Концепт гражданина в политической мысли: методологические подходы и теоретические модели 23. 00. 01 теория и философия политики, история и методология политической науки
| Вид материала | Автореферат |
- Программа минимум кандидатского экзамена по курсу «История и философия науки», 151.76kb.
- Современные парадигмы политологического исследования: модели взаимодействия, 690.7kb.
- Теория органической демократии и. А. Ильина и проблемы социально-политической трансформации, 880.87kb.
- Теория Имамата как основа шиитского социокультурного пространства: политологический, 417.21kb.
- Лоббизм в органах законодательной власти современной россии, 926.28kb.
- Военная политика Российской Федерации в теоретико-семиотическом ракурсе, 485.96kb.
- Программа подраздела «История политических учений», 140.5kb.
- А. Е. Снесарева и современность автореферат, 312.23kb.
- Лекции по курсу «Теория политики» Часть I. Теоретико-методологические основы изучения, 42.99kb.
- Концептуальные основы презентации власти, 379.32kb.
^ В главе 1 «Дуалистическая модель гражданина в политических учениях античности» характеризуются особенности модели античного гражданина. Феномен античного гражданина – способ организации институтов и культуры полиса посредством самоорганизации индивидов, наделенных публично-правовым статусом гражданина – правами участия в осуществлении прямого демократического правления. Для полиса характерен синкретизм городской общины и государства и противопоставление «варварским» формам общения. Демократическое устройство Афин – организация власти, включающая два типа отношений: а) со-«участия в господстве» полноправных граждан (своих); б) основанного на прямом насилии господства «народа-гражданина» над не гражданами – чужими (бесправным (рабами) и неполноправным (метэками, женщинами, иностранцами) населением). Война фактическая или скрытая, власть над побежденными – античный способ решения оппозиций свои/чужие и господство/подчинение.
Политико-правовой статус и бытие античного гражданина определялись его тождественностью с телом полиса. Дуализм полиса и гражданина, организация политических институтов на основе принципа политического участия гражданина, привилегированность статуса гражданина – основа античной системы власти и модели феномена. Фундамент политических прав граждан составляли принципы свободы слова, равенства в занятии должностей и перед законами. Политический статус гражданина предполагал комплекс прав и обязанностей: участия в принятии публично-властных решений и религиозных ритуалах, обладание полномочиями в тех или иных органах власти, пользование общинной собственностью на землю и т.д. Полис представлял собой систему реализации прав и обязанностей гражданина как определенную конфигурацию разрядов граждан и соответствующей им чести: полноправные граждане (имеющие право занимать высшие административные должности) – граждане с неполными политическими правами – не граждане. Структура институтов полиса фиксировала результат распределения власти – специализации, соподчинения и поочередного исполнения функций управления (должностных лиц), режим властвования и подчинения в полисе. Реальная степень участия гражданина в политике, объем прав и обязанностей зависели от его фактического социально-экономического статуса.
Социальная и политическая борьба порождала смену политических режимов и выбор эгалитарного или элитарного принципов устройства политической системы от олигархии к демократии и тирании (цикл существования полиса, выделенный Платоном). Равенство в политическом участии между демосом и аристократией в Афинах эпохи демократии было скорее формальным принципом деятельности народного собрания, совета магистратуры и суда, нежели повседневной практикой. Реальная власть осуществлялась узким кругом граждан. Дуализм частного и публичного в статусе и жизни гражданина, семьи и государства (как общины «отцов»), публичного и частного права, общинных и домовых религиозных культов – специфически античный способ решения бинарной оппозиции публичного и частного. Античное право носило государственно-правовой характер, но условием его осуществления являлась отеческая власть-собственность (patria potestas) над членами и имуществом семьи. В качестве собственника, господина над «вещами» (объектами, неживыми телами – землей, домом, имуществом, рабами, домочадцами женой, несовершеннолетними сыновьями) отец являлся одушевленным «телом», персоной (лицом) и гражданином полиса, то есть субъектом права и власти. Воспроизводство относительной закрытости полиса, помимо приема в общину совершеннолетних сыновей граждан, обеспечивалось равномерным режимом открывания/закрывания – посредством ограниченной военной экспансии вовне и борьбы демоса за власть и включение в число граждан внутри полиса. Равновесие внешней и внутренней войн как двух взаимозависимых способов существования полисной системы в рамках ее ресурсов достигалось лишь на время. Чрезмерное увеличение числа господствующих разрушало институциональный порядок и режим господства в полисе.
Культурной основой статуса гражданина периода греческой демократии и Республики в Риме являлся гражданский этос – коллективный дух гражданской общины, нацеленный на сохранение ее целостности и эффективности, на легитимацию институтов полисной (республиканской) власти и консолидацию элиты. Этому служили различные способы гражданской идентификации индивидов – традиции и обычаи, политические и религиозные ритуалы, театральные представления, совместные трапезы сограждан. Институты политической социализации нацеливали юношей на усвоение социальной роли гражданина и составляющих ее добродетелей: лояльности полису, готовности участвовать в войнах и публичной жизни, патриотизма, стремления к благу и справедливости в полисе и т.д. На основе политических учений Платона и Аристотеля автор выделяет следующие ментальные характеристики модели античного гражданина.
• Дуализм блага государства и гражданина (общности/индивида), публичной и частной жизни. Отдельный гражданин обретал «реальное существование» лишь как орган единого тела граждан города.
• Тождественность понятий «гражданин» и «цивилизованный человек», а также понятий «община», «полис» и «цивилизованное человечество». Отсюда признание человеком исключительно «полисного животного» и исключение не граждан из числа людей.
• Жесткая ценностная дифференциация общности по основанию свои/чужие, граждане (обладающие достоинством, цивилизованностью, персоной) – не граждане (нечто безличное и бесформенное – «варвары») и чувство превосходства над чужими, объединяющее своих.
Воспроизводство и обновление политической структуры полиса детерминировано уровнем личностного развития индивида. Античное понимание личности формировалось преимущественно в двух сферах – юридической и театральной. Формальную основу понимания личности (persona) в римской культуре и праве составляет политико-правовой статус гражданина (civis). Правовое содержание понимания личности, лица в юридическом смысле, качество правосубъектности, которое придается индивиду общиной и ею же может быть отчуждено от тела человека (как «личина» или «маска»), является основой действия принципа включения/исключения в число граждан. Постепенно термином persona стали называть свободных мужчин зрелого возраста, отцов семейства, собственников, субъектов «публичного права граждан Рима», носителей прав и свобод. Понять культурно-содержательные аспекты античных представлений о личности позволяют особенности героя античной трагедии – мифического предка гражданина, олицетворяющего этос (добродетели) идеального эллина. Его отличают душевная статика с жестом как ее символом, субъектность, придаваемая герою полисом (богами), зависимость самооценки героя от публичной оценки его хором, представляющим на сцене гражданскую общину и выражающим ее дух, неспособность к становлению, переживанию драматических отношений, проявлению собственной воли, рефлексии. Через уподобление добродетелям героя-эталона каждый индивид мог стать гражданином-личностью и тем способствовать укреплению основ цивилизованного общества. Принцип личности служил способом побуждения индивидов к гражданской самоидентификации. Синтез юридического и театрального значений привел к формированию понимания личности как роли публичного лица, связанной с политической и правовой субъектностью и способностью менять социальные роли. В понятии «гражданин» фиксировались институциональные, структурные, общие аспекты бытия индивида, его связь с полисом, а в понятии личности – культурно-содержательные, динамичные, индивидуальные.
Осознание нарастающего противоречия между индивидуальной добродетелью и общественной справедливостью привело к распадению исходного дуализма полиса и гражданина, тождества человека и гражданина и баланса в решении всех бинарных оппозиций. В политико-этической мысли представлен цикл развития этоса человека-гражданина. Он включает аристократический, полисный и эллинистический этапы, переходя от идеи полного подчинения гражданина полису через аристотелевскую версию гармонии гражданина и полиса к идее индивидуализма поздних стоиков и аскетизма неоплатоников. На примере решения бинарных оппозиций киниками и стоиками, совершенной ими переоценки ценностных основ гражданского этоса, автор показывает тенденции трансформации античной модели гражданина. Этос гражданина эллинистического периода характеризовал идеал человека с такими чертами как религиозный политеизм, автаркия, атараксии, апатия, калокагатия, аполитичность.
^ В главе 2 «Гражданин в политической мысли и культуре Средневековья: дуализация и медиация оппозиций» раскрываются характеристики раннесредневекового идеала человека как члена христианской общины и его воплощения в модели гражданина города позднего средневековья. Специфика раннесредневекового идеала человека состоит в инверсионной по отношению к модели античного гражданина конфигурации инвариантных бинарных оппозиций. Структура идеала христианина задана дуализмом Небесного и земного и доминантой универсального над локальным, устойчивого над изменчивым, социального над индивидуальным, а также дуализацией остальных оппозиций структурно-семантического каталога применительно к небесному и земному градам. Земной град составляет комплекс институциональных – социальных, экономических, политических условий жизни человека в качестве подданного. Град небесный представлен комплексом духовных условий жизни – верой и этосом христианина, создающих основу «духовного гражданства» – членства в христианской общине как проекции Божьего царства на земную жизнь. Третьим элементом идеала является личность, ее способность к динамичному согласованию земного и небесного, к внутреннему совершенствованию в качестве нового способа преобразования земного мира. Критерием включения в общину, причастности к граду небесному, деления и противопоставления людей на своих (людей Запада, христиан) и чужих (мусульман, язычников, византийцев), новым основанием духовной привилегированности христианина и дифференциации ценностей является вера. Положения Нового Завета о детях Божьих и братьях Христа создали ментальные основы модели христианской общины как «семьи», пронизанной отношениями любви (Отца и Сына, Господа и «чад Божьих») и равенства (между «чадами Божьими»). На небе (в общине) право на господство (духовную власть) признавалось лишь за Богом, на земле (вне общины) действовали традиционные отношения господства/подчинения. Отношения в общине определяются правом-обязанностью каждого служить воле Бога, равенством ее членов в подчинении Богу, коллективным образом жизни и отрицанием права на частную жизнь. Подчинение доминирует над господством, эгалитарное над элитарным, публичное над частным, общность над индивидом. Демократическая организация общины строится на самоорганизации (участии) каждого члена в ее жизни, открывание проявляется как доступность мира небесного (церкви) для верующих, закрывание адресовано нехристианам.
Развитие концепции земного и небесного градов («Откровение апостола Иоанна Богослова», Григорий Великий, Алкуин) представляет собой серию попыток решения оппозиции земного и небесного. Особый этап медиации – «Град Божий» Августина: божественное и человеческое, трансцендентное и имманентное проникают друг в друга. В душе христианина противоборство двух градов перерастает в медиацию земного и божественного в человеке. Членство в христианской общности (церкви) уподобляется согражданству обитателей De civitate Dei («града», «государства», «сообщества» или «республики Бога»). Церковь и христианин становятся взаимосвязанными медиаторами двух миров. Христианин может приобщиться к тому или иному граду посредством индивидуального выбора веры и этоса христианина, свободной воли и совести, установления нравственного господства над собой. Как космополитический проект будущего совершенного общества небесный град Августина призывает человека к внутреннему преобразованию в соответствии с христианскими добродетелями. Августин открыл личность человека, выявив источник ее становления в рефлексии и самосознании. Господство над собой (свобода) достигается путем установления духовного господства Бога над душой человека и контроля разума над чувствами. Августин развивает целостную концепцию «Я» (Души): человеческая душа является триадичным аналогом единства и троичности Лиц Троицы. Культивируя в себе святую Троицу, образ Божий и собственное «Я» как гармонию частей души, разума и веры, человек становится личностью.
Раннесредневековый идеал христианина воплощается в модели гражданина как члена городской общности позднего средневековья. Бюргерское общество – совокупность городских сообществ как особых экономик, государств, культур и самосознаний, прорастающих сквозь сеньориальный, теократический, феодальный и территориальный типы властных иерархий. В городах установилась корпоративная модель включенности индивида в общность, включающая новый тип господства – власть капитала, посредническую роль города, идеи городских свобод, деятельный этос бюргера. Социальный статус бюргера стал элементом городской общины как самостоятельного юридического лица, субъекта особого права и политики, саморегулирующейся, автономной «universitas» – корпорации жителей города. Ее модель формировалась на основе элементов моделей античного полиса и христианской общности. Экономический статус бюргера стал главным признаком членства в городской общине, а горожанин – основным субъектом средневекового города. Формально равный социально-политический и правовой статус гражданина города и объем политических прав зависел от сословной и корпоративной принадлежности индивида и места данной корпорации в иерархии городских корпораций. Расширение автономии и прав гражданина стало результатом введения принципа представительства в политическую структуру города, опосредствования между принципами элитарности и эгалитарности. В результате политической борьбы сформировались органы муниципального управления и политический статус бюргера, во всех странах Западной Европы представители городов были включены в сословно-представительные собрания как институты публичного права и государственной системы, ограничивающие единовластие монарха.
Статус бюргера и институты городской государственности поддерживались ментальностью горожан – представлениями, предписаниями, правилами и стереотипами мышления и поведения корпорации. Городская община формировалась как клятвенный союз бюргеров, сложившийся в борьбе за участие в городском управлении. Единство городской корпорации основывалось на сакральных христианских нормах. Каждый город мыслился жителями как проекция града Божьего, привилегированное пространство спасения. Дуализм города и небесно-земной природы человека находит разрешение в медиативных идеях зависимости равновесия в городе от христианских добродетелей горожанина, его участия в благоустройстве города по образу града Божьего. Сближались понятия «горожанин», «христианин» и «человек». В культуре позднего средневековья была осуществлена медиация небесного и земного градов и проекция христианской модели социальности на отношения в городских общинах. Этос христианина Фома Аквинский обратил к устройству общественной жизни и поведению субъектов публичной жизни. Человеческий разум стал считаться посредником между предопределением и свободным решением, средством перехода от греха к спасению путем методизации жизни. Повседневная жизнь горожанина стала определяться рассудочно-серединной моралью.
Способом реализации абсолютных императивов христианского естественного права стали обычаи, нормы и законы городского права, правовая культура, правосознание и законопослушное поведение горожанина. Столкновение норм церковного, сословно-корпоративного права и собственных интересов в правосознании индивида вынуждало его искать способы их согласования путем решения оппозиций корпорация/индивид, публичное/частное, сила/право. Легальными способами установления правопорядка в городе стали институты городского суда и альтернативные формы правосудия. Легитимность сознания «низов», стремление к сохранению целостности городской общины даже в ходе социальной борьбы между коммунальными властями и «плебейским» элементом в XIV–XV вв. вели к созданию различных форм самоорганизации, совершенствованию городского права, трудовых отношений, форм социального контроля, финансовых механизмов. Решая военные, полицейские и подобные задачи, бюргеры создавали разнообразные способы участия, ассоциации, самоуправления – коммуну, приход, квартал, цех, гильдии, клиентелы и др. Ментальной основой этих институтов служили чувства коммунальной, квартальной, приходской солидарности и ответственности. Ядро правового и политического сознания общины составляла солидарность граждан города (своих) и неприятие чужих. Собственное управление (господство) коммуны носило корпоративный, правовой, договорный и относительный характер. Оно осуществлялось путем распределения обязанностей между ее членами (их подчинения) в обмен на права той или иной корпорации. Основу организации управления городом составляла самоорганизация корпораций и городской общины, ограничиваемая монополистическими устремлениями «патрициев» города.
Напряжение социального самочувствия бюргера передается оппозицией чувства включенности в церковную, городскую и конкретную корпорации и страха перед исключением из них. Публичная и частная сферы бытия гражданина не были обособлены друг от друга. Роль корпорации по отношению к индивиду двойственна: пространство свободы и развития личности бюргера ограничивалось рамками корпорации, задающими этос и социальные роли. Конфликтность городской среды, столкновение норм и ценностей цеха, коммуны, сеньора, короля позволяли бюргеру лавировать. Сложный состав социальных ролей, обязанностей и прав бюргера вынуждал его вырабатывать индивидуальную структуру ролей, порождал потребность в обособлении от корпорации, в личностном самосознании. Будучи горожанином, купцом, интеллектуалом или художником, человек освобождался от религиозных стереотипов мышления и поведения, обретал «профессиональную» ментальность. Этос горожанина формировался через подражание и отстранение от господствующих в то время этосов «святого», феодала и крестьянина и во взаимодействии с этосом купца, сочетающим христианскую и стяжательскую мораль, оценку удачливой коммерции как служение Богу, договорные принципы отношений с Богом. Купечество способствовало выделению индивидуального самосознания из корпоративного. В этом слое впервые возник интерес к независимости, собственной персоне, ценностям частной жизни.
В этосе гражданина города заключена внутренне противоречивая модель поведения, сталкивающая и сближающая ценности и установки должного и реального, сакрального и профанного, эгалитаризма и элитарности, городской солидарности и различия сословных интересов. Открытие «Я» человека, интериоризация духовной жизни, развитие сознания и самосознания произвели переворот в «коллективном ментальном»: внимание обратилось к мотивации поведения индивида. Источник становления личности может быть выражен оппозицией корпорация/индивид. Сквозь социокультурную матрицу корпоративных пределов существования индивида прорастали религиозные, правовые, экономические, художественные основания развития личности. По нашему мнению, в становлении личности существенна роль синтеза христианских идей (личности, индивидуального спасения) и развития торгового (купеческого) права, утвердившего купца в качестве индивидуального субъекта права. Автономия личности горожанина (купца) стала первым результатом взаимодействия процессов универсализации, конкретизации и индивидуализации субъекта в сфере права, религии, морали и политики. Структурные опосредствования полюсов оппозиций средневековой культуры – верх (Бог, град Небесный, дух)/низ (дьявол, град земной, тело); добродетель/грех, Божественное Предопределение/свобода человеческой воли – вели к возникновению представлений о «посредниках» и их творческой роли: Церкви, городе, мирянах, купце, художнике (ремесленнике, Мастере, творце), душе, персоне как божественном даре, собственности бюргера и центре его картины мира. Идея личности возникла в результате медиации между этосом христианина и формирующимися этосами представителей городских корпораций. Динамичное взаимодействие ментальности горожанина, сочетающей христианские, корпоративные и личностные ценности и нормы, с институтами городского самоуправления породило феномен гражданина средневекового города.
^ В главе 3 «Модель гражданина в парадигме Модерна: дифференциация и взаимоограничение оппозиций» раскрываются особенности модели гражданина национального государства эпохи Модерна. Поиск способа организации власти, способного обеспечить участие массового индивида в ее функционировании, составлял проблему становления ментальных, институциональных и личностных основ феномена гражданина данной эпохи. Ментальное измерение модели формировалось в ходе эволюции католицизма и протестантизма. Новая дифференциация оппозиции Небесного и земного градов, совершенная вождями Реформации (М. Лютер), привела к рождению идеи неотъемлемых прав человека и правового равенства между людьми, признанию свободы совести, воли, религиозного, морального и правового сознания индивида, утверждению протестантского типа личности на социально-политической сцене. Секуляризированный человеческий разум утвердился в качестве светской религии, основания социальной и политической иерархии и этоса буржуа. Идеи Локка, Канта и Гегеля стали теоретической основой гражданского этоса, источником развития законодательства (конституций и гражданских кодексов, зафиксировавших конституционный и частноправовой статусы гражданина) и системы институтов политики и права. В результате обобщения этих идей автор делает вывод, что духовное господство над собой – способность к самоорганизации, самоуправление (самоконтроль, рефлексия, самопринуждение) личности, дает моральную и правовую основу для наделения массового индивида (буржуа) достоинством гражданина и правом участия в политическом господстве. «Добродетель» (этос, политическая и правовая культура) гражданина как результат самовоспитания и самодисциплины является источником легитимации власти в системе представительной демократии, новой формой господства/подчинения. Она включает: доверие индивида к обществу (солидарность) и готовность к деятельному участию в организации и функционировании институтов местного самоуправления и политического представительства на уровне государства; доверие граждан к государству, его законам и политико-правовому порядку – лояльность, политическое и правовое сознание, активность и законопослушность, патриотизм и предпочтение Общего блага личному. Этос гражданина – результат и стихийного развития культуры, и идеологического воздействия со стороны власти. Существуют разные версии гражданственности – либеральная, консервативная, марксистская, социал-демократическая. Признание автономии личности и суверенитета гражданина позволило символически и отчасти реально наделить массового гражданина политической властью. Институциональной функцией гражданина считается участие в делегировании собственной власти «представителям», а культурной функцией – участие в процессе легитимации власти, осуществляемой нацией. Лояльность гражданина к государственной власти была обеспечена обменом полученных избирательных прав на его обязанности. Двойственность западноевропейского этоса гражданина выражается оппозицией нация/гражданин. Он возникает в эпохи революций, гражданских и национально-освободительных войн, исторически ограничен циклом развития. Политическая культура гражданской нации, или комплекс индивидуального и национального самосознания включает когнитивные, аффективные, оценочные и поведенческие компоненты и установки, рациональное и эмоциональное восприятие гражданской нации и гражданина. Сознание национально-государственного единства граждан (круга своих) возникает в противоборстве идеологии интеграции и изоляции (этнонационализма и ксенофобии).
Реализация гражданского этоса обусловлена зрелостью институциональных условий существования гражданина: формированием публичного (конституционного) статуса гражданина (как гарантии соблюдения его статуса как частного лица) и разграничением конституционного, государственного и гражданского права. Исторические предпосылки этого – развитие местного самоуправления, формирование наций-государств и их институциональной структуры (государственного суверенитета, территориального самоопределения и конституционного строя), обособление государства и гражданского общества. Формирование конституционного устройства, правового государства и демократического политического режима в странах Западной Европы, в том числе политической конституции как строя государства и системы норм действующего права, зафиксированных в виде юридической конституции (основного закона) государства, происходило в противоборстве тенденций к изоляции/интеграции во внешней политике, авторитаризму и либерализму, эгалитарного/элитарного, централизации/децентрализации и революции/эволюции во внутренней политике. Государственный суверенитет европейских наций был зафиксирован в понятии нации-государства как «состояния» – государственно организованного общества, строящегося на основе принципа политического равенства граждан и стандартов доминирующей политической культуры. Авторитарный вариант правового государства тяготеет к полицеизму. Либеральное правовое государство формируется путем разрешения проблемы соотношения народного суверенитета и государственной власти. Их взаимному обособлению способствовала выработка (Ж. Боден, Г. Гегель, Т. Гоббс, Г. Гроций, И. Кант, Дж. Локк, Ж.-Ж. Руссо, Б. Спиноза) и реализация концепции конституционно-правового строя в большинстве стран Западной Европы, утилитаристской программы либерально-демократических преобразований общества и государства И. Бентама, теории многоуровневой децентрализации власти Б. Констана. Решение проблемы осуществления народного суверенитета (господства нации) было предложено в ряде теорий, составивших фундаментальные принципы либерализма: разделения властей и верховенства конституционно-правового закона над государством, центральной роли законодательной власти (Дж. Локк, Ш. Монтескье), представительного правления и парламентаризма (Ф. Гизо, Дж.Ст. Милль), системы сдержек и противовесов (Дж. Мэдисон). Установившаяся система представительного правления, сочетающая институты партисипаторной, делиберативной и иных форм демократии и прямого народовластия, разделения и децентрализации власти, федерализма и местного самоуправления, стала способом опосредованного участия (господства, политических прав) граждан, ограничивающим и тиранию народных масс, и деспотизм элит. Ее дополнили партийные системы, механизмы лоббирования, социальные движения, профсоюзы, гражданские инициативы и т.д. Одним из центральных институтов, ограничивающим государство и связанным со всей системой действующего права, стало гражданство. Его функции – определение состава членов и структуры данного государства, установление политического и правового режима государства как системы реализации конституционного статуса гражданина. Организация государства на основе принципа демократического участия вытеснила статус подданного и привела к формированию статуса гражданина и института гражданства. С переходом к демократическому правовому государству гражданство превратилось в приобретаемое коллективное «членство граждан, участвующих в осуществлении политического господства» (Ю. Хабермас). По мнению автора, национальное гражданство выполняет двойственную политическую роль: будучи символическим средством интеграции нации, оно служит дифференцирующим инструментом распределения власти между населением, устанавливает политическую привилегированность граждан конкретного государства перед остальным населением. В эту же эпоху произошла дифференциация публичного пространства на сферу публичного и приватного, законодательное и практическое взаимоограничение публичного и частного, естественного (субъективного) и позитивного (объективного, государственного) права, государства и гражданского общества. Установились юридическое равенство, человеческая свобода, политический суверенитет и частная автономия гражданина.
Становление и социокультурная динамика феномена гражданина Модерна определяется циклично-поступательным взаимопереходом ценностного содержания этоса гражданина, бытующего в массовой и индивидуальной ментальности, в систему институтов представительной демократии. Общественное мнение, публика и пресса, вовлекающие личность в сферу публичной политики, выступали в качеств каналов, опосредствующих и обеспечивающих этот взаимопереход и воспроизводство феномена гражданина. Представительная демократия является структурой участия и соподчинения граждан, степень которого определяется доступом к политической информации, экономическим и иным ресурсам. Это система господства обращена вовне и внутрь общности, способна к интеграции и изоляции, пронизывает все уровни общества. Модель гражданина Модерна на протяжении трех столетий служила средством самосохранения западноевропейских и американской наций-государств в окружающем мире путем прямой (военной) и косвенной (экономической, культурной, информационной) экспансии.
^ В главе 4 «Гражданин в политических концепциях XX века: обновление и динамика оппозиций» рассматриваются тенденции изменения модели гражданина Модерна. В XX в. были выявлены основания, противоречия и культурно-исторические рамки модели гражданина Модерна. Духовным основанием западноевропейской культуры, по М. Хайдеггеру, является метафизика, абсолютизирующая человека как самотождественного субъекта и субстанцию всего сущего, включая его самосознание как основание истины, закона и власти. Обратной стороной метафизики воли к власти является превращение человеком себя в средство достижения цели – в сверхчеловека (Ф. Ницше) или массу. Мировоззрения и идеологии XX в., сосредоточенные на механизмах достижения и сохранения власти, пытались производить массу по типу сверхчеловека. Сфера политики (демократия) стала «машиной» политического господства элиты над массами, трансформирующей формально управляющих ею граждан в подчиненные ей функции и элементы. В рамках постмодернизма и постструктурализма зафиксирован кризис парадигмы самотождественного субъекта эпохи Модерна. Стала очевидной суть заключенного в ней отношения человека к миру как объекту власти и к себе как лишь телесно-психической данности. Логика эволюции либерализма как основы представительной демократии Модерна, изменение субъекта и представлений о его самотождественности порождают кризис этоса гражданина и воплощающих его политических институтов.
В исследовании выявлено, что изменения в ментальном измерении модели гражданина Модерна концентрируются вокруг проблемы воли индивида и связаны с дифференциацией рационального и иррационального, индивидуального и социального, публичного и частного, эгалитарного и элитарного, активного и пассивного начал в мотивациях и политическом поведении индивида, а также с отказом массовой личности от автономии воли, свободы, самостоятельности и ответственности. Роль гражданина государства в структуре социальных ролей личности оттесняется ролью потребителя, «человека массы», наполняется содержанием частной жизни. Публичная сфера утрачивает характер неличностного действия, наступает «конец публичной культуры» (Р. Сеннет), «идеология интимности» задает образец общественной добродетели, политика редуцируется к психологии. В социальных отношениях нарциссизм и индивидуальное (благо, интерес) доминируют над Общим благом. Национально-государственные и классовые формы идентичности и солидарности вытесняются локальными. Местный деструктивный патриотизм становится фактором организации семьи, школы, соседской общины, квартала или этнической группы, и дезорганизации города и государства. Формируется тип слабовольной, изменчивой, погруженной в собственные желания личности; ее самосознание расколото конфликтом между чувствами и разумом, побуждениями и действиями. Индивид теряет навыки публичной игры и участия, самоорганизации, способность борьбы за свои права, утрачивает качества гражданина как активного субъекта политики и становится формальной функцией политической системы.
Фиксируются изменения и в институциональном измерении модели гражданина. В современной политической философии в качестве основных тенденций изменения института национального гражданства и вызовов для гражданской и национальной идентичности выделяются глобализация (транснационализация) и дифференциация. Глобализация вызывает открывание и интеграцию национальных государств, ослабление их контроля за наднациональной экономикой, социальную поляризацию между элитами и населением. Внутри государств обостряются разногласия между «низшим» классом мигрантов и «средним» слоем постоянных граждан и между национальным самосознанием общества и космополитизмом элит. Это подрывает социально-политическое единство населения в национальных государствах и общественное доверие к правительствам. Транснациональное предприятие лишает национальное государство значения основного института (организации) публичной политики. В условиях усиления процессов самоорганизации, то есть децентрированного постгражданского общества, граждане погружаются в анонимную сеть отношений и превращаются в глобальных потребителей. Имплозия масс (Ж. Бодрийар), их равнодушие к политике, симуляция их свободного выбора символическими механизмами, применяемыми властной системой, размывают политическое в глобальном обществе. Гражданин лишается политической автономии и превращается в подданного наднациональной корпорации.
О дифференциации и деэгалитаризации гражданства в западных демократиях XX в. свидетельствует критика его «универсализирующей» функции, социокультурной основы данного института и системы представительной демократии как «дискриминирующих» со стороны «новых социальных движений». Принцип мультикультурализма требует культурного и национального равенства разных групп, «дифференцированного гражданства», «особых прав меньшинств» и отвергает правомерность притязания либеральных демократий на универсальность института гражданства, поскольку он опирается на локальную политическую культуру европейских государств, теряет свой эгалитарный смысл, превращается в средство сужения сферы политического участия и орудие различения своих (полноправных граждан) и чужих (жителей страны, занятых в производстве, но исключенных из политического сообщества) и нового деления нации на господствующих и подчиняющихся (иммигрантов). Институт гражданства был механизмом нивелирования различий и обеспечения гражданам формального равенства в участии в управлении государством (политических прав). «Транснационализация» и «дифференциация» гражданства связаны между собой. Институт гражданства и единый гражданский статус расщепляется на три элемента – «коллективную идентичность», «политическое членство» и «право на социальные гарантии и выплаты». «Транснационализация» гражданства мыслится как исключение из «космополитического идеала всемирного гражданства» участия граждан в управлении государством. Мир-системный анализ (И. Валлерстайн) кризис модели национального государства и гражданства выводит из мировоззренческого и институционального кризиса современной капиталистической мир-экономики (КМЭ). Социальная поляризации в мировом сообществе по линии Север–Юг, а также между своими и чужими внутри государств, для данного подхода является знаком крушения либерализма. Принцип гражданства, воплощенный в законодательстве, конституционном строе, системе права и управления современных наций-государств выполняет двойственную функцию инклюзии в государственную общность и эксклюзии (Т. Маршалл, Ю. Хабермас, И. Валлерстайн).
В результате анализа современных политических концепций автором выявлены основные тенденции изменения модели гражданина Модерна. В новых формах воспроизводятся основные противоречия национального гражданства: во взаимодействиях между гражданами и не гражданами – свои/чужие; в политических структурах – господство/подчинение; в отношениях граждан между собой – неравенство как итог противоборства эгалитарного и элитарного принципов формирования государства. Новые противоречия, возникающие между нациями-государствами и транснациональными и глобальными общностями, их институциональными структурами и политической культурой внутри и вне государств, выражаемые оппозициями глобализация/локализация (национализация), интеграция/дифференциация, проблематизируют воспроизводство социокультурных основ феномена европейского гражданина Модерна. Автор приходит к выводу, что в настоящее время происходит разрушение прежнего баланса в соотношении инвариантных и динамических оппозиций модели гражданина. При сохранении формальной основы демократии усиливается экономическое, политическое, информационное неравенство элиты и массы, воспроизводится отчуждение массы от политики, неучастие замещает политическое участие. Частное, культивируемое средствами массовой коммуникации, проникает в публичное, разрушая публичное содержание роли гражданина. Процессы самоорганизации в информационно-коммуникативной сфере, по видимости доминирующие над процессами организации, характеризуются имитационными механизмами реализации свободы, меняющими характер публичного пространства политики. Баланс самотождественности (персональной идентичности) и саморазличения личности, служивший основой «гражданской личности» в эпоху Модерна, распадается. Доминирование различия (внутреннего и внешнего) порождает кризис персональной, гражданской и национально-государст-венной форм идентичности. Все формы идентичности оказываются размытыми, фрагментарными, с одной стороны, и конструируемыми – с другой. Проблемными становятся и институциональные (гражданство, гражданское общество, система партийно-политического представительства, конституционный строй государства) и ментальные (гражданская культура) способы воспроизводства социального качества гражданина, обеспечивающие его политическую субъектность, гражданскую идентичность, способность поддерживать и изменять социальные и политические институты.
В Заключении резюмируются результаты проведенного исследования и формулируются проблемы и перспективы дальнейших исследований.