Geum.ru

Н. Д. Зверева Расстрельные 30-е годы и профсоюзы

Вид материалаРеферат

Содержание


Глава V. VI ПЛЕНУМ ВЦСПС, ИЛИ АПОФЕОЗ БЕЗЗАКОНИЯ 1. За ширмой демократии
Подобный материал:
1   ...   14   15   16   17   18   19   20   21   ...   39

Глава V. VI ПЛЕНУМ ВЦСПС, ИЛИ АПОФЕОЗ БЕЗЗАКОНИЯ

1. За ширмой демократии


Судьба этого пленума поучительна для тех, кто задумывается о путях демократизации нашей страны и развитии профсоюзной демократии.

...Это был самый странный и загадочный пленум ВЦСПС в истории советских профсоюзов. Поражает продолжительность его работы – 18 дней (с 28 апреля по 15 мая 1937 года), в то время как даже всесоюзные съезды профсоюзов СССР укладывались в рамках одной недели, а то и меньше.

Удивляет и то, что этот пленум впервые ввел в жизнь профсоюзов такой демократический принцип, как закрытое (тайное) голосование при выборе руководящих профорганов, что дало повод некоторым исследователям заявить о торжестве профсоюзной демократии, а ведь все происходило в год Большого террора в стране.

Странным казалось и отсутствие протоколов, стенограмм пленума. Историки в своих книгах, статьях, диссертациях были вынуждены ограничиваться газетными изложениями и текстом постановлений пленума, ибо никто и никогда не видел его стенографического отчета. Долгое время считалось, что его вообще не существовало, так как ни в одном архиве в официальных описях документов стенограммы, материалы VI пленума ВЦСПС не значились. И вдруг в условиях горбачевской перестройки и гласности в стране след обнаружился... в Центральном государственном архиве Октябрьской революции (ныне – ГАРФ).

Сама по себе история появления этих стенограмм и других материалов с девственно чистым листком для росписи пользователей (исследователей) заслуживает специального расследования и особого рассказа.

Из беседы с хранителями фонда стало известно, что на эти документы, появившиеся в ГАРФ, долгое время было наложено «вето»: их запрещалось кому-либо показывать и выдавать в читальный зал. Запрет исходил от высшего руководства ВЦСПС. Кто именно и когда издал такой приказ? Где и у кого хранились стенограммы до поступления в ГАРФ? Одно несомненно: их хотели скрыть от посторонних глаз, похоронить навечно. Но, как правило, все тайное со временем становится явным. Вот и в этом случае тайны истории стали приоткрываться. Однако многие загадки, связанные с VI пленумом ВЦСПС, остаются неразгаданными до сих пор.

Уже при первом знакомстве с документами возникает множество вопросов. Прежде всего, обращает на себя внимание расхождение между объявленной и реальной датой открытия пленума. Так, газета «Труд» – центральный печатный орган профсоюзов – 18 апреля опубликовала на первой полосе официальное сообщение о том, что 27 апреля 1937 года созывается VI пленум ВЦСПС. Объявлялась и повестка дня:

1.Об отчетах профсоюзных органов в связи с выборами последних.

Докладчик тов. Шверник.

2. О проекте Устава профессионального союза. Докладчик тов. Евреинов.

3. Инструкция по выборам профсоюзных органов. Президиум ВЦСПС.

Однако VI пленум ВЦСПС открылся на день позже – 28 апреля в Москве, во Дворце труда на ул. Солянка, 12 в 6 часов вечера. Такая задержка вызвала недоумение у некоторых приехавших профсоюзных работников. Так, председатель завкома Ленинградского завода им. К.Маркса Шефтолович выразил недовольство, что пленум открылся с опозданием и что созвали его в канун первомайского праздника и тем самым обрекли участников пленума на бездействие в течение двух дней. Что побудило ВЦСПС изменить первоначальное решение? Об этом прибывшим не сообщили...

Еще одна загадка – длительные перерывы между заседаниями. Так, поработав первые три дня, пленум сделал перерыв – очевидно, на майские праздники и не собирался до 3 мая. Потом после 5 мая опять не было заседаний в течение двух дней. И, наконец, 10 и 12 мая пленум тоже не заседал. Председатель ЦК профсоюза рабочих кондитерской промышленности Подлегаева охарактеризовала это время как безработицу.

Но что представлял собой состав участников пленума? Регистрационные списки свидетельствуют о том, что на первом вечернем заседании присутствовало 106 членов и кандидатов в члены пленума. А в последний день в голосовании при выборе нового состава президиума и секретариата участвовало 87 человек: 65 членов и 22 кандидата в члены пленума ВЦСПС. Куда же исчезли 19 человек? Отсутствовали они и на всех предыдущих заседаниях3.

Бросается в глаза и еще одно вопиющее несоответствие. На предшествующем IX съезде профсоюзов СССР было избрано 150 членов ВЦСПС и 76 кандидатов в члены ВЦСПС. К 1937 году количественный состав пленума сократился более чем вдвое. Был ли в таком случае правомочным VI пленум ВЦСПС? Имел ли он право в столь урезанном количественном составе принимать решения – в буквальном смысле судьбоносные, так как от них впрямую зависела жизнь и судьба многих людей?

Однако в условиях «развернутой социалистической демократии», провозглашенной коммунистической партией после принятия в 1936 году новой сталинской Конституции – «самой демократичной в мире» – такая мелочь, как правовой аспект во внимание не принимался.

К тому же за 5 лет, прошедшие после IX съезда профсоюзов СССР, в профдвижении страны произошли существенные перемены. По требованию партии профсоюзы повернулись «лицом к производству». В ущерб защитной функции приоритет получила производственно-массовая работа профсоюзов. Их внимание главным образом сосредоточивалось на организации социалистического соревнования, выполнении заданий пятилетки и обслуживании нужд производства. На это была нацелена и организационная перестройка профсоюзов, начатая еще в 1931 году в соответствии с указаниями XVI съезда партии, поставившего задачу разукрупнения профсоюзов. Тогда вместо 23 отраслевых профсоюзов, как мы уже сообщали, было создано 47. Этот процесс был продолжен в 1934 году. По решению V пленума ВЦСПС на основе производственно-территориального деления было образовано 154 профсоюза, а к VI пленуму их количество выросло до 163. При этом средние звенья – краевые и областные комитеты в 44 отраслевых крупных промышленных профсоюзах были ликвидированы. Главной задачей организационной перестройки провозглашалось приведение структуры профсоюзов в соответствие со структурой хозяйственных органов, приближение к производству. На деле речь шла о полном подчинении профсоюзов партийным, государственным и хозяйственным органам как в центре, так и на местах.

В соответствии с указаниями партии, профсоюзы совершили резкий крен в сторону производственно-массовой работы. В таких условиях трудно было ожидать от профсоюзов повседневной заботы о насущных нуждах рабочих и служащих, о защите их прав и интересов. Более того, даже разговор о защитной функции профсоюзов становился опасным, так как давал повод для обвинения в тред-юнионизме, за что поплатился бывший председатель ВЦСПС М.П.Томский и многие его сторонники. Десять лет стоявший у руля профдвижения Томский в 1929 году решением сталинского ЦК ВКП(б) был снят с поста председателя ВЦСПС, а сама эта должность была ликвидирована на многие годы и восстановлена только в 1944 году. Михаил Павлович Томский, видевший главное назначение профсоюзов в защите прав и интересов трудящихся (при активном участии их и в развитии производства) был обвинен в «контрреволюционном тред-юнионизме» и противопоставлении профсоюзов партии и государству. На убежденного большевика и опытного профсоюзника по сигналу сталинского 11олитбюро был навешен ярлык «правого оппортуниста» и «уклониста» от генеральной линии партии, поскольку он выступил против установок вождя на резкое форсирование коллективизации и сверхвысокие темпы индустриализации, считая, что это тяжким бременем ляжет па рабочий класс, всех трудящихся. Пригвожденный к позорному столбу, затравленный Томский в 1936 году покончил жизнь самоубийством. Жестоким преследованиям подверглись не только его соратники по профдвижению, но и семья М.П.Томского – двое старших сыновей были расстреляны, жена отправлена в ГУЛАГ, и только младший сын Юрий, пройдя через тюрьмы, лагеря и ссылки, искалеченный инвалид дожил до реабилитации отца. Месть Сталина отступникам от его линии распространялась и на их семьи. «Мы не только уничтожим всех врагов, – сказал вождь в узком кругу, – но и семьи их уничтожим, весь их род до последнего колена».

Падение Томского и последующая масштабная чистка всех профорганов и аппарата негативно сказалась на их качественном составе: вместо опытных работников в профорганы пришли новые, необученные кадры. Пополнение шло главным образом за счет рабочих «от станка» – зачастую малоквалифицированных, с низким уровнем культуры и образования. Во главе профсоюзов, как известно, был поставлен с 1929 года коллегиальный орган – секретариат ВЦСПС. В 1930году первым секретарем ВЦСПС стал Н. М. Шверник. Под его руководством и осуществлялся поворот профсоюзов «лицом к производству», а по сути – коренная ломка их деятельности. Хозяйственный уклон явился закономерным следствием фактического огосударствления профсоюзов. В этом убеждало и слияние профсоюзов с аппаратом упраздненного в 1933 году Наркомата труда и передача им его функций в области охраны труда и социального страхования. Этот акт подавался как пример развития советского демократизма и привлечения широких масс к управлению государственными делами. Однако усилившееся сращивание профсоюзов с государственными и хозяйственными органами, пренебрежение материально-бытовыми и культурными нуждами трудящихся привело к резкому падению авторитета профсоюзов в глазах широких масс. Об этом говорили многие участники VI пленума ВЦСПС. «Во время той безработицы, когда мы сидели здесь 5-6 дней, какие разговоры шли среди членов пленума? Товарищи прямо заявили, что сегодня авторитет профсоюзов резко понизился, – сказала с трибуны пленума председатель ЦК профсоюза рабочих кондитерской промышленности В.П.Подлегаева, – наш авторитет резко пал. Некоторые скрывают, что они профсоюзники». Председатель ЦК профсоюза рабочих тяжелого машиностроения К.К.Стриевский прямо связал падение авторитета профсоюзов с хозяйственным уклоном в их деятельности, невниманием к насущным нуждам людей. А председатель завкома Люберецкого завода сельскохозяйственного машиностроения И. В. Трофимов увидел причину такого положения в том, что «нами не руководил ВЦСПС, а ЦК профсоюзов плелись в хвосте ВЦСПС». По словам Трофимова, профсоюзные работники потеряли авторитет у широких масс. «Нас называли и шпицами, и слюнтяями, и профбюрократами, и профсоюзными чиновниками. Когда приезжаешь отдыхать и тебя спрашивают, где работаешь, то здесь-то и начинается беда. Я последний раз ответил, что работаю маляром, потому что если ответишь правду, то над тобой начинают издеваться: "профсоюзник, ты ешь чужой хлеб, ты ешь государственные деньги, а ничего не делаешь... ВЦСПС совершенно торкался от масс"». Подобные настроения уже давно вызревали среди рабочих и служащих. Утрата профсоюзами их роли защитников прав и интересов трудящихся привела к провалу кампании по выборам » профсоюзные органы в середине 1930-хгодов: собрания срывались из-за неявки членов профсоюза, а там, где удавалось их созвать, высказывалась резкая критика в адрес руководящих профорганов, их работа оценивалась как неудовлетворительная.

Призывы к развернутой социалистической демократии звучали несколько странно после февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) I (М7 года, призвавшего к усилению бдительности и разоблачению врагом народа – вредителей, диверсантов, шпионов, «каким бы флагом они ни маскировались – троцкистским или бухаринским». Сталин ставил задачу громить их и выкорчевывать беспощадно как изменником Родины, как врагов рабочего класса, а также выявлять их пособником. Наряду с репрессивными методами большое место в этом деле отводилось критике и самокритике.

Все газеты – и, конечно, профсоюзная печать – публиковали ми сериалы с призывом развернуть критику и самокритику. «Сделаем самокритику постоянным методом работы профсоюзов», – призывала газета «Труд». В одном из апрельских номеров «Труда» была опубликована подборка материалов под лозунгом «Развернутая большевистская самокритика необходима профсоюзам как воздух».

В такой обстановке и открылся VI пленум ВЦСПС. Ключевой доклад Н. М. Шверника был выдержан в духе рекомендуемой критики и самокритики. В нем приводились многочисленные факты нарушения профсоюзной демократии. Говорили об этом и выступающие. Вначале обсуждение доклада Шверника проходило вполне в традиционном русле. Газета «Известия», освещая работу VI пленума ВЦСПС, отмечала, что «продолжавшиеся три дня прения (выступило 59 человек) по докладу Шверника, были тусклы и шаблонны, и только тов. Каганович своими репликами способствовал активизации работы пленума». И вдруг, как показывают стенограммы пленума, с трибуны хлынул такой поток оглушительной критики в адрес руководства ВЦСПС, какой уже давно не раздавалось в стенах Дворца труда.

Выступавшие не только резко, прямо, «в глаза» критиковали работу секретариата, президиума ВЦСПС, его аппарата и лично Шверника, но и высказывались за полную и немедленную смену руководства, как не справившегося с перестройкой профсоюзов в соответствии с задачами развития демократии.

Большинство выступавших требовали заменить Шверника другой кандидатурой. Общий настрой участников пленума был на то, чтобы просить ЦК ВКП(б) «дать нам в руководители крепкого большевика, которого любит и знает рабочая масса – товарища Андреева».

Андрей Андреевич Андреев был заметной фигурой в партийном ареопаге. Секретарь ЦК ВКП(б) и член Политбюро, он в то же время имел большой опыт профсоюзной работы: в начале 1920-х годов избирался секретарем ВЦСПС, в последующем неоднократно входил в его состав, активно участвовал в работе съездов профсоюзов СССР.

Именно А. А. Андреев и Л. М. Каганович, два секретаря и члены Политбюро ЦК ВКП(б) были направлены для подготовки и проведения VI пленума ВЦСПС. Они ревностно руководили всей его работой от начала и до конца. С их помощью заблаговременно была решена проблема недостатка кворума: на пленум были приглашены с правом совещательного голоса 119 председателей и секретарей вновь созданных ЦK профсоюзов, 96председателей ФЗК, 48 председателей совпрофов, 57 человек представляли разные организации. На первом заседании 28 апреля присутствовало также еще 108 приглашенных.

В дальнейшем эти цифры претерпели некоторые изменения: число председателей и секретарей ЦК профсоюзов сократилось (в разные дни заседаний эта цифра составляла от 82 до 108 человек); уменьшилось до 74 количество председателей ФЗК и других приглашенных. Но первая задача была решена: Дворец труда был заполнен, и создавалась иллююзия присутствия полноценного состава ВЦСПС.

Эмиссары ЦК ВКП(б) Андреев и Каганович активно участвовали во всех заседаниях пленума, в подготовке его постановлений, в корректировании хода выступлений. Таким образом, через своих посланцев ЦК ВКП(б) и лично Сталин осуществляли контроль за профсоюза-ми, чтобы они не отклонялись от генеральной линии партии и твердо проводили в жизнь ее установки.

Первую скрипку на VI пленуме ВЦСПС, конечно, играл «железный политкомиссар» Л.М.Каганович. Занимая ключевые посты в партийном руководстве, он одновременно возглавлял важный для страны Наркомат путей сообщения СССР, сменив на этом посту в 1935 году Л.Л.Андреева – видимо, как более крепкий руководитель.

Именно Каганович, ближайший сподвижник Сталина, и дал «зеленый свет» участникам пленума для развертывания жесткой критики аппарата ВЦСПС, его президиума и всего секретариата во главе со Шнерником. Об этом бесхитростно рассказала в своем выступлении М.Н.Куркина, председатель ЦК профсоюза рабочих пеньково-джутовой промышленности: «Только после того, как тов. Каганович указал на пашу политическую пассивность еще раз накануне выходного дня, мы развернули все эти прения».

Итак, с подачи Кагановича, а в его лице – ЦК ВКП(б), были открыты шлюзы для жестокой критики и самокритики, которая прозвучала в выступлениях участников пленума, включая секретарей и членов президиума ВЦСПС. Примечательно, что ошеломляющий шквал критики обрушился на двух последних заседаниях пленума, когда обсуждался вопрос о секретариате и президиуме ВЦСПС. Предварительно, по предложению И.Н.Семагина, было принято решение ограничить число участвующих в работе пленума, допустив на последние заседания председателей ЦК профсоюзов, совпрофов, ФЗК, приглашенных на пленум, членов ревизионной комиссии и представителей газет «Правда», «Известия», «Труд» и ТАСС. Такое решение объяснялось необходимостью обсудить организационные и финансовые вопросы в более узком составе. На деле за этим скрывалось стремление оградить критику от посторонних ушей, чтобы она не была предана гласности и не разошлась дальше того помещения, где проходило заседание, иначе, как сказал опытный партиец и профсоюзник Семагин, «будет слушать народ, имеются кумушки, которые будут разглагольствовать черт знает что».

Из доклада Шверника и особенно из выступлений участников пленума, приехавших с мест, складывалась неприглядная картина профсоюзной жизни.