Geum.ru

Тождество и время: философско-лингвистический анализ 09. 00. 01 онтология и теория познания

Вид материалаАвтореферат

Содержание


Основное содержание диссертации
Утренняя звезда есть Вечерняя звезда.
Подобный материал:
1   2   3   4   5

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ


Во Введении обосновывается выбор и актуальность темы; рассматривается степень изученности проблемы; определяются объект, предмет, цели и задачи исследования, его методологические и теоретические основы; характеризуется научная новизна; формулируются положения, выносимые на защиту; устанавливается теоретическая значимость и практическая ценность работы.

В первой главе «Смысловые особенности категорий тождество и  время: проблемы концептуализации и методологии в исследовании» рассматриваются философский и лингвистический подходы к изучаемым объектам.

В первом параграфе «Основные подходы к изучению содержания понятия «смысл»» дается обзор философской и лингвистической литературы по вопросам, связанным с проблематикой смысла.

Проблема смысла относится к числу фундаментальных проблем и философии, и языкознания, что обусловило необходимость ее рассмотрения не только с точки зрения философии, но и с точки зрения языка. На протяжении многих столетий понятие смысла, в отличие от понятия референции, остается не вполне ясным, что заставляет философов, логиков и лингвистов вновь и вновь возвращаться к рассмотрению особой природы этого феномена.

Анализ языка был одним из средств исследований древнегреческих философов (см. например, диалоги Платона и сочинения Аристотеля). Существенный вклад в исследование проблемы смысла в контекстах естественного языка внесла так называемая «аналитическая философия» (Г. Фреге, Б. Рассел, Р. Карнап, Дж. Мур, Л. Витгенштейн, Г. Райл, К. Гемпель, У. Куайн, Дж. Остин, Дж. Уисдом, П. Стросон), которая одну из своих важнейших задач видела в логическом анализе языка. Заслуга такого логического подхода заключалась в четком различении обозначаемых предметов (денотатов, референтов), их имени и смысла как способа обозначения этих предметов.

Проблемам анализа смысла, соотношения референциальных и смысловых аспектов языка посвящен ряд работ отечественных и зарубежных лингвистов. Среди них надо выделить исследования В.А. Звегинцева, Т.П. Ломтева, В.В. Иванова, Ю.С. Степанова, Д.Н. Шмелева, Н.А. Слюсаревой, С.А. Васильева, Н.Д. Арутюновой, А.И. Новикова, А.В. Бондарко, Е.В. Падучевой, А.Д. Шмелева, И.М. Кобозевой, Н.Ф. Алефиренко, Г.В. Рамишвили, К. Ажежа, Э. Бенвениста, К. Бюлера, Дж. Лайонза и др.

Авторы имеющихся концепций смысла акцентируют внимание на различных аспектах его специфики: для логико-философского подхода характерно соотношение смысла с концептуальными системами, структурами знаний, социальным и индивидуальным опытом индивида, являющегося активным субъектом познания; лингвистический подход базируется на представлении о том, что смысл непосредственно содержится в высказывании, в тексте, а потому постижение смысла представляется чем-то похожим на вычисление. Отсюда можно сделать вывод: возможной причиной многообразия характеристик смысла, широкого их разброса, существующей несогласованности их между собой, а иногда и противоречивости, является то, что в разных случаях рассматриваются разные грани смысла, различные его проявления в разных ситуациях.

Для решения задач данного исследования, посвященного изучению смысла категорий тождество и время, представляется целесообразным обратиться к анализу естественного языка, точнее, речи, для которой смысл выступает как одна из наиболее фундаментальных характеристик. Бесспорно, что анализ смысла изучаемых объектов с точки зрения естественного языка неизбежно связан с решением фундаментального гносеологического вопроса о связи языка, мышления и действительности. Именно на эту парадигму (язык – мышление – действительность) преимущественно и ориентировано предлагаемое исследование.

Анализ смысла категорий тождество и время плодотворен с разных точек зрения, в том числе и с той точки зрения, что позволяет достаточно убедительно и в деталях показать, что между явно разнородными и далекими друг от друга категориями тождество и время имеется много общего, а поэтому существуют общие закономерности и тенденции в развитии и организации смысла вообще.

Во втором параграфе «Проблема тождества в философии и языке и закон Г.В. Лейбница» анализируется состояние изучения категории тождество.

Тождество является одной из важнейших категорий логики и философии. Впервые четкое определение понятия тождества дал Г.В. Лейбниц. Согласно этому определению, два предмета можно считать тождественными, если все свойства одного предмета являются в то же время свойствами другого предмета. Символически определение Г.В. Лейбница записывается так: (х = у) ≡ Р (Р (х) Р (у)).

Некоторые современные ученые считают определение тождества Г.В. Лейбница формальным и неконструктивным, поскольку оно обладает рядом недостатков, в частности, для установления тождественности предметов x и y (именно того факта, что они представляют собой один и тот же предмет) нужно пересмотреть все их свойства Р, число которых у реальных предметов неограниченно велико.1 Кроме того, совершенно очевидно, что два разных предмета не могут быть тождественными, более того, даже один и тот же предмет, рассматриваемый в разные моменты времени, не будет тождественным самому себе в смысле Г.В. Лейбница. Поэтому тождество всегда парадоксально: если тождество есть, то нет изменения; если есть изменение, то нет тождества.

Следует отметить, что круг дискутируемых проблем, связанных с пониманием сущности тождества, широк. Однако при любой теоретической установке исследователь не может пройти мимо многочисленных фактов наличия в реальной действительности объектов, тождественных по каким-либо основаниям, даже если он отказывает им в объективном тождестве. Поэтому в целом приходится признать, что хотя в реальном мире все вещи и явления подвержены изменениям и никакого абсолютного тождества не существует, тем не менее между ними всегда возможно установить тождество по определенным свойствам и в определенное время. Данное обстоятельство позволяет сделать вывод о том, что сравнивать между собой можно любые мысленные объекты, но при условии, что сравнение производится по какому-либо точно выделенному в них признаку, свойству, отношению, т.е. в рамках заданного интервала абстракции. Поэтому существование тождества не случайно.

Из закона Г.В. Лейбница следует одно положение, которое необходимо со всей ясностью осознавать: Г.В. Лейбниц устанавливает формальные критерии тождества. Для многих, привыкших к сложным математическим моделям языка, формула Г.В. Лейбница выглядит примитивной. Однако закон тождества Г.В. Лейбница – не просто набор удобных формул. Следует, очевидно, признать этот закон в силу всех субъективных аспектов его формирования одной из тайн, скрывающих в себе понятную лишь его автору (и потому непостижимую) сверхидею, и исходить из принципиального многообразия его возможных интерпретаций. Но это не позволяет считать, что во всех без исключения случаях представляется возможным и правомерным опровергнуть предложенный Г.В. Лейбницем принцип тождества неразличимого. И его универсальность, в частности, выражается в целесообразности и эффективности использования применительно к естественному языку. Ведь выражения, построенные по принципу этого закона, в текстах на естественном языке достаточно частотны, например: Квадрат есть равносторонний прямоугольник; Муж Ани – учитель моего сына; Этот человек был мой брат; Будущее – это тщательно обезвреженное настоящее (А. и Б. Стругацкие); Темперамент – это умение себя сдерживать (Г. Вишневская) и др.

Как нетрудно заметить, все эти высказывания достаточно разнообразны с точки зрения референциальной характеристики входящих в предложения компонентов. Отождествлению в них подвергаются как отдельные проявления одного объекта (денотата - на знаковом уровне), так и разные объекты (денотаты).

Совершенно справедливо, что тождество уже в силу своей природы и вследствие своей зависимости от различия немыслимо вне отношений как к экстралингвистической действительности, так и в самом языке. Наиболее полно и рельефно тождество раскрывается именно в  языке, в котором существуют свои средства и способы его «измерения».

В третьем параграфе «Археология образов времени» анализируются различные концепции и модели времени, в том числе геометризованные.

Современная концепция времени вырастает из первоначального, мифологического представления о времени, которое изначально разворачивается из нулевой точки – момента творения мира. Точка имеет родовой признак – «место в пространстве» и ассоциируется с зерном, семенем – началом жизни (ср. фразеологический оборот ставить точку); она композиционна и динамична, имеет творческую и «энергейтическую» природу, а поэтому континуальна и неисчерпаема в динамике своих комбинаций. Родившись из точки и перейдя в линию, мифологическое время постепенно перерастает в другую – циклическую модель времени, которая постепенно преобразуется в модель «спирального» времени. Затем происходит раскручивание «спирального» времени в линейную конструкцию. В связи с применением идей синергетики актуальным становится переход от линейных представлений к нелинейной интерпретации времени: от стрелы времени к его древовидности (А.С. Карпенко, А.М. Анисов, В.В. Попов и др.).

Представление о времени соотносится с различными геометрическими образами: с точкой, линией, кругом, спиралью и др. Эти фигуры можно рассматривать как своего рода графические модели времени, его наглядные образы. Известно, что геометрические объекты участвуют в формировании картины мира человека в целом. В работах по изучению природы математического знания отмечается, что объекты геометрии Евклида обладают особой наглядной данностью, которая имеет онтологическую природу, а поэтому их можно рассматривать в качестве составляющей исходной семантической базы осмысления времени. Каждый из объектов потенциально динамичен и содержит в себе возможность трансформироваться в иное.

В настоящее время существуют многообразные и разноплановые модели времени, разнообразные концепции времени. При всех различных особенностях трактовки времени эта категория связана с выражением представлений человека о строении мира, о сущности бытия. Общим у всех интерпретаций является то, что время выступает в них как конструкт, артефакт, характеризующийся «конвертируемостью» смыслов. Все это позволяет заключить, что о времени можно говорить не только как о факте объективной действительности, но и как о сложном и богатом концепте, отражающем не только устройство физического мира, но и включающем индивидуальный, практический, ментальный, теоретический, культурный, духовный и общечеловеческий жизненный опыт. Очевидная глобальность концепта время порождает известные ожидания интересных переосмыслений его сквозь призму языка. Описание категории времени с помощью естественного языка, помимо того, что задает лексическую и грамматическую сочетаемость, предстает еще и как продуктивное средство его познания и описания. Естественный язык позволяет просто, наглядно, доступно и даже «художественно» идентифицировать сложнейшее и недоступное для наблюдения понятие времени и тем самым расширять наши знания о нем.

Четвертый параграф «Философское осмысление времени в языке» посвящен выявлению специфики модели глагольного времени в языке.

Методологической основой исследования выступает системный подход к объекту изучения. Это дает основание представить категорию времени как особого рода оригинал, тогда ее бесконечные семантические представители выступят в качестве модели этого оригинала. Вслед за А.Ф. Лосевым под языковой моделью мы будем понимать упорядоченную последовательность тех или иных языковых элементов. Язык интерпретирует действительность согласно потребностям человеческого общения, выбирая из действительности одно и игнорируя другое. Поэтому языковая модель всегда будет для нас моделью человеческого общения, т.е. моделью коммуникативной.

Глагольное время – важнейшая категория грамматики, являющаяся “специфическим языковым отражением объективного времени и служащая для темпоральной (временной) локализации события или состояния, о котором говорится в предложении”. 1 Время связано с движением, сменой событий, действием, которое выражается, прежде всего, глаголом. С семантической точки зрения, категория времени в грамматике характеризуется тем, что она представляет собой набор однородных грамматических значений, находящихся в отношениях оппозиции (противопоставления). Общее значение категории времени членится на три частных значения – значения прошедшего, настоящего и будущего времен. Формы трех времен характеризуются целым рядом признаков, образующих некоторое единораздельное множество. Каждое в отдельности и все вместе взятые значения времен образуют определенную смысловую структуру, которую обычно и называют парадигмой спряжения и которая должна представляться вечно подвижной и вечно стремящейся к некоторому пределу. Исходя из этого, парадигму спряжения можно рассматривать не только как структуру, но и как модель всех входящих в нее словоизменений.

Все сказанное позволяет предположить, что структуру языка можно сопоставить со структурой мира путем взаимного наложения категориальных наборов языка и модели мира, поскольку модель мира также описывается в терминах категорий. Ведь как бы ни были своеобразны по своей структуре отдельные языковые модели, в конечном итоге они все выходят в концептуальную картину мира, являющуюся не созданием языка, а отображением в сознании человека окружающего мира. Для этого необходимо обратиться к образным аспектам мышления, к обыденному сознанию и естественной логике событий, к принципам восприятия и осмысления мира в ходе его предметно-наглядного познания.

Во второй главе «Тождество как семантическая категория» анализируется категория тождество с точки зрения философии и языка.

Первый параграф «Парадоксы идентификации» посвящен высказываниям идентификации и связанным с ними референциальным и логическим парадоксам.

Известный австрийский философ и один из основателей аналитической философии Л. Витгенштейн сформулировал в одном из своих наиболее известных трудов смысл проблемы тождества: “Сказать о двух предметах, что они тождественны, бессмысленно, а сказать об одном предмете, что он тождествен самому себе, – значит, ничего не сказать”. 1 Анализируя это высказывание Л. Витгенштейна, можно прийти к выводу, что тождество – это своего рода аномалия, нарушение закономерностей, не заслуживающее теоретического рассмотрения. Однако едва ли правомерно и достаточно без детального выяснения выводить проблему тождества за пределы теоретического рассмотрения как «аномалию», тем более что в текстах на естественном языке, в частности, на русском, можно встретить несколько видов таких «парадоксальных» высказываний, например:

1. Собственно идентификация: Х есть У, где Х и У – разные имена одного объекта (Декарт – это то же, что Картезиус; Столица России – Москва; Луна есть естественный спутник Земли и др.).

2. Противоречие: Х есть У, где Х и У – имена двух разных объектов (Слово есть поступок (Л.Н. Толстой); Жизнь есть смерть, а смерть есть жизнь (М. Булгаков); Красота – это страшная и ужасная вещь (Ф.М. Достоевский); Богатство языка есть богатство мыслей (Н.М. Карамзин)) и др.

3. Тавтология: Х есть Х (Мать есть мать; Приказ есть приказ).

Рассмотрим высказывания вида Х есть У, где Х и У – имена двух разных объектов. С точки зрения логики такие конструкции являются аномальными, поэтому они должны быть переосмыслены. Обычно переосмысление состоит в том, что второй компонент предложения (У) понимается метафорически (в широком смысле) и обозначает уже не объект У, отличный от объекта Х, а свойство объекта Х быть в определенном отношении похожим на У . Тем самым У приобретает предикатный статус, а анализируемые высказывания попадают в разряд псевдоидентификационных. Существенно при этом, что одной из самых специфичных черт таких конструкций является наличие скрытого смысла и даже приращение смыслов. В результате довольно часто происходит превращение одной противоположности в другую, объяснение какой-нибудь вещи или свойства через их противоположность, уравнивание (приравнивание друг к другу) противоположностей, «соединение несоединимого», что уже само по себе является парадоксальным, например: Жизнь – Смерти гимны (Вяч. Иванов); В сравнении с джином вино - вода (Мандельштам). Парадоксальность поэтому можно рассматривать в качестве одного из критериев, формирующих семантику этих высказываний. Другой специфичной чертой их смысла является неаддитивность его сложения. Следовательно, противоречия (или антиномии) свойственны самому языку как феномену.

Обратимся теперь к анализу высказываний вида Х есть Х . С формально-логической точки зрения эти высказывания тавтологичны, а, значит, должны избегаться в речи как неинформативные (предикат не сообщает ничего нового о субъекте). Однако такие высказывания воспринимаются как вполне нормальные, хотя способы их осмысления разнообразны и лингвоспецифичны. Совершенно очевидно, что семантика этих существительных остается неизменной, различия же касаются прагматических условий их употребления и связаны с  имеющимися в сознании носителей языка представлениями об этих объектах. При этом прагматические различия, даже при условии семантического сходства, неминуемо ведут к признанию наличия псевдотавтологических отношений. Так, например, высказывание Закон есть закон указывает на необходимость исполнения закона, несмотря на его суровость (ср. слово закон имеет следующее лексическое значение: закон – постановление государственной власти, нормативный акт, принятый государственной властью; установленные государственной властью общеобязательные правила). Из сказанного следует вывод, что эти конструкции не принимают на роль Х-а те категории, с которыми не связано определенных ассоциаций. Так, например, фраза Пятое сентября есть пятое сентября абсолютно неинформативна, поскольку у обычного дня нет специальных признаков. Но как только в каком-то контексте возникает характерная ассоциация (например, если 5 сентября у говорящего день рождения), тавтологическая конструкция сразу становится осмысленной. Слово берет на себя добавочную семантическую нагрузку, наполняясь особым значением. По всей видимости, источником смыслового развития слова следует считать ассоциативный потенциал его собственного лексического значения.

Итак, связь здесь зиждется на совершенно чуждой логике ассоциативности. Чисто логический, формальный подход к отношениям тождественности эти нюансы игнорирует. В языке логическом, полностью формализованном, вопрос об ассоциациях в принципе снимается с самого начала, поскольку в идеальном логическом языке ассоциации вообще должны отсутствовать. В то же время наличие ассоциаций в естественном языке является одним из проявлений специфики этой системы, отличающей ее от всякой иной. Между тем необходимо заметить, что возникновение ассоциаций относится к сфере мышления, а не языка, язык же выступает в качестве необходимого средства осуществления специфики человеческого мышления. По сути говоря, в современных условиях вновь остро зазвучал давний лингвофилософский вопрос о соотношении языка и мышления.

Во втором параграфе «Тождество или различие?» анализируется семантика предложений идентификации с позиции обыденных и научных представлений о вещах, т.е. с точки зрения языковой (наивной) и научной картин мира.

Давно замечено, что в естественном языке факты действительности нередко группируются иначе, чем в объективном мире, в силу специфики человеческого мышления и языка. Невнимание к этой стороне проблемы приводит к ложному изображению того, что имеется в языке и в действительности, и, соответственно, в обыденной и научной картинах мира. 1

В работе анализу подвергается широко известный пример Г. Фреге Утренняя звезда есть Вечерняя звезда. Следует особо отметить, что в этом высказывании астроном не усмотрит никакой аномалии: Утренняя звезда и Вечерняя звезда никогда не бывают видны в одно и тоже время, и Утренняя звезда появляется лишь тогда, когда исчезает Вечерняя звезда. С точки зрения астрономии, ответ на вопрос о количестве денотатов этих двух выражений будет простым: речь здесь идет об одном и том же денотате – о планете Венера. С точки зрения научного сознания мы можем говорить о тождестве денотатов (их единстве, слитности и даже неразличении).

Однако такой ответ явно противоречит тому, что дают нам факты естественного языка. Восприятие планеты Венеры в неразрывной связи со временем ее появления отражено в языке, закрепившем данное представление во внутренней форме слов утренница и вечерница. Семантика сочетаний Утренняя звезда и Вечерняя звезда включает двухкомпонентную семантическую структуру, содержащую указание на объект и на суточный отрезок. Согласно определениям, данным в «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля, слово вечерница имеет значение «вечерняя звезда», утренница – «утренняя звезда». 1 Факт появления планеты Венеры дважды в сутки (в утренние и вечерние часы) послужил основанием для осмысления ее как двух разных звезд. Взгляд на вещи сквозь призму этой теории позволяет нам предположить, что речь здесь идет уже не об одном, а о двух денотатах. Поэтому наивная астрономия, как об этом свидетельствуют значения слов утренница и вечерница, выделяет два разных светила: одно появляется по вечерам, другое - по утрам. Следуя этой точке зрения, по отношению к сочетаниям Утренняя звезда и Вечерняя звезда не представляется возможным говорить об их тождественности, потому что они обозначают разное. Тогда выражение Утренняя звезда есть Вечерняя звезда можно считать бессмысленным, поскольку сами предметы в нем противопоставляются друг другу, а сочетания находятся между собой в антонимических отношениях (ср. по аналогии бессмысленность высказывания Утро есть вечер). Отличительной чертой таких несовместимых понятий является то, что у них различны объемы, а содержание одного отрицает со­держание другого.

Легко заметить, что отграничение синонимии от антонимии здесь весьма зыбко, условно и зависит буквально «от точки зрения». Словарная характеристика слова, несомненно, упрощает, а, может быть, в какой-то степени и искажает всю сложность имеющейся в научной картине мира информации о Венере, полученной путем наблюдений за ней. Однако учет фактов языка дает возможность концентрировать хранящуюся в языке однородную информацию об определенных объектах действительности, что создает прочную базу для выявления особенностей их концептуализации и позволяет делать выводы о типичных способах наивного понимания соответствующих реалий. Все это позволяет нам сделать следующее заключение: основная задача заключается здесь не в выяснении того, является ли высказывание истинным или ложным относительного данного мира, а в формулировании условий истинности высказывания.

В третьем параграфе