Паульман валерий кризисы, мораль
| Вид материала | Документы |
- Валерий Паульман, 13422.42kb.
- Мораль. Особую роль в регулировании жизни общества и поведения людей играет мораль., 22.37kb.
- Валерий Паульман, 14258.02kb.
- Урок по обществознанию на тему «Мораль», 121.64kb.
- Биографические кризисы личности, 360.86kb.
- Замятина О. В. Гоу спо «Электростальский колледж» Мировые кризисы и их влияние на социальные, 146.67kb.
- Тема: особенности экономических, 171.6kb.
- Реферат на тему: Мораль І політика, 73.65kb.
- Валерий Всеволодович, 582.44kb.
- Оссовская м. Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали буржуазная мораль, 4325.24kb.
ПАУЛЬМАН ВАЛЕРИЙ
КРИЗИСЫ,
МОРАЛЬ
И ТРЕТИЙ ПУТЬ
(Сборник эссе, статей и очерков)
ТАЛЛИНН 2010
Предисловие
В предлагаемом читателям сборнике эссе, статей и очерков собраны публикации, подготовленные автором в 2008-2010 годах. Они сгруппированы и размещены в трех разделах, грань между которыми в освещении некоторых проблем весьма условная. В некоторые публикации мною внесены небольшие коррективы. Статистические данные или прогнозные расчеты могут в отдельных статьях различаться, т.к. произведения, в которых они приведены, написаны в разное время.
Материалы данного сборника являются дополнением к моей монографии « Мир на перекрестке четырех дорог. Прогноз судьбы человечества» (4-я редакция), размещенной в фонде электронной библиотеки РГБ, в частности, по таким наиболее актуальным в настоящее время аспектам, как глобальный экономический кризис, проблемы трансформации капитализма и нравственность.
Автор
Оглавление
I. Об этических и философских проблемах
Потребности и мораль 4
Тоталитаризм потребительства 30
Нанотехнологии, потребности и эгоизм 35
Нравственность и социальная революция 39
Диалектика и принцип дополнительности 54
Противоречия разума и демократии 59
О свободе 78
О свободе, равенстве и братстве 81
О воле народа 89
Свой-чужой 90
Актуально ли сегодня учение Карла Маркса? 93
Антимарксизм П.Бергера 94
Почему? 101
Битва идей 104
Антиглобалисты прокладывают человечеству дорогу в будущее 115
Новый лик страха 124
Этика грабежа 126
II. О глобальном капитализме и современном кризисе
Парадоксы 129
Гримасы мирового экономического кризиса 131
Давос и кризис 140
Уроки кризиса 141
Кризис продолжается 148
Где тонко, там и рвется 192
Есть ли предел терпению? 197
Судный день 201
Всемирный беспорядок 206
Голод 208
Управление стихией 215
Виртуальная экономика и глобальный капитализм 219
Америка глазами Барака Обамы 233
Атака на топ менеджеров? 245
Когда в товарищах согласья нет… 249
Неужели еще один «пшик»? 253
III.О концепциях «третьего пути» и демократическом социализме
Третий путь, или Утопии XXI века 260
В плену иллюзий 266
Что же такое социализм? 270
А король-то голый! 284
Пророчества, фантазии и прогнозы 287
I. Об этических и философских проблемах
Потребности и мораль
O temporа, o mores!
Марк Тулий Цицерон
Свобода противопоставляется не необходимости, а принуждению.
Бенедикт Спиноза
…пределы активности индивидуального сознания ограничены сроком жизни человека, в результате чего возникает извечное
противоречие между стремлением
к вечности и сознанием конечности
бытия.
Александр Разин
Как отмечалось в параграфе 3.7.2. моей монографии «Мир на перекрестке четырех дорог. Прогноз судьбы человечества», потребности всех видов тесно связаны с нравственностью. Под потребностью в самом широком смысле этой категории я понимаю внутреннюю необходимость того или иного субъекта в определенном круге и составе объектов, в осуществлении им на практике системы внутренних и внешних связей, т.е. совокупности актов жизнедеятельности, обеспечивающих воспроизводство его общественного бытия, согласно биологическим, экономическим, социальным и нравственным закономерностям, регулирующим этот процесс.
Потребности образуют исходный момент жизнедеятельности всех субъектов общества (индивиды, семьи, коллективы, региональные или отраслевые совокупности предприятий и организаций, социальные группы и классы, народы), а степень их удовлетворения влияет на характер воспроизводства субъектов. Отсюда следует, как это доказано в вышеназванной книге, что категория «потребность» лежит в основе определения эффективности общественного производства, имея в виду его социальную направленность.
В данной статье мы попытаемся развить эту тему и выяснить взаимосвязь между потребностями и моралью, которая возникает вместе с появлением человека и во многом определяет образ жизни людей. Потребности образуют фундамент, а мораль венчает здание цивилизации, созданной трудом и гением человека.
Нам предстоит рассмотреть взаимодействие потребности на всех четырех различных стадиях ее бытия и движения (возникновение самой потребности, формирование интереса, определение цели и, наконец, действие по ее достижению, а, следовательно, и удовлетворению данной потребности) с моралью в трех основных ее формах: моральное сознание, моральные отношения и нравственная деятельность.
Аспект 1. Взаимодействие морали с потребностями на стадии их возникновения.
Рассматривая этот аспект, следует иметь в виду, что субъекты в процессе своей жизнедеятельности взаимодействуют с окружающей их средой (природной и общественной), с определенными объектами, которые необходимы для их воспроизводства. Субъекты в процессе своей жизнедеятельности (бессознательно или осознанно) определяют меру необходимости в тех или иных объектах, т.е., следовательно, систему внешних и внутренних связей, руководствуясь при этом своими потребностями и нормами морали.
Для уяснения вышесказанного разберем несколько примеров.
Начнем с простейшего. Любой человек, чтобы существовать, должен ежесуточно потреблять пищу, содержащую определенное количество калорий, а также белков, углеводов, жиров, витаминов. Физиологическая потребность в пище воспринимается человеком как чувство голода с той или иной степенью интенсивности. Сама эта базовая (витальная) потребность человеческого организма и формы ее удовлетворения менялись на протяжении всей истории человечества. Если на самой первоначальной стадии своего становления потребность человека в пище мало чем отличалась от аналогичной потребности животных, то со временем наши предки стали предъявлять к самой пище и процессу ее приема повышенные требования, превратив его из элементарного акта поглощения продуктов питания в процесс получения особого чувственного и эстетического наслаждения. Людьми за тысячелетия изобретено бесчисленное множество различных рецептов, а также способов приготовления и сервирования пищи, чтобы удовлетворять самые причудливые капризы человеческого существа. Но самое главное состоит в том, что удовлетворение этой элементарной потребности человеческого организма превратилось со временем в своеобразное искусство, а сама она перестала быть чисто физиологической, превратившись в духовную (правда, иной раз с извращениями – чревоугодие), социальную (приемы), ритуальную (поминки) потребность, и тем самым обрела новые, а именно - нравственные функции. Производство же продуктов питания, приготовление пищи и различных напитков, обслуживание их потребителей развилось в систему взаимосвязанных отраслей материального производства и оказания услуг, т.е. по существу в огромный сектор экономики, в котором сегодня заняты сотни миллионов людей.
На стадии дикости пищу добывали путем собирательства, охоты и рыбной ловли. Голод был вечным спутником первобытных людей. Как свидетельствуют данные этнографических исследований, первобытная община, чтобы выжить, практиковала убийство стариков, младенцев, а каннибализм был обычным явлением. А.Скрипник в своей книге «Моральное зло» (М.: Издательство политической литературы. 1992) пишет: «…для первобытных нравов <…> нехарактерно великодушие и защита слабого. Бессильный не годится для сотрудничества и не может постоять за себя, поэтому он не имеет ценности, и родственные обязательства не распространяются на него. В этом заключена возможность внутригруппового убийства <…> обычай убивать стариков идентифицировался как священный сыновний долг перед родителями <…> детоубийство в родовом обществе не имело каких-то особых мотивов, отличных от убийства стариков. Практически всегда оно носило инструментальный (иногда – ритуальный) характер и отличалось отсутствием понятия о безусловном человеческом достоинстве» (с. 23,25,27). Делая столь шокирующие современного человека выводы, А.Скрипник ссылается на многочисленные наблюдения этнографов, в том числе таких известных, как Л.Г.Морган, Дж.Фрэзер, К.Леви-Строс и др.
Умерщвление стариков и детей, как правило, не сопровождалось каннибализмом, который распространялся на «чужих», иноплеменников, захваченных в плен. Избавление от стариков и детей увеличивало мобильность племени в его беспрерывных странствованиях, а также уменьшало число едоков. Таким образом, выживание конкретного племени зависело не только от добычи пищи, но и от регулирования (минимизации) числа едоков, не способных самостоятельно себя обеспечивать пищей, а также численности поедаемых пленников из враждебных племен. Следовательно, естественная потребность в пище у наших древних предков неизбежно сопровождалась безжалостной борьбой индивидов за свое выживание, породившей такой феномен морали, как обесценение человеческой жизни. Наш предок на этой первичной стадии своего развития не драматизировал факт гибели своих сородичей и вообще себе подобных, ибо считал, что смерть слабых и побежденных в боевых столкновениях – вполне естественна и совершенно необходима для выживания племени и рода. О. Фрейденберг высказал и такую любопытную гипотезу, связанную с интерпретацией нашими древними предками акта еды, обеспечивающего поддержание жизни того, кто ест мясо, как представление о взаимной зависимости между живым и умирающим (это представление вытекало из наблюдений за природными циклами растительной жизни). Как отмечает О.Фрейденберг, «…убийство, разрывание, съедание не только животного, но бога и человека, особенно близкого, родного, становится осмысленным. Когда бог убивает перворожденного, или человек убивает человека - это ведет к его воскресению.» (Фрейденберг О. Поэтика сюжета и жанра. М.: 1997. с.61-62).
Вместе с тем из вышесказанного не следует делать вывод о господстве одной только жестокосердости и якобы абсолютной безнравственности первобытных людей. Подавление слабых сильными не было единственным, а тем более главным способом взаимоотношения наших древних предков. Наоборот, преобладало сотрудничество, как в производственной деятельности, так и в военных операциях, порождая в соплеменниках чувства солидарности и взаимной привязанности. Этому способствовало и возникновение языка как важного средства общения. Именно перечисленные выше моральные качества первобытных людей объединяли их в племена, порождали родовые союзы, способствовали развитию человека, позволяя им выживать и побеждать во враждебной среде. Причастность к племени, к роду укрепляло дух и многократно усиливало мужество первобытного человека, столь необходимого для выживания в суровых природных условиях и в борьбе с врагами. Возникла и укреплялась система взаимной поддержки: отцовство, братство, супружество. Семейная жизнь сплачивала людей, умножая их индивидуальные усилия.
С появлением земледелия, скотоводства, ремесел значительно возросли источники поступления пищевых продуктов, что позволило увеличить и обогатить рацион питания не только самых дееспособных членов племени, но и обеспечивать регулярно пищей более слабых сородичей, что в свою очередь способствовало росту численности населения. Была осознана потребность племени и рода в обучении детей и юношей различным приемам производственной деятельности и ведения боя, владения орудиями труда и оружием, что постепенно изменило отношение соплеменников к старикам – живым носителям знаний, которые передавались еще пока только в устной форме и путем демонстрации наиболее целесообразных приемов и навыков. Пленных уже не убивали для съедения, а использовали как рабов для выполнения производственных операций или же принимали в состав своего племени в качестве равноправных членов, ибо неуклонно возрастала потребность в воинах. Радикальное изменение способа производства продуктов питания позволило повысить ценность человеческой жизни, способствовало гуманизации человеческих отношений, обузданию насилия и агрессивности.
Превращение первобытнообщинного строя с его родовым укладом в классовые общества, а также развитие производительных сил, сопровождавшееся возрастающим разделением труда, вызвало к жизни такое небывалое явление, как социальное неравенство, сформировавшее со временем принципиально новую систему моральных отношений между людьми, которые до сего времени были равноправными членами племени. Оно сопровождалось поляризацией общества, делением его членов на богатых и бедных, власть предержащих и подданных, образ жизни которых разительно отличался. Дифференциация членов общества по размеру накопленного богатства и сосредоточению властных полномочий, повторяю, с неизбежностью сказывалась на нормах морали, в том числе и тех, которые касались потребления пищи. Если для бедных оно в основном сводилось к физиологической функции, а голод был и остается до сих пор для них обычным явлением, то для богатых и знатных, относящихся к господствующим классам и привилегированным сословиям, прием пищи все в большей мере становился способом удовлетворения их социальных и духовных потребностей. Одни ели изысканные блюда с золотых тарелок, а другие довольствовались кашей и щами, которые черпали из глиняной посуды. Одни от обжорства жирели, а другие пухли от голода.
Однако вместе с тем нельзя не заметить, что моральное сознание подчас парадоксально. С наступлением цивилизации окончательно не исчезла мораль, оправдывающая каннибализм. Стоики, например, утверждали, что «если мясо родителей годно для пищи, то пусть воспользуются им…» (Секст Эмпирик. Против ученых. Соч. в 2-х томах. М.: 1976. т.2.с.39)
Все, что касалось трансформации нравственных форм такой первичной материальной потребности, как прием пищи, в той или иной мере относится и к другим насущным, первичным материальным потребностям.
Теперь обратимся к примеру, относящемуся к духовному миру человека. Речь идет о такой базовой потребности, как потребность в творчестве. Каждый человек в той или иной мере – творец, создатель нового (неважно в какой в области - материальной или духовной культуры). Это совсем не значит, что каждый отдельно взятый человек (тысячи лет тому назад или в настоящее время) является Альфредом Нобелем, Уильямом Шекспиром или Рафаэлем де Санти. Не обязательно, творя, создавать нечто выдающееся, принципиально новое. В любом процессе труда всегда присутствуют элементы творчества, ибо каждый человек вносит в него свой «почерк», выражает в трудовых действиях своеобразие своей личности, т.е. индивидуализирует процесс этой деятельности (даже в таких примитивных операциях, как работа на конвейере или рубка дров).
Наши древние предки, не знавшие еще письменности, жившие в пещерах, уже в те давние времена создавали удивительные произведения, поражающие нас силой воображения (например, культуры Солютре и Мадлен). Уже примерно 30 тысяч лет тому назад потребность в творчестве, выраженная в изображении животных в наскальных рисунках, приобрела форму магического ритуального обряда, т.е. служила религиозным целям (первоначально как колдовство, заклинание). Однако человек использовал свой творческий потенциал, естественно, в первую очередь для создания предметов труда, орудий охоты и рыболовства, изобретения более совершенных приемов добычи и сохранения огня и т.д. По мере развития цивилизации постоянно расширялся круг человеческой деятельности, следовательно, и творчества. Человек повышал производительность своего труда благодаря его разделению на самостоятельные виды и подвиды. Так, в самостоятельные направления культуры выделились наука, проектирование, искусство, военное дело, управление; дифференцировались, умножаясь, отрасли материального производства, образовалась сфера услуг. И в каждой из них проявлялась потребность человека в творчестве, множились ее общественные формы, а с ними и нравственные нормы. Для одних видов деятельности творчество предполагало наличие таких моральных качеств, как смелость, решительность, выдержка, самоотверженность, требовательность, для других – отзывчивость, искренность, честность. Но в любом случае потребность в творчестве немыслима без чувства нового, самостоятельности в принятии решений, подчас готовности выступить против устоявшихся обычаев и мнений большинства, если последние вступают в противоречие с требованиями подлинной нравственности. Это означает, что творческое начало присуще человеку и субъектам более высокого уровня и в отношении применения ими норм морали, особенно в тех случаях, когда они противоречивы. При этом часто приходится вести борьбу против агрессивного консерватизма системы морали, которая господствует в данном обществе, как это сейчас имеет место при капитализме, что требует не только творческого подхода, но и большого мужества.
Однако следует видеть еще одну важнейшую сторону творчества, которое всегда сопряжено с трудом людей. Общение в трудовом процессе формировало понимание самоценности человека, его внутреннего достоинства, а также социального престижа личности. Великое чувство самостоятельности личности, его достоинства с неизбежностью порождало в условиях нарастающей противоречивости моральных ценностей понятие справедливости, вытекающее из соотношения вины и возмездия за содеянное Зло в отношении другой личности. Творчество, хотя и в состоянии проявлять себя, несмотря на отчуждение человека от средств производства, от доступа его к рычагам политической власти и даже в условиях содержания его под стражей (вспомним Н.Кибальчича, С.Королева и др.), тем не менее может полностью раскрыть свой могучий потенциал только в условиях освобождения личности от пут частной собственности и в атмосфере политической свободы. Творчество помогает человеку осознать ограниченность и суетность корыстолюбия и тщеславия, противостоять проявлениям аморальности.
От потребностей индивида перейдем к рассмотрению потребностей субъекта такого высокого уровня, как государство, минуя другие промежуточные виды субъектов.
Одна из важнейших функций государства, являющегося для многих современных народов организацией, способствующей их воспроизводству, а также представляющей их в международных отношениях, является обеспечение безопасности, в том числе и военной. Так уже устроен мир в начале третьего тысячелетия, что угроза войн пока все еще реально существует, заставляя государства содержать вооруженные силы, объединяться в военные союзы и даже в ряде случаев вести боевые действия за тридевять земель по указке США. Словом, потребность в производстве и закупке оружия является и сегодня одной из важнейших потребностей многих государств. Эта потребность, видимо, должна быть отнесена одновременно и к экономической (требуются значительные финансовые и материальные ресурсы, а также соответствующий производственный потенциал), а также социальной, ибо обеспечение безопасности своего народа является важнейшей обязанностью любого государства.
Производство и накопление орудий для убийства людей, уничтожения военных и гражданских объектов потенциального противника, безусловно, является нравственной проблемой, содержащей в себе острейшее противоречие. С одной стороны, человечество выступает против войн, разрабатывает программы ограничения или запрещения оружия массового уничтожения (атомного, химического, бактериологического и т.п.) и в мире существует немало организаций, призывающих государства к разоружению и вообще запрещению войн, как средства разрешения возникающих международных конфликтов. А с другой стороны, мы видим совершенно противоположную деятельность государств и их союзов. Ведется интенсивная разработка новых и все более смертоносных видов оружия, в том числе и с применением новейших технологий. Наращивается мощь ВПК, увеличивается производство и продажа оружия на глобальном рынке. И вся эта деятельность считается морально оправданной под предлогом создания средств защиты от потенциальной военной угрозы, исходящей от вероятного противника. Итак, налицо явное противоречие, в том числе затрагивающее сферу морали. Руководители государств и народы, чьи интересы они призваны защищать, убеждены в том, что укрепление обороноспособности – это их святой моральный долг, не подлежащий даже обсуждению. В то же время они осознают, что подготовка к военным действиям, к массовому убийству себе подобных безнравственны и прямо противоположны принципам общечеловеческой морали. Кстати, история знает немало личных нравственных драм, связанных с созданием новых видов оружия. Вспомним, например, письмо А.Эйнштейна к президенту США Д.Рузвельту, в котором он еше в 1940 году предупреждал об опасности разработки и применения ядерного оружия, или чувство вины Андрея Сахарова – одного из разработчиков водородной бомбы, который, осознав всю опасность этого вида оружия страшной разрушительной силы, написал в 1968 году работу «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», в которой призывал глав государств не допустить возникновения ядерной войны. Однако, несмотря на всю очевидность губительных последствий ядерного оружия, политики США во главе с президентом США Г.Трумэном тем не менее пошли на ужасное нравственное преступление, отдав в августе 1945 года приказ о применении атомной бомбы против беззащитных жителей японских городов Хиросима и Нагасаки.
Итак, мы рассмотрели три примера, позволившие нам взглянуть на взаимосвязь морали с потребностью на стадии ее формирования. Какие выводы из них следуют?
Во-первых, по мере развития человеческого общества, производительных сил возникали все новые и новые потребности, изменялись функции ранее существовавших потребностей, что, естественно, влекло за собой не только изменение, но и появление новых норм морали. Так, если в первобытном обществе нравственным считалось убийство младенцев и стариков, а также каннибализм, то в современном обществе такие действия однозначно относятся подавляющим большинством людей к разряду безнравственных и преступных. Более того, возникло даже целое направление в этике, у истоков которого стоял А.Швейцер, выдвинувший принцип благоговения перед жизнью, которым должна быть одухотворена вся современная культура и цивилизация. Однако здесь необходимо сделать существенную оговорку, смысл которой в том, что умерщвление голодом сотен тысяч людей в силу экономических закономерностей глобального капитализма до сих пор относится к разряду обычных явлений, которые осуждаются только противниками капитализма, антиглобалистами и некоторыми чувствительными экспертами ООН. Причем, в силу своей дремучей невежественности и увлекаемые страстью наживы господа, возглавляющие ТНК, вряд ли осознают свою причастность к убийству людей, а т.н. «общество» умиляется, взирая на этих «джентельменов удачи», сумевших сколотить баснословные состояния за счет экономического грабежа людей, а также мошенничества (ярчайший пример – афера экс-главы знаменитой американской фондовой биржи Nasdag Бернарда Мэдоффа, который нанес созданием своей финансовой пирамиды ущерб ее участницам в размере 50 млрд. долларов). Вообще глобальный экономический механизм капиталистической эксплуатации отличается тем, что эксплуататор и его жертвы часто отделены друг от друга в пространстве и во времени. Человек, совершающий аморальный акт, не стоит лицом к лицу со своей жертвой, как, например, нацисты, расстреливавшие своих жертв из садистского удовольствия. Аналогичное явление наблюдается и в современной войне, когда экипаж бомбардировщика выпускает крылатые ракеты или управляемые бомбы, находясь далеко от цели и не наблюдая кошмарных картин гибели людей, как это было на ранних этапах истории, когда противники рубились мечами, секирами и другими орудиями непосредственного контактного боя.
Из вышесказанного следует важный вывод, что определенное объективно существующее явление, например, Зло в форме преступления в отношении к личности, еще должно быть людьми адекватно воспринято как моральное Зло. Довольно часто субъективное восприятие множеством людей Зла (эксплуатации человека человеком, безработицы, экономических кризисов и т.п.) отличается от его объективного содержания. Люди подчас подобны слепым котятам. Они за деревьями не видят леса. Более того, как отмечают некоторые психологи, некоторые даже изо всех сил стремятся стать объектом эксплуатации, что само по себе противоестественно. Искажение морального сознания, как правило, проистекает от невежества в силу отсутствия достаточных знаний о том или ином явлении общественной жизни. Кстати, возможностью несовпадения объективного и субъективного активно пользуются СМИ в проведении той или иной пропагандистской кампании, выдавая черное за белое, сознательно искажая суть событий или явлений, достигая в этом безнравственном деянии заметных успехов.
Во-вторых, следует отметить устойчивость и преемственность некоторых нравственных норм, которые связаны с духовными или некоторыми социальными потребностями, возникшими в процессе становления цивилизации. Эти нормы не обязательно являются позитивными, они могут быть и аморальными. Так, потребность в серьезном творчестве, как уже выше отмечалось, всегда, во все времена была связана с ломкой традиций, устоявшихся методов, технологий и правил, что требовало у людей наличия таких качеств, как решимость и мужество. В то же время потребность государств в создании оружия, как правило, сопровождалась проявлениями агрессивности и насилия.
Повторяю, устойчивость, сохранение на протяжении всей истории человечества ряда норм морали обусловлено тем обстоятельством, что оно напрямую связано со становлением и развитием культуры (как материальной, так и духовной). Выделение человека из животного мира могло произойти только благодаря появлению нравственности и только в составе племени, в процессе совместной трудовой деятельности. Необходимость в совместном труде, в сотрудничестве и породило такие моральные качества, как терпимость, доверие, верность, самоотверженность, если хотите – благородство в отношениях людей друг с другом. Именно эти моральные качества отличали племя людей от стада животных. Биологические механизмы, регулирующие поведение животных в сообществах, уже были мало эффективны в воспроизводстве жизни первобытных людей. И когда тот же А.Скрипник сравнивает унижающие человеческое достоинство аморальные нормы поведения заключенных в современных тюрьмах и лагерях с первобытными обрядами и правилами, то диву даешься бездоказательности и нелогичности таких «научных» выводов. Если бы в первобытном обществе царили такие же нравы, что и в преступных сообществах, то никакой прогресс культуры не был бы возможен в принципе. «Идеология» господ и рабов, практика деления преступников на высшие и низшие ранги, когда униженные и задавленные «…выполняют всю грязную работу за своих «господ», обстирывают и кормят их, возят на себе в туалет, тешат шутовскими выходками и т.п.» (цит. изд. с.288) уходят своими корнями не в архаичные нравы и ритуальные обычаи первобытного общества, а в темные стороны классовых сообществ, «обогативших» историю различными формами насилия и издевательства над людьми.
Представляются также весьма сомнительными рассуждения А.Скрипника о том, что негативные побуждения человека якобы «пребывают в нашем внутреннем мире невидимо (?), подобно тому, как в быстро вращающемся круге цветового спектра красный, оранжевый, желтый и другие цвета не видны, они сливаются в один сплошной белый цвет и обнаруживаются лишь при замедлении движения или остановке» (цит. изд. с. 291). Спрашивается, разве все элементарные части единой нравственной системы человека состоят из одних только негативных побуждений, как цвета в радуге? И почему они являются невидимыми? А если все-таки имеются и положительные элементы, то они что - видимы? Сомнительной представляется и его концепция о противоположности высших и витальных (элементарных) побуждений. Почему витальные потребности в тепле, пище, жилище, одежде и т.п. должны быть непременно противоположны любви к Родине, своему народу, товариществу, братству, наконец, общечеловеческим ценностям. Разве они столь низменны? Разве нормально питаться и одеваться, жить в благоустроенном жилище постыдно? Почему верность высшим идеям следует именовать «моральным фанатизмом»?
В-третьих, с развитием форм общественной жизни, возникновением и разрешением объективных противоречий происходила и борьба в мире нравственного сознания человека. Обобщая, можно сказать, что прогресс всегда сопровождался борьбой Добра и Зла. Так, с развалом родового строя, первобытной общины в результате прогресса в производстве материальных ценностей вместо общепринятых норм сотрудничества и взаимопомощи стали проявляться и господствовать такие моральные качества, как жадность, пошлость, цинизм, чванство, лицемерие, предательство и другие отрицательные проявления нравственности, которые сопровождали рождение классового общества. В эпоху феодализма среди нравственных пороков преобладали гордыня, аристократическое высокомерие, на смену которым при капитализме пришли безудержная алчность, мечущаяся между скупостью и расточительством (см. Хейзинг Й. Осень средневековья. М.: 1988. с.29-30). Можно уверенно утверждать, что противоречивость морали служит внутренним основанием для морального зла. И как справедливо заметил А.Скрипник, «проистекая из этого источника, зло расслаивается на две разновидности. Первую составляет такое господство над человеком и окружающим миром, такое использование их, которое несет им вред и разрушение. Вторую – такое подчинение людям, внешним обстоятельствам и своим влечениям, которое способствует превращению самого себя в пассивный объект стихийных сил, в простое средство удовлетворения чьих-то прихотей, а вслед за этим – собственной деградации, разрушению физических и душевных качеств» (цит. изд. с. 18). События, происходящие в настоящее время в мире, полностью подтверждают сказанное выше. Первая сторона Зла в условиях глобального капитализма приводит к насилию и жестокости, причинению страданий сотням и сотням миллионов людей, обреченных на нищету и деградацию. Носителем этого Зла является персонифицированный Капитал, для которого нет ничего важней наживы, максимизации прибыли любой ценой. Щитом же для него служит лицемерие. Как метко заметили классики марксизма, «… чем дальше идет вперед цивилизация, тем больше она вынуждена набрасывать покров любви на неизбежно порождаемые ею отрицательные явления, прикрашивать их или лживо отрицать, - одним словом, вводить в практику общепринятое лицемерие, которое не было известно ни более ранним формам общества, ни даже первым ступеням цивилизации…» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. т.21. с. 177). Например, в древнем Риме раб не признавался человеком, приравнивался к скотине и никому не приходило в голову рассуждать о безнравственности рабовладения. Все отношения были прозрачными и обнаженными до предела. Другая сторона Зла выражается в безвольном и бездумном подчинении Капиталу, невозможности отказаться от иллюзий якобы существующей в системе возможности самому разбогатеть, а, следовательно, – в индивидуализме и эгоизме объектов насилия Зла. Нередко после многократных неудач и ударов т.н. «судьбы» возникает порочное в своей основе сознание собственного ничтожества и ущербности.