Институт народов азии л. Шапошникова по Южной Индии

Вид материала

Документы

Содержание «мы хотим знать, что происходит в керале» Всеиндийский конгресс историков

Подобный материал:

• Проблемы современного японского языкознания. Лингвистика текста, 626.95kb.
• Институт народов азии л. В. Шапошникова парава ― «летучие рыбы», 752.73kb.
• Л. В. Шапошникова австралоиды живут в индии, 3384.81kb.
• Общая экономико-географическая характеристика одной из стран азии. Индия территория, 49.57kb.
• Буддизм самая древняя мировая религия. Он возник в VI в до н э. в Индии, 83.52kb.
• Культура Древнего Востока, 220.48kb.
• Субрегионы Зарубежной Азии. Экономико-географическая характеристика Юго-Западной, Южной,, 71.44kb.
• Процессы формирования южноазиатской диаспоры (XIX-XXI вв.), 746.79kb.
• Ю. А. Ландер Избранная библиография научных трудов сотрудников Отдела языков народов, 1117kb.
• Искусство юго-восточной азии, 817.65kb.

«МЫ ХОТИМ ЗНАТЬ, ЧТО ПРОИСХОДИТ В КЕРАЛЕ»

Весной 1957 года в штате состоялись вторые всеобщие выборы. На них коммунисты в блоке с независимыми завоевали 65 мест из 126 в Законодательное собрание штата. Впервые за всю историю Индии коммунисты получили возможность сформировать правительство. Девять министров-коммунистов и два независимых приступили к своим обязанностям. Правительство возглавил один из виднейших лидеров Коммунистической партии Индии — Е.М.Ш. Намбудирипад. Положение в штате было тяжелым. Народ одного из богатейших штатов не имел ни достаточного количества земли, ни хлеба, ни одежды. Число безработных доходило до 70 тысяч. Значительная часть богатств сосредоточивалась в руках иностранных и местных плантаторов. Бюджет штата был дефицитным. Новое правительство действовало в рамках индийской конституции. Но оно много сделало для того, чтобы выполнить программу, на основе которой пришло к власти.

Народ Кералы стал пользоваться более широкими демократическими свободами. Была сокращена заработная плата высшим чиновникам. Сами члены правительства добровольно отказались от части положенного им министерского жалованья. Скромные и трудолюбивые, они ликвидировали ту помпу, которая обычно сопровождала появление министров в общественных местах. Образ жизни министров ничем не отличался от образа жизни средних слоев штата. Правительство приняло закон об образовании. Из 10 тысяч школ в штате 7 тысяч находилось в частных руках. Католическая церковь играла крупную роль в школьном образовании. По существу дело народного образования в штате было превращено в бизнес, на котором наживались ловкие дельцы. Школьные учителя не имели элементарных прав, и их заработная плата была чрезвычайно низкой.

По новому закону правительство взяло в свои руки оплату труда учителей. В результате сократилось влияние католической церкви на народное образование. Заработная плата учителей была значительно повышена. Для них ввели систему пенсий и социального страхования.

Закон предусмотрел бесплатное и обязательное начальное образование.

За время деятельности правительства, возглавляемого коммунистами, улучшилось положение рабочего класса Кералы. Все профсоюзы получили признание, и ряд законов, ограничивавших их деятельность, был отменен. Расширилась демократическая база специальных бюро по улаживанию конфликтов в промышленности. В результате создания новых промышленных предприятий увеличилась занятость рабочего класса. Правительство установило фонд помощи безработным. Заработная плата рабочих фабричной промышленности повысилась на 50-100 процентов. Был установлен минимум заработной платы для плантационных кули и сельскохозяйственных рабочих.

Особое внимание коммунисты уделяли аграрному вопросу. В штате очень высок процент безземельного крестьянства. 750 тысяч акров пустующих земель было отдано безземельным. В законодательном порядке запретили сгон крестьян-арендаторов с земли. Новый законопроект об аграрных отношениях ликвидировал старую систему феодальных поборов, снизил арендную плату и установил ее максимум. Керала оказалась одним из немногих штатов, где был установлен предел помещичьего владения. Излишки земель изымались у помещиков и продавались крестьянству.

Налоговая политика правительства вносила кое-что новое. Основное бремя налогов было переложено на плечи плантаторов и крупных капиталистов штата.

Естественно, что такие мероприятия пришлись кое-кому не по душе ни в штате, ни в центре. В результате оппозиционно настроенные партии и организации пошли на ряд провокаций и открытых выступлений против правительства. В Керале создалось напряженное положение. Общественность страны проявляла самый острый интерес к тому, что происходило в штате. Индийская пресса заполняла свои полосы информацией о Керале. Одни газеты давали очень разноречивые сообщения, другие старались сохранить какую-то объективность, третьи не скрывали своей враждебности.

Что же на самом деле происходило в «стране кокосовых пальм»? Этот вопрос волновал многих. Действительно ли там царит «коммунистический террор», как это пытались доказать некоторые политические деятели и крупные буржуазные газеты, или же примеру Кералы должны последовать и другие штаты? Многим это было неясно. Противоречивые сообщения в прессе часто сбивали с толку. Одни, читая по утрам «Таймс оф Индиа» или «Хиндустан стандард», верили написанному в них, другие сомневались и хотели увидеть все собственными глазами.

И вот поэтому очередной Конгресс историков, собравшийся в Тривандраме, привлек небывалое число участников. Только одних делегатов было более четырехсот. Большинство делегатов приехало с семьями, родственниками и друзьями. Среди прибывших на Конгресс были не только историки. Я встречалась и разговаривала с математиками, физиками, химиками, врачами. «Нет, — говорили они мне, — работа Конгресса историков нас не интересует. Мы хотим знать, что происходит в Керале».

ВСЕИНДИЙСКИЙ КОНГРЕСС ИСТОРИКОВ

Делегатов Конгресса разместили в общежитии университета, которое пустовало. Студенты разъехались на рождественские каникулы. Остались только волонтеры, обслуживающие Конгресс. Накануне вечером они размещали делегатов по комнатам, давали необходимые справки, разносили материалы Конгресса, следили за порядком, показывали нам город. Они служили и переводчиками — ведь делегаты, прибывшие из других национальных областей, не знали языка малаялам, а английский не всегда мог помочь. Дхоби-малаяли, не знавший английского, объяснялся с делегатами только через переводчика. На улице в Тривандраме я была свидетельницей интересной сцены. Делегаты-бенгальцы пытались разговориться с группой крестьян, приехавших в город на рынок. Однако малаяли не понимали бенгальцев. Объяснение проходило в основном жестами.

Выстроенные в готическом стиле здания университета находятся на одной из центральных улиц. Двухэтажные корпуса студенческого общежития, расположенные буквой «П», окнами повернуты во внутренний двор. Комнаты в общежитии просторные, с большими окнами. В них стоят простые деревянные кровати с досками вместо сеток и небольшие столики. В каждой комнате размещается от двух до четырех студентов. В конце длинных коридоров — ванные комнаты. Но ни ванн, ни душа там нет. Вода из крана, вделанного в стену, льется прямо на цементированный пол.

В первую же ночь в кровати, на которой я спала, оказалась масса клопов. Индийские клопы были голодные и очень кусачие. Их удивительно «удачно» дополняли москиты. Я не буду описывать весь трагизм этой ночи. Утром я узнала, что другие были не в лучшем положении. Впоследствии нас спасал порошок ДДТ.

Столовая расположена во дворе общежития. Это два длинных и приземистых одноэтажных здания. В одном из них — вегетарианский стол, в другом — невегетарианский. В вегетарианскую столовую ходят индусы высших каст. Там подают рис на банановых листьях и овощные соусы в медных ковшиках. Однако невегетарианцев больше. Нас кормят вкусным пловом, остро приправленным мясом, вареными бананами. Не всякий банан можно сварить. Керала — одно из немногих мест, где можно достать этот редкий сорт. Эти бананы гораздо крупнее обычных, цвет их кожуры красновато-желтый. Вареные бананы имеют приятный своеобразный вкус.

В комнате слева от меня живут три студента-историка из Калькутты, справа мистер Гупта — преподаватель Калькуттского университета. В моей комнате — студентка из Делийского университета. Все мы подружились с самого начала и везде ходим вместе. Иностранцев на сессии очень немного. Кроме меня, приехали Лю, аспирант Пекинского университета, изучающий историю Индии в Бенаресе, Крюгер, советник посольства ГДР, один арабский историк, два американца. Американцы не живут вместе с делегатами. Они остановились в одном из фешенебельных отелей города.

Определенный интерес к Конгрессу проявляет католическое духовенство. Белые сутаны все время мелькают среди групп делегатов. Мне кажется, что этот интерес не ограничивается проблемами истории. Люди в сутанах ведут разговоры на очень острые политические темы. «Святая» оппозиция стремится «проинформировать» делегатов о положении в Керале до того, как состоятся встречи с представителями правительства.

25 декабря открылась сессия Конгресса историков. Делегаты собрались в просторном зале здания сената университета. На сцену, украшенную цветами, поднялись руководители общественности Кералы. Три девушки, студентки университета, спели приветственную песню. С короткими речами выступили главный министр штата Намбудирипад, губернатор Кералы Рамакришна Рао и проректор университета Джон Маттхаи. В период сессии работали четыре секции: древней истории, средневековой истории, современной истории и истории Кералы. Последнюю секцию возглавлял министр образования Кералы Джозеф Мундассери.

Новые времена республики ставят новые задачи перед историками страны. Если сравнить тематику докладов сессии в Тривандраме с предыдущими сессиями, то становится очевидным, что индийских историков все больше и больше начинают занимать проблемы социально-экономического развития страны. Простая систематизация фактов, не сопровождаемая анализом, уже перестает привлекать внимание наиболее передовой части членов Конгресса. Но новые тенденции не так быстро пробивают себе дорогу. Процесс демократизации исторической науки сложный и трудный. В Конгрессе еще сильны позиции ученых, которые не отошли от старых канонов, установившихся в исторической науке в колониальный период. Но сейчас под влиянием новых веяний начинает формироваться группа молодых, прогрессивно настроенных историков. Вечером первого дня сессии ко мне в комнату вошел высокий юноша.

— Моя фамилия Хуссейн, я из Делийского университета. Мне бы хотелось узнать, какие основные проблемы сейчас интересуют советских историков.

Я рассказала,

— Вот видите, — заметил мой собеседник, — большинство этих проблем социально-экономические. А наши руководители боятся ставить такие вопросы на обсуждение Конгресса. Да и вообще у нас в работе много недостатков. Хотите, я вас познакомлю с моими друзьями. Вам, очевидно, будет интересно поговорить с ними.

Мы выходим из комнаты, спускаемся во двор общежития, а нас там уже ждут. Это молодые преподаватели университетов Нагпура, Бенареса, Дели. Мы говорим долго. Часы на городской башне бьют одиннадцать, двенадцать, час. Мои собеседники очень взволнованы.

— Понимаете, — говорит один из них, — мы должны сломать старые традиции. На сессиях Конгресса должны заслушиваться только лучшие доклады.

— Необходимо определить заранее основное направление в работе сессии, — говорит другой, — выбирать важные темы, которые вызовут споры и обсуждения.

— Да, обсуждений у нас очень мало, — говорит Каул, занимающийся историей в Нагпурском университете. — И, самое главное, мы должны глубоко заниматься изучением социально-экономических вопросов. Правда, на этой сессии докладов с таким уклоном больше, чем на предыдущих. Но ведь этого еще мало.

Я узнаю, что многие из моих собеседников хорошо знакомы с произведениями Маркса, Ленина, с трудами советских историков.

— Мы в Делийском университете хотим основать журнал. В нем будут подниматься основные вопросы нашей науки. Мы будем рады, если советские индологи примут в нем участие. Правда, мы не знаем, когда сможем это сделать. Вы ведь знаете, все это связано с деньгами, а у нас их мало.

Мы говорим еще о многом, и мне становится ясно, что эта небольшая группа молодых ученых займет в недалеком будущем крепкие позиции в Конгрессе историков.

В течение работы сессии Конгресса в здании муниципалитета Тривандрама была открыта выставка исторических документов и источников XV—XVIII веков. В большом полутемном зале в многочисленных витринах были расположены ценнейшие документы. Они относились в основном к истории Южной Индии. Документы на языках телугу, малаялам, каннада. Документы, написанные на пальмовых листах, медных дощечках, пергаменте, обычной бумаге. Документы, освещающие финансовое положение страны, описывающие общественные работы, утверждающие права собственности, фиксирующие договоры между феодальными государствами. Письма на пальмовых листьях писались, оказывается, еще совсем недавно. Я видела такое письмо об осаде Бангалура (конец XVIII века). Тем же способом велась переписка между британским правительством и раджей Траванкура. Перед употреблением пальмовые листья подвергались специальной обработке. Их высушивали, подгоняли по ширине, скрепляли между собой. Приготовленный таким образом материал скатывали в рулоны и отрезали необходимые для письма куски. Такой рулон, но изготовленный в наше время, лежал в одной из центральных витрин выставки. Экскурсовод, работник исторического архива штата, дал мне кусочек рулона. Это был действительно добротный материал для письма.

— У нас в штате, — сказал он, — есть целая библиотека на пальмовых листьях, ценнейшие материалы для изучения истории Кералы.

— Они все написаны на языке малаялам? — спросила я.

— Нет, есть документы, и их довольно много, на португальском. Те, кто изучает средневековую историю Кералы, должны знать и португальский. Наиболее важные документы мы сейчас готовим к изданию.