Geum.ru

Книга вторая

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   ...   76

V




Хори-туматам не давали покоя меркиты. Слали к Дайдухул-Сохору гонцов,

не скупясь на посулы и угрозы, склоняли его встать под боевой туг

Тохто-беки. Верный заветам своего отца, Дайдухул-Сохор отклонял

домогательства меркитских нойонов. А они становились все настойчивее. В

речах гонцов стало меньше посулов и больше угроз. Наконец непреклонность

Дайдухул-Сохора вывела Тохто-беки из себя. Около тысячи воинов под началом

Тайр-Усуна спустились вниз по Селенге, до устья впадающей в нее Уды,

остановились тут. Посланец Тайр-Усуна потребовал: хори-туматы должны

признать над собой волю Тохто-беки. Если воспротивятся и в этот раз, весь

народ будет полонен, превращен в рабов - боголов и роздан в меркитские

курени.

Едва проводив посланца, Дайдухул-Сохор собрал всех воинов, остальным

велел откочевать в глухие лесные урочища.

Воины хори-туматов двинулись вниз по Уде.

Чиледу ехал рядом с Дайдухул-Сохором и Ботохой-Толстой. На лесной тропе

под копытами коней звонко хрустели сухие сучья. Над вершинами деревьев со

стрекотом летали кедровки. Остро пахло хвоей и разогретой солнцем сосновой

смолой. Справа, слева за стволами деревьев мелькали конные воины, сзади

шли пешие лучники. Чиледу оглядывался, качал головой. Хори-туматам далеко

до меркитов... Что же это будет? Тронул рукой Дайдухул-Сохора:

- Ты вправду хочешь сражаться с Тайр-Усуном?

- Что тебя тревожит?

- Меркиты - умелые и отважные воины. Каждый из них вырос на коне, меч

его руке привычен, как кнут для пастуха.

- Слышишь, Ботохой, он сомневается в доблести и отваге наших воинов.

Ботохой-Толстая повернулась в седле, сбив с шагу свою лошадь,

спокойно-вопрошающе взглянула на Чиледу.

- Ни в доблести, ни в отваге я не сомневаюсь. Но у нас не все воины

сидят на конях, не у всех есть мечи.

- Э, Чиледу, у нас есть оружие, которое сразу обратит меркитов в

бегство.- Дайдухул-Сохор лукаво улыбнулся, положил руку на могучее плечо

жены.- Выпустим вперед мою Ботохой, глянут на нее меркиты и от страха

попадают.

Ботохой-Толстая погрозила мужу кулаком величиной с детскую голову. На

ее поясе висели тяжелый меч в простых деревянных ножнах, берестяной саадак

с луком, величиной в рост взрослого мужчины. Лошадь ей подседлывали всегда

самую крупную и выносливую, но и она под Ботохой долго не выдерживала,

приходилось менять. В шутку, а может быть, и всерьез Дайдухул-Сохор

рассказывал, как его жена однажды поехала охотиться на болото. Лошадь

увязла по брюхо. Ботохой выволокла ее из грязи, взвалила на плечи и

вынесла на сухое место.

- Если бы можно было так легко напугать меркитов!- Конь Чиледу прошел

рядом с сосной, колючая ветка мазнула по щеке.

- Если меркиты так сильны, почему же они не могут одолеть Тэмуджина?-

погасив смех, спросил Дайдухул-Сохор.- Почему всегда бывают им биты?

- У Тэмуджина сейчас много воинов.

- Сейчас. Но ты же сам говорил, что Тэмуджин был гоним и малосилен.

Или он умнее, храбрее и Тохто-беки, и других его врагов?

- Не знаю. Может быть. Но не одним умом и храбростью побеждает

Тэмуджин. Он сулит людям покой, и они идут за ним.

- Знает, что сулить.- Дайдухул-Сохор сорвал лист березы, разжевал,

выплюнул.- Чтобы уберечь свой покой, мы отказываемся пристать к меркитам,

к хану Тэмуджину, к любому другому нойону. И если дело дойдет до драки,

хори-туматы себя покажут. На них нет железных шлемов, их сердце не

прикрывают крепкие куяки. Но у каждого есть лук и стрелы. А кто сравнится

с хори-туматами в умении стрелять? С детства мы научены бить на бегу

косулю и быстро летящую птицу, прямо в сердце разить лося и медведя.

- Это мне известно.

- Но тебе не известно другое. Степные люди глохнут и слепнут в наших

лесах. Деревья и скалы, реки и болота становятся нашими воинами.

В одном переходе от устья Уды Дайдухул-Сохор остановил своих воинов.

Всадники расседлывали коней, пешие, подтягиваясь, валились в тени деревьев

на мягкую траву, на рыжую подстилку из хвои. у, Чиледу подъехал Олбор,

понизив голос, спросил:

- Меркиты близко?

- Близко, сын. Страшно?

- Нет, совсем нет, отец.

Но Чиледу видел, как неспокоен сын, как страх и нетерпение

схлестываются в его душе и как ему хочется казаться бывалым воином, чтобы

скрыть от других душевную сумятицу.

- Если придется сражаться, держись, Олбор, поближе ко мне.

- Хорошо, отец,- согласился он, но, испугавшись, что торопливое

согласие выдаст его страх, лихо сдвинул меч на поясе.- Попробуем, крепки

ли меркитские кости!

Печаль сдавила сердце Чиледу. Олбор не знает, что он ему не отец, что

настоящий его отец или кровные братья, возможно, находятся среди воинов

Тайр-Усуна. И как знать, не поразит ли меч Олбора кого-то из них, не падет

ли сам Олбор от меча отца или брата. Сколько непостижимого уму

человеческому творится на этой земле. И почему вечное небо не обрушит

громы, не испепелит зло?..

Дайдухул-Сохор созвал совет старейшин племени. После непродолжительного

разговора решили лучников под началом Ботохой поставить в узком проходе

меж гор, конных вести навстречу меркитам.

- А разве ты не хочешь поговорить с Тайр-Усуном?- спросил Чиледу у

Дайдухул-Сохора.- Лучше охрипнуть от спора, чем захлебнуться кровью.

- Уши Тайр-Усуна не услышат голоса разума. Он не повернет коней назад.

- Дайдухул-Сохор, любой камень можно расшибить, любого человека

убедить.

Чиледу и сам плохо верил своим словам. С тяжестью в сердце скакал он по

светлому сосновому лесу, оглядывался, разыскивая среди воинов сына,

ободряюще махал ему рукой.

Дозоры меркитов, поджидавшие их, подняли тревогу. Тайр-Усун выстроил

воинов на чистом, покрытом редкой травой взгорье.

Дайдухул-Сохор и Чиледу остановились за деревьями. Прикрывая ладонью

Глаза от солнца, Чиледу всматривался в неподвижные ряды меркитских воинов,

и давний, забытый страх холодком просквозил душу. Но на этот раз он боялся

не за свою жизнь, а за жизнь сына и всех дорогих его сердцу хори-туматов.

- Дайдухул-Сохор, позволь мне поговорить с Тайр-Усуном.

Дайдухул-Сохор щурил глаза от солнца, бьющего в лицо, обеспокоенно мял

в руках прядь лошадиной гривы.

- Поедем вместе.- Дайдухул-Сохор обернулся к воинам:- Смотрите в оба.

Шагом выехали из леса. Серый конь под Дайдухул-Сохором запнулся о

камень. Это была плохая примета. Дайдухул-Сохор рванул поводья, зло

хлестнул плетью по круто изогнутой шее. Лошадь пошла боком, часто

перебирая ногами и всхрапывая.

Ряды меркитских воинов шевельнулись, раздвинулись. Вперед выехал

Тайр-Усун. Время избороздило его худое лицо мелкими морщинами, но выпуклые

глаза смотрели молодо, остро. Узнав Чиледу, он приоткрыл от удивления рот,

тут же стиснул зубы, и жесткая складка легла возле губ. Повернулся к

Дайдухул-Сохору:

- Ты привел своих воинов, чтобы они встали под туг доблестного

Тохто-беки. Ты поступил мудро.

- Нет, Тайр-Усун.- Дайдухул-Сохор выпрямился в седле, оперся правой

рукой о переднюю луку.- Вы же знаете, наши земли обширны и малолюдны. Если

я отдам вам воинов, кто станет защищать очаг отцов?

- Для чего же ты приехал?- Тайр-Усун подался вперед.- Или ты не понял

слов моих посланцев?

- Я все хорошо понял. И потому я тут со своими воинами. Мы будем

сражаться. Но перед этим мы хотим вам сказать: уходите. Мы жили с вами в

мире многие годы, не делали вам зла. Все будет по-старому, если вы уйдете.

Тайр-Усун зло рассмеялся.

- Вы живете и лесу и не видите, что делается в мире. Ни одно племя не

может жить по-старому. Или вы пойдете с нами, или вас возьмет под свою

тяжелую руку хан Тэмуджин. А может быть, уже поддались ему? Я вижу тут

Чиледу. А он, был слух, служит хану.

- Я ему служил,- мягко, стараясь не озлоблять Тайр-Усуна, начал

Чиледу.- Теперь вернулся на землю моих предков...

- Тебя отпустил хан?- перебил его Тайр-Усун.

- Я бежал от него.

- Ты предал и хана! Сначала ты, ничтожный, предал нас, потом хана. С

кем ты водишь дружбу, Дайдухул-Сохор? Так же, как других, этот раб предаст

и тебя. Он уже сумел вложить в твои уста свои слова. Ты говоришь чужим

голосом, Дайдухул-Сохор!

- Тайр-Усун, мы приехали к тебе не для того, чтобы ты обличал нас, как

собственных рабов, укравших мясо из котла.- Дайдухул-Сохор нахмурился.- Мы

уезжаем. Собирайся в дорогу и ты.

Он повернулся спиной к меркитским воинам, поехал. Стал разворачиваться

и Чиледу. Тайр-Усун что-то крикнул своим. Несколько человек отделились от

строя, хлестнули коней. Чиледу выхватил меч, свалил налетевшего сбоку

воина, крикнул Дайдухул-Сохору:

- Беги!

Но тот не стал убегать, обнажил меч, рубанул одного меркита по голове,

второго ударил наотмашь по груди. Меркиты замешкались. Чиледу и

Дайдухул-Сохор оторвались от погони, помчались к лесу. Над их головами со

свистом полетели стрелы. Чиледу оглянулся. Теперь все меркиты мчались за

ними, на ходу натягивая луки.

Возле самого леса стрела настигла Дайдухул-Сохора, впилась в спину. Он

круто выгнулся, уронил меч, повалился из седла. Чиледу подхватил его,

вырвал стрелу. Навстречу из леса выскакивали воины хори-туматов, с криком

и визгом проносились мимо. За спиной загудело сражение.

В лесу, остановив коней, Чиледу снял Дайдухул-Сохора, положил на землю.

На его губах пузырилась кровавая пена, он что-то порывался сказать, но не

мог.

Шум сражения приближался. Хори-туматы откатывались в лес. С

Дайдухул-Сохором на руках Чиледу поднялся в седло. Им владела одна мысль -

спасти Дайдухул-Сохора. И, не прислушиваясь к шуму сражения, не думая, чем

оно кончится, помчался по узкой тропе к тому месту, где оставили Ботохой с

пешими лучниками.

Прискакал, загнав лошадь. Множество рук протянулось к Дайдухул-Сохору.

Положили на разостланную кошму, Чиледу склонился над ним.

Дайдухул-Сохор был мертв.

Подошла Ботохой-Толстая. Легко, как младенца, подняла мужа на руки,

приложилась ухом к его груди. Ее губы округлились, вытолкнув глухой стон:

- О-о-о!

Бережно положила мужа на кошму, медленно выпрямилась, посмотрела в ту

сторону, откуда наплывал шум сражения... Глаза ее горели черным огнем.

Хори-туматы бежали, преследуемые меркитами по пятам. Проскочив узкий

проход между двух гор, они спешивались, карабкались на крутые склоны, к

укрывшимся лучникам. Прячась за рогатым выворотнем, Чиледу провожал

взглядом каждого конного воина. Олбора среди них не было. Промчались

последние хори-туматы. В проход густой толпой, с победными криками,

навстречу своей гибели хлынули меркиты.

Чиледу понял: сына он больше никогда не увидит.