что в память о нем объявлен национальный праздник. Наконец, это нарушение связи могло возникнуть каким-то случайным образом. Но не надо быть слишком недоверчивым, чтобы предста-
443
вить себе в будущем политические протесты и саботаж, осуществляемые по электронным каналам.
Однако необязательно заниматься спекуляциями в стиле научной фантастики, чтобы осознать некоторые глубокие социальные проблемы, возникающие уже сегодня из-за введения новой формы хозяйствования, – проблемы, имеющие отношение к тому способу, посредством которого знания распространяются в обществе.
ИНФОРМАЦИОННЫЙ ВОДОРАЗДЕЛ
Сегодня, поскольку закон всеобщей распространенности еще не полностью вступил в действие, общества высоких технологий, и особенно Соединенные Штаты, страдают от неправильного распределения информации – от «информационного водораздела», глубокого, как Большой Каньон.
Весьма трудной проблемой во многих странах с высокой технологией является наличие такого феномена, который принято определять как «низшие слои общества». Бедность – это не только обида и унижение для богатого общества, но и угроза миру в обществе и, в конце концов, опасность для демократии. Было бы наивно полагать, что все те, кто относится к низшим слоям общества, – это «жертвы» общества или безработицы. Многие, а возможно, и большинство из них, оказались здесь по другим причинам.
Однако становится все более очевидным, что для работы требуются все более и более совершенные навыки и способности в информационной сфере, так что даже при наличии работы большинство людей, входящих в низшие слои, не смогут удовлетворить предъявляемым к ним требованиям.
Кроме того, знания, необходимые для работы, далеко выходят за пределы навыков, используемых при выполнении какой-либо узкой задачи. Для того чтобы на самом деле выполнять ту или иную работу, у работника должно быть определенное представление о таких общих категориях, как время, одежда, вежливость,
444
деньги, причинность, язык. И прежде всего работник должен обладать навыками получать информацию и обмениваться ею.
Эти общекультурные навыки не могут быть выработаны только путем чтения учебников или каких-нибудь курсов обучения. Они предполагают знакомство с тем, как обстоят дела в мире, за пределами улицы, на которой живет человек. Такой тип знаний все в большей степени приходит благодаря СМИ. Именно таким путем люди приобретают понятие о социальных нормах, а также о «фактах», касающихся того, как функционируют разные вещи.
Сама природа СМИ, картины, которые они показывают, группы, к каким они обращаются, возможная обратная связь – все это имеет прямое отношение и к устройству на работу, и к проблемам низших слоев общества. К тому же культурный водораздел между представителями низших слоев и основной массой общества в действительности становится все более глубоким по мере того, как происходит распространение СМИ.
Джеффри Мориц – президент национального телевизионного колледжа, который использует спутники для распространения специальной программы, предназначенной для студентов колледжей. Эта программа выходит в эфир 42 часа в неделю. Колледж рассчитывает на аудиторию в 700 тыс. человек. Те, кто смотрит эту программу – молодые люди от 18 до 34 лет, – являются сегодня настоящими гражданами, а завтра они, вполне возможно, будут руководителями. Как бы то ни было, они представляют собой полярную противоположность молодежи из низших слоев. (Мориц указывает, что среди тех, кто сейчас учится в американских колледжах, находятся два будущих президента, сотня сенаторов и тысячи руководителей корпораций.)
Вот как Мориц описывает их:
«Сегодняшний студент колледжа в свои 20 лет представляет собой самую изощренную, прекрасно разбирающуюся в области видеоизображений аудиторию, которую знает история... Двадцать лет назад вышла в эфир программа «Улица Сезам», специально предназначенная для того, чтобы обучать совсем маленьких детей и детей дошкольного возраста сложной современной телевизионной технике; программа включала в себя короткие (90-секундные) эпизоды, ослепительные видеоэффекты, интерактивные операции, новых героев, легкий ежедневный доступ и т.п. Эта аудитория
445
мигрировала по мере своего роста к другим программам, вроде «Электрик Кампани», «Зум», «Никельодеон», «MTV», причем каждый новый переход неизбежно представлял собой достижение... Аудитория, созданная «Улицей Сезам», в наше время радикально изменила все телевидение!»6
Телевизионные программы, о которых он упоминает, работают все или в системе образовательных передач, или передаются по кабельным каналам, т.е. не входят в число главных сетей, обслуживающих запросы Второй волны.
Мориц использует термин «экранный», чтобы описать это поколение, целиком пропитанное «видео», которое пропустило через себя тысячи часов просмотра телевизора, усвоив при этом «видеологику». Кроме того, многие из представителей этого поколения потратили немало времени на интерактивные видеоигры и, что еще более важно, на работу на своих собственных персональных компьютерах. Они не только руководствуются иной логикой, но и привыкли многое делать на экране, и поэтому у них есть прекрасные перспективы в области интерактивных служб и изготовления различной продукции, которая будет одобрена рынком. И прежде всего они привыкли делать выбор.
Глубочайший водораздел, существующий между молодежью низших слоев общества и этим «экранным» поколением, характерный сегодня для Соединенных Штатов, станет увеличиваться также в Европе, Японии и других высокоразвитых странах, пока не будут сделаны шаги для того, чтобы «построить мост» через этот информационный Большой Каньон.
НОВЫЙ АЛЬЯНС
В экономике, базирующейся на знании, самым важным политическим вопросом в своей стране является уже не распределение или перераспределение богатства, а распределение информации и СМИ, которые создают материальные ценности.
Эта перемена столь революционна, что ее нельзя изобразить средствами привычной политической картографии. Новая систе-
446
ма создания богатства заставит политиков, активистов и теоретиков в области политики – независимо от того, считают ли они себя относящимися к правому или левому крылу, к радикалам или консерваторам, к феминистам или сторонникам традиционных взглядов – пересмотреть все политические идеи, сложившиеся в индустриальную эру. Сами эти категории уже выходят из употребления в наши дни.
И социальная справедливость, и свобода сейчас становятся все более зависимыми от того, как каждое общество решает три основные проблемы: образования, информационной технологии (в том числе и технологии СМИ) и свободы высказываний.
В отношении образования. Сейчас требуется столь глубокий пересмотр концепций, выходящий далеко за пределы таких вопросов, как бюджет, размер классов, оплата труда учителей, традиционные конфликты по поводу учебной программы, что мы не можем рассматривать здесь образование серьезно. Так же, как телевизионные сети Второй волны (или всех отраслей промышленности заводского типа), наши системы массового образования абсолютно устарели. Точно так же, как и в случае СМИ, образование будет требовать пролиферации новых каналов и все большего разнообразия учебных программ. Система высокого выбора должна заменить систему низкого выбора, если школы действительно должны подготовить людей к приличной жизни в новом обществе Третьей волны, не говоря уж об их экономически продуктивной роли.
Связь между образованием и шестью принципами новой системы СМИ – интерактивностью, мобильностью, обращаемостью, возможностью взаимосвязи, повсеместностью и глобализацией – исследована слабо. И все же игнорировать отношения образовательной системы будущего с системой СМИ будущего – это значит обманывать учащихся, которые начнут формироваться обеими этими системами.
Важно то, что образование перестало быть просто приоритетным занятием родителей, учителей и горсточки реформаторов в этой области, а стало заботой прогрессивных секторов бизнеса, ибо его руководители все больше осознают связь между образованием и глобальной способностью к конкуренции.
447
Следующая приоритетная забота – это быстрая универсализация доступа к компьютерам, информационной технологии и современным СМИ. Никакая нация не сможет действовать в сфере экономики XXI в. без соответствующей XXI в. электронной инфраструктуры, охватывающей компьютеры, передачу данных и другие новые возможности. Это требует от людей, чтобы они были бы так же знакомы с этой информационной инфраструктурой, как с автомашинами, скоростными дорогами, поездами и транспортными инфраструктурами индустриального периода.
Конечно, каждый человек не должен быть инженером по телекоммуникациям или специалистом по компьютерам, так же как не каждый должен быть механиком по машинам. Но умение обращаться с системами передачи информации, в том числе с компьютером, факсом и современными высокоразвитыми телекоммуникационными системами, должно быть для любого человека столь же свободным и простым, как сегодня с транспортными системами. Поэтому ключевая задача тех, кто хочет иметь продвинутую экономику, состоит в том, чтобы содействовать ускорению ввода в действие Закона повсеместности, т.е. обеспечить гарантированный доступ к возможно более широкому классу СМИ всех граждан, как богатых, так и бедных.
Наконец, если суть новой экономики – это знание, то демократический идеал свободы высказывания становится главным политическим приоритетом, а не чем-то, находящимся на периферии, как это было раньше.
Государство – любое государство – занято тем, чтобы быть у власти. Чего бы ни стоила экономика для остальных людей, оно будет искать пути к обузданию последних революционных перемен в области коммуникаций, желая использовать их в своих целях, и оно будет создавать преграды свободному течению информации.
Государство изобрело новые формы контроля над умственной деятельностью, когда индустриальная революция привела к созданию СМИ, и оно станет искать новые средства и методики, которые помогли бы ему сохранить хотя бы некоторый контроль над образами, идеями, символами и идеологиями, доходящими до простых людей через новую электронную инфраструктуру.
448
Энтузиазм, связанный с теми способами, которые были использованы для свержения тоталитарных режимов в Восточной Европе, не должен ослепить людей настолько, чтобы они не заметили еще более утонченных манипуляций над их умами, которые в будущем постараются организовать правительства и политики.
Никакое общество не может вынести полную свободу информации. Для жизни общества необходимо сохранение некоторой секретности. Полная свобода информации означала бы полную утрату личной жизни. Бывают моменты крайнего кризиса, моменты «очевидной опасности», когда абсолютная свобода предлагает поджигателям подлить бензин в пламя бушующего огня. Поэтому абсолютная свобода высказывания возможна не в большей мере, чем какой бы то ни было иной «абсолют».
Однако чем больше общество продвигается к суперсимволической экономике, тем более важным становится возможность свободных высказываний в очень широких пределах, в том числе и оппозиционных. Чем в большей степени любое правительство старается заглушить или замедлить этот обильный и свободный поток информации и знания, в том числе нетривиальных идей, инноваций и даже несогласий политического характера, тем более оно замедляет переход к новой экономике.
Ибо широкое распространение всемирной нервной системы сочетается с наиболее важной переменой в функции свободных высказываний, которая когда-либо была, по крайней мере с периода французской и американской революций.
В аграрном прошлом новые идеи часто несли с собой угрозу для выживания. В обществах, которые жили в условиях самых скудных средств к существованию, используя способы, апробированные в течение столетий, любое отклонение от привычного было опасным для хозяйства, ведь оно не имело никакой возможности подвергать себя риску. Само понятие о свободе мысли казалось тогда совершенно чуждым.
С ростом научного знания и индустриальной революции в жизнь вошла совершенно новая идея – представление о том, что для «прогресса» необходимы умы, свободные от государственных
449
или религиозных оков. Однако это относилось в то время лишь к очень небольшой части населения.
По мере революционных изменений в новой системе производства материальных ценностей это стало касаться не только ничтожной части работающего населения, а вполне значительного и все более увеличивающегося числа людей, чья производительность очевидным образом зависит от свободы создавать все что угодно – от нового дизайна товара до новой компьютерной логики, метафор, научных интуиции и эпистемологии. Суперсимволическая экономика вырастает на основе культуры, в которой огромную роль играют новые идеи, часто оппозиционные, в том числе и идеи политического характера.
Таким образом, борьба за свободу высказываний, которая раньше касалась только людей интеллектуальных профессий, становится существенной для всех, кто способствует экономическому прогрессу. Подобно адекватному образованию и доступу к новым СМИ, свобода высказываний является теперь не политическим лакомством, а необходимой предпосылкой экономического соревнования.
Этот факт закладывает основы для необычной политической коалиции будущего – коалиции, которая объединит две группы людей, с самого начала индустриальной революции выступавших часто в роли соперников: с одной стороны, это интеллектуалы, ученые, художники, сторонники гражданских свобод, и с другой – преуспевающие администраторы, держатели акций, капиталисты. Все они в наше время понимают, что их интересы зависят от революционных преобразований в системе образования, расширения доступа всего населения к компьютерам и другим новым СМИ и защиты или даже расширения возможностей свободного высказывания.
Такая коалиция является лучшей гарантией как интеллектуального, так и экономического движения вперед к экономическим системам XXI в.
Для Маркса свобода была осознанной необходимостью. Те, кто хочет строить экономические структуры XXI в., вероятно, увидят, что необходимость является матерью свободы.
450