Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 |   ...   | 33 |

Geh Gesunter He it: уйди и держисьподальше. Не об этом ли мечтал Эрнст Заключительнаясессия, сказал Халстон. Да, думал Эрнст, звучит заманчиво. Я смогу этопережить. Сейчас он был слишком загружен. Меган, бывшая его пациентка, которуюон уже долгое время не видел, тоже была черной. Она предприняла попыткусамоубийства две недели назад и сейчас упорно претен­довала на его время. Чтобызащитить ее и избавить от пребывания в больнице, ему необходимо было видеться сней по крайней мере три раза в неделю.

Эй, проснись! — подбодрил он себя. Ты терапевт.Этот человек пришел сюда за помощью, и ты взял на себя обязательство. Он тебене слишком нравится Он тебя не занимает Он нагоняет скуку, держится нарас­стоянии Отлично,это уже кое-что. Используй это! Если ты воспринимаешь его таким, значит, и дляос­тальных он такойже. Вспомни об основной причине его обращения к терапевту — глубокое чувствоотчуждения.

Было понятно, что Халстон испытывал стрессбольщей частью из-за смены культурного окружения. С де­вяти лет он жил в Великобритании илишь недавно при­ехалв Соединенные Штаты, в Калифорнию в качестве менеджера Британского банка. НоЭрнсту казалось, что эта перемена была лишь частью истории — было в нем что-то еще, оченьглубоко спрятанное.

Хорошо, хорошо, говорил себе Эрнст, я нескажу, я даже не подумаю, УGeh GesunterHeitФ. Он вернулся к своей работе, внимательновыбирая слова, чтобы убе­дить Халстона остаться.

— Да, японимаю, что ты хочешь уменьшить стресс, а не увеличить его, тратя большоеколичество времени и денег. Разумно. Но знаешь, есть кое-что в твоемреше­нии, чтоозадачивает меня.

— Да, ичто

— Ну, ябыл предельно откровенен в вопросах необ­ходимого времени и платы, и мыобсуждали это, прежде чем начали встречаться. Не было никаких сюрпризов, ничегоне изменилось. Правда

Халстон кивнул:

— Я немогу спорить с этим, доктор, вы абсолютно правы.

— Поэтомумне кажется, что есть еще что-то, поми­мо денежных и временныхобстоятельств. Что-то, ка­сающееся тебя и меня Может быть, тебе было бы удоб­нее работать с темнокожимтерапевтом

— Нет,доктор, не то. Ложный след, как вы, амери­канцы, говорите. Причина не врасовом различии. Вспомните, я провел несколько лет в Итоне и еще шесть— в лондонской школеэкономики. Там было лишь несколько черных. Уверяю, нет никакой разницы, будетли это черный или белый терапевт.

Эрнст решил предпринять последнюю попытку,чтобы потом никогда не упрекать себя за провал.

— Давай япоставлю вопрос иначе. Я понимаю твои доводы. Они разумны. Можно предположить,что это достаточные причины, чтобы остановиться. Я уважаю твоерешение.

Халстон осторожно взглянул и легким кивкомпозво­лил Эрнступродолжить.

— Мойвопрос в том, нет ли еще каких-то дополни­тельных причин Я знаю многихпациентов — и ониесть у каждого терапевта, — которые отказываются от тера­пии по причинам не совсемрациональным. Если у тебя такие же причины, мог бы ты рассказать хотя бы онеко­торых

Он остановился. Халстон закрыл глаза.Эрнст почти слышал приводимые в движение шестеренки мышле­ния. Воспользуется ли Халстонслучаем Эрнст видел, как Халстон открыл рот — лишь щель, — как будто он собиралсязаговорить, но не проронил ни слова.

— Я неговорю о чем-то глобальном, Халстон. Хотя бы намек на другиепричины

—Возможно, — рискнуХалстон, — япосторонний и в этом кабинете, и в Калифорнии.

Пациент и терапевт сидели, молча глядядруг на дру­га: Эрнст— на идеальные ногтии серый костюм Халстона; Халстон, казалось, на неопрятные усы и белыйсви­тертерапевта.

Эрнст решил попытатьсяотгадать.

—Калифорния слишком свободная Ты предпочита­ешь более формальныйЛондон

Есть! Движение Халстона головой было елеуловимо.

— А в этойкомнате

— И здесьтоже.

—Например

— Никакихнарушений, доктор, но я привык к боль­шему профессионализму, когдавстречаю терапевта.

—Профессионализм —Эрнст почувствовал, как у него пробуждается интерес. Наконец-то что-то началопроисходить.

— Япредпочитаю консультироваться у врача, кото­рый ставит конкретный диагноз иназначает лечение.

— А с чемты столкнулся здесь

— Никакихнарушений, доктор Лэш.

— Твояединственная задача здесь, Халстон, открыто говорить о том, что у тебя науме.

— Здесьвсе — как бы этосказать — слишкомне­формально,слишком... слишком фамильярно. Напри­мер, ваше предложение называтьдруг друга по именам.

— Тебекажется, эта фамильярность противоречит профессиональнымвзаимоотношениям

— Точно.Мне нелегко. Иногда мне кажется, что мы занимаемся бесполезной возней, будто мырассчитыва­емкогда-нибудь наткнуться на ответы.

Эрнст играл открыто. Терять было нечего.Халстон был готов уйти. УВозможно, — думал Эрнст, — самое луч­ше, что можно сейчас сделать— это дать ему то,что он сможет использовать в общении с другим терапевтомФ.

— Японимаю, как ты представляешь себе наши фор­мальные роли, — сказал он, — и я ценю твою готовностьвыразить свои чувства, касающиеся общения со мной. Позволь мне сделать то жесамое и поделиться с тобой своими чувствами от работы с тобой.

Эрнст полностью завладел вниманиемХалстона. Он редко встречал пациентов, которым было безразлично, что думает оних терапевт.

— Одно измоих основных чувств — это разочарова­ние, вызванное тем, что мне пришлось столкнуться соскрягой.

—Скрягой

— Скрягой,словесным скрягой. Ты даешь мне очень мало. Когда я задаю тебе вопрос, твойответ напоминает мне краткую телеграмму. Ты используешь так мало слов твоивысказывания содержат настолько мало описатель­ных деталей, ты вкладываешь такмало личного отноше­ния, как это только возможно. И именно по этой причи­не я старался создать болееблизкие отношения между нами. Мой подход к терапии зависит от того, готовы лимои пациенты делиться своими самыми глубинными чувствами. Исходя из моегоопыта, формальные роли за­медляют этот процесс, и это единственная причина, по которой отних следует отказаться. И поэтому я всегда прошу тебя разобраться в своихчувствах по отношению ко мне.

— Все, чтовы говорите, чрезвычайно разумно — я уверен, вы знаете то, что делаете. Но я не могу так— эта калифорнийскаякультура, когда все чувства наружу, действует мне на нервы. Вот такойя.

— Одинвопрос. Ты удовлетворен тем, какой ты

—Удовлетворен —Халстон казался растерянным.

— Ну когдаты говоришь, что ты такой. Я думаю, что тем самым ты также говоришь, чтовыбрал именно такой путь.Поэтому я спрашиваю, ты доволен своим выбо­ром Тем, что держишь дистанцию,остаешься таким безличным

— Я неуверен, что это выбор, доктор. Это, — повто­рил он, — то, какой я есть, — моя внутренняясущность.

Эрнст видел два варианта развития событий.Он мог либо попытаться убедить Халстона в его собственной от­ветственности за отдаленность,либо поделиться своими впечатлениями об одном критическом эпизоде. Онвы­бралпоследнее.

— Позвольмне снова вернуться к началу, в ту ночь, когда ты вошел в комнату неотложки. Ярасскажу, как это выглядело с моей стороны. Около четырех утра мне позвонили изУСкорой помощиФ и сообщили о пациенте в состоянии сильной паники, вызваннойночным кош­маром. Япопросил врача вывести тебя из этого состоя­ния и сказал, что встречусь стобой двумя часами позже, в шесть. Когда мы встретились, ты не мог вспомнить ниночного кошмара, ни событий предыдущего вечера. Другими словами, не былоникакого содержания, не с чего было начинать.

— Так этои было. Все, что касается той ночи, словно черное пятно.

— Япопробовал работать над этим, и я согласен с тобой — ты сделал некоторый прогресс. Ноза эти три часа я был потрясен тем, насколько сильно ты отстранен от других, отменя, от себя самого. Я убежден, что твоя отстраненность и твой дискомфорт оттого, что я акцен­тировал на ней внимание, — основная причина твоего желаниязавершить работу. Есть и еще одно наблюдение: я поражен полным от­сутствием любопытства к самомусебе. Мне кажется, я должен поддерживать любопытство в нас обоих — я один должен нести все бремянашей совместной работы.

— Я ничегоне скрываю от вас преднамеренно, док­тор. Зачем мне делать этоспециально Просто я та­кой, —повторил Халстон в своей манере.

— Давайпопробуем еще, Халстон. Я хочу, чтобы ты вспомнил, что происходило днемнакануне того вечера, когда тебе приснился кошмар. Давай еще раз пройдемся попорядку.

— Как яуже говорил, был обычный день в банке, а ночью ужасный кошмар, который язабыл... поездка в УСкорую помощьФ...

—Нет-нет-нет, это мы уже обсудили. Давай попро­буем иначе. Достань свойежедневник. Давай посмот­рим, —Эрнст взглянул на свой календарь. — Наша первая встреча была 9 мая. Посмотри, что ты делалпредыду­щим днем, 8мая. Начни с утра.

Халстон достал свой еженедельник и нашел 8мая.

— МилВэли, — сказал он,— что я делал в МилВэли Ах да — моясестра. Теперь я помню. Я не был в банке в то утро. Я наводил справки о МилВэли.

— Чтозначит Унаводил справкиФ

— Моясестра живет в Майами, и ее фирма посылает ее в район залива. Ей нужен дом вМилл Вэли, и я пред­ложил ей разведать, что там и как — ну вы понимаете утренние пробки,парковки, магазины, лучшие дома.

— Хорошо.Прекрасное начало. Теперь пойдем дальше.

— Все встранном тумане —даже жутко. Я не могу вспомнить больше ничего.

— Тыживешь в Сан-Франциско — ты помнишь, как ехал к Милл Вэли через мост Золотые Ворота Вкакое время

— Думаю,рано. До пробок. Может быть, в семь.

— Чтопотом Ты завтракал дома Или в Милл Вэли Постарайся описать это. Позвольсвоей памяти свобод­ноперенестись в тот день. Закрой глаза, это помогает.

Халстон закрыл глаза. Через три или четыреминуты молчания Эрнст заинтересовался, не уснул ли он, и тихим голосомспросил:

— ХалстонХалстон Не двигайся, оставайся там, где ты есть, но попробуй думать вслух. Чтоты видишь

— Доктор,— Халстон медленнооткрыл глаза, — якогда-нибудь говорил вам об Артемиде

—Артемиде Греческой богине Ни слова.

— Доктор,— сказал Халстон,моргая глазами и кивая головой, как будто хотел прогнать видение. — Я не­сколько потрясен. Только что япережил удивительные ощущения. Как будто трещина образовалась у меня в памяти,позволив всплыть всем странным событиям того дня. Мне не хотелось бы, чтобы выдумали, что я преднамеренно скрывал их от вас.

—Продолжай, Халстон. Ты начал говорить об Арте­миде.

— Лучше яначну с утра того проклятого дня — дня, после которого я проснулся в УСкорой помощиФ...

Эрнст любил слушать истории и устроилсяпоудоб­нее, весь вожидании. У него было четкое ощущение, что этот мужчина, с которым он провелтри странных часа, сейчас собирался достать ключ к тайне.

— Итак,доктор, вы знаете, что я был одинок в тече­ние почти трех лет и всегда былнемного осторожным —даже больше чем немного — по отношению к... э... свя­зям. Я рассказал вам, что былсильно оскорблен моей бывшей женой, эмоционально и финансово

Эрнст кивнул. Взгляд на часы. Черт,осталось только пятнадцать минут. Ему нужно было поторопить Халстона, если онхотел услышать всю историю.

— ААртемида

— Ах да,спасибо. Забавно, что именно ваш вопрос о завтраке в то утро зацепил что-то.Сейчас становится ясно — остановка на завтрак в кафе в центре Милл Вэли, сидение заогромным пустым столом на четверых. Затем кафе стало наполняться людьми, и однаженщина спросила, можно ли ей сесть рядом. Я посмотрел на нее, и, клянусь, мнепонравилось то, что я увидел.

— В какомсмысле

— Женщинавыглядела потрясающе. Красивая. Пра­вильные черты, очаровательная улыбка. Думаю, моего возраста, летсорока, но с гибким, как у подростка, телом.

Эрнст пристально посмотрел на Халстона, надругого Халстона, оживленного, и почувствовал, что в нем про­буждается интерес к этомучеловеку.

—Рассказывай.

— Похожана Бо Дерек. Узкая талия и впечатляющая грудь. Многие из моих британских друзейпредпочитают андрогинных19 женщин, но я признаюсь, чтобольшая грудь — мойфетиш, — и, нет,доктор, я не собираюсь отказываться от этого.

Эрнст успокоительно улыбнулся. Этого небыло в по­весткедня.

—И

— Язаговорил с ней. У нее было странное имя — Ар­темида, и она выглядела... как бысказать Ну... не так, как современные женщины. Она не походила напосети­теля моегобанка. Представьте, она взяла багет, положи­ла на него кусочки авокадо, затем достала из сумочкипакетики с приправами и посыпала бутерброд морской солью и тыквеннымисемечками... У нее был странный костюм — цветная крестьянская рубашка,длинная, яркая фиолетовая юбка, шнурок на поясе, множество золотых цепочек ибусинок. Она казалась человеком из поколения детей цветов, тольковыросшим.

Но, — продолжал он, и его историяпродолжала на­биратьобороты, — вдействительности она оказалась вполне земной, хорошо образованной и понятной.Мы стали друзьями с первого мгновения и разговаривали несколько часов, покаофициантка не пришла накры­вать на стол к обеду. Я был очарован своей собеседни­цей и пригласил ее на обед. И этонесмотря на то, что у меня была запланирована деловая встреча. И не надо мнеговорить, доктор, что на меня это совсем не похоже. По сути, многое из тогобыло на меня не похоже. Ужас.

— То есть,Халстон

— Мнестранно говорить такое, потому что этот офис кажется мне крепостьюрациональности, но было что-то необычное в Артемиде — чужеземка, это слишком мягко сказано— было ощущение, чтоя нахожусь под действи­ем чар. Позвольте я продолжу. Когда она сообщила мне, что несможет пообедать со мною, так как у нее уже была назначена встреча, я предложилпоужинать вместе, опять даже не сверившись со своими планами. Онасо­гласилась ипригласила на ужин к себе домой. Она ска­зала, что живет одна и собираетсяприготовить рагу из лисичек, которые собрала накануне в лесу горыТамал-пайс.

— И тыпришел

Pages:     | 1 |   ...   | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 |   ...   | 33 |    Книги по разным темам