Философия анализирует человека не только как существо разумное, говорящее и общественное, но и как существо историческое. Человеческая историчность всегда связана со временем, которое может быть понято как объективно, так и экзистенциально. Но история и время не одно и то же. Время становится историей, только приобретая определенные характеристики. Время человека становится его историей, когда оно проживается и наполняется личностью этого человека. В противном случае время проходит и исчезает. Экзистенциальный опыт связывает прошлое и будущее в настоящем и сохраняет время. Оно не исчезает в небытие. По А. Масейне, человек может быть только здесь и сейчас, то есть в настоящем. Он не может воспринимать себя ни еще существующим, ни уже бывшим. Философ пишет:

«Время человека есть настоящее, потому что только настоящее выражает тождество рода времени. Быть во времени для человека означает находиться в измерении настоящего. Оба других измерения времени переносятся в настоящее. Человек никогда не переживает прошлое как уже не существующее, а будущее как еще не существующее. В самом деле, было бы мудро полагать, что можно испытать то, чего уже нет или чего еще нет, если бы эти два измерения времени были оторваны от настоящего и не находились в его поле зрения. Человек не обязательно останавливает течение времени, обращая его вспять, когда оно прошло, и избегая его до того, как оно наступит. Настоящее становится постоянной обителью человека».

Присутствие человека в мире есть его история (биография), и это присутствие имеет смысл в той мере, в какой оно исторично. История есть непрерывный процесс, не терпящий пустоты. Человек оказывается в пустоте, когда не знает, что делать дальше, как жить, он попадает в некий экзистенциальный вакуум. Однако и в такой ситуации, размышляя о своей судьбе, человек осознает свою историчность. В экзистенциальном смысле история переживает человек как свою собственную историю в том смысле, что она является источником и основой его конкретного существования, что человек сам участвует в ее создании. Никогда не будучи в состоянии стать кем-то другим или выйти за пределы своей идентичности, человек не может сделать истории других людей своими. По словам А. Масейны,

«История как экзистенциальное время — это всегда моя история; не в том смысле, что я один его создал, а в том смысле, что он принадлежит мне как источник и основа моего индивидуального прошлого и будущего. Как я сам никогда не смогу стать кем-то другим, я не могу сделать чужую историю своей. Моя личная идентичность — это также идентичность моей истории. Человек может изменить пространство, но он не может изменить время. Он может переехать из одного поселения в другое, но не может перейти из одной истории в другую, потому что это означало бы изменить себя, живущего на стыке между прошлым и будущим. Другая история будет другим прошлым и другим будущим».

Человек не может изменить свою историю, стать кем-то другим, но он всегда часть общей истории. Поэтому возникает вопрос, каким образом конкретный человек вписывается в нее, связывается с другими и ускользает от своей временности. Звеньями, связывающими биографии разных людей в один поток истории, могут быть память, традиция, родной язык и историческое сознание.

Человеческая память побеждает течение времени в ничто и возвращает прошлое в настоящее. Он поддерживает самоидентификацию человека, помогает ему ощутить полноту своего «Я». Без памяти человек, казалось бы, исчезал и появлялся каждый день. Если смотреть шире, то кроме личной памяти есть память нации, которая создает историю нации, осмысливая прошлое. Участвуя в этом процессе, человек сливается с историей. Именно из-за него даже понятие смерти становится относительным, ведь когда человек умирает физически, он не обязательно умирает исторически. Он остался в памяти своих близких и тех, кто его знал. Историческая смерть возможна только со смертью нации. Помимо памяти человека связывают с историей традиции народа и различные объективные культурные формы, в которых они передаются. Все, что создал народ на протяжении веков (сказки, песни, танцы, искусство, литература, философия, религия), а способы передачи этих ценностей (письмо, словесное творчество, конкретные предметы) представляют собой воплощенный в различных культурных формах опыт нации, формирующий традиции нации. Присоединяясь к ним, человек приобщается к общей истории.

Еще одним фактором, связывающим человека со своим народом и его историей, является родной язык. Это говорит о жизненном опыте народа, мудрости, мировоззрении. Некоторые философы, такие как Иоганн Готфрид Гердер (1744-1803), Вильгельм фон Гумбольдт (1767-1835), Юрий Лотман (1922-1993) и другие, считали родным языком не только средство общения, познания и как средство передачи опыта. Они понимали язык гораздо шире — как дух нации, то есть выражение национальной культуры и истории. С их точки зрения, прослеживание того, как и почему другого языка, выявило бы развитие самобытности наций, потому что в языке воплощен дух нации. Если бы не это, идея единого мирового языка давно была бы реализована. В историческом смысле важны не столько внешние различия языков, сколько особая внутренняя структура, проявляющаяся в различиях мышления и действия. Родной язык человек усваивает иначе, чем иностранный. Он изучается не заучиванием слов, а восприятием описываемых ими вещей. Согласно св. По Августину, слово родного языка в детском сознании превращается в вещь в сознании человека, и вещь застывает в форме слова. Родной язык передает не только слова, но и предметы, желания, чувства, действия и отношения. При изучении родного языка человек одновременно усваивает определенный способ восприятия мира. Это связано с тем, что язык воплощает мировоззрение народа и передает его из поколения в поколение. Как будто в языке живут разум, чувства и опыт нации. Поэтому человек изучает родной язык и сливается с историей своего народа. В родном языке слово становится телом, и таким образом мир входит в наше сознание. Трудность общения на иностранных языках, вероятно, связана с этим, потому что люди склонны думать на родном языке.

В конечном итоге историчность человека связана с его историческим сознанием, которое представляет собой не только совокупность исторических знаний, но и подлинное переживание прошлого нации как своего собственного. В этом случае исторические знания также оцениваются по-разному. Через них повседневная жизнь человека как бы сливается в единое целое. Историческое сознание помогает человеку ощутить себя не обособленным, а частью целого, не ограниченного рождением или смертью. Без исторического сознания человеческая жизнь не обязательно была бы преходящим временем. Это могло поощрять деструктивное поведение, стремление не созидать, а разрушать. Без исторического сознания вся человеческая жизнь была бы только сегодня, без прошлого или будущего, из которого можно было бы извлечь максимальную пользу.

Возможность и частота деструктивного состояния заставляет нас рассмотреть еще один аспект человеческой историчности: смысл бытия в мире. Согласно Фоме Аквинскому, при жизни человек как бы стоит на границе миров времени и вечности. Мир времени есть естественная физическая реальность, мир вечности есть реальность духа. В человеке эти миры должны быть едины. Их не следует противопоставлять, и ни одну из них нельзя переоценивать. Они ценны только вместе. Смысл бытия в мире тоже должен основываться на этом. Человек рождается в определенное время и в определенном месте: в семье, в народе. Это определяет его физический и психический тип, представление о мире. Человек погружается в поток окружающего мира, и этот мир является его естественным местом жительства. В нем люди так или иначе выражают себя, общаясь и действуя вместе с другими. Они выражают себя через действие, так что речь идет о вопросе смысла,

Объективно человек всегда живет в истории и осознает себя историческим существом. Его жизнь связана с определенной эпохой и обществом, которые определяют его мировоззрение и мировоззрение. Развитие общества формирует конкретные исторические обстоятельства, в которых оказывается человек. Наблюдая и оценивая события, человек осознает, что его жизнь определяется предыдущими поколениями, а его деятельность повлияет на будущие поколения. Он осознает свою уникальность, но в то же время осознает свои связи с другими людьми и периодом, в котором живет, и таким образом связывается с историей.

С другой стороны, человек сам творит историю. Его деятельность является движущей силой истории. Имеется в виду деятельность всех участников истории: как социальных групп, организаций, так и отдельных лиц или заметных личностей. Благодаря их действиям и последствиям этих действий разворачивается история. История – результат, а человек – ее творец. Это отношение стало особенно очевидным в новые века эпохи Просвещения. В произведениях Вольтера (настоящее имя — Франсуа Мари Аруэта, 1694-1778), Шарля де Монтескье (1689-1755), Жана Антуана Кондорсе (1743-1794) история рассматривается как процесс, определяемый причинами, а в исторических события, личность чрезвычайно важна. Философы давно указывали, что реальная история и человеческие устремления часто не совпадают. Естественно возникает вопрос, требующий более детального анализа и ответа на вопрос,

С одной стороны, история человечества разворачивается во времени и пространстве, она является частью явлений мира, поэтому неотделима от действительности и в этом смысле детерминирована. Человек есть часть исторического процесса, деятельность которого ограничена конкретными и объективными условиями. С другой стороны, сущностью человека является его свобода. Как разумное самоопределяющееся существо он свободен. Как с этим смириться? Больше всего по этому вопросу говорили немецкие философы И. Кант и Г. Гегель. Они утверждали, что историю делают разумные люди. И. Кант рассматривал человека как существо, которое, в отличие от других, руководствуется разумом, а не инстинктами. В конечном итоге создаются условия для развития человека, которые воспитывают и развивают человека, передавая из поколения в поколение весь опыт человечества. Позднее эта идея была развита Г. Гегелем. По его словам, свободен только человек. Животные не понимают свободы, не создают институтов, которые бы помогли его реализовать, а значит не творят историю. Г. Гегель связывал историю с разумом, стремящимся реализовать свою свободу. Он основывался на принципе, что миром правит разум, а потому и история мира совершается разумно. В своей философии он определил необходимость как всеобщую причину, признал ее законом истории. В работе «Философия истории» Г. Гегель пишет:

«Единственная идея, которую дает философия, — это простая идея разума, что разум правит миром, и поэтому ход истории всего мира разумен. <…> разум есть бесконечная субстанция и бесконечная форма всего природного и духовного мира, проявление его содержания. Разум есть субстанция, то самое, через что и в чем вся реальность обретает свое бытие и постоянство; он есть бесконечная сила, потому что ум не так бессилен, чтобы ограничиться одним идеальным, только необходимостью, и остаться где-то за пределами действительности, неизвестно где, как нечто необыкновенное в умах некоторых людей; <…> Будучи для себя предпосылкой и абсолютной конечной целью, он сам эту цель реализует и выводит ее из внутреннего мира в область явлений — не только природного мира, но и духовного мира — в области всемирной истории».

Из исходных положений философии Г. Гегеля, что начало всего есть мысль, вытекал вывод, что реально только разумное. Следовательно, не все, что существует, является реальностью. Это относится и к истории. В истории реально и важно только то, что разумно. Это не случайные, преходящие явления, а события, определяющие развитие эпохи. Следовательно, если миром правит разум, то он правит и мировой историей. Отдельные люди, реализуя свои личные цели, вместе преследуют неизвестную им общую историческую цель, контуры которой вырисовываются только тогда, когда люди действуют целенаправленно. По Г. Гегелю,

«в мировой истории, благодаря деятельности людей, появляется нечто совсем иное, чем то, к чему они стремятся и к чему стремятся, чем то, что они непосредственно знают и желают; люди преследуют свои интересы, но в то же время реализуется нечто дальнейшее, то, что еще присутствовало в этих интересах, но чего не было в человеческом сознании и стремлениях».

Философ приводит очень яркий пример, иллюстрирующий это положение. Скажем, человек поджигает дом другого человека в отместку за причиненное ему зло. Само действие человека — это просто приклеивание пламени к стенам дома, но результат этого действия — ничто: одно зажженное бревно соединяется с другими бревнами дома, а зажженный дом соединяется с другими домами. Вспыхивает большой пожар, страдают невинные люди. Человек, устроивший пожар, этого не хотел, но дело в том, что это вызывало общие более широкие последствия, выходящие за пределы воли действующего лица..

Человек не способен понять назначение истории, поэтому он оценивает ее как нечто внешнее по отношению к себе — необходимость. Не выходя за пределы этой необходимости, он осуществляет свою свободу, иначе говоря, действует свободно, по своей воле. Не все человеческие цели и действия релевантны ходу истории, поэтому глобальный разум, под которым можно понимать объективное развитие истории, выбирает то, что соответствует запросам эпохи. В развитии истории всегда есть люди, цели которых соответствуют развитию истории. Они выступают как личности, становятся вождями наций и государств, историческими персонажами, воплощающими истинные цели истории. Эти люди не выбираются на основе субъективных качеств или добродетелей. Критерием, определяющим выбор, является соответствие запросам эпохи, ибо эти личности в своих действиях реализуют цели мирового разума, то есть объективное развитие истории.

С другой стороны, их деятельность — это способ реализации свободы, потому что это свободное человеческое самовыражение. Г. Гегель иллюстрирует это примером о Цезаре:

«Цезарь был среди таких людей, когда ему грозила опасность потерять свое положение, которое делало его если не выше других в государственной власти, то, по крайней мере, равным им, и опасность быть побежденным теми, кто собирался стать его враги». Хотя враги Цезаря также руководствовались своими личными целями, на их стороне была формальная конституция, и они были юридически оправданы. Цезарь сражался за защиту своего положения, чести и безопасности, и его победа над врагами означала в то же время завоевание всего государства, ибо власть их заключалась в господстве римских провинций: сохраняя таким образом форму конституции, он стал единоличным правителем государства. Однако все то, что помогло Цезарю реализовать свою, и тоже негативную, цель — римскую монархию, — было также необходимой детерминантой римской и мировой истории, и это было не только полезно для Цезаря, но и проявилось как инстинкт, который привел к осуществлению того, что было само по себе своевременным. Великие люди в истории — это те, чьи личные частные цели имеют субстанциальное происхождение, выражая волю мирового духа. Они достойны звания героя, поскольку они выводят свои цели и призвание не только из спокойного, упорядоченного хода событий, освященных существующей системой, но поскольку они выводят их из источника, содержание которого еще скрыто. и еще не созревший для существования, от внутреннего духа, который еще находится в подземном мире, который стучит во внешний мир, как скорлупа, и разрывает его, потому что этот дух имеет иное содержание, чем тот, что в скорлупе. В результате великие люди как бы сами создают себя, своими действиями создают существующую ситуацию и существующие отношения,

Такие люди, преследуя свои цели, совершенно не осознавали этой идеи; они были практичными людьми и политическими деятелями. Однако это были и думающие люди, которые понимали, что нужно и своевременно. Это как раз и есть правда их времени и их мира, <…> Их задачей было познать ту общность, тот необходимый и ближайший уровень их мира, сделать его своей целью и направить на него свою энергию. Поэтому надо признать, что люди исторического значения, герои эпохи проницательны; их произведения, их языки — лучшее, что создало время. <…> они сами лучше всех понимали ситуацию, а все остальные учились у них, признавали их обоснованность или, по крайней мере, подчинялись им. Ведь передовой дух составляет внутреннюю душу всех людей, но именно бессознательное внутреннее содержание им объясняют великие люди.

Г. Гегель рассматривает историю как закономерный процесс, каждый этап которого необходим в определенных условиях. Оно не зависит от воли человека и является результатом целенаправленной деятельности людей, то есть реализации их свободы. Философ сочетает свободу и необходимость, казалось бы, несовместимые вещи, и считает, что они не противоречат друг другу. Более конкретно это можно сформулировать так: человек свободен, творит свою историю, но его деятельность имеет свои допущения и последствия. Этот аспект был проанализирован одним из учеников Г. Гегеля — К. Марксом, который связал целенаправленную человеческую деятельность с развитием производства, как способ, обеспечивающий человеческое существование способом, не противоречащим необходимости. По его мнению, история определяется целями и средствами, за которыми стоят объективные материальные интересы общества. Основа человеческой истории материальна, подчиняется необходимым законам, независимо от воли человека. К. Маркс наибольшее внимание уделяет способу производства материальных благ и формируемым им общественным отношениям. Такой ответ обращал внимание философии на социальную сущность человека, иначе говоря, ставил проблему общественного бытия человека.