Семья и брак в еврейской общине палестины II iii вв н. э

Вид материала

Автореферат

Содержание Научный руководитель Ведущая организация I. общая характеристика работы Объектом исследования Хронологические рамки исследования Цель и задачи исследования. Источниковая база. Степень научной разработанности темы. Методология и методы исследования. Научная новизна работы Практическая значимость исследования Апробация работы. Структура работы. Основное содержание работы Первая глава «Мишнаитский брак как социокультурный феномен» Вторая глава «Имущественные отношения в семье» Третья глава «Нарушение семейных устоев как социальная девиация (на основе раздела «Нашим»)»

Подобный материал:

• Лидерство в еврейской общине, 658.49kb.
• Урок изучения нового материала с использованием информационных технологий, 89.68kb.
• Г. Барановичи, 277.62kb.
• Лекция семья как социальный институт и малая трулпа соотношение понятий «Брак», 155.5kb.
• План урока. Семья и брак как социальные институты общества. Тенденции развития современной, 105.57kb.
• Iх научно-практическая экспедиция ппл в индию медитации и духовность, жизнь и смерть,, 847.2kb.
• План урока. Семья как основа развития общества. Из истории семейного законодательства, 25.37kb.
• Методическая разработка по программе «От Симхат Тора к Симхат Тора», 174.81kb.
• Регламент выступления на конференции 15 минут, 346.77kb.
• Брак, развод и повторный брак, 147.73kb.

На правах рукописи


Григер Максим Вадимович


СЕМЬЯ И БРАК В ЕВРЕЙСКОЙ

ОБЩИНЕ ПАЛЕСТИНЫ

II - III вв. н.э.


Специальность 07.00.03. – всеобщая история

(история древнего мира)


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук


Казань 2008


Работа выполнена на кафедре истории древнего мира и средних веков Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина».


Научный руководитель:


доктор исторических наук, доцент Олег Леонидович Габелко


Официальные оппоненты:


доктор исторических наук, профессор Аркадий Бенционович Ковельман

(Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова)


кандидат исторических наук, доцент Александр Леонидович Смышляев

(ИВИ РАН)


Ведущая организация: Российский Государственный Гуманитарный Университет


Защита состоится «____» ____________ 200_ г. в _____ часов на заседании диссертационного совета Д 212.081.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук при ГОУ ВПО «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина» по адресу: 420008, г. Казань, ул. Кремлевская, 18 (корпус № 2), ауд. 1112.


С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале Научной библиотеки им. Н.И. Лобачевского, ГОУ ВПО «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина».


Автореферат разослан «___» _________________2008г.


Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат исторических наук,

доцент

Д.Р. Хайрутдинова


I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ


Актуальность темы исследования. Семья и брак являются важнейшими институтами человеческого общества, в том числе в эпоху античности. Поэтому их исследование способствует пониманию многих аспектов существования античного человека и социума. Вместе с тем, именно в античности были заложены основы институтов брака и семьи, которые продолжают оставаться приоритетными как для европейской, так и для ближневосточной цивилизации.

Изучение различных аспектов семейно-брачных отношений является сейчас одной из приоритетных тем в историографии древней истории. Многие исследователи, в том числе и отечественные, самым тщательным образом трактуют разнообразные проблемы, относящиеся к истории семьи и брака в греко-римском мире. Однако значительно меньше было уделено внимания изучению данных общественных институтов у других народов, вошедших в орбиту эллинистической культуры и римской власти. Ярким примером является история еврейского этноса.

Исследованию семьи и брака у древних евреев, основанному на библейском материале, посвящена масса работ, в том числе и в отечественной историографии. Следующим этапом в развитии институтов семьи и брака у евреев традиционно считается талмудическая эпоха. Однако между библейской эпохой и эпохой Вавилонского Талмуда лежит важный этап в трансформации иудейской религии и еврейского этноса, который характеризуется ломкой старых традиций и поиском новых путей. Политическая и религиозная история евреев этого периода достаточно изучена, в то время как истории семьи и брака не уделено должного внимания. Многие рассматривают семью и брак этого периода как институты талмудической эпохи, что в корне неверно, так как культурная среда, создавшая Вавилонский Талмуд, существенно отличалась от культурной среды греко-римской Палестины.

Значимость и актуальность исследования подчеркивается возросшим в последнее время интересом к истории семьи брака в античности, а также комплексом новых источников (папирусы и археологические материалы), появившихся относительно недавно и проливающих новый свет на историю палестинских евреев первых веков нашей эры.

Объектом исследования выступают социальные отношения в римской Палестине II – III вв. н.э.

Предметом исследования являются институты семьи и брака в еврейской общине Палестины II – III вв. н.э. в идеологическом и историческом контексте эпохи.

Хронологические рамки исследования обозначаются периодом II – III вв. н.э. Выбор данных рамок определен развитием литературы таннаев (являющейся главным источником диссертационного сочинения) именно в этот период. Кроме того, границы периода обусловлены социально-политическими изменениями, произошедшими с еврейской общиной Палестины: с одной стороны – окончательное крушение гражданско-храмовой общины; с другой стороны – формирование новой структуры общества, во главе с патриархом («наси»).

Цель и задачи исследования. Цель данного исследования – рассмотреть роль институтов семьи и брака в жизни еврейской общины Палестины II-III вв. н.э.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. выявить «философию» брака, включая преобладающую модель брачного союза, форму заключения брака и механизм легитимации брачного союза;
   
2. раскрыть проблему незаконного брака и связанный с ней социальный статус потомства;
   
3. определить социальное значение института брачного договора;
   
4. исследовать имущественные и хозяйственные отношения в семье;
   
5. выяснить социальный смысл института развода;
   
6. оценить влияние сексуальных преступлений на выстраивание норм семейно-брачных отношений;
   
7. исследовать проблему адюльтера в семейно-брачных отношениях.
   

Источниковая база. Главным источником данного исследования является раздел Мишны «Нашим» (נשים – женщины), где собрана большая часть семейного права Мишны. В работе также используются данные из других разделов Мишны. Мишна появилась в результате долгого процесса развития «галахической» (законотворческой) литературы, возникшей в период Второго Храма; последняя, как правило, известна под названием Устной Традиции или Устной Торы. Мишна была отредактирована в конце II века н.э. Р. Иудой hа-Наси, приблизительно через 120 лет после разрушения Иерусалимского Храма.

Другим важным источником, очень близким к Мишне по содержанию, стилю и авторству, является Тосефта. Тосефта – также образец литературы таннаев. В ней собраны материалы, которые по каким-то соображениям редактор Мишны не включил в свое произведение. Редакция текста Тосефты произошла после смерти р. Иуды hа-Наси, где-то ближе к середине III в. н.э.

Много полезной информации было почерпнуто из дальнейших сборников раввинистической литературы – Палестинского Талмуда (Иерушалми), составленного примерно в 400 г., и Вавилонского Талмуда (Бавли), составленного столетием позже. Кроме того, в работе использован агадический сборник, не вошедший в состав Талмуда, – Берешит Раба, отредактированный приблизительно в конце IV – начале V вв.

Отдельным важным корпусом источников служит библейская литература.

Для нас важны письменные источники, по времени предшествующие II–III вв. н.э. Наиболее значимые из них – труды Филона Александрийского, философа и толкователя Библии, жившего в Александрии Египетской, и исторические книги Иосифа Флавия, родившегося и выросшего в Палестине, а затем перебравшегося в Рим. Оба эти автора жили в первом веке нашей эры, и их труды дают нам представления, существовавшие в среде еврейской элиты Палестины и диаспоры.

Самостоятельным корпусом источников выступает христианская литература. Евангелия предоставляют нам ценную информацию об обычаях и нормах жизни простого еврейского населения Палестины I в. н.э. Были использованы послания апостола Павла, где на основе эллинистической мысли и сектантского иудаизма создавалась христианская идеология в отношении семьи и брака. Ряд интересных сведений предоставили и более поздние сочинения отцов христианской церкви – Иустина Мученика (II в. н.э.), Оригена (185–254 гг.), Иеронима (340/350–420 гг.), тем более, их жизнь в той или иной степени была связана с Палестиной.

Большое значение для нас имели папирологические источники. Среди папирологических материалов выделяются четыре крупные группы: 1) папирусы с острова Элефантина в Египте, дающие информацию о жизни еврейских наемников, служивших в гарнизоне острова во второй половине V в. до н.э.; 2) еврейские папирусы эллинистического Египта, датированные длительным периодом с III в. до н.э. по V в. н.э.; 3) Кумранские рукописи (включая Дамасский документ) II в. до н.э. – I в. н.э., принадлежавшие, как считается, одной из иудейских сект периода Второго Храма; 4) хозяйственные документы II в н.э., найденные в основном в Нахал Хевер, принадлежавшие иудейским семьям, бежавшим в пустыню во время восстания Бар Кохбы (132-135 гг. н.э.).

К нееврейским письменным источникам, сыгравшим ключевую роль в попытках понять взаимовлияние еврейского права и окружающей среды, относятся памятники римского права. В первую очередь – это «Институции» римского юриста Гая. Жизнь и деятельность Гая приходится на «золотой век» правления Антонинов и может быть приблизительно датирована 120–180 гг. н.э. Важным источником, по времени недалеко отстоящим от «Институций» Гая, являются сочинения двух великих римских юристов – Павла и Ульпиана, написанные в III в. н.э. Мы пользовались также трудами римских юристов времен правления императора Юстиниана – Новеллой, Кодексом, и, главным образом, Дигестами.

В качестве дополнительных источников были использованы произведения античных авторов: Гесиода, Ксенофонта, Демосфена, Гекатея Абдерского, Цицерона, Дионисия Галикарнасского, Валерия Максима, стоиков Гиерокла и Антипатра из Тарса, Плиния Старшего, Плиния Младшего, Авла Геллия, Плутарха, Диона Кассия.

Для лучшего понимания библейских правил и общего законодательного контекста на Ближнем Востоке в ходе работы привлекались Законы Хаммурапи, вавилонского царя XVIII в. до н.э.

Степень научной разработанности темы. Тема изучения еврейских семьи и брака в древности возникла практически одновременно с появлением еврейской истории в рамках европейской исторической науки, т.е. еще в первой половине XIX в. Главный акцент в этих исследованиях делался на библейском материале и, таким образом, на истории еврейской семьи и брака в эпоху племенного союза и Первого Храма. Однако вопросы семьи и брака не были в них ключевыми, и главным для этих авторов было показать ход мысли и достоинство библейского законодателя. Еще реже вопросы семьи и брака поднимались в работах, рассматривающих талмудическую литературу. Институты семьи и брака практически не рассматривались в общих работах по древнееврейской истории как в отечественной историографии, так и в зарубежной.

В советской исторической науке исследования истории древних евреев занимали маргинальные позиции. В последние десятилетия, несмотря на поток публикаций по еврейской истории, отечественных работ и переводов, посвященных истории евреев в античности, немного, а работ, посвященных исследованию семьи и брака, нет.

Во второй половине XX века в мировом социо-гуманитарном знании произошел ряд так называемых познавательных «поворотов»¹. Из них самый важный для данного исследования – социоисторический поворот 50-70-х гг., который содействовал порождению феномена «новой исторической науки». Интерес историков сместился в сторону изучения социальных и культурных явлений. Появление гендерных исследований в свою очередь заставило пересмотреть многие аспекты жизни человека, общества и культуры в прошлом и настоящем. Проблемы функционирования пола, складывания гендерных различий, смены гендерных ролей, анализ мужского и женского типов дискурса² стали объектом изучения представителей гуманитарного знания.

Институты семьи и брака заново стали предметом пристального внимания ученых, в том числе это затронуло и изучение данных институтов в античности. С 1970-х гг. не прекращается поток публикаций о семье и браке в греко-римской культуре. С рубежа 80-90-х гг. эта исследовательская волна стала затрагивать и еврейскую культуру в античности. За последнее время выходит значительное количество публикаций, что свидетельствует об актуальности изучения истории еврейской семьи и брака в античности для современной исторической науки. На это повлияло и появление новых источников, способных дополнить раннюю равинистическую литературу. Это, прежде всего – находки папирусов в Иудейской пустыне, найденные в основном в середине и введенные в научный оборот в 60-80-х гг. ХХ в., которые позволяет по-новому взглянуть на еврейскую семью и брак в античности.

Историографию, использованную в данном диссертационном сочинении, можно разделить на несколько групп¹: 1) исследования, посвященные истории семьи и брака у евреев в древности; 2) труды по истории еврейского народа в рассматриваемый и в период непосредственно ему предшествующий; 3) разнообразные работы, посвященные греко-римской культуре в целом, римскому праву и конкретно семье и браку в античной культуре; 4) книги, в которых поднимается проблема сравнения греко-римской и раввинистической культуры; 5) литература общеметодологического плана, касающаяся изучения роли семьи, взаимоотношений полов в обществе.

Говоря об исследованиях по истории семьи и брака у евреев в древности, которые стали наиболее важными в диссертационном сочинении, отметим работы следующих авторов.

Фундаментальными являются труды Дж. Нюснера², его систематические и детальные исследования Мишны, начавшие публиковаться с 1970-х гг. Дж. Нюснер был первым, кто занялся прочтением раввинистических текстов с позиции исследователя гендерных отношений. Он развивает теорию о том, как рабби определяли сущность природы и характера мужчин и женщин. В соответствии с этой теорией, рабби видели женщин как морально слабых искусительниц, от которых мужчины должны оберегать и себя и их самих. Из-за женского неуправляемого сексуального потенциала было необходимо, чтобы мужчины обладали полным контролем над женщинами. Исследуя все тома Мишны, которые трактуют женщин, он показывает, что рабби особенно интересовали моменты перехода женщины от одного мужчины к другому, поскольку они несли самую большую опасность.

Ряд важных работ, написанных в рамках гендерной методологии, рассматривает проблему еврейской семьи и брака в античности. Интересную концепцию правового статуса женщины в Мишне приводит Дж. Вегнер³. Она исследует обширный корпус мишнаитского закона о женщинах с точки зрения современных правовых стандартов. Дж. Вегнер находит, что в некоторых областях права, относящихся к женской сексуальности и способности к деторождению, женщина трактуется как движимое имущество; в других областях она рассматривается как личность. Д. Боярин и Ш. Вэллер при пристальном прочтении галахического и агадического материала распознают многосоставной раввинистический взгляд на женщин, колеблющийся от более нейтрального к более тенденциозному. Д. Боярин¹ устанавливает, с одной стороны, заинтересованность рабби в рассмотрении природы женского существа, с другой – нахождение женщин за границами активности, высоко оцениваемой культурой (например, изучение Торы). Он приходит к заключению, что хотя внимание к женщинам не покушается на доминанту мужской иерархии, тексты, в которых мужчины сопротивляются официальной идеологии, подразумевают участие диссидентского, протофеминисткого голоса. Ш. Вэллер² детально анализирует пять групп анекдотов, относящихся к женщинам. Она находит, что рабби в конкретных житейских ситуациях отказываются от строгостей, которые они сами же и навязывали, и решают возникающие проблемы более мягким способом, демонстрируя, таким образом, чувствительность по отношению к женщинам. Т. Илан³, исследуя женский статус в ранний раввинистический период, отмечает глубокие различия между раввинистическими, официальными заявлениями и реальной жизнью женщин. Она спрашивает, каков был действительный статус женщин в период с 332 г до н.э. (со времени завоевания Александром Палестины) до 200 г. н.э. (ко времени появления Мишны) и приходит к выводу, что только небольшая часть еврейского народа (в частности, высшие классы) жили в соответствии с предписаниями таннаев. Дж. Хауптман⁴ попыталась проинтерпретировать изменения в еврейском семейном праве первых веков нашей эры с точки зрения женщины. Она пришла к выводу, что рабби поддерживали патриархат как предопределенный образ социальной организации, продиктованный Торой. Таким образом, они увековечили женщину как существо худшего, по сравнению с мужчиной, сорта, что подразумевало ее подчиненный статус. Рабби не добивались равенства для женщин и даже не думали об этом, но, что очень важно, начали вводить многочисленные, значимые и иногда смелые поправки, улучшающие участь женщин.

Самым последним и наиболее обстоятельным исследованием истории еврейского брака в античности является книга М. Сатлова⁵. Его работа базируется на трех основных посылках. Первая заключается в том, что группы еврейского населения в различных частях античного мира имели фундаментально различные понимания целей и функций брака; в частности, исследователь подчеркивает различия между палестинским и вавилонским пониманием брака. Второй его аргумент – не было ничего специфически еврейского в еврейском браке в античности: хотя евреи старались идентифицировать свои браки именно как еврейские, они это делали внутри собственного регионального и исторического контекста, так что их браки были более схожи с браками их нееврейских соседей, чем с браками евреев живущих в других регионах. В-третьих, М. Сатлов фокусирует внимание на разрыве между брачной идеологией, идеалами и реальностью.

Во вторую группу можно отнести значительное количество трудов, посвященных истории еврейского народа в рассматриваемую эпоху и в период, непосредственно ей предшествующий. Одной из наиболее значимых для нашего исследования была книга Э. Бикермана, где он дает оценку эпохе эллинизма в жизни еврейского народа, проникновению греческой культуры в иудейскую, процессу цивилизационного синтеза¹. Аспекты этой же проблемы (евреи и эллинизм) затрагиваются в трудах С. Либермана² и Л.И.Левина³. Исследование советского историка И.Ш. Шифмана⁴ посвящено анализу римской провинции Сирия, близкой Палестине культурно и этнически. В последнем исследовании нас заинтересовало описание социальных процессов среди местного населения, в том числе в еврейских общинах Сирии. Иудаизму первых веков нашей эры и его влиянию на жизнь еврейского народа уделено внимание в классическом (с точки зрения методов и источников), обстоятельном труде Дж. Мура⁵. То же влияние иудаизма на жизнь евреев этой эпохи, но только с позиции создания структуры раввинистической элиты, исследуется в работе К. Хецер⁶. В последние годы Э. Мэйерс⁷ и Х. Лапин⁸ активно исследуют Галлилею как отдельный регион со своей этнической, социоэкономической и культурной спецификой. Сборники «Галилея в поздней античности»⁹ и «Галилея сквозь столетия: слияние культур»¹⁰ являются результатом двух международных конференций по изучению истории данного региона. В сборнике «Галилея сквозь столетия: слияние культур» статья Х. Лапина анализирует эпиграфический материал из позднеантичной Палестины. Сейчас Х. Лапин является ведущим исследователем в этой. Ценные сведения об экономике Палестины в период поздней античности, особенно об аграрных отношениях и сельском хозяйстве, содержит книга Д. Спербера¹¹. Профессор университета Беркли Ш. Коэн¹ в книге «Начала еврейскости» рассматривает еврейскую историю рубежа эр через призму этнических процессов в античности, увязывая проблемы этнической и религиозной идентичности с изменениями в брачном законодательстве и идеологии. Среди литературы посвященной изучению папирологических источников (многие из которых были открыты лишь недавно) отметим исследования И. Ядина², «отца» израильской археологии, и Р. Ярона³. Сейчас главные труды по исследованию арамейских папирусов публикуются Х. Коттон⁴.

Третья группа включает в себя разнообразные работы, посвященные греко-римской культуре в целом, римскому праву и конкретно семье и браку в античной культуре.

Работа Ф.Ф. Велишского⁵ является ярким примером того, как представляла, описывала обыденную жизнь античности историческая наука XIX в. При некоторой стилистической и методологической наивности, книга сохраняет ценность в качестве источника разнообразной информации о жизни эпохи. Труды Н.Д. Фюстель де Куланжа⁶ и Г. Буассье⁷, хотя и посвящены главным образом религии античности, вместе с тем рассматривают как религиозные представления, ритуал влияли на жизнь греко-римской семьи. Идея Фюстель де Куланжа об основании семейных отношений греков и римлян, покоящемся в культе домашнего очага и в почитании предков, сохраняет свою актуальность до сих пор. Исследование В. Дюранта⁸, написанное в 30-е гг. XX в. (главной целью которого является стремление показать, как в глубинах античной истории и культуры зародилась христианство), дает широкую картину жизни римской империи первых веков нашей эры. О ценностях материальной, духовно-бытовой жизни обывателя римского государства рассказывает книга Г.С. Кнабе⁹.

Дореволюционная русскоязычная историография в значительной степени интересовалась римским семейным правом¹⁰. Представление о том, как наука XIX в. оценивала античный брак, мы находим в целом ряде дореволюционных работ: Л.О. Соколовского¹, И.А. Покровского², М.Я. Красина³, Б.В. Никольского⁴, Ф. Зигеля⁵ и др. Их точка зрения базируется на источниках права и морализаторских высказываниях древних историков. Основная их идея состоит в том, что римские женщины, в отличие от греческих, изначально занимали высокое положение в обществе. Власть женщин достигла максимума при безобразиях и непотребствах некоторых императоров из рода Юлиев-Клавдиев, а затем произошло зарождение новой религии и, соответственно, трансформация римского брака в брак христианский, который был «нормой» для читателей XIX в. Сейчас большинство из этих положений вызывает сомнение и, в лучшем случае, дискуссию. Тем не менее, отечественные исследования данного периода находились в русле западной историографии, были с ней хорошо знакомы.

В советский период происходит отход от исследования проблем римского права и истории семьи. В современной историографии вновь возникает интерес к исследованию древнего семейного права, однако отечественных работ по семье и браку в античности не так много⁶, а существующие переводы не удовлетворяют уровню развития современной западной историографии⁷.

Западная историография о семье и браке в греко-римском обществе неисчерпаема. Поэтому я остановлюсь на ключевых работах, использованных в диссертации. Добротным исследованием в рамках классического позитивистского подхода и правоведения является труд П. Корбет⁸ о римском семейном праве. Работа подытоживает научные достижения в исследовании проблемы за предшествующий период. Затем происходят уже упомянутые изменения в социо-гуманитарном знании, повлекшие за собой смену исследовательской парадигмы историков. В области изучения античного общества реформаторскими являются исследования С. Померой¹, которая с 70-х гг. ХХ в. активно занимается семейной идеологией и положением женщин в античности. На сегодняшний день С. Померой является классиком гендерного подхода и различных новых методов в применении к античному материалу. Важным для понимания римского права является исследование Д. Даубе², которое также находится в русле новых веяний и отличается от классических комментариев к законам. Более традиционное исследование – книга П. Циллага³, посвященная семейному законодательству Августа. Главным источником информации о римском браке для моей работы послужили труды С. Треджиари⁴, ведущего мирового специалиста по этой проблеме. Среди последних изданий отметим исследования Т.Хабинек⁵ и Т. МакГина⁶, где раскрывается проблема сексуальности и связанных с ней запретов и преступлений в римском обществе.

К четвертой группе относятся работы, в которых поднимается проблема сравнения греко-римской и раввинистической культуры. Накопление параллелей между классическим и раввинистическим материалом, хотя часто без анализа значений этих параллелей, началось в XIX в. и продолжалось до сер. XX в. И. Бергман⁷ заметил, хотя и поверхностно, параллели между стоическими и раввинистическими сентенциями о браке. В последнее время исследователи потеряли интерес к этой проблеме. Классическими работами по данной теме остаются исследования С. Либермана⁸, М. Хенгеля⁹ и эссе, собранные Г. Фишелом¹⁰. Г. Фишел утверждает, что раввинистическая литература была пронизана греко-римскими философскими идеями и формами (особенно киническими и эпикурейскими), но масштаб его исследования ограничен. Важной попыткой оживить исследования на тему взаимоотношений между рабби и их нееврейскими современниками является работа M. Гудмана¹¹. Среди трудов, посвященных сравнению римского и еврейского права, отметим исследование Б. Коэна¹. Тема взаимовлияния еврейского и римского права друг на друга вызывает значительные дебаты: мнения различаются от минимального до существенного взаимодействия. Обзор этой проблемы находится в книге Д. Даубе².

В пятую небольшую группу можно выделить работы общеметодологического плана, касающиеся роли семьи, взаимоотношений полов в обществе. Основы гендерного подхода в исследовании роли женщины в культуре и обществе дает книга М. Розальдо³. Отметим также книгу Дж. Гуди⁴, в которой он разбирает модели семейно-брачных отношений в различных исторических сообществах Евразии, в том числе у древних евреев и в греко-римском мире. Дж. Гуди приводит обобщающие теоретические выкладки и вносит элемент современных социологических исследований в анализ античного материала. Методологию исследования телесности и связанные с ней вопросы отношения общества к полу, построение социальных связей через метафору тела рассматривает работа П.Брауна⁵; те же вопросы только на примере античного материала разбираются в книге А. Руссель⁶.

Методология и методы исследования. Методология исследования строится на междисциплинарности (используются подходы, характерные для гебраистики, классического антиковедения, римского права).

Ключевым для работы является историко-сравнительный метод исследования, перекрестный допрос источников. Историко-сравнительный метод основывается на таких принципах исторического исследования, как научность, объективность и историзм. Сравнение проводится по четырем направлениям:

1. Проблемы семьи и брака, затрагиваемые в Мишне, сравниваются с более ранними библейскими установками. Поскольку Мишна базируется на Танахе, то замеченные отличия (разработка старых тем, инновации) подразумевают определенные причины их появления. Эти причины мы стараемся понять через исторические изменения, произошедшие в еврейском обществе.
   
2. Мишнаитские тексты рассматриваются в контексте дальнейших талмудических текстов, что в сравнении с библейскими текстами дает представление о динамике изменений в системе семейно-брачных отношений еврейского общества изучаемого периода.
   
3. Выявленные ключевые позиции Мишны по вопросам семьи и брака мы сравниваем с тем, что мы знаем о семье и браке в греко-римском мире этого времени, в том числе с изначально близкой иудаизму христианской идеологией. Это позволяет понять, насколько мишнаитские представления вписывались в культурный контекст эпохи, в чем заключались принципиальные сходства и отличия.
   
4. Наконец, полученные путем предыдущих компаративных наложений сведения о еврейской семье и браке мы пытаемся согласовать с немногочисленными данными папирусов, археологическими свидетельствами, которые мы имеем.
   

Многопластовое сравнение позволяет судить о том, как изменялись представления о семье и браке, с чем они были связаны, насколько согласовывались с реальными вызовами семье и браку в рассматриваемый период.

Тема диссертационной работы предполагает также обращение к методам гендерной истории. Прочтение античных текстов через призму таких ключевых понятий гендерной истории как «приватное и публичное пространство», «нормальное и девиантное поведение», «телесность» и др. позволяет прийти к новым ответам на старые вопросы.

В настоящее время существует два основных исследовательских подхода к раввинистической литературе. Первый заключается в том, чтобы рассматривать раввинистическую литературу как единое целое, не обращая внимание на редактуру отдельных текстов, фокусируясь на общих особенностях культуры раввинистической мысли и на фигурах отдельных рабби, которые всплывают в разных текстах. Данный подход близок к талмудическим исследованиям в традиционном иудаизме. При втором подходе отдельные раввинистические сборники рассматриваются, прежде всего, как труд определенных редакторов, а не просто как компендиумы высказываний разных рабби. При данном подходе раввинистический сборник рассматривается как цельное тело, но при этом в оппозиции к другим подобным сборникам, так как их редакторы творили в своем (другом) историческом, культурном и социальном контексте. Второй подход представлен, главным образом, в светских учебных заведениях и развивается усилиями Дж. Нюснера и его сторонников.

Моя исследовательская позиция близка к подходу Дж. Нюснера, так как именно подобный взгляд на раввинистический текст позволяет связать его с определенным местом и эпохой и рассмотреть институты того общества, в котором данный текст был создан (в моем случае на институты семьи и брака зафиксированные в Мишне).

В результате решения поставленных задач были сформулированы основные положения, выносимые на защиту:

• институты семьи и брака становятся объектом пристального внимания в среде еврейской элиты II-III вв. н.э.;
  
• брак евреев II-III вв. н.э. сильно отличался от библейских установок и был более похож на институт брака, функционировавший в это время в греко-римском мире;
  
• пытаясь примирить несоответствие библейских идеалов с реалиями жизни еврейских семей, таннаи вводят новый дискурс, определяющий понятия семьи и брака; этим объясняется появление таких новых институтов как кетуба, киддушин и др;
  
• прописывая правила и определяя, что является нормой еврейского брака, рабби устанавливали свой контроль внутри еврейского общества, что было особенно актуально, когда после восстания Бар Кохбы еврейская элита оказывается выключенной из сферы публичной политики;
  
• поскольку частное пространство становится все более значимым в еврейском обществе, институт брака начинает получать оттенок религиозной святости;
  
• освящение института брака происходит одновременно с проникновением в семейные отношения понятий чистоты и нечистоты, которые связываются с сексуальностью и сексуальными преступлениями: отсюда вытекает исключительное внимание таннаев к вопросам секса и женской физиологии;
  
• поддержка таннаями института брака, укрепление связей в семье через регламентацию хозяйственных отношений, борьба с сексуальными преступлениями являлась частью общей пропаганды идеалов oikos’а в античном мире, в условиях, когда реальный oikos находился в кризисе.
  

Научная новизна работы. Диссертационное сочинение является первым в отечественной историографии обобщающим исследованием еврейских семьи и брака в Палестине II – III вв.. Постановка временных (II – начало III вв.) и географических (Галилея в составе Римской империи) позволяет правильно оценить институты семьи и брака, в том виде, в каком они зафиксированы в Мишне, поскольку нельзя оценивать институты семьи и брака у евреев мишнаитской эпохи в рамках всей раввинистической культуры. Это позволяет понять, какие проблемы волновали еврейский социум в переломный момент его истории и как эти проблемы сказались на институтах семьи и брака.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования материалов и выводов в общих и специальных курсах по истории древнего мира, в курсах по истории семьи и брака в античности.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории древнего мира и средних веков Казанского государственного университета и рекомендована к защите на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в научных публикациях и докладах на итоговых научных конференциях профессорско-преподавательского состава КГУ (2006, 2007, 2008); молодежных конференциях по иудаике в Москве (2001, 2005, 2006); XV Ежегодной Международной конференции по иудаике в Москве (2008). Отдельные положения диссертации были представлены также в докладах на заседаниях научного кружка «Античный понедельник» (2005 2008 гг.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка сокращений, списка использованных источников и литературы, приложения.