Уроки и наследие

Вид материала

Урок

Содержание Государственная позиция Магомет идет к горе Днепропетровский десант в подлипках Мотивы главного Янгель выполняет взятые обязательства

Подобный материал:

• Родины, 3990.87kb.
• Методическая разработка урока семинара по литературе на тему: «Образ Родины в поэзии, 97.22kb.
• М. А. Карпушкин Уроки Мастерства Конспект, 9487.82kb.
• Ценности отечественной культуры, 255.07kb.
• Уроки вдохновения Система К. С. Станиславского в действии, 5884.36kb.
• Бібліотечні уроки для учнів початкових класів екскурсія «Перші кроки до бібліотеки», 102.2kb.
• Уроки жизни». (анализ рассказа В. Распутина «Уроки французского»), 48.01kb.
• Духовно-нравственное, 57.31kb.
• Урок литературы в 7 классе. Тема «Уроки достоинства и человечности в рассказе В. Распутина, 26.64kb.
• Зюзькова Т. В. Литературное наследие Сибири, 251.36kb.

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЗИЦИЯ

К концу первой половины шестидесятых годов в ракетной технике сложилась непростая ситуация.

С одной стороны - признанный лидер и зачинатель ракетной техники
С.П. Королев, человек решительный и целеустремленный, взрывавший любые препоны на пути к цели. В свое время бытовала история, ставшая легендой, когда он с главой государства не пришел к общему мнению на развитие нового направления. Н.С. Хрущев ему попросту отказал. На что С.П. Королев в достаточно резкой форме отпарировал:

 Тогда я буду жаловаться на Вас в Политбюро.

Хрущеву на Хрущева? Ведь именно он и возглавлял как Генеральный секретарь руководящей партии этот всесильный высший синклит власти в стране - Политбюро ЦК КПСС, решения которого были окончательны и обсуждению не подлежали. По легенде, Н.С. Хрущев не выдержал подобного напора, попросил так сильно не горячиться и предложил продолжить беседу за чашкой чая. Дипломатический реверанс главы государства и позволил в конце концов найти приемлемое решение.

С другой стороны - на пути реализации любой идеи возникала фигура
В.Н. Челомея, ставшего всесильным на рассматриваемый период времени. Ему протежировал все тот же Н.С. Хрущев. Связка была покрепче альпинистской: отец - глава государства, сын - сотрудник В.Н. Челомея.

Таково было соотношение сил и амбиций ведущих Главных конструкторов ракетной техники. Все это очень напоминало ситуацию, блестяще описанную "дедушкой" Крыловым в известной басне о лебеде, раке и щуке: С.П. Королев тянет в одну сторону, В.Н. Челомей - в другую, М.К. Янгель - в третью, располагая мощным, набравшим силы коллективом, который для реализации сформировавшихся перспективных идей должен занять свое место в развернувшемся негласном соревновании Главных. Для полной характеристики сложившейся обстановки и соотношения сил следует добавить, что у каждого из столичных конкурентов М.К. Янгеля были свои преимущества.

У М.К. Янгеля никаких "поддержек" и мнений вышестоящих органов на реализацию новых проектов, кроме перспективного проекта, не было, да и удаленность от столицы играла не последнюю роль. И вот в этой обстановке
узколичностных интересов ведущих Главных конструкторов М.К. Янгель на государственном уровне выступает с глобальным предложением - как организовать ракетно-космическую отрасль. В основе его инициативы лежит идея, отражающая перспективу развития ракетной техники исходя из экономических интересов всего Советского Союза.

Глубоко, всесторонне и детально вникнув во все особенности возникшей ситуации, проанализировав сформировавшиеся тенденции развития ракетной техники и возможности сложившихся конструкторских коллективов в стране,
М.К. Янгель делает принципиальный вывод о нецелесообразности и невозможности любой проектной организации самостоятельно вести всю программу

в комплексе от начала и до конца, а именно: создание ракетных носителей, автоматических и пилотируемых объектов различного назначения.

Придя к твердому убеждению о необходимости концентрации усилий существующих коллективов по отдельным направлениям, опираясь на технически и экономически обоснованные доводы, он вычеркивает единую схему становления ракетных систем и впервые на государственном уровне выносит на обсуждение комплексную программу развития техники, в которой все должны "тянуть упряжку" в одном направлении. Исходя из набранного к этому моменту интеллектуального потенциала коллектива и производственных возможностей самого крупного в стране базового завода, он предлагает закрепить за собственным конструкторским бюро проектирование носителей. Основание - накоплен большой опыт проектирования ракет на высококипящих компонентах топлива и имеющийся разработанный перспективный проект ракеты Р-56, уже получивший поддержку в определенных кругах. Создание же пилотируемых аппаратов отдать С.П. Королеву, а автоматические и межпланетные станции -
В.Н. Челомею.

Предполагалось при этом, что специализация позволит улучшить качество и сократить сроки изготовления конструкций космических систем. А все в комплексе даст возможность последовательно наращивать задачи освоения ближнего и дальнего космоса. Так впервые была создана в целом вся масштабная программа развития ракетной техники.

И вот с этим предложением в марте 1964 года М.К. Янгель выходит в самую высокую инстанцию: просит заслушать его предложение на заседании Комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам.

Даже сам по себе факт постановки проблемы в таких масштабах на
государственном уровне являл необыкновенную смелость, высокое гражданское мужество. Ведь до этого никто не решался распределять роли в развитии ракетной техники: что - Королеву, что - Челомею, а что и Янгелю. Каждый знал, что нужно только именно ему и использовал для этого любые доступные средства.

Дальнейшее развитие событий известно из рассказа ведущего проектанта инженера О.И. Дробахина, готовившего материалы для выступления М.К. Янгеля. Поскольку специалистов такого уровня на высокие совещания, как правило, не допускали, он ожидал судьбу доклада Главного в приемной. Из кремлевского кабинета, где происходило заседание Военно-промышленной комиссии, М.К. Янгель вышел явно расстроенным. Молча проследовали парадными коридорами, и только когда миновали ворота Спасской башни, на брусчатке Красной площади Главный дал волю чувствам. Доклад произвел впечатление и был хорошо принят. Предложение по системе построения и организации работ признано блестящим, его одобрили и... не приняли. Сослались на то, что в проекты С.П. Королева и В.Н. Челомея вложены значительные средства,
имеется определенный задел, в работы вовлечены большие коллективы, а следовательно, и нет путей отступления.

Михаил Кузьмич был сильно огорчен исходом совещания, по всему было видно, что тяжело переживал несправедливое решение и не пытался скрывать этого от сопровождающего сотрудника. Похвала идеи даже из уст высокого руководства была слишком малой компенсацией за непринятие нацеленного на большую перспективу замысла. Он, как никто другой, понимал, что отказ поддержать проект сдерживает развитие ракетной техники и повлияет на пути ее дальнейшего становления. На минуту задумавшись перед величественным храмом Василия Блаженного, он высоко поднял руку вверх, а потом, весь напрягшись, резко, решительно опустил ее и прочувствованно выдохнул:

 Эх!

И в этом жесте вылились все накопившиеся чувства, рассказывать о кото-

рых не имело уже смысла. Все свершилось. Прощаясь с сотрудником, он только сказал:

 Пойду подышу свежим воздухом, - и медленно зашагал от Кремля в сторону Москвы-реки.

Что руководило Главным в этой попытке установить приоритеты в ракетной технике с позиций высоких государственных интересов? Сильно развитое чувство гражданина страны и ответственности за порученное дело или личные претензии, основанные на честолюбии человека, понимавшего, что он один на один с системой и никакой высочайшей поддержки у него нет?

То был итог многолетних размышлений человека, подходившего к любой проблеме с государственных позиций. Об этом свидетельствует инженер
К.А. Луарсабов, рассказавший, казалось бы, на первый взгляд малопримечательный эпизод.

 Мы летели на полигон ТюраТам. На завтра был назначен первый старт ракеты Р-16 из шахтной пусковой установки. Самолет сделал промежуточную посадку в Уральске для дозаправки и кратковременного отдыха. Когда вышли из самолета, Михаил Кузьмич пригласил прогуляться. Погода этому благоприятствовала. Был небольшой бодрящий мороз и ясный солнечный день. Завязался разговор, естественно, о предстоящем пуске. Несмотря на то, что определенный опыт старта ракет Р-12 и Р-14 из шахт уже имелся, оставались вопросы, которые должны были подтвердить правильность принятых решений. Ведь речь шла о выходе из шахты первой межконтинентальной баллистической ракеты. И тем не менее не это угнетало Главного: неужели шахтная установка в лучшем случае пригодна только для одного запуска?... В случае войны и этого достаточно... Но что делать, если после первого пуска шахта выйдет из строя? Шахтный старт - это не только уникальное по масштабам сооружение, в земле зарыты буквально золотые конструкции.

И вдруг совершенно неожиданно разговор перешел на перспективы развития космической техники как фактора обороноспособности страны. Я был буквально подавлен широтой видения этой проблемы Михаилом Кузьмичом.
Как глубоко прочувствованные прозвучали его слова:

 Мы уже сейчас, несмотря на официальные успехи и первенство в освоении космоса, отстаем от американцев. Высшее военное руководство не осознает в полной мере, что это может пагубно повлиять на политическую ситуацию на международной арене и обороноспособность страны. В США уже в настоящее время не менее двадцати пяти тысяч специалистов занимаются проблемами, связанными с космосом. Необходимо раскручивать и наращивать эту отрасль в масштабах страны и серьезно начать проектные и научные исследования. Но до сознания Заказчика не доходит важность и актуальность вопроса: а ведь это инструментарий ведения войн на Земле: разведка из космоса и обнаружение средств противника. И куда бы я ни обращался, нигде не встретил понимания - ни в институтах, ни в министерствах.

Чувствовалось, что Главный понимал свою беспомощность в этом вопросе, ощущались боль и отчаяние, и он не пытался этого скрывать. Как приговор, прозвучала следующая мысль:

 Кто будет господствовать в Космосе, тот будет господствовать и на Земле!

Воспользовавшись паузой, под впечатлением его последней фразы, я задал скоропалительный, возможно, не совсем обдуманный вопрос:

 Михаил Кузьмич, но ведь в нашем конструкторском бюро создан большой проектный комплекс, который отслеживает зарубежную информацию, почему он не работает в этом направлении?

Главный резко остановился и вопросительно посмотрел на меня. Было такое впечатление, что реплику он воспринял как наговор на проектантов, но в то же время чувствовалось: ее он как-то переосмысливал и задумался.

Но на этом столь интересная беседа неожиданно прервалась. Подошедший "стюард", сопровождавший летевших на полигон, пригласил садиться в самолет.

Эта колоссальная интуиция и видение будущего запомнились мне на всю жизнь.

А на следующий день был удачный старт. Естественно, были замечания по пусковой установке, но не принципиального характера. Шахта стала многоразовой...

Оценивая важность поднятой Главным конструктором проблемы в разговоре с К.А. Луарсабовым, следует сказать, что первый пуск ракеты Р-16 из шахты состоялся в январе 1962 года.

Решение Военно-промышленной комиссии, продиктованное конъюнктурными мотивами, родившимися в коридорах власти, оставило глубокий след в последующем развитии космической программы Советского Союза. М.К. Янгелю отказали в финансировании работ перспективного многофункционального носителя Р-56. Предпочтение, по соображениям отнюдь не техническим и экономическим, было отдано ракете-носителю "Протон" конструкции В.Н. Челомея, которая более чем в два раза уступала ракете Р-56.

В дальнейшем М.К. Янгель перестал бороться за Р-56 и к проектным изысканиям в области большого космоса не возвращался. Это был, наверное, единственный случай в "ракетной" биографии Главного, когда он не стал отстаивать свои идеи и рушить для этого все возникающие барьеры. Зная характер и цепкость своего Михаила Кузьмича, умение держаться там, где нужно, "до последнего патрона" и добиваться успеха, сослуживцы поняли, что у него появилась более сильная альтернатива.

Очевидно, приоритеты обеспечения обороноспособности страны как Великой державы взяли верх, и была окончательно сделана основная ставка на военные ракеты. Этому способствовала и создавшаяся обстановка: ракета Р-36 набирала силу, и у Главного "на Земле" оказалось намного больше проблем.

Оценивая предложения, заложенные в предлагавшемся проекте ракеты
Р-56, необходимо отметить, что те, кто решал судьбу ракетной техники, не увидели перспективных задач, которые можно было решать с помощью предлагавшегося носителя. И в первую очередь, это связывалось с тем, что нельзя было организовать экспедицию на Луну, а только облететь ее или доставить на ее поверхность груз.

Но посещение Луны можно было осуществить за счет сборки корабля на орбите. Для этого достаточно было двух носителей Р-56, чтобы заменить ракету Н-1.

Однако идея сборки на орбите на тот период была настолько нова, что она просто не воспринималась многими. "Легко предложить, но как это сделать на орбите?" - рассуждали те, от кого зависела перспектива развития ракетной техники. Реализованный в далекие уже шестидесятые годы предлагавшийся проект, несомненно, играл бы важную роль и сегодня. Все орбитальные станции можно было собирать с помощью ракет, изготавливавшихся на серийном
заводе. А для несостоявшейся ракеты Н-I строили, как известно, новый завод прямо на полигоне Байконур. Экономические (не говоря уже о практических) выгоды были налицо. Между тем события стали развиваться по совершенно неспрогнозированному сценарию.

МАГОМЕТ ИДЕТ К ГОРЕ

Взявшись за создание программы полета на Луну, С.П. Королев вскоре понял, что одному ему эту работу не выполнить. Несмотря на то, что М.К. Янгель и С.П. Королев представляли диаметрально противоположные направления в ракетной технике и отношения между ними, в силу резкого отличия характеров, были очень сложными, последний вынужден был смирить гордыню и в интересах своего дела пригласить М.К. Янгеля к участию в создании лунного проекта. Осуществить эту важную и непростую для себя задачу С.П. Королев решил с помощью директора днепропетровского ракетного завода, где изготавливались первые королевские и все янгелевские ракеты, - А.М. Макарова. Впоследствии крупнейший организатор ракетной промышленности вспоминал:

"Не знаю, сколько размышлял Королев по поводу сотрудничества с Янгелем, но однажды по правительственной связи Сергей Павлович позвонил мне и стал осторожно интересоваться, как у нас идут дела. Я сразу понял, что это была лишь зацепка: он отлично знал и о наших успехах, и даже о блестящих перспективах. Я тоже выжидал и не торопил события. Мы поговорили еще пару минут, и Сергей Павлович перевел разговор на Янгеля: поинтересовался, как у него здоровье, чем занят, какие у меня с ним отношения. Я тут и выпалил Сергею Павловичу, что с таким Главным, как Янгель, я пойду хоть на край света, а живем мы и работаем душа в душу, понимаем друг друга, как говорят, с полуслова.

Королев был немного шокирован моим ответом, но, очевидно, он и не ждал ничего другого.

 Александр Максимович, - обратился Сергей Павлович ко мне, - правительство поручило нам государственную задачу - полет на Луну. Хочу подключить ваш завод и КБ Янгеля к работе над этим проектом. Как ты думаешь, как воспримут мое предложение Михаил Кузьмич и его сотрудники?

Я ответил Королеву, чтобы он не беспокоился за завод, а насчет конструкторского бюро обещал потолковать с Янгелем и выразил надежду, что Михаил Кузьмич с пониманием отнесется к этому предложению.

После звонка Королева я переговорил с Михаилом Кузьмичом, но он выслушал меня, как показалось, без особого энтузиазма (позднее А. М. Макаров в приватной беседе расскажет, что когда он сообщил Михаилу Кузьмичу о звонке С.П. Королева, то М.К. Янгель стал "чехвостить" Александра Максимовича и упрекать - зачем он ввязывается в эту историю. - Авт.). Я знал, что у него было свое мнение, свои планы по поводу полета на Луну. И все же мы договорились о встрече с Королевым. Буквально через пару дней я встретил Сергея Павловича в днепропетровском аэропорту, и мы сразу приехали на завод. Королев не спеша прошелся по заводской территории. Побывал в сборочных цехах. Чувствовалось, Сергей Павлович почти не узнавал завод - так он изменился за последние восемь-девять лет, именно с того момента, когда он в последний раз как Главный конструктор изготавливавшихся ракет был на нашем заводе.

 Ну и махину отгрохали! - заметил с улыбкой Королев. - Не завод - сад!
С парками, бульварами. Скажу прямо, широко живете, не то, что мы в столице.

После состоявшегося осмотра завода мы часа три просидели у меня в кабинете. Говорили о предстоящей работе, о новой машине."

На следующий день состоялась встреча С.П. Королева с представителями конструкторского бюро. Присутствовали ведущие проектанты, М.К. Янгель и его заместители. Когда все расселись в рабочей комнате Главного, то неожиданно оказалось, что С.П. Королев сидит спиной к М.К. Янгелю. Почувствовав это, гость мгновенно прореагировал:

 Я не терплю, когда кто-то сидит сзади меня, - и с этими словами развернулся к М.К. Янгелю лицом. А затем, как бы предупреждая возможный ход событий, продолжил:

 Надо в глаза смотреть друг другу, а то Михаил Кузьмич знает, как в Академии наук бывает: говорят хорошие слова, а затем бросают черные шары.

Коротко объявив о причине совещания, М.К. Янгель предоставил слово
С.П. Королеву.

Сергей Павлович вышел к доске и начал с того, что еще раз повторил свое

восхищение, вызванное прогулкой по территории завода.

 Здорово сделали! Мы постараемся последовать вашему примеру.

И после короткой паузы перешел к цели своего визита.

 Через три года исполняется пятьдесят лет Октябрьской революции в нашей стране, и к этому времени мы должны решить национальную задачу - высадить экспедицию на Луну. У американцев тоже есть свой проект, над реализацией которого они сейчас усиленно работают. Нам одним тяжело. Слишком большой объем работ. Поэтому предлагаем вместе решать эту задачу и вместе полететь на Луну.

Затем С.П. Королев подошел к доске и, взяв мел, начал демонстрировать схему этапов предполагавшегося полета на Луну и возвращения обратно. Очертив большим и малым кругами Землю и Луну, он "стартовал" с большого круга, "вышел" на околоземную орбиту, а затем резким движением прочертил линию, означавшую путь сначала на окололунную орбиту, а затем к конечной цели и обратную "дорогу" на Землю.

Обрисовав в общих чертах "путешествие" в космическом пространстве, Сергей Павлович перешел к составу предполагавшегося проекта ракеты
Н1-Л3. В этой аббревиатуре индексом Н1 обозначалась собственно ракета-носитель тяжелого класса длиной 70 метров, способная выводить на околоземную орбиту полезный груз массой до 90 тонн. За индексом Л3 стояла космическая система, в задачи которой входил полет экипажа астронавтов к Луне, посадка лунного корабля на ее поверхность и возвращение экспедиции на Землю. Комплекс должен был иметь длину около 30 метров.

Конструктивно предполагалось ракету выполнить по последовательной схеме из семи ракетных блоков, обозначаемых по королевской традиции не порядковыми номерами, а буквами русского алфавита: А, Б, В, Г, Д, Е, И.
Первые три блока - А, Б, В составляли ракету-носитель Н 1. Эти блоки традиционно для королевских ракет должны были быть кислородно-керосиновыми. В их задачу входило вывести на опорную орбиту вокруг Земли высотой примерно в 200 километров конструкции остальных четырех блоков Г, Д, Е и И, входивших в состав лунного комплекса Л3.

Функции между этими блоками распределялись следующим образом. Блок Г одноразовым запуском двигателя должен был обеспечить "срыв" с околоземной орбиты на траекторию полета к Луне. Блок Д, оснащавшийся двигателем многоразового включения, осуществлял коррекцию траектории полета к Луне, торможение Лунного комплекса, перевод его на орбиту искусственного спутника Луны (ОИСЛ). В его задачу входило и создание основной части тормозного импульса при посадке лунного корабля на поверхность Луны. Блоки Г и Д, как и предыдущие блоки, должны были быть кислородно-керосиновыми.

Блоки Е и И входили в состав двух кораблей: лунного корабля, осуществлявшего посадку на Луну с одним космонавтом на борту и возвращение его на орбиту искусственного спутника Луны, и лунного орбитального корабля,
находившегося со вторым космонавтом на ОИСЛ во время посадки лунного корабля на Луну и осуществлявшего на последнем этапе экспедиции возвращение экипажа на Землю.

Блоки Е и И, учитывая специфику выполняемой задачи - длительное функционирование в космическом пространстве, предполагалось проектировать на высококипящих компонентах топлива: азотном тетроксиде и несимметричном диметилгидразине.

Закончил С.П. Королев краткую информацию об основных этапах полета и предполагавшейся структуре лунной ракеты четко сформулированным предложением:

 Так вот, мы предлагаем Вам вместе лететь на Луну и возвратиться обратно, взяв на себя проектирование, изготовление и отработку всех блоков, начиная с блока Г, то есть Г, Д, Е и И.

По тону выступления, невольно обозначившему фактическое положение дел, участникам совещания стало ясно, что С.П. Королев находится в тяжелом положении: через три года национальная задача должна быть выполнена, а, как говорится, еще и "конь не валялся", если Главный конструктор проекта отдает на откуп целых четыре важнейшие ступени. Не в духе это строптивого С.П. Королева, проложившего человечеству дорогу в космос и уже привыкшего быть первым в этой области новой техники. Только серьезность положения и неуверенность в возможности решить самостоятельно задачу заставили его искать, на кого бы можно было переложить часть ответственности. Проект к тому же автоматически терял смысл, если Соединенные Штаты Америки в возникшем соревновании успеют раньше. Тем более, что работа по проекту "Апполон" у них продвигалась успешно. Кстати, уже было известно, что в лунной экспедиции американского конкурента должны были участвовать три человека, а в разрабатывавшемся проекте С.П. Королева могли стартовать только два космонавта. Тут было над чем задуматься и с профессиональной, и с политической точек зрения.

Первым из присутствовавших, после высказанного почетного предложения, выступил заместитель М.К. Янгеля по проектным работам, возглавивший космическое направление В.М. Ковтуненко. Он достаточно осторожно отнесся к высказанной идее. Отметив, что это очень большая и серьезная задача, Вячеслав Михайлович сказал, что прежде чем подключаться к работе над проектом ОКБ-1, нужно самим просчитать и проанализировать траекторию полета, чтобы знать входные и выходные ее параметры, определить характеристики блоков и пути их реализации.

В этом же ключе прозвучали и все последующие выступления. Браться за такую серьезную задачу, определяющую престиж государства, да еще в качестве смежника, - как говорится, задайте вопрос полегче. Не имея всей полноты власти для влияния на ход выполнения проекта, реализуемого не по собственным задумкам, можно оказаться в очень сложном положении. Вопросов возникало более чем достаточно.

На протяжении всего совещания М.К. Янгель в несвойственной ему манере практически не участвовал в обсуждении, сидел, слушал и молчал.

О чем думал Михаил Кузьмич, слушая Сергея Павловича в присутствии собравшейся аудитории, в составе которой было и несколько человек из
ОКБ-1? Это был очень сложный психологический момент в давно сложившихся непростых взаимоотношениях двух лидеров ракетной техники.

Кто знает, возможно дорого заплатил бы С.П. Королев, чтобы его визит в Днепропетровск не состоялся, тем более в присутствии своей свиты? Но, как говорят французы, "се ляви - такова жизнь": "Если гора не идет к Магомету, то Магомет...".

С другой стороны, какие чувства боролись в душе М.К. Янгеля?

С момента ухода из НИИ-88 он практически не контактировал с С.П. Королевым, кроме различного рода официальных встреч и правительственных приемов. Начав, фактически, с нуля, стал ведущей фигурой в стране в области ракетной техники. Между ними все это время шло общепризнанное гласное соревнование по боевой ракетной тематике, из которого - это уже стало фактом - М.К. Янгель вышел бесспорным победителем. Днепропетровские ракеты составляли основу стратегической оборонной мощи страны. Признанием этого явилось то, что Янгелю и Королеву практически одновременно в 1961 году присвоено звание дважды Героя Социалистического Труда.

Движимый государственными интересами, Михаил Кузьмич выступил с принципиально новым, глубоко обоснованным предложением об организации системы ракетно-космической техники в масштабах страны и одновременно предложил проект перспективного космического носителя, который способен на десятилетия вперед с учетом перспективы модернизации решать проблемы исследования ближнего и дальнего космоса. И, самое главное, уверенность в реальности этого проекта, так как заложенные в него идеи апробированы на двухступенчатых ракетах Р-16 и Р-36. Разница только в габаритах и количестве двигателей. Но эти проблемы уже всесторонне и глубоко изучены и даже апробированы на моделях. Об этом говорят положительные результаты экспериментальной отработки. Будучи перенесенными на большие габариты, они не предвещают никаких неожиданностей.

Но его не поняли или не разобрались в перспективности предложений, а может быть перевесили какие-то другие причины. А он-то уверен и знает, что в его предложении собран весь успешный опыт создания предыдущих ракет.
И вместо этого ему предлагают быть в "свите" другого лидера, участвовать в реализации идей конкурента, которые противоречат его собственным.
Но Янгель не был бы Янгелем, если бы в любой самой сложной ситуации поставил личные интересы выше государственных. Он, прежде всего, гражданин Отечества, и интересы страны для него выше всего. Поэтому все личные амбиции отходят на второй план.

Другое дело, в каком объеме он сможет участвовать в этом проекте.
Ведь кроме королевских проблем есть немало и своих. Успешно идут летные испытания новой ракеты Р-36 с самой мощной в мире головной частью, набирают темпы работы по орбитальной головной части, твердотопливной и собственной космической тематикам.

Когда выступили все желающие и совещание приближалось к своему логическому концу, наконец высказал свое отношение к происходящему и
М.К. Янгель. На правах председательствующего он лаконично резюмировал:

 Задача очень ответственная и сложная. И прежде чем браться в предложенном или более узком варианте за ее решение, надо все детально оценить.

И, как заключительный аккорд, прозвучали слова:

 Учитывая конкретно сложившуюся ситуацию и важность стоящей перед страной задачи, мы не отказываемся от участия в работе. Но надо еще подумать. Для того чтобы принять окончательное решение, необходимо проектантам нашего конструкторского бюро детально ознакомиться с проектом и выработать свое мнение, сформировав соответствующие предложения. Немаловажно знать и как отнесется к этому завод, как это увяжется с его основной тематикой и номенклатурой.

По результатам совещания был составлен соответствующий протокол, и верный данному слову М.К. Янгель создает бригаду из проектантов для работы непосредственно в конструкторском бюро С.П. Королева.

А директор завода А.М. Макаров, взявший на себя непосильную дипломатическую миссию, очень был обеспокоен сложившимися отношениями между Главными конструкторами ведущих ОКБ и попытался еще раз "навести мосты". С этой целью он организует примирительную встречу, на которой присутствуют кроме него только С.П. Королев и М.К. Янгель. Но из этого, по словам Александра Максимовича, ничего не вышло. Помолчав практически минут тридцать и обменявшись ничего не значащими фразами, стороны разошлись, оставшись в своих отношениях на прежних позициях.

Состоявшееся непродолжительное "напряженное молчание" было единственной, если это можно назвать встречей на уровне личных контактов за все время работы М.К. Янгеля в должности Главного конструктора. И вдруг неожиданно, совершенно по другому сценарию и совсем по другому поводу, увязывая его с выработкой совместной политики в отношении однозначной для них фигуры В.Н. Челомея, преподносит этот эпизод Я.К. Голованов.

"Надо думать, - пишет он, - что Королев с Янгелем видели в Челомее своего конкурента. Не могли не видеть. Общая тревога даже сблизила их. Известно, что Сергей Павлович приезжал к Михаилу Кузьмичу в Днепропетровск и они провели несколько дней "на рыбалке", обсуждая создавшуюся ситуацию и вырабатывая совместный план действий".

Так, с чьей-то подачи, получасовая встреча растянулась на несколько дней. Между тем, никому из причастных к приезду С.П. Королева в КБ "Южное" подобного о так затянувшейся "рыбалке", как и о других неформальных контактах в дальнейшем двух Главных конструкторов, кроме встреч на официальных приемах и заседаниях, не известно. А свидетельство одного из крупнейших руководителей ракетой промышленности А.М. Макарова о событиях тех дней является, несомненно, истиной в последней инстанции.

Для реализации достигнутой договоренности С.П. Королев обещал выслать в конструкторское бюро аванпроект ракеты. И буквально через неделю материалы были у адресата. Подготовку заключения на полученные материалы поручили молодым специалистам М.А. Онищенко и Ю.Н. Алтунину. В целях соблюдения полнейшей секретности их "закрыли" в отдельной комнате, где инженеры, привлекая специалистов по баллистике, изучали предложения
ОКБ-1.

Заключение было однозначным: то, что изложено в предложениях, представленных в аванпроекте, технически реализуемо.

ДНЕПРОПЕТРОВСКИЙ ДЕСАНТ В ПОДЛИПКАХ

Вскоре, в августе 1964 года, была сформирована группа проектантов из
24 человек, которую специальным самолетом отправили в Москву. Возглавлял делегацию первый заместитель Главного конструктора В.С. Будник. В дальнейшем, в зависимости от необходимости, в нее вводились нужные специалисты, но костяк оставался на всем протяжении работ неизменным до середины марта 1965 года. В столице события развивались стремительно. По прибытии в подмосковный Калининград всех сразу провели в кабинет С.П. Королева.
По всему чувствовалось, что делегацию ждали. Вскоре появился Главный конструктор и занял место за своим рабочим столом. Строго одетый, в темном костюме, рубашке бирюзового цвета, застегнутой на все пуговицы, но без галстука. Хороший цвет лица, веселый, в прекрасном настроении - невольно отметили все присутствующие. Подавляющее большинство из них впервые видели "самого" С.П. Королева. И первая фраза, с которой Сергей Павлович обратился к находившимся в кабинете днепропетровцам, прозвучала как дружелюбное приветствие.

 Так что, на Луну захотели?

Присутствующие невольно растерялись от столь откровенного вопроса.
А он непринужденно рассмеялся и продолжил:

 Тогда я Вам сам расскажу, как мы собираемся лететь на Луну.

И кратко изложил, рисуя на доске, то, что он уже рассказывал в Днепропетровске. По всему чувствовалось, что С.П. Королев прекрасно владеет
материалом.

 Работа будет сложная, напряженная и длительная. Но мы вместе с Вами, два конструкторских бюро, должны реализовать заложенные идеи, и я уверен, что мы ее выполним, - закончил свой доклад Главный.

После этого последовало традиционное:

 Есть ли вопросы?

Вопросов не было. Все понимали, что это - чисто протокольное совещание. Вопросы - впереди, когда будет дело.

 А теперь давайте знакомиться: кто Вы и какие направления представляете? - предложил С.П. Королев.

Перед ним лежал список прибывших, и он стал выборочно называть фамилии. Услышавший вставал и объяснял, с какой целью он включен в бригаду.

Первый инженер четко доложил:

 Мне поставлена задача выбора параметров ступеней и двигателей всей ракеты.

 Ваша роль в бригаде понятна, садитесь, - удовлетворенно произнес
Сергей Павлович.

Второй поднятый инженер собирался прорабатывать конструкцию на стадии эскизного проектирования, третий - оказался специалистом в области баллистики. И вдруг очередной инженер на вопрос:

 А Вы чем собираетесь заниматься? - неожиданно выпалил:

 Я ведущий конструктор.

Сергей Павлович с удивлением поднял брови:

 А что собираетесь Вы вести на этапе эскизного проектирования? Ведущий конструктор - это правая рука Главного, он держит все нити управления на этапе создания чертежно-технической документации и изготовления в производстве. Поэтому мне совершенно непонятна Ваша роль в предстоящей работе.

Невольно возникла неопределенная пауза.

Нашелся и проявил решительность один из прибывших:

 Сергей Павлович, бригада создавалась нашим руководством, поэтому ответить на этот вопрос в данной ситуации вряд ли возможно.

Очевидно, не желая портить впечатление от первой встречи, С.П. Королев прекратил дальнейшее выяснение "кто есть кто" и примирительно сказал:

 Ну, для первого знакомства, очевидно, хватит. Давайте приступать к работе.

После нескольких дней проживания в Подлипках (так по названию железнодорожной станции по старинке именовали и город Калининград Московской области, где находилось конструкторское бюро С.П. Королева) в наспех оборудованных помещениях, в том числе и красных уголках, бригаду разместили в московской гостинице "Останкино", создав хорошие бытовые условия - номер на двоих. Утром подавали автобус, который и увозил всех на работу, а поздно вечером доставлял обратно. Рабочий день продолжался с 8 утра до 9 вечера с перерывом только на обед и не более. Все были увлечены поставленной задачей, а потому трудились в жестком режиме с большим энтузиазмом, не считаясь со временем, как будто в собственном конструкторском бюро. Отношения с королевскими проектантами установились дружественные, при хороших взаимоотношениях и понимании по всем вопросам. Но взятый темп был настолько высоким, что местные проектанты иногда даже ворчали:

 Что Вы, как одержимые работаете?

Сам Сергей Павлович Королев оказался очень простым в общении с рядовыми сотрудниками. Постоянно был в курсе состояния всех проработок.
При необходимости можно было без труда встретиться с ним и подробно
обсудить в кабинете Главного конструктора возникшую проблему. Особенно покорил днепропетровцев заместитель С.П. Королева по проектным работам С.С. Крюков. Интеллигентный по натуре и глубокий специалист в своей области, он пользовался большой популярностью среди проектантов, чего нельзя было сказать о В.П. Мишине - первом заместителе С.П. Королева. На фоне Королева Мишин резко выделялся своей надменностью, мог ни за что ни про что оскорбить, обозвать, унизить человека.

Предлагая янгелевскому конструкторскому бюро всю "верхушку", то есть все ступени, уходившие с околоземной орбиты к Луне, и обеспечение возвращения экипажа обратно на Землю, С.П. Королев преследовал, кроме разгрузки собственного КБ, еще одну цель, идея которой определялась длительным пребыванием блоков в условиях космического пространства и низких температур. С этих позиций предпочтительнее представлялось использование двигателей на высококипящих компонентах топлива, которые являлись "коньком" днепропетровских проектантов.

Не обошлось и без острого конкурентного соревнования. Когда М.В. Мельников - главный конструктор двигателей королевского КБ узнал, что у янгелевцев получается достаточно хороший блок Д на высококипящих компонентах топлива, то сам лично встал за чертежную доску и, не доверяя даже своим сотрудникам, сделал необходимые прорисовки, в том числе скрупулезно вычертил все разводки системы питания, поскольку, как уже было сказано, блок должен был обеспечивать семикратный запуск двигателя. И добился цели - доказал, что его вариант имеет определенные преимущества по сравнению с предложением днепропетровских проектантов. А поскольку М.К. Янгель не собирался браться за его проектирование, то был принят вариант на низкокипящих компонентах топлива - кислороде и керосине. За время работы бригады в Подлипках, а она продолжалась девять месяцев, М.К. Янгель всего лишь один раз, в сопровождении своих заместителей В.С. Будника и В.М. Ковтуненко, на конечном этапе работ посетил конструкторское бюро С.П. Королева.

Он практически интересовался ходом работ, связанных с разработкой лунного аппарата. О результатах проектных изысканий по блоку Е докладывал инженер О.И. Дробахин. Подробно обосновав принятую схему, характеристики блока и его конструктивные отличия в связи с выполняемой задачей, он акцентировал внимание на основной идее, заложенной в проект и являвшейся его главной задачей, - гарантированное возвращение космонавтов на Землю.
Все принятые предложения подвергались всесторонним проверкам и анализу на предмет возникновения аварийных ситуаций, которые даже с самой малой степенью вероятности можно было бы ожидать.

Выслушав доклады по остальным блокам, М.К. Янгель среагировал (очевидно, он уже заранее имел определенный взгляд на проблему) быстро и неожиданно:

 Все это - не задача нашего конструкторского бюро. Мы берем на себя блок, создадим и отработаем его в установленные сроки.

Решение Главного оказалось окончательным и бесповоротным. Больше
М.К. Янгель никогда не возвращался к этому вопросу. А принятое обязательство он выполнил, подтвердив в очередной раз свое незыблемое правило: данное обещание - долг чести.

Создавшаяся ситуация после решения Михаила Кузьмича как нельзя более отвечала интересам Главного конструктора А.М. Исаева. Он проявлял большое желание участвовать в разработке блока И. Это был его "калибр".
И мечта сбылась. Более того, ему отдали полностью проектирование блока И.

Итак, окончательное распределение ролей Главных конструкторов в создании ракеты выглядело так:

Блоки А, Б и С остались за С.П. Королевым, блоки Г и Д были отданы
М.В. Мельникову, блок И - А.М. Исаеву и блок Е - М.К. Янгелю.

МОТИВЫ ГЛАВНОГО

Что руководило Главным при принятии решения отказаться от предложенной львиной доли лунного проекта? И стать, если не официальным церемониальным (им уже был определен С.П. Королев) автором ракеты, то по важности разрабатываемых объектов полноправным соавтором?

Возможно, А.М. Исаев, любивший решать "хитрые" сложные задачи, пользовавшийся большим уважением у Михаила Кузьмича, "попросился в жизнь". Кстати, при выборе проектных параметров блока И двигатель конструкции
А.М. Исаева, по мнению днепропетровских специалистов, смотрелся неплохо. Неоспоримым является и факт, что М.К. Янгель все время "видел" стратегический военный комплекс и, как говорится, в этом отношении держал все время нос по ветру. А "ветер" был почти ураганный. Одновременно в конструкторском бюро велись интенсивно работы по ракете Р-36, ОГЧ, РТ-20П, космическому носителю "Циклон". Развертывались работы по твердотопливной и космической тематикам.

Под гипнозом взаимоотношений двух Главных сложилось устойчивое мнение, что М.К. Янгель был в оппозиции по отношению к проекту С.П. Королева, противодействуя его развитию. Факты как раз говорят об обратном. Несмотря ни на что, для М.К. Янгеля всегда и при всех обстоятельствах, если только его не вводили в заблуждение (а такие случаи локального масштаба бывали), примат государственных интересов и правды определял линию поведения невзирая на сложившуюся конъюнктуру.

А ситуация на тот момент отличалась на самом деле резким противостоянием С.П. Королева и В.Н. Челомея. С альтернативным предложением выступил и П.Ф. Зубец.

В противовес королевской ракете были выдвинуты проекты Р-700
В.Н. Челомея и носителя на гибридном топливе (пастообразное топливо, в котором один из компонентов - твердый, например полиэтиленовая шашка, а второй - кислота) Главного конструктора Казанского конструкторского бюро
П.Ф. Зубца. Поскольку В.Н. Челомей не счел нужным послать в Днепропетровск свой проект, то в ЦНИИмаш был командирован инженер М.А. Онищенко, который, ознакомившись, фактически подпольно с ним, составил объективное негативное заключение. Основываясь на этих материалах, при обсуждении проекта, предложенного конструкторским бюро В.Н. Челомея, выступил
В.С. Будник, убедительно показав недостатки, содержавшиеся в предложениях В.Н. Челомея.

В проекте УР-700 на первой и второй ступенях был принят блочный вариант компоновки двигателей. К тому времени в конструкторском бюро уже имелись данные, что американцы, разрабатывая проект "Сатурн V", отказались от блочной схемы на том основании, что у нее очень сложная динамическая схема. На УР-500 питание каждого блока производилось автономно, а в предлагавшемся проекте УР-700 все двигатели и топливные отсеки оказались закольцованы, и это приводило к непредсказуемым последствиям. В итоге
В.Н. Челомею отказали в финансировании работ.

П.Ф. Зубец, в отличие от В.Н. Челомея, представил в конструкторское бюро М.К. Янгеля проект на заключение. Защита его состоялась в Научно-исследовательском институте (НИИ-94) по топливам. Волею судьбы заметная роль при обсуждении проекта выпала опять на долю молодого инженера
М.А. Онищенко. Он и на этот раз готовил заключение, а потому был командирован на защиту. Выступать же должен был М.К. Янгель.

 Я сижу скромно в последнем ряду и жду Главного, - вспоминает
М.А. Онищенко. - Вдруг подходит работник нашего Министерства и говорит:

 Звонил Михаил Кузьмич и сообщил, что он задерживается по неожиданно возникшему срочному делу, а его выступление - первое. Поэтому он просил, чтобы доложили Вы, поскольку, по его мнению, хорошо владеете материалом.

 Приказ есть приказ, - продолжает М.А. Онищенко. - Поборов естественную робость, вызванную непредвиденной ситуацией, изложил заключение нашего конструкторского бюро. В нем было убедительно показано, что по энергетике заявленное топливо не обеспечивает достижение нужных параметров и носитель получится в полтора раза тяжелее, чем Н-1. Кроме того, нужно было еще осваивать изготовление топлива и производство двигателей больших размеров. Наше заключение сводилось к тому, что проект Н-1 более реален.

Таковы факты, убедительно опровергающие досужие замыслы и свидетельствующие о том, что М.К. Янгель, после того как ему отказали в создании ракеты Р-56, достаточно активно поддерживал проект Н-1 как альтернативу

предложениям В.Н. Челомея и П.Ф. Зубца. Правда, у конструкторского бюро М.К. Янгеля было свое мнение по количеству двигателей на первой ступени лунной ракеты. А их было тридцать два. Предлагалось использовать более мощные 600-700-тонники, над которыми работал В.П. Глушко, и создание их было вполне реально.

И в то же время внутри конструкторского бюро эта работа для Главного как бы не существовала. Делегировав в бригаду для разработки эскизного проекта лучших специалистов, он в дальнейшем перепоручил создание блока Е своим заместителям. Обеспечив широкий фронт работ в процессе создания и отработки блока, он практически никогда не ставил их на передний план. Это нашло выражение в том, что неоднократно выступая на производственных совещаниях и партийно-хозяйственных активах, Михаил Кузьмич подробно обсуждал задачи, стоящие перед коллективом по военной тематике и другим программам, и никогда ничего не говорил о состоянии дел по блоку Е, как будто его не было в тематике КБ. Такая позиция подчеркивала, что М.К. Янгель оставался при своем мнении, что эту работу конструкторскому бюро навязали вопреки его воле.

ЯНГЕЛЬ ВЫПОЛНЯЕТ ВЗЯТЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА

Итак, на днепропетровский ракетный центр было возложено проектирование и изготовление ракетного блока лунного корабля, получившего название "блок Е". Лунный корабль должен был осуществлять посадку на Луну с одним космонавтом на борту и возвращение на орбиту искусственного спутника
Луны. Ракетный блок Е являлся основным узлом лунного корабля по возложенным на него функциям. Большую часть общей массы корабля составляла масса заправленного блока Е.

Основными задачами, выполнявшимися с помощью блока Е, являлись:

 обеспечение торможения ЛК на завершающей стадии процесса посадки на Луну;

 обеспечение зависания ЛК на небольшой высоте над поверхностью Луны при осуществлении горизонтального маневрирования при выборе места посадки;

 обеспечение выведения взлетной части ЛК на орбиту искусственного спутника Луны для стыковки с находящимся там лунным орбитальным кораблем.

Таким образом, успех экспедиции, прежде всего, должен был определяться высочайшей надежностью блока Е. Дело еще и в том, что на всех предыдущих этапах полета в случае отказа какого-либо ракетного блока в составе ракеты-носителя или при переводе лунного комплекса на траекторию искусственного спутника Луны, гибель экипажа могла быть предотвращена включением системы аварийного спасения как на ракете-носителе, так и включением в работу последующих блоков с корректировкой программы полета: отказ от посадки на Луну, облет Луны без перехода на орбиту искусственного спутника Луны и др. Но если лунный корабль сходил с окололунной орбиты и начинался спуск к ее поверхности, жизнь космонавта всецело зависела от надежности систем лунного корабля и, в первую очередь, безотказной работы двигательной установки блока Е. Кроме того, предъявлялись и другие требования, определявшиеся назначением блока Е и условиями окружающей среды, в которой он должен был функционировать. Поэтому для обеспечения надежности возвращения космонавта с поверхности Луны было предусмотрено дублирование двигателя. В случае незапуска одного, возвращение должен был обеспечить второй двигатель.

На протяжении всей разработки конструкции блока особенно остро стояли вопросы обеспечения его заданной массы. Решить эту задачу оказалось непросто. После выпуска первого варианта чертежной документации дефицит массы составлял более 50 килограммов. Для стимулирования инициативы уменьшения материалоемкости узлов Главный издает приказ: за снижение массы блока Е на один килограмм автору реализованного предложения назначалось вознаграждение в размере 25 рублей - сумма, по тем временам представлявшая интерес. В дальнейшем в связи с тем, что вопрос продолжал оставаться очень острым, конкурс предложений был продолжен и в новом приказе вознаграждение возросло до 50 рублей за килограмм.

Результаты не заставили себя ждать. Когда изготовили и взвесили первый блок Е, то его общая масса оказалась даже ниже заданной по техническому заданию на целых 25 килограммов!

Работая над конструкцией блока, проектанты все время держали в поле зрения доходившую информацию об успехах США по выполнению аналогичной программы, получившей название "Аполлон". Естественно, вызывало досаду, что американцы собирались высадить на Луну не одного астронавта, а экипаж в составе двух человек.

Все прекрасно понимали, что такую трудную операцию, как посадка корабля на безжизненный спутник и выход на его поверхность, лучше выполнять вдвоем, чем оставить отважного первопроходца космоса один на один со всей неизвестностью, с которой неизбежно пришлось бы столкнуться ему во время первого путешествия по такому близкому и в то же время бесконечно далекому спутнику Земли.

Для уменьшения степени риска, по инициативе днепропетровских проектантов, была предпринята попытка увеличить экспедицию посещения Луны и разместить в кабине космического лунного корабля второго астронавта. С этой целью в ОКБ-1 была проработана схема, в которой предусматривались специальные выштамповки в местах расположения головных шлемов членов экипажа. Идея была простая: не меняя основных деталей ЛК, дать возможность разместить второго пилота. Однако, как вскоре выяснилось, габариты лунного корабля - это не самая большая проблема. Предложение увеличить экипаж мгновенно, как снежный ком, обросло кучей проблем, связанных с увеличением запасов компонентов топлива, изменением характеристик всех блоков, а следовательно, и массы конструкции.

Проведенные расчеты показали, что энергетика комплекса ракеты-носителя и космической системы, призванной обеспечить полет человека к Луне, такого напряжения не могла выдержать, и от идеи увеличения экипажа лунного корабля пришлось отказаться.

Все проектно-конструкторские работы были выполнены в установлен-
ные сроки. При создании блока Е, как и обычно, пришлось решить ряд
принципиально новых научных и инженерных задач, многие из которых ставились впервые в мировой практике ракетостроения. Проведены были и натурные испытания на орбите в режиме спутника Земли, подтвердившие высокую надежность функционирования всех систем и правильность заложенных технических решений. Из-за неготовности на момент отработки блока Е ракеты-носителя Н-1 выведение на орбиту трех летных образцов ЛК производилось ракетой-носителем "Союз". Телеметрические данные показали, что блок Е нормально функционирует в режиме полета и надежно осуществляет необходимые маневры.

Конструкторское бюро М.К. Янгеля было готово к стартам в дальний космос к Луне. Но на этом космическая одиссея блока Е и закончилась. Лунную программу С.П. Королева постигла неудача. Четыре пуска, и все аварийные, решили судьбу проекта. При полете первой ракеты на 70-й секунде после старта в хвостовом отсеке возник пожар, и полет прекратился. При попытке второго запуска из-за неисправности кислородного насоса произошел сильный взрыв, разрушивший стартовый комплекс. При третьей попытке ракета чуть-чуть приподнялась над землей, но из-за потери управляемости по каналу вращения произошла авария.

При последней, четвертой, попытке полет продолжался 107 секунд,
но в конце активного участка в хвостовом отсеке возникла неисправность, и опять пуск оказался аварийным. Американцы к этому времени уже успели побывать на Луне. Дальнейшие работы по комплексу Н-1-Л3 с учетом сложившейся ситуации были признаны нецелесообразными, и разработка проекта прекратилась.

По иронии судьбы при создании лунного проекта С.П. Королев непроизвольно вынужден был использовать идею М.К. Янгеля об объединении усилий конструкторских бюро страны для решения единой программы.

Объективную оценку позиции, занятой Главным, для которого государственные интересы всегда были выше личных амбиций, в этой непростой ситуации дает один из участников создания лунного проекта. Показательно, что это сотрудник не янгелевского, а королевского конструкторского бюро.

"Усилий нашего КБ, - вспоминает ведущий конструктор лунного проекта
В.Ф. Фомин, - явно не хватало... Руководство обратилось с просьбой к известной фирме академика М.К. Янгеля о дальнейшей разработке ракетного блока и лунного корабля. Михаил Кузьмич Янгель к этому времени со своим КБ создал уже не одну ракету как для научных целей, так и для оборонных. Опыт создания ракетных комплексов у фирмы накопился огромный. Но ракетные комплексы - это законченная продукция, она отмечалась и наградами и соответствующими премиями. А ракетный блок - это часть объекта, даже не комплекса!
И надо отдать должное академику М.К. Янгелю, что он не отвернулся от этой цели, а наоборот, понимая, что это наша национальная задача, всячески поддержал нас".

Ход дальнейших событий показал, как далеко смотрел из ставших историей шестидесятых годов М.К. Янгель. Его техническую прозорливость, предвосхитившую развитие ракетной техники, вынуждены будут признать впоследствии даже сотрудники конкурирующей фирмы. В цитировавшейся выше книге
В.Ф. Фомина в изложении автора приводится содержание одной беседы
М.К. Янгеля с представителем королевского конструкторского бюро.

"А вам не кажется, что после "семерки" (так называлась в наших кругах ракета "Восток") мы делаем очень резкий скачок и хотим создать Н-1 со стотонной нагрузкой? Наше КБ готово разработать среднюю ракету, так на 40-50 тонн полезного груза на орбите ИСЗ. Вы передайте Василию (Василий Павлович Мишин после смерти С.П. Королева возглавил конструкторское бюро и
руководство несостоявшимся лунным проектом. - Авт.), пусть он подумает и поддержит нас. Ведь кроме Луны трудно будет найти достойное применение громадной ракете, да к тому же дорогой. А наш носитель будет существенно дешевле, да и ездоков на нем будет в достатке.

Нам, совсем молодым инженерам, показалось, что предложения
М.К. Янгеля были не о том, зачем мы приехали. Но впоследствии мы убедились, что сама жизнь подтвердила правильность предложений академика".

Через полтора десятилетия все вернется, как говорится, на круги своя.
Начавшиеся в 1976 году на новом витке работы по созданию носителя "Энергия" были основаны на наращивании мощностей за счет поблочной сборки. В качестве четырех "боковушек" использовались первые ступени ракеты "Зенит" разработки конструкторского бюро имени М.К. Янгеля, способные выводить на орбиту 12 тонн груза. Новый центральный модуль, как и весь комплекс "Энергия", проектировался в конструкторском бюро имени С.П. Королева.

Но именно такая идея поблочной сборки для увеличения мощности носителя, как и предусматривалось в самом начале, могла при дальнейшем развитии проекта осуществляться на базе ракеты Р-56, причем можно было собирать любую комбинацию модулей. И еще одна деталь. Ракета-носитель "Энергия" проектировалась для вывода на орбиту пилотируемого объекта "Буран", разработанного Главным конструктором другого конструкторского бюро
Г.Е. Лозино-Лозинским. Следовательно, и при создании проекта "Энергия-Буран" была реализована идея М.К. Янгеля о целесообразности кооперации в ракетостроении. Но, вернувшись к ней, заплатили дважды. И, более того, проект так и устарел, не будучи реализованным до конца.

У каждого из создателей блока Е история несостоявшегося лунного проекта оставила заметный след в личной биографии. Несколько лет упорного, напряженного труда, приведшего к созданию новой конструкции, которая могла бы послужить прогрессу цивилизации, остались невостребованными.

Хотя лунная программа к этому времени была закрыта, в Загорске Московской области, где проходили огневые испытания блока, участвовавшие в его создании решили хоть как-то отметить свои достижения. Поэтому после завершения всех работ организовали банкет. Перед его началом продемонстрировали чужие успехи - показали фильм о высадке американских астронавтов на Луну. А на вечере неожиданно для всех прозвучали стихи одного из непосредственных активных участников создания блока Е - инженера В.Ф. Назаренко. Этот полуироничный опус очень живо и образно передает атмосферу труда инженера и, несомненно, заслуживает внимания, тем более, что он нигде не публиковался. Присутствующие в нем термины из лексикона специалистов-испытателей достаточно ясны и для непосвященного в конкретную узкую область техники. Однако дух творчества и нелегкий труд прокладывающих новые пути передан не только очень точно, но и эмоционально.

Вот это не увидевшее свет творение, которому автор предпослал такой заголовок:

Отчет о том, как мы старались, но на Луне не оказались

Когда рубеж очередной, В свершеньях или временной, Мы в нашей жизни одолеем, То, в прошлое бросая взгляд, Мы возвращаемся назад К тем дням, что в памяти лелеем. Мы часто подолгу стояли, Досадно было. Ветра ждали. Друзья-стендовики в сердцах кого-то материли Наш опыт, знанья и уменье Вконец разрушили сомненья. На все вопросы дан ответ: Надежней двигателя нет. Король наш сильно просчитался, Плыть, вроде плыл, на берегу...остался Хотя не наша в том вина, Но жаль. Огромная страна Вложила деньги в Царь-ракету, Огромные, а результата нету. Пришла пора начать рассказ О днях, что сблизили всех нас, Объединили общей целью. Пришел приказ: в кратчайший срок Нам отработать лунный блок, И мы к вам мигом прилетели. Стыковки были и увязки, Согласованья, неувязки. ТЗ не слали и т.д., Мы вам помочь всегда старались, Но "О" и "Г" не насыщались, Температуры не держались, Не стыковалась ГДТ.

На флюгер глядя, и курили, зверея от тоски. Но не сдались мы, не робели, Невзгоды все преодолели И отработали мы блок В предписанный начальством срок. Давали минус мы и плюс, И насыщенье, и ресурс. И мусор сыпали в насосы, Чередовались форсы-дроссы. Потом пошли такие пуски, Что не хватило бы закуски, Когда б на каждый пуск свой тост. А каждый пуск ведь был не прост! Мы так и не смогли ни разу Остановиться по отказу. План отработки был суров: Прожечь пять сотен образцов. Отказов ждать мы не могли, И вереницей пуски шли. Но, к сожаленью (или к счастью), Не все в пределах нашей власти - Благодеянья и напасти Идут своею чередою. И вдруг, как будто в страшном сне Мы слышим: - "Янки на Луне!" Программе нашей дан отбой. И вот стоят в Кремлевской роще Три символа российской мощи и наших нераскрытых сил: Царь-колокол, что не звонил, Царь-пушка - та, что не стреляла, и Н-1, что не летала.

У этого стихотворения оказался почти детективный финал. По возвращении в Днепропетровск по конструкторскому бюро прошел слух, что органы Госбезопасности разыскивают автора стихов, который якобы опорочил советскую ракетную технику. Но сослуживцы оказались на высоте: никто не назвал фамилии автора.