Вопросы казачьей истории и культуры

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 14

Г.А. Морозкина

^ История Белореченского казачества

История Белореченского казачества является частью истории Кубанского казачьего войска, которое тесными нитями связано с другими казачьими войсками. Все они несли охрану границ России: казаки донские занимали современную территорию Ростовской, части Луганской, Волгоградской, Воронежской областей и Калмыкии; казаки кубанские занимали современную территорию Краснодарского и части Ставропольского краев; казаки астраханские – территорию по реке Волге; казаки уральские жили по правому берегу реки Урал; казаки оренбургские – по рекам Уралу и Оби; казаки терские – по рекам Терек и Сунжа до Пятигорска; казаки сибирские – по Иртышу до Китая и через Омск до Кургана; казаки семиреченские были разбросаны семью площадями между нынешним Семипалатинском, Алма-Атой и до запада Казахстана; казаки забайкальские – по границе с Монголией; казаки амурские – по Амуру в пределах Амурской области, занимали часть современной территории Еврейской автономной области; казаки уссурийские – по правому берегу реки Уссури и вокруг озера Ханко.

По данным Военной коллегии России численный и этнический состав казачьих войск в 1917 г. был следующий: Войско Донское – 1,5 млн. чел., из них 30 тыс. калмыки, остальные русские; Кубанское казачье войско – 1,3 млн. – украинцы, русские, осетины; Оренбургское войско – 533 тыс., 38 тыс. татар, башкир, калмыков, остальные русские; Забайкальское войско – 264 тыс. чел., почти все русские, незначительное количество украинцев; Терское войско – 260 тыс., большинство – русские, а также – украинцы; Уральское войско – 174 тыс., из них 10 тыс. татар, башкир, калмыков, остальные – русские; Сибирское войско – 172 тыс., преимущественно русских.

В 1832 г. было сформировано Кавказское линейное казачье войско, которое выставило в Крымскую войну 175 тыс. казаков. Последними по времени формирования стали: Забайкальское – 1851 г., Амурское – 1860 г. и Семиреченское – 1867 г. В 1889 г. было сформировано Уссурийское войско. В его состав вошли 2 тыс. амурских казаков, в 1901 г. сюда переселились 1 тыс. донских, кубанских и оренбургских казаков.

Все казачье население России в 1917 г. составило около 4,5 млн. чел. и располагало примерно 63 млн. десятин земли. Все казачьи войска несли службу по охране рубежей России от Черного моря до Тихого океана.

Прикубанье заселяли казаки Черноморского казачьего войска, которые переселялись на земли, пожалованные им в вечное владение Екатериной Великой. Кордоны черноморских казаков протянулись от Черного моря до редута «Изрядный источник» около Усть-Лабинской крепости, в 1794 г. пограничную линию заняли донцы, основавшие селения от Усть-Лабы до Каспийского моря. Эта территория получила название Черномория. Правительство переселяло в Черноморию казаков из Малороссии (25 тыс.), из Полтавской губернии (25 тыс.), из Черниговской губернии (24 тыс.).

В 1826 г. на Кавказскую линию переселились с Дона хоперцы, основавшие станицы: Баталпашинскую, Беломечетскую и др. Они образовали Хоперский полк и, как представители Войска Донского, основанного в 1696 г., явились старейшим казачьим соединением и среди линейцев, и среди черноморцев.

В 1832 г. из Кубанского, Кавказского и Хоперского полков было образовано одно Кавказское линейное казачье войско. В 1840 г. на Кавказской линии числилось 36 казачьих станиц.

В 1840 г. кордонная линия, занимаемая Кубанским и Кавказским полками, была перенесена с реки Кубань на реку Лабу. Здесь была построена новая линия укреплений, названная Лабинской. Земли между реками Кубанью и Лабой заселялись добровольцами из донцев, линейцев и нижних чинов регулярных войск с зачислением впоследствии их в казачье сословие.

Лабинская или Новая линия прикрывалась от горцев Зассовским, Махошевским и Темиргоевским укреплениями. В 1841 г. здесь были основаны Махошевская, Лабинская и другие казачьи станицы. К концу 50- гг. XIX в. население Лабинской линии составило около 30 тыс. чел.

Численный состав Черноморского войска был определен Указом Военной коллегии от 16 апреля 1816 г. в составе 10 конных и 10 пеших пятисотенных полков. В состав полка входили 1 полковник , 5 есаулов, 5 сотников, 5 хорунжих, 1 квартирмейстер, 1 писарь и 483 казака (казачьи чины соответствовали общевойсковым: полковник – майору, полковой есаул – ротмистру, сотник – поручику, хорунжий – корнету).

В 1848–1849 гг. прибыла самая большая партия переселенцев из Черниговской и Полтавской губерний – 11 949 чел., их расселили в Таманском и Ейском округах. К 1860 г. население Черномории насчитывало 172 317 чел., 43% из которых – женщины.

История Белореченского казачества непосредственно связана с периодом Кавказской войны. После заселения казачьими станицами долины между Кубанью и Лабой началось строительство Белореченской линии укреплений. В «Журнале боевых действий на первом фланге Кавказской армии» за 1850 г. отмечено, что 1 октября 1850 г. отряд под командованием генерал-лейтенанта Н.С. Заводовского проследовал через Лабу и направился к реке Белой, обследуя Майкопское ущелье и участвуя в стычках с горцами. Н.С. Заводовский смог провести осмотр местности и наметил выгодные места для строительства сторожевых постов и крепостей. Ему же было поручено строительство укреплений на реке Белой. С этой целью он собрал отряд у станицы Тенгинской и 24 апреля 1851 г. отправился к месту строительства. Строительные работы начались 1 мая 1851 г., а уже к августу укрепление было готово. За время строительства укрепление несколько раз пытался уничтожить отряд под руководством Магомеда Амина, но все нападения черкесов были отбиты.

Белореченское укрепление представляло собой замкнутый многоугольник, опоясанный крутым рвом и земляным валом до 7 метров высотой. Ров огибал крепость с трех сторон, с четвертой стороны границей служила река Белая. Казачий отряд в конце августа 1851 г. прорубил просеку по левому берегу Белой и заготовил сено для будущего гарнизона. В октябре 1851 г. отряд Н.С. Заводовского был распущен, а в Белореченском укреплении разместился Ставропольский егерский полк, которым командовал полковник Геннинг. По донесениям полковника Геннинга, сохранившимся в Государственном архиве Краснодарского края, была установлена численность гарнизона и вооружение Белореченского укрепления: оно составляло четыре роты пехоты, 200 казаков и 2 орудия под командованием полковника Чихачева, 2 роты пехоты и 2 орудия подвижной артиллерии под командованием полковника Мрушинского, в резерве находились 3 роты пехоты, 3 роты несли караульную службу (всего 12 рот, 9 орудий). Белореченское укрепление стало форпостом для продвижения в верховья реки Белой. Позже, через 6 лет, в 1857 г. будет построено второе, более мощное укрепление на реке Белой – Майкопское, ставшее следующим опорным пунктом продвижения войск к Псекупсу и Адагуму.

О жизни казаков в 50-е гг. XIX вв. в Белореченской крепости оставил воспоминания отправленный в ссылку в Белореченское укрепление один из петрашевцев Николай Кашкин: «Белореченская станица называлась крепостью, и жили в ней люди под пулями. Жили бедно, неуютно, совсем отрезанные от мира. Из станицы носа не высунешь – подстрелят. Однажды 3 месяца – ни обоза, ни писем. Сидели на сухарях. Вдруг видим, на другой стороне реки на нас через подзорную трубу глядит какой-то европеец. Это был англичанин! А мы и не знали, что в Крыму шла война. Севастополь уже прославил себя героической обороной».

Боевые действия в долине реки Белой были приостановлены в связи с Крымской войной, а после окончания продолжены. В 1856 г. командующим Кавказской армией был назначен князь Александр Иванович Барятинский, генерал-фельдмаршал, будущий наместник Кавказа. С его именем связано окончание Кавказской войны и пленение летом 1859 г. Шамиля, а осенью был взят в плен и его соратник Магомед Амин. В дальнейшем он побывал в Петербурге, получил пожизненную пенсию в 3 тыс. рублей от русского правительства за отказ от борьбы, позже вернулся на Кавказ.

Продвижением войск в верховья реки Белой командовал генерал–лейтенант Г.И. Филипсон. Войскам была поставлена задача занять всю территорию между верховьями Белой и Лабы и заселить её казачьими станицами. Для этой цели в распоряжение Г.И. Филипсона были выделены 47 батальонов, 22 эскадрона, 114 сотен, 28 батарей облегченных орудий, 30 легких, 28 конных и 36 ракетных станков, 40 воловьих упряжек и др.

9 ноября 1861 г. были окончены подготовительные работы под места будущих станиц на реке Фарс и начаты на реке Белой. 22 ноября 1861 г. был построен мост через Белую, началась рубка просеки по левому берегу Белой по направлению к Пшехе. На реке Белой намечалось поселение 11 станиц. В это время в Прикубанье началось формирование отрядов «охотников» – т.е. добровольцев, которые по своему желанию согласны были со своими семьями переселиться в Закубанье, где ещё свистели пули, и шла война. Здесь у казака могла сбыться мечта – получить большой – до 30 десятин – участок земли, и поэтому желающих было достаточно. То, что они поселялись в полосе боевых действий, переселенцев не смущало – к пулям они были приучены, а война шла к своему концу. Русское правительство не только инициировало переселение казаков в Закубанье, но и финансировало эту политику. 24 июля 1861 г. на имя наказного атамана Кубанской области графа Н.И. Евдокимова поступил Высочайший рескрипт, согласно которому местные власти обязывались оказывать всяческую помощь переселенцам.

Подготовительные работы на территории будущей станицы Белореченской начались 16 ноября 1861 г. Сюда прибыл Нижне-Абадзехский отряд под командованием полковника Горшкова и приступил к строительству постов и пикетов, разработке дороги и строительству станичной ограды. Нижне-Абадзехским отрядом были установлены два сторожевых поста – один на горе возле нынешнего хутора Ивановского, другой – на возвышенности у Пшехи у въезда в нынешнюю станицу Пшехскую. Рекогносцировку местности, где сейчас находится г. Белореченск, провел генерал-майор Тихоцкий с одним батальоном пехоты и сотней казаков.

Согласно «Положения о заселении предгорий Западной части Кавказского хребта кубанскими казаками и другими переселенцами из России» от 10 мая 1862 г., выделялись «в вечную, частную и потомственную собственность офицерскому семейству от 25 до 50 десятин земли, каждому семейству урядника-казака от 5 до 10 десятин удобных земель».

Станицы, поселенные по реке Белой, вошли в состав восьмой бригады Кубанского казачьего войска. Станицу Белореченскую, основанную в 1862 г., населили 3 семьи офицерских и 238 кубанских казаков, в станице Пшехской, основанной в том же 1862 г. поселилось 60 семей черноморских казаков, 15 отставных чинов Кавказской армии и 79 крестьянских семей. В следующем, 1863 г., были основаны 3 станицы нынешнего Белореченского района – Пшишская (переименованная в Черниговскую), Бжедуховская и Габукаевская, позже переименованная в Рязанскую (1867 г.). Первыми жителями станицы Габукаевской стали 2 офицерские семьи, 119 семей черноморских и 49 семей терских казаков.

Станицу Пшишскую населили 178 семей черноморских казаков, 21 семья казаков-линейцев и 10 семей государственных крестьян.

В 1864 г. была основана станица Гурийская, в ней поселились семьи офицерская и священнослужителя, 15 семей солдатских, 25 крестьянских и 57 семей казаков-линейцев. Всем переселенцам отпускались из государственной казны средства на жалованье, первоначальное обзаведение, на покупку вооружения, лошадей, сбруи, на провиант и путевое довольствие, на общественные постройки и другие нужды.

Поземельные отношения в Закубанье регулировались решением Государственного Совета от 21 апреля 1860 г. «О поземельных отношениях в казачьих войсках».

В ходе Кавказской войны между реками Белой, Кубанью и Черным морем были сформированы 22, 23, 24, 25, 26 и 27 линейные казачьи полки, а также Адагумский, Абинский и другие батальоны. 25 линейный полк имел штаб в станице Ханской, формировался он из казаков – переселенцев станиц Белореченской, Гиагинской, Келермесской, Кужорской, Махошевской, Тульской и Ярославской.

Штаб 24 полка располагался в станице Пшехской. В полк входили казаки станиц Апшеронской, Бжедуховской, Кубанской, Прусской, Рязанской, Самурской, Черниговской и Ширванской. Все переселенцы, согласно Приказа № 204 по Кавказской армии, получили по 71,5 руб. на строительство дома, 15 руб. на вооружение, 35 руб. на покупку лошади. Три года переселенцы, и взрослые и дети, получали деньги на питание, им подвозили хлеб и соль. Все переселенцы-мужчины освобождались на три года от службы и земских повинностей, за ними оставалась защита от горцев собственных станиц. Архивы сохранили имена первых начальников станиц. Так, с 1863 по 1866 гг. начальником Бжедуховской станицы был сотник Донков, первые судьи – Ведмедев и Чегринец; станицы Пшехской – есаул Голиков, писарь Труфанов; станицы Белореченской – сотник Рудаков. 25 июля 1862 г. вышел приказ по Кавказской армии, которым определялся статус залабинских поселений. Все 25 основанных здесь станиц получили свои названия.

По окончании Кавказской войны многие соединения Кубанскою казачьего войска получили памятные знамена. Отличились в этой войне и казаки станицы Белореченской. 14 сентября 1865 г. Георгиевское Знамя было пожаловано первому батальону 24 полка, а первому и восьмому батальонам 24 полка за особые заслуги перед Отечеством вручены особые знаки отличия. В 1868 г. восьмому батальону этого полка вручено знамя, которое много лет хранилось в церкви станицы Пшехской.

В станицу Белореченскую переселялись казаки из станиц Новопокровской, Тифлисской, Архангельской, Новодонецкой, Воронежской, Терновской и других. Каждую партию переселенцев в Белореченскую возглавлял офицер из Первой бригады Кубанского казачьего войска. В протоколах станичных сборов в мае 1862 г. уже значатся имена казаков: Якова Нестеренко из станицы Ильинской, Андрея Труфанова из Новодонецкой, Ивана и Никиты Поповых из Новорождественской. При наделении землей каждый новосел получил по 6 десятин пашни. Станицу Бжедуховскую населили переселенцы из Динской, Пластуновской, Платнировской и других станиц.

Еще в конце 50-х гг. XIX в. на Северо-Западном Кавказе обозначились недостатки в системе управления казачьими войсками и устройстве местных учреждений управления. Необходимо было создать механизм взаимодействия с неказачьими структурами. На Северном Кавказе начало пересмотра казачьих законоположений совпало с военно-административными реформами, проводимыми в России Александром II.

Согласно приказу А.И. Барятинского №464 от 13 октября 1866 г. «для большего единства управления» Черноморское войско отныне должно было именоваться Кубанским, и к нему отходили первые шесть бригад линейного войска. В управлении Кубанского казачьего войска было рекомендовано руководствоваться Положениями от 1 июля 1842 г. и от 14 февраля 1845 г. по линейному войску.

При образовании новых административных единиц не учитывались интересы казаков как военного сословия. Намечавшиеся преобразования должны были определить гражданские права иногороднего населения и горцев. Намечался даже перенос казачьей столицы.

Эти преобразования имели целью унифицировать местные органы управления, одновременно разрушая автономность и самобытность черноморцев. Казаки Черноморскою войска имели свой, особый порядок управления и отбывания воинской повинности, собственные источники доходов и финансовых средств, своеобразный порядок землевладения и землепользования. В результате реформ всё это приводилось в интересах неказачьей части населения. Главной причиной создания Кубанской области и Кубанского войска, по мнению автора, было стремление как можно быстрее закончить «покорение Кавказа». Тем более, что в состав Северного Кавказа вошли земли, населённые ранее горцами, враждебно относящимися к политике России на Кавказе. Война шла к концу, и требовалось устройство административного управления в мирной ситуации.

Несмотря на это, административное реформирование никак не отразилось на главной деятельности казаков – охране границ и в защите интересов России. Нет ни одной войны во второй половине XIX в., в которой не принимали бы участие казаки Кубанского войска.

В станичных управах сохранились документы по прохождению службы казаками. Согласно выписке из реестра казаков станицы Пшехской: «Семён Пархоменко проходил службу в 15-ом лейбгвардии Кубанским эскадроне Его Величества Собственного конвоя; урядник Петр Трубачев – в конвое Главнокомандующего Кавказской армией; казак Гунаков Дмитрий – в 15-ой казачьей дивизии в г. Варшаве; Андрей Шепелев, Роман Цыгаков, Иван Липский – во 2-м Лабинском полку; Аввакум Рыбинский, Пётр Ильященко – в Урупском конном полку; урядник Аверий Зубков – в 10-м пластунском батальоне; трубачи Капитон Апенов, Семен Фоменко, Конон Ткаченко служили в 3-м пластунском батальоне; Макар Галушка – в войсковой оружейной мастерской; Иван Любушка и Иван Дзюба – в Лабинском горнострелковом полку.

В разные времена должность атаманов в окрестных станицах
исполняли самые уважаемые казаки: в станице Белореченской несколько выборных сроков – урядник Никита Федорович Фендриков, есаул Василий Федорович Николаев; в станице Пшехской – урядники Степан Федорович Галкин, Николай Цейзих, Семен Пархоменко; в станице Черниговской – урядники Семен Илларионович Соколенко и Иван Левшаков; в станице Бжедуховской – хорунжий Савелий Тарасович Сирота; в станице Гурийской – урядники Евдоким Степанович Горлов, Иуда Лагунов, Зубков Яков Стефанович, Хавило Петр Афанасьевич. В станице Белореченской наиболее почетными атаманами были: в 1893 г. – Никита Фендриков, в 1909 г. – Тимофей Трубчинов. Активно благоустраивали станицу Василий Николев, Михаил Слива, Леон Немцев.

Жили казаки по правилу: «Не давши слова – крепись, а давши слово –держись».Уход на службу мужчин в начале Первой мировой войны тяжело отразился на экономическом и социальном положении жителей Кубанской области. Никогда ещё «налог кровью» не взимался в таком количестве. Кубанское войско выставило 37 конных полков, I отдельный конный дивизион, 243 пластунских батальона, 1 отдельный пластунский дивизион, 51 сотню, 6 батарей, в которых было около 89 тысяч человек. Под ружье были призваны около 200 тыс. иногородних, которые влились в пехотные соединения, резервные части драгунских полков, инженерных войск.

На 1 января 1916 г. во всех казачьих войсках было мобилизовано офицеров – 7461, классных чиновников – 806, казаков – 327068. На казачью конницу приходилось до двух третей русской кавалерии, насчитывающей до четверти миллиона сабель. Большинство казачьей конницы сосредотачивалось на Кавказе.

Много славных страниц, много славных имён вписано в историю Кубанского войска. Десятки полных Георгиевских кавалеров насчитывалось в каждой кубанской станице. Они являлись казачьей славой и казачьей гордостью не только родственников и станичников, рассказы об их подвигах передавались из поколения в поколение.

Несмотря на неисчислимые беды, принесенные казачеству гражданской войной и политикой расказачивания, казачьи традиции служения Отечеству не померкли, они с особой силой проявились в годы Великой Отечественной войны. Разгромленное и почти уничтоженное казачество поднялось на защиту родной земли. И пошли добровольцами в состав 17-го кавалерийского корпуса из станицы Черниговской Аситов Степан Демьянович; из станицы Гурийской Демченко Илларион Иванович, Иванов Михаил Демьянович, Терещенко Алексей Евсеевич; из станицы Пшехской Герасименко Андрей Поликарпович, Ерёмин Давид Захарович, Белик Иван Григорьевич; из села Архиповского Кармаза Дмитрий Иванович, Ляшенко Никита Яковлевич, Маханов Гавриил Корнеевич; из села Великовечного Дудукалов Иван Иванович, Дровяников Константин Евдокимович; из станицы Белореченской Андриянов Константин Михайлович, Лобода Иван Ефимович, Мартынов Константин Гаврилович, Павлов Василий Никифорович и сотни других наших земляков. Служил в кавалерии Приходько Иван Николаевич, будущий участник Первого Парада Победы.

Так распорядилась история, что в самом трагическом для Кубани и Советского Союза 1942 г. именно казачьи соединения 12-й и 13-й дивизий 17-го кавалерийского корпуса защищали белореченскую землю в августе 1942 г. Золотом на скрижалях войны написаны имена бойцов первой батареи 149-го миномётного полка, которой командовал Петр Горлов. Минометный полк был придан 17-му кавалерийскому корпусу. У станицы Пшехской ушли в бессмертие 252 казака этого полка, не отступивших с занятых позиций, ценой своих жизней спасших бойцов 12-й армии Северокавказского фронта, отступающей к предгорьям Кавказа. Вечная память о казаках-героях живёт в сердцах белореченцев.

С.А. Хубулова

Коллективный портрет начальника Терской области

С окончанием Кавказской войны российское правительство приступило к проведению административно-территориальных реформ в северо-кавказском регионе. В 1860 г. была образована Терская область, которая к 1917 г. состояла из 4-х отделов, 6-ти округов и областного центра – г. Владикавказа. Казачьи поселения составляли отделы, неказачье население проживало, в основном, в округах. Управление отделами вверялось атаманам отделов, а округами – начальникам округов. Управление областью осуществлял начальник области, он же наказной атаман и Областное правление.

Целью данной статьи является анализ коллективного социокультурного портрета начальника области и наказного атамана Терского казачьего войска на материалах формулярных и послужных списков.

Послужной список гражданского чиновника второй половины XIX в. содержал следующие сведения: чин, имя, отчество, фамилия служащего, его должность, возраст, вероисповедание, знаки отличия, получаемое жалование, происхождение, имущественное положение, образование, время поступления на службу, хронология ее прохождения, награды, участие в походах и сражениях, взыскания по службе, время нахождения в отпусках и в отставке, семейное положение (жена, дети, даты их рождения).

Чиновничество Терской области в рассматриваемый период было представлено, в основном, выходцами из центральных губерний России, которые и стали основой слоя чиновничества Северного Кавказа. Социально-образующей нацией в регионе фактически стали русские. С их появлением связано возникновение в крае новой социальной группы – чиновничества. В подавляющем большинстве чиновники ехали на Кавказ за стремительной карьерой, поскольку существовала практика поощрения и льгот для служивших на Юге России. О таких говорили «кавказский служака», подобно гоголевскому майору Ковалеву, сделавшему карьеру на Кавказе.

Высшее чиновничество Терской области во многом походило на российское. Занять высшие места в администрации могли в большинстве своем и, в первую очередь, военные чиновники. Кроме общих прав губернатора, начальнику области присваивались особые права по отношению к местной охранной страже, городскому населению и лицам, принадлежащим к составу Терского казачьего войска. Начальник области назначался императором и подчинялся лично ему (в силу чего обладал обширными полномочиями в отношении всех учреждений в области).

В архиве РСО-Алания отложились послужные списки 7 из 10 начальников Терской области, изучение которых позволяет сделать ряд заключений: характер власти начальника области неразрывно связан с субъектами – ее носителями, личностные особенности которых заметно влияли на реализацию власти начальника области [1].

Так, графа «Из какого звания» дает информацию, что подавляющее большинство руководителей области были из дворян. Например, М.Т. Лорис-Меликов из грузинских дворян, С.В. Каханов – из тамбовских, С.Е. Толстов – из «обер-офицерских детей Уральского казачьего войска», А.С. Михеев – из донских). Обращает на себя внимание то, что не было ни одного начальника области, выходца из Терского казачьего войска.

Следующая графа – «Какого вероисповедания» – позволяет судить о национальности. Так, из 7 начальников лишь М.Т. Лорис-Меликов (армянин) был представителем армяно-григорианской церкви, остальные (русские) – православной.

Большой интерес вызывает графа об образовании. Все начальники области имели военное образование, пройдя курсы либо в кадетских корпусах, либо в военных училищах. Так, С.Е. Толстов получил блестящее образование в 1-м Московском кадетском корпусе, затем был «выпущен по первому разряду» из военного Александровского училища; А.М. Колюбакин и А.М. Смекалов окончили курс наук в Николаевской Академии Генерального штаба. Полученное образование во многом определило дальнейшую военную карьеру этих чиновников. Службу они начали в среднем в 18 лет, первым назначением была должность подпоручика. Далее карьера складывалась по-разному. Так, начальник Терской области генерал-лейтенант С.В. Каханов последовательно прошел все служебные ступени, пока не был назначен на должность начальника области в 1889 г., а в 1890 г. произведен в генерал-лейтенанты. Его преемник – С.Е. Толстов прошел боевой путь от командира Уральского конного полка, командира полка, принимавшего участие в походах в Среднюю Азию, до начальника Терской области в 1901 г.

Если говорить о возрасте начальников области, то в большинстве это люди среднего возраста. Они вступили в должность в возрасте от 40 до 49 лет. Это было намного меньше, чем у чиновников высших государственных учреждений в России, чей возраст колебался от 61 до 80 лет [2]. Типичная карьера высшего военного администратора в регионе имела определенные закономерности: длительный срок службы в регионе или другой окраине; выполнение сложных и опасных поручений; опыт военной и административной службы среди нерусских народов Российской империи.

Все начальники области имели за плечами солидный послужной список, в основном – VI–III чин; были отмечены правительственными наградами: Орденами Св. Анны всех степеней, Св. Станислава всех степеней, Св. Владимира. Генерал-лейтенант С.В. Каханов «за мужество и распорядительность, оказанные в делах при взятии крепости Ардаган, награжден орденом Св. Георгия 4-й степени» [3].

Так как кавказское чиновничество второй половины XIX в. являлось военным и принимало участие в боевых действиях, то и награды в большинстве своем были военными. Граф М.Т. Лорис-Меликов за отвагу и доблесть имел ордена: Святого Александра Невского, Меджидие 2-й степени (турецкий), Белого орла, являлся полным кавалером Ордена Святой Анны. Его преемник С.В. Каханов награжден за воинскую доблесть орденами: Святого Георгия 4-й степени, Святой Анны 1-3 степеней, Святого Владимира 3-й степени, персидским Орденом Льва и Солнца.

По свидетельству современников, «военный человек, как палка, привыкший не рассуждать, но исполнять и способный приучать других к исполнению без рассуждения, считался лучшим, самым способным начальником, несмотря на то, имел ли он какие-либо способности». Именно эти слова применимы к некоторым начальникам Терской области 1880–1900 гг., например, А.П. Свистунову и С.В. Каханову. Последнего за глаза называли «Яшка Людоедов» за то, что период его управления был отмечен гонениями на национальное образование и печать. Нередко во главе области оказывались не лучшие представители российского дворянства. В целях усиления своей власти император делал ставку на военных. Естественно, назначаемые на гражданскую должность военные, приносили с собой в общество дух казармы. Существовала текучесть кадров даже в высших эшелонах власти. За период с 1861 по 1917 гг. в Терской области сменилось 10 начальников, т.е. в среднем 5,5 лет продолжалось пребывание у власти. Были и такие, как, например, А.М. Смекалов и А.М. Колюбакин, которые удержались рекордно короткий срок – всего по 3 года.

Умные, образованные, способные администраторы были большой редкостью. Период управления Терской областью графом Лорис-Меликовым стал для культуры региона своеобразным ренессансом. С окончанием Кавказской войны областная администрация под его руководством приступила к активному проведению мероприятий, направленных на развитие школьной сети. 31 июля 1866 г. был обнародован «Приказ по войскам и управлениям Терской области» за подписью М.Т. Лорис-Меликова об учреждении в области школ для «приготовления сельских учителей грамоты и письма» [4].

До конца 60-х гг. XIX в. на Северо-Восточном Кавказе не было собственных местных печатных изданий. В 1868 г. при содействии и прямом участии Лорис-Меликова была организована газета «Терские ведомости». Благодаря стараниям начальника области была создана сеть библиотек. В 1873 г. библиотеки Владикавказа получили 731 экземпляр различных периодических изданий. Такой тип чиновников принято называть «строителями империи». В его честь была названа улица, ремесленное училище в г. Владикавказе. Однако, это было приятное исключение из общего правила.

Случалось, что служебная карьера нередко даже в высших эшелонах власти вслед за стремительным подъемом делала крутой вираж. Например,существовала практика, когда преемником начальника области становился его старший помощник. Однако правило это порой нарушалось, как, например, в 1912 г. А.С. Михеев, который стал «страдать мучительно-болезненными припадками в области сердца», взял отпуск и оставил «на делах» своего помощника. Но граф И.И. Воронцов-Дашков решил изменить устоявшийся порядок, и он назначил начальником области начальника 2-й Кавказской дивизии генерал-майора С.Н. Флейшера. А.С. Михеев, у которого не оказалось мощного патрона, был отстранен от должности. Последующие его прошения полны драматизма, страданий и напоминаний о былых заслугах перед Отечеством (подавление революционного движения в области, поимка абрека Зелимхана). «Оставляя службу в Терской области, не имея за собой совсем никаких средств к существованию в отставке, – докладывал экс-начальник, – прошу о назначении меня на должность сенатора или какую-либо соответствующую должность» [5]. Возможность перевода чиновника даже высокого ранга из провинции в центр была практически равна нулю, т.к. существовал закон «бюрократической энтропии», по которому чиновники из центра могли быть направлены в провинцию с повышением, но обратной возможности у них не было. Исключением из этого устоявшегося правила был М.Т. Лорис-Меликов. Свою карьеру боевой генерал начал в 1843 г. корнетом Гродненского лейб-гвардейского полка, военные звания и награды получил за участие в боевых действиях против турок, а также «за отличие, оказанное в делах с горцами». С 1863 г. по 1875 г. он – начальник Терской области, затем переводится в Петербург членом Государственного совета, в 1880–1881 гг. являлся министром внутренних дел Российской империи [6].

Успешная служебная карьера давала чиновникам определенные материальные выгоды. Содержание слагалось из жалованья, столовых и квартирных денег. Жалованье и столовые выдавались ежемесячно, а квартирные – по третям года. При занятии лицом нескольких штатных должностей квартирные выдавались только по высшей должности; квартирные совсем удерживались в случае предоставления чиновнику квартиры «натурой». Кроме содержания, чиновники, командируемые по делам службы, получали прогонные деньги, пособия «на подъем» и на путевые издержки, а также суточные деньги.

В связи с образованием Терской области в 1869 г. был принят специальный закон, по которому чиновникам, служившим в регионе, предоставлялись определенные льготы. При переводе на Кавказ чиновнику присваивался очередной чин, ему предоставлялись прогонные деньги на дорогу по чину, а также выплачивалось полугодовое жалованье по должности. Графа об имущественном положении состояла из двух частей: имение мужа (родовое, благоприобретенное) и имение жены (с тем же делением). Как указывал П.А. Зайончковский, «формулярные списки правильно отражают наличие недвижимой собственности, но не всегда дают точное представление об имущественном положении данного чиновника» [7]. Он замечает, во-первых, что некоторые понятия формуляров слишком абстрактны: например, дома, стоимость которых разнилась в десятки и сотни раз, в тексте списков называются одинаково, во-вторых, в графу об имуществе почти никогда не вносились данные о владении акциями, участие в правлениях частных обществ и т.д. За исключением М.Т. Лорис-Меликова недвижимости не было ни у одного из его преемников. Но по положению каждый начальник области был приписан к какой-то из терских станиц почетным казаком и получал определенный надел на период службы. Это было большим подспорьем для семьи чиновника. Несмотря на довольно приличный оклад в 12 тыс. рублей, каждый начальник должен был соответствовать занимаемому месту, а это предполагало большие расходы на содержание дома, выезд, мундиры, благотворительность и т.д.

Начальники области через 5 лет службы в регионе получали прибавку к жалованью в половинном размере, через 10 лет – полное жалованье [8]. Всем чиновникам за 10 лет службы полагалась пожизненная пенсия в размере половины жалованья, через 20 лет полное жалованье. Так, начальнику Терской области генерал-лейтенанту Толстову за «отлично-усердную службу» была установлена пенсия в размере 1364 руб. из суммы государственного казначейства [9]. Правительство не скупилось и на другие льготы для чиновников, служивших на Кавказе. Закон 1869 г. предусматривал выплату специальных денег на образование детей, в том числе на проживание, проезд к месту учебы.

Большой интерес представляет семейное положение чиновника. Семья высшей провинциальной бюрократии была многочисленной. Так, у С.Е. Толстова было 7 детей, С.В. Каханова – 4, М.Т. Лорис-Меликова – 6. Чиновничество высшего и среднего звена выбирало избранниц из своего круга: граф Лорис-Меликов был женат на княжне Аргутинской-Долгоруковой, принесшей в приданое недвижимость (медеплавильный завод с землей); генерал-лейтенант Каханов – на дочери действительного статского советника; А.М. Смекалов – на дочери барона, С.Е. Толстов – на дочери войскового старшины. Супруги из таких кругов имели возможность влиять на карьеру и положение своих сановных мужей. Так, начальник Терской области А.П. Свистунов и его супруга принимали участие в благотворительных вечерах, устраиваемых для «недостающих учащихся». В марте 1880 г. они пожертвовали на эти цели 16 рублей [10]. М.Б. Свистунова возглавляла Правление Владикавказского благотворительного общества и поощряла благотворительность, выражавшуюся в частных значительных пособиях «нуждающимся, в выдаче беспроцентных ссуд бедным семействам, на содержание 12 стипендиатов».

Таким образом, повседневные характеристики жизни провинциального чиновничества во второй половине XIX–начале XX вв. во многом складывались из позиций сословного происхождения, ранга и уровня доходов. Образ жизни высшей бюрократии соответствовал классическому дворянскому, тогда как существование низших чиновников имело черты жизни обывателей. Вместе с тем у чиновнической страты имелись схожие черты: жизнь в условиях перманентной критики, сидячее времяпрепровождение, жизнь по часам и др.

Blog

Вопросы казачьей истории и культуры

Содержание