Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |   ...   | 21 |

Адам не шел, и никто ее не слышал. И еепричитания глухо уда­рялись о толстые стены.

Но вот зашевелилась портьера, будто ветерокпробежал по не­подвижносвисающему тяжелому полотну. И из-за черной бархат­ной ткани показалась мохнатая рукасо скрюченными пальцами.

Она вскрикнула и упала без чувств, и былотолько слышно, как обмякшее тело стукнулось о дерево пола.

Когда же ресницы ее открылись, она увиделанад собой кос­матое лицосо сплющенным носом и тлеющими, как угли, глаза­ми. Лиловые губищи чудовищавытягивались к ней в дрожащем поцелуе.

Монстр хрипло прошептал: Я тронул твоеяблоко. Вкус твоих губ отдает ржавчиной, — и вдруг раскатисто захохотал, иноздри у него раздувались, как у возбудившегося быка, и оттуда стекала,по­висая в воздухе,тягучая сизая слизь и падала ей на лоб.

Не то, чтобы закричать — она не могла вымолвить ни слова. Амонстр схватил ее крепкими лапами и поволок в постель.

*

— Ужасноеокончание, —содрогнулся Лукин.

— Но вполнезакономерное, — с тономзнатока ответствовало облако.

— А кто жеэтот монстр

— Нашчеловек, тьфу ты... то есть наша сущность.

— И он можетдействовать на земле

— Что иделает. Это его основное место работы. Разумеется, в различных ситуациях онпринимает различные обличья, но сумма, как говорится, его свойств не меняется.Проникая же в душу, он ста­новится монстром невидимым, но и в своем невидимом состояниипродолжает руководить и направлять зараженного им человека, чему иллюстрациейявляется следующая сцена. Обрати внимание, это событие происходит вдействительности и, как ты выражаешься, на земле, в одной из московскихквартир.

Завороженно Лукин посмотрел сквозь другуюстену и увидел жуткую картину, где больной фанатик творил своебезумие.

*

Ну и страшилище! Ну и урод! Ух, до чего жебезобразен! —воскликнул он, в который раз посмотревшись в зеркало.

Ну ладно, хватит с меня, — промолвил он и схватил стул,кото­рый не преминулуслужливо оказаться под рукой, и яростно швыр­нул его в своеотражение.

Но, будто нож в масло, прошел сквозь зеркалостул и плавно опу­стилсятам на свои короткие кривые ножки.

Тогда он в ярости принялся за посуду, но иее постигла та же участь. За посудой вслед полетели одежда, обувь, часы ипрочие вещи, которые можно было схватить и швырнуть.

Когда комната опустела, и осталось толькото, что поднять ему было не под силу, он пробубнил: Неужели это волшебноезеркало, зеркало, которое является своеобразной дверью в потаенныелаби­ринты пространстваЯ не раз слышал, что пространство неодно­родно и даже искривлено. А раз так,то мне представляется счаст­ливая возможность проникнуть в таинственное и прекрасное зазеркальетем более, что часть моих вещей уже там. Ну что ж, все складывается как нельзялучше. Меня ждет новая жизнь. Это чудо должно положить конец моимстраданиям.

И он разбежался и нырнул впередголовой...

А на утро в пустой и холодной квартире былобнаружен труп с разможженной головой, утыканной тускло поблескивающимиоскол­камизеркала.

Убийство с ограблением, — с ужасом обсуждали соседи этострашное известие.

*

— Нуэто уж почти совсем фантастика, — недоверчиво заметил Лукин, — наверное, ваши астральныештучки.

—Обижаешь, — надулосьоблако, —мы работаемчестно, ника­ких фикцийи подтасовок. А что касается фантастики, то сейчас я тебе покажу один сюжет.Про старика Бусыгина, который тебе и вовсе покажется абсурдным. Но вспомнинекоторые эпизоды из своей жизни, и ты убедишься, что абсурдное — необязательно нереаль­ное. А сейчас посмотри через стену,что сзади тебя.

укин собрался обернуться, но тут же понял,что в этом нет никакой необходимости, ибо в том состоянии, в котором онпре­бывал, его существомогло воспринимать в любых направлениях, не прибегая при этом к действиям,обычным для состояния бодр­ствования. И просто, слегка настроившись на то, что емупредла­галось, он началвоспринимать разворачивающийся перед ним сюжет.

*

Дождь прекратился. Мягкий вечерний воздухнаполнился звоном и гомоном. Бурые лужи словно бы застыли, изредка тревожимыеслучайными каплями.

Гулко застучали шаги по асфальту.

Выскочили во двор дети, и по лавочкамрасселись старушки.

Стало светло и прозрачно, и листья надеревьях посвежели и при­обрели сочный глянец.

В мире воцарился покой. Но...

*

Но выглянула из-за угла зловещая фигураБусыгина. Он тихо, ядовито шипел и водил по воздуху усами, словно старалсяуловить некий запах. Затем развернулся и легкой трусцой побежал пона­правлению кОрдынке.

Почти на лету он пересек Пятницкую улицу,влетел в Ордынский тупик, а возле Третьяковской галереи его вдруг понесло вчащобу замоскворецких дворов, изрезанных веревками с бельем.

*

В одном совершенно глухом и мрачном дворике,который петли­стойдорожкой сообщался с улицей Кадашевской, он увидел стран­ную картину.

Маленький котенок посреди двора лакал изблюдца молоко. И по мере того, как котенок лакал молоко, он на глазахувеличивался в размерах.

Вот он уже стал величиной спуделя.

А вот он уже почти что превратился вбульдога.

Далее мог последовать слон...

Бусыгин, злобный старичок-пенсионер,промышлял тем, что со­бирал пустые бутылки.

И заодно он хотел прихватить блюдце, изкоторого лакал коте­нок,но теперь уже не смел.

Между тем ненасытный зверь продолжал лакать,а молока не убывало.

Эге-ге, — прогнусавил Бусыгин, — да ведь тут целый источникнеиссякаемый. Но сей цербер стережет его.

Цербер поднял на старичка отяжелевшиепосоловелые глаза и хрипло мяукнул, демонстрируя мясистый, багровый язык имощные клыки.

Надо завтра сюда прийти, пока он будет ещемаленьким со­всем,— опять произнесБусыгин и потрусил прочь.

*

Он круто взял влево.

Пробегая мимо старого охрокирпичного дома,он краем глаза приметил в одном из окон, во втором этаже, голую женщину,стояв­шую в полный ростс распущенными волосами и задумчивым взгля­дом.

Когда же Бусыгин остановился, переводядыхание, и обернулся, чтобы осмотреть женщину как следует, то она показала емукукиш.

Ну уж это фантазм, — огорчился собиратель бутылок ипоспе­шилдальше.

*

Кое-где уже светились огни. Пустых бутылокуже не было нигде.

Снова заморосил дождик. Но как на злозонтика у Бусыгина не оказалось.

*

Эту ночь он спал тревожно, и сны ему снилисьнеспокойные. Посреди двора из блюдечка лакает молоко голая девица, а рядоммаленький котенок сидит и из хвоста своего сворачивает ему кукиш.

И при этом скалится злорадно и вперивает внего острые, как вы, щелки зрачков.

Проснулся Бусыгин потный и понял, что егознобит. Часы показывали час по полуночи.

Неведомые страшные силы разгуливают в этовремя в пространстве.

И ветры ломились в оконные рамы, и ливеньстрашный хлестал.

*

Бусыгин, охваченный страхом, боялсяпошевелиться, но в этом и не было никакой надобности — вся его фигура, парализованная,лишилась способности шевелиться.

Возможно, что и марафоном утомленный, лежалстарик, лишив­шисьспособности шевелиться, а не скованный страхом. Возможно.

А, может, и страх... Кто егознает...

Но оцепенение потихоньку прошло.

И вдруг ощутил Бусыгин легкий толчок вспину, очень мягкий и деликатный, но настойчивый. Старик робко оглянулся,однако нико­го неувидел.

И в это время он опять ощутил толчок.Какая-то сила подняла его с постели.

Бусыгин надел спортивный костюм, бесшумнооткрыл дверь и просочился из парадного, и плавной трусцой припустил попустын­нымзамоскворецким улицам.

*

Он кружил и кружил, что-то бормоча под нос.И теплый июль­скийветерок подхватывал и уносил прочь его унылое бормотание.

А ноги несли, а ноги покоя не давали нителу, ни обуви, ни одеж­де, ни душе, ни голове. Последняя же, в свою очередь, словно вот­местку, не давалапокою старческим варикозным ногам.

Была темень. Было беспокойство. Быламагистраль, взлетаю­щаяна мост. Мрачной громадой проплывал рядом кинотеатр Ударник.

И была одинокая фигурка Бусыгина,полушепотом вопиющая посреди бетонной остывающей пустыни.

*

И сверху изливалось безмолвное звездноевеличие.

И почувствовал он, что тянет еговверх.

Бусыгин растерялся и стал дрыгать руками иногами. Ему хоте­лосьприземлиться, но в то же время он боялся упасть.

Он оказался в подвешенном состоянии подобнобезымянной ча­стице врастворе, которая в силу особых обстоятельств, обусловлен­ных физико-химическимивзаимодействиями, никак не может вы­пасть в осадок.

Может, я умер, — тоскливо подумал Бусыгин,— от разрыва сердца,например. И вот возношусь на небеса.

Смутило его лишь то обстоятельство, что он,оторвавшись от зем­ли,оказался в затруднительном положении относительно конечной цели своегопутешестввия, предназначенного для усопших, подняв­шись не выше пятогоэтажа.

Кроме того, сбивало с толку еще и то, что онвоспарил телом, но никак не душой. Душа, напротив, была подавлена.

*

Так висел Бусыгин, находясь в состоянииглубокой задумчи­вости.

Неизвестно, сколько бы он провисел. Новскоре подул все тот же, на время утихший, легкий ветерок, и собиратель бутылокпочув­ствовал, что телоего пришло в движение.

Он растопырил руки и поплыл, полный восторгаот того, что парит.

Ему вдруг захотелось взмыть еще выше,взлететь над черной, размытой громадой города, чтобы искупаться в свежихвоздушных потоках и струях.

От этого желания у него закружиласьголова.

В мечтаниях своих он не заметил, как плыветпрямо на фонар­ныйстолб. Очнулся он от вожделенных мечтаний своих, когда по­чувствовал резкую боль вплече.

*

Грезы рассыпались искрами из глаз, и Бусыгинмягко спланиро­вал прямок троллейбусной остановке.

Так что же это было — уже чувствуя под собой твердынюзем­ную, воскликнуБусыгин шепотом.

Ответ не шел. Тогда пошел Бусыгин. А потомпобежал. Явление полета забылось, вылетело из головы.

Потянулись мимо бесшумными составамимрачные, неживые витрины.

*

Старый бутылочник продолжал свой упорныймарафон. Ноги уже сами несли его. Усталости он не чувствовал.

Закончилась Полянка. Закончилась и ночь.Забрезжил рассвет. Сперва робко и, как бы спрашивая позволения на то, а потомвдруг обрушился, грянул безмолвно и заполнил собой улочки и переулки, растексяпо площади и чуть с ног не сбил Бусыгина.

*

И тут Бусыгин осознал, что кончилось егоночное бдение.

И измотанный, и жалкий, он поплелся домой,слегка пошатываясь.

Дома ждали его серые облупленные стены,трухлявый диванчик, с которого соскочил он посреди ночи, увлекаемый неведомойсилой, несколько табуреток, сколоченных грубо и наспех, да графин с водой,сверху накрытый граненым двухсотграммовым стаканом.

Стакану тому позавчера минуло двадцатьлет.

Диванчик жалобно заскрипел под обессилевшимобмягшим телом Бусыгина, резко и надрывно зазвенели какие-то пружины,глухо что-то стукнулось ссухим деревянным звуком, и в комнате воцарилась тишина, продолжавшаяся, однако,недолго — черезнесколько минут раздался приглушенный храп.

Бусыгин провалился в сон.

На этот раз он спал спокойно.

*

А город с лязганьем расправлял своижелезобетонные суставы.

Город постепенно наполнялся зловонием,распространяя угарный смрад. Нервозность и остервенение воцарились на улицах. Вмутном небе завис плавящийся огненный шар.

К полудню стало парить еще сильней. Духотанавалилась потной тяжелой массой.

И где-то за покатыми замоскворецкими крышамисобирались тучи.

И где-то к часу пик к придавленнойчертыхающейся земле мет­нулся первый зигзаг молнии. Грохнул гром. Обрушилсяливень.

юдские потоки схлынули, уступая потокамводным, пузырящим­ся инахрапистым.

*

Изливши страсти свои, дождь прекратился.Свежий вечерний воздух наполнился звоном и гомоном. Бурые лужи словно бызасты­ли, изредкатревожимые случайными каплями. Гулко застучали шаги по асфальту. Выскочили водвор дети, и по лавочкам расселись ста­рушки.

Стало светло и прозрачно, и листья надеревьях посвежели и при­обрели сочный глянец. В мире воцарился покой.

*

... И выглянула из-за угла зловещая фигуркаБусыгина. Он тихо, ядовито шипел и водил по воздуху усиками, словно старалсяуло­вить некиезапахи.

*

— А где жесейчас этот Бусыгин

—Мается.

— Кактак

— А оченьпросто. У него круговая программа. Он обречен вы­полнять одно и то же действие. Кактолько ситуация заканчивается, он повторяет ее вновь и вновь. Как бы по кругубегает.

— Нокогда-нибудь он вырвется из этого круга

— Где-то всередине этого круга он умрет, тогда и вырвется.

— И тогдасразу попадет к вам

*

— А он ужедавно у нас. Сейчас его существование поддерживает­ся только рефлексами. А рефлексы,как я уже говорил, работают напо­добие часов — в один момент завод кончается, и они останавливаются. И дальнейшаяих судьба уже зависит от руки часовщика. Ну а Часовщи­ком даже Демиург не может стать,только — Мастер. Ну даладно, боль­ше не будутебя утомлять ни рассуждениями, ни картинами. Вот только последнюю сценкупокажу тебе и отправлю обратно, в тело.

И тут Лукин увидел себя самого, тем, какимбыл лет двадцать назад. Он давно уже забыл эту историю, у которой, кажется, небыло никаких свидетелей, но, как выяснилось, он ошибался, ибосвидете­ли нашлись, асамо происшествие оказалось занесенным в его, Лукина, досье. И теперь,испытывая некоторую смесь интереса и сты­да, он смотрел за призрачную стену ивидел тусклый и пустынный вагон метро поздним вечером.

*

— Извините,вы не возражаете, если я вас провожу

— (Сделавглубокий вдох и утвердительно кивнув, громко и ле­дяным тоном.) Возражаю.

— Подумайте,ведь уже поздно. А места глухие. Мало ли что..

— Я вам ясносказала.

— Нет, дело,конечно, ваше, но я бы на вашем месте подумал и согласился.

— Будьте насвоем месте.

— Ксожалению, я уже давно на своем месте.

— Вашисожаления меня не интересуют. После короткой паузы.

— А выкрасивая.

Pages:     | 1 |   ...   | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |   ...   | 21 |    Книги по разным темам