Сафронов В. А

Вид материала

Книга

Содержание Проблема раннеиндоевропейской прародины

Подобный материал:

• Заседание правомочно. Присутствовали также, 164.89kb.
• Ю. Д. Гончаров, Рыжов А. С., Сафронов, 21.11kb.
• Выполнение программы развития и использования мсб республики Коми на 2006-2010, 1193.44kb.
• Автономная газификация: проблема отопления дач и коттеджей решена!, 50.89kb.
• Сафронов Николай Степанович Генеральный директор нп «Национальное агентство по энергосбережению, 36.45kb.
• Составитель программы /к и. н., доцент, Сафронов О. С./ Рабочая программа обсуждена, 323.15kb.
• Сафронов Издательство «Тора Лишма», 4695.15kb.
• Владимир Александрович Сафронов российский историк и археолог, председатель Совета, 6355.65kb.

Г Л А В А 2

ПРОБЛЕМА РАННЕИНДОЕВРОПЕЙСКОЙ ПРАРОДИНЫ

(ДРЕВНЕЙШИЕ ПРАИНДОЕВРОПЕЙЦЫ В МАЛОЙ АЗИИ)

Изучение историографии вопроса показывает, что поначалу лингвисты не рассматривали общеиндоевропейский (прагерманский) язык в диахронии, реконструируя языковое единство, сложившееся к его распаду на отдельные обособленные диалекты. Правда, в середине XIX века Шлейхер, первым разработавший относительную хронологию выделения различных языков из общего прагерманского единства (генеалогическое древо, Шлейхер, 1861-862, с. 7), указывал, что индоевропейский язык прошел сложный этап эволюции и со временем значительно упростился.
Выделение древнейшего слоя в праиндоевропейском языке стало возможным лишь после выхода в свет работ Соссюра "Исследования о первоначальной системе гласных индоевропейских языков". Система гласных, по Соссюру (1977), не всегда была одинакова; "высказывалось даже мнение, что она сводилась к одному 'е'" (Мейе, 1938, с. 81).
В настоящее время многоэтапность праязыка доказывается, исходя из различия систем кратких и долгих гласных в некоторых языках индоевропейской семьи. Так, Воронцова (1983, с. 10) дает две реконструкции, характеризующие, вероятно, разные уровни раннеиндоевропейского (р.и.е.): i-a u i-е/о-a u. Для позднеиндоевропейского система гласных отличается от двух названных выше.
Эта шестифонемная система i e u - е о - а представляет достаточно устойчивое сочетание" (Воронцова, 1983, с. 10). Помимо выявления первоначальной системы гласных Соссюром было сделано в этой же работе еще одно основополагающее открытие для выявления древнейшего пласта в праиндоевропейском. Суть открытия состоит в том, что наряду с односложными корнями, как думали раньше, существовали двусложные (Мейе, 1938, с. 462-463). Эти положения легли в основу бореальной концепции Андреева, скрупулезно в течение 30 лет реконструировавшего древнейший пласт индоевропейского праязыка (Андреев, 1957, 1979, 1986). Раннеиндоевропейский язык Андреев реконструировал в своей одноименной монографии на основе анализа данных позднеиндоевропейского языка с помощью "метода внутренней реконструкции". Он восстановил "раннеиндоевропейскую систему двусогласных корней в ее первоначальном виде" (Андреев, 1986, с. 1). Исследователь восстановил лексическую систему раннеиндоевропейского праязыка из 203 слов, со стоящих только из двух согласных фонем и реконструировал для этих слов протосемы, выявил для этих корней семантические деревья.
Реконструкция раннеиндоевропейских протосем осуществлялась * Под раннеиндоевропейкой протосемой Андреев подразумевает "древнейшее значение двусогласного слова, из которого с наименьшим количеством смысловых переходов могут быть выделены значения трех-четырех-пяти и более согласных основ, восстанавливаемых для позднеиндоеаропейской эпохи путем прямого соотнесения засвидетельствованных форм отдельных и.е. языков" (Андреев, 1986, с. 39). Андреевым (1986, с.39) "полностью внутри индоевропейского материала".
Бореальный язык был. Реконструирован Андреевым после сравнения 203 раннеиндоевропейских корней С лексемами алтайских и уральских языков*. "Выяснилось, что из 203 корневых слов 198 присутствуют как в составе уральских, так и в составе алтайских производных форм, а 5 слов обнаруживаются в одной из этих двух языковых групп ... для раннеиндоевропейских и алтайских корневых согласных найдены вполне строгие законы звуковых соответствий" (Андреев, 1986, с. 1). На этом основании автор делает вывод о существовании бореального праязыка, давшего начало раннеиндоевропейскому, раннеуральскому и раннеалтайскому языкам. Раннеиндоевропейский язык являлся, по мнению Андреева (1986, с. 2) "главной ветвью бореального праязыка". Отсутствие морфологической системы в бореальном и раннеиндоевропейском праязыках, а также в древнейших слоях прауральского и праалтайского, по мнению Андреева (1986, с. 38) делали безуспешными попытки некоторых компаративистов реконструировать общие для трех последних праязыков элементы морфологии. В ходе изолированного становления после распада бореальной общности "в их морфологии можно видеть причину столь разных эволюционных линий" (Андреев, 1986, с. 38). В бореальном языке и раннеиндоевропейском на начальной стадии существования не было частей речи; "морфология - в ее современном понимании - отсутствовала, единственным видом словообразования было корнесложение, т. е. соединение двух корневых слов в одно сложное, целое" (Андреев, 1986, с. 4). Отличие бореального и раннеиндоевропейского находилось не в сфере типологии, а в степени корнесложения: в бореальном языке оно едва начиналось, тогда как в РИЕ (раннеиндоевропейском) оно достигло высокой степени" (Андреев, 1986, с. 37-38).
Процесс генезиса двукорневых раннеиндоевропейских слов развивался все интенсивнее, "достигнув такого уровня развития, при котором на рубеже раннеиндоевропейской и среднеиндоевропейской эпох создалась возможность в виде появления детерминативного способа словопроизводства" (Андреев, 1986, с. 278). Среднеиндоевропейский праязык характеризуется коренной типологической перестройкой, заключающейся в оформлении системы детерминативов, в появлении новых основ, не адекватных ни одному из корней, "основ, имеющих в своем составе плюс один или несколько распространителей" (Андреев, 1986, с. 282). К этому периоду, по мнению Андреева, относится и формирование абстрактной лексики. "В СИЕ (среднеиндоевропейском) не было, вероятно, как таковых частей речи. В эту эпоху на основе раннеиндоевропейских корней развивались полулексические-полуграмматические значения" (Андреев, 1986, с. 289). Появление частей речи могло соответствовать лишь переходной к ПИЕ эпохе. Позднеиндоевропейский язык образовался в процессе эволюции среднеиндоевропейского. От раннеиндоевропейского языка изолирующего строя он отличается коренным образом и был прежде всего языком "синтетического строя с высокоразвитой флексией, включая внутреннюю" (Андреев, 1979, с. 90). В позднеиндоевропейском языке произошло становление частей речи, сначала имени и глагола, потом других * К алтайским языкам относятся древнетюркский язык - предок современных тюркских языков: турецкого, чувашского, карачаевского, балкарского, туркменского, казахского, узбекского, киргизского и др., монгольского, тунгусо-манчжурских. К уральским относятся финно-угорсхие и самодийские языки (Гамкреладзе- Иванов, 1984, с. 1315-1316). частей речи (числительных, причастий, местоимений) (Андреев, 1986, с. 289-290). Век назад академик Фортунатов справедливо отмечал, что "общий (праиндоевропейский - В. С.) язык в эпоху его распадения был языком очень развитым, имевшим много слов и грамматических форм" (Фортунатов, 1956, т, 1, с. 49) и подчеркивал, что исследователи "не должны искать в этом языке такого единства, которое исключало существование диалектов" (Летерсен, 1956, с. 7). Существование диалектов в позднеиндоевропейском с конца прошлого века никем не оспаривается. В настоящее время язык рассматривается "как система, существовавшая в виде определенного множества взаимосвязанных диалектов. Расчленение общего языка на исторически засвидетельствованные родственные языки можно представить себе как постепенное обособление и дробление первоначальных диалектов общей исходной языковой системы...
В языковой модели, реконструируемой для определенного хронологического среза, такое членение предстает синхронно в виде вариантных (дублетных) форм, которые могут отражать ареальные, диалектные противопоставления в системе общего языка позднего периода. Такие диалектные противопоставления могут объясняться хронологически" (Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с. 445).
По периодизации Гамкрелидзе-Иванова позднеиндоевропейская общность делится "на основании грамматических изоглосс" на 5 этапов: "фонологические изоглоссы дают возможность проследить дальнейшие членения выделяемых на этапе 5 индоевропейских диалектных ареалов вплоть до исторических диалектов" (Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с. 400). Всего Гамкрелидзе, Иванов (1984, с. 445) выделяют 7 хронологических уровней в развитии общеиндоевропейской языковой области. Поскольку первый общеиндоевропейский уровень устанавливается по грамматическим изоглоссам, то он не может относиться к раннеиндоевропейскому языку. Скорее всего не может быть отнесен и к начальным периодам среднеевропейского языка (по периодизации Андреева), поскольку в этот период на основе раннеиндоевропейских корней развивались лишь "полулексические-полуграмматические значения" (Андреев, 1986, с. 289, см. выше).
Таким образом, хронологическая "деривационно-пространственная модель членения общеиндоевропейской языковой области" Гамкрелидзе-Иванова относится, в основном, к позднеиндоевропейской языковой общности, возможно, к финалу среднеевропейской (по Андрееву) эпохи, а 7 ее хронологических уровней отражают в какой-то мере этапы эволюции, в основном, позднеиндоевропейского праязыка. На втором уровне этой периодизации прослеживаются два диалектных единства: к первому восходят греческий, индоиранский и, вероятно, германский и балто-славянский диалекты; ко второму - хеттский, тохарский, италийские, кельтские и фригийский (Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с. 390-391). На третьем уровне выделяется анатолийская языковая общность, на четвертом уровне оформляются тохарско-кельто-италийский ареал, на пятом уровне из первого диалектического единства выделяются германо-балто-славянский и арийско-греческо-армянский диалекты, а из тохаро-кельто-италийского языкового ареала - тохарский. На шестом уровне образуются балто-славянский, германский, армяно-арийский, греческий, кельтский, тохарский, анатолийский, на седьмом уровне сохраняются те же диалекты, только армяно-арийский распадается на армянский и индоиранский (Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с.-371-428). При ряде спорных моментов "деривационно-пространственной модели членения общеиндоевропейской языковой области", предложенной Гамкрелидзе и Ивановым, отмеченных уже историками и лингвистами (Дьяконов, 1082; Трубачев, 1982, 1985) и освещенных частично в нашей предыдущей монографии, кардинальных расхождений в выявлении диалектных общностей и в направлении последовательности уровней эволюции позднеиндоевропейской общности, по нашему мнению, не наблюдается (сравнить, например, Мейе, 1938, гл. IX "О разделении диалектов").
Даже резко отличающиеся от положений классического сравнительного индоевропейского языкознания, обстоятельно аргументированные выводы Гамкрелидзе и Иванова (1984, с. 98-112, 407-414) о приблизительной синхронности появления системных иноваций и новообразований, приведших к -возникновению кентумных диалектов, а также об осуществлении различными диалектами конвергентно кентумного перехода не меняют существенно ни направления эволюции праиндоевропейского диалектного единства, ни пространственного распределения диалектов. Картина размещения диалектов в праиндоевропейском ареале мало меняется из-за установления конвергентности возникновения кентумных языков, поскольку авторы признают необходимость выделения "ареальной общности диалектов, относимых к классификационной группе сатем" (Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с. 411) из-за сходства фонетических иноваций в различных сатемных диалектах.
Таким образом, область праиндоевропейской языковой общности, по схеме Гамкрелидзе и Иванова, занимает "сатемная ареальная общность диалектов" и диалекты кентумной классификационной группы (по терминологии Гамкрелидзе - Иванова) группы в отличие от прежней кентумной ареальной общности, отражающей, по мнению ряда ученых, западную группу диалектов в отличие от восточной - сатемной (Дьяконов, 1982, с. 6). В своей работе Иванов и Гамкрелидзе не только подтверждают на новом методическом уровне направленность эволюции общеиндоевропейской языковой общности, но и, после анализа основных вопросов структуры и. е. праязыка и переинтерпретации ряда основных положений сравнительного языкознания, обосновали поэтапную последовательность в развитии диалектов этой общности.
Это обеспечило надежность данной периодизации и. е. языковой общности, что позволяет историкам, археологам и культурологам уверенно использовать "деривационно-пространственную модель членения общеиндоевропейской общности" Гамкрелидзе - Иванова при поисках индоевропейской прародины.
Коррекция между периодизациями и. е. праязыка Андреева и Гамкрелидзе - Иванова создает уникальную возможность проследить в диахронии эволюцию и. е. праязыка на всем пути его развития. Древнейшие 5 горизонтов деривационно-пространственной модели членения и. е. праязыковой общности выделены, как указывалось выше, "на основании грамматических изоглосс" (Гамкрелидзе - Иванов, 1984, с. 400), которые по хронологической схеме Андреева могли появиться не ранее финального периода среднеиндоевропейской эпохи. К этой эпохе, с известной долей вероятия, может принадлежать первый бездиалектный уровень (в периодизации и. е. праязыка Гамкрелидзе - Иванова) и, возможно, второй хронологический уровень, в котором слабо намечается существование двух диалектных ареалов на основании наличия лексических изоглосс в некоторых и. е. языках, включая анатолийские, и их отсутствия в индоиранских языках.
Возможность отнесения раннего периода в схеме Гамкрелидзе - Иванова, характеризующегося глоттализованной серией 1 индоевропейских смычных, к периоду, предшествующему Позднеиндоевропейскому языку, т. е. тому языку, который уже стоял на Грани распада на отдельные диалекты", предусматривал Дьяконов' (1982, с. 9; подробнее об этом см. Сафронов, 1983, с. 28-29). Бесспорное обособление диалектов внутри праиндоеврoпeйской общности прослеживается лишь с 3-го уровня периодизации Гамкрелидзе - Иванова. Начало этого процесса, вероятно, совпадает с окончательным оформлением позднеиндоевропей-ского единства.
Периодизация общего индоевропейского праязыка представляется следующей:
1 - бореальный праязык (по Андрееву);
2 - раннеиндоевропейский язык (по Андрееву), древняя и поздняя фазы развития;
3 - Среднеиндоевропейский язык (по Андрееву), раняя и поздняя фазы развития;
4 - позднеиндоевропейский язык;
2/3, 4, 5, б, 7 - хронологические уровни (по Гамкрелидзе - Иванову).
Абсолютная хронология развития общеиндоевропейского праязыка по лингвистическим данным может быть разработана лишь для позд-неиндоевропейского праязыка, поскольку глоттохронологическое датирование предполагает наличие базового словаря, в котором согласно открытию Сводеша за 1000 лет происходит замена около 15% таких слов, за 2000 -28%, за 4000 - 48% (Дьяконов, 1984, с. 3-20).
Базовый словарь (или основной словарный фонд) включает в себя слова, которые в меньшей степени подвержены инновациям или могут быть заимствованы из других языков и обозначают явления природы, названий частей тела и т. д.
Репертуар из 203 раннеиндоевропейских корней, составленный Андреевым, мало подходит для составления базового словаря этого языка, а работа по глоттохронологическому датированию позднеиндоевропейского праязыка не проделана.
Датировка позднеиндоевропейского праязыка на исторически? данных имеет свою перспективу лишь при учете медленного количественного изменения основного словарного фонда и качественных изменений, произошедших в языке. Так, Гамкрелидзе - Иванов (1984, с. 359- 861) определяют распад индоевропейского единства "не позднее IV тыс. до н. э." отталкиваясь от дат первых свидетельств о хеттах в Анатолии - рубеж III/II тыс. до н. э.- устанавливаемых на основании упоминания хеттских и лувийских имен в каппадокийских таблицах из староассирийских колоний в Малой Азии. Тысячелетний разрыв между сложившимся хеттским и праиндоевропейской общностью данные авторы предполагали, отводя место анатолийской языковой общности, из которой и выделились хеттский и лувийский языки. Причем, авторы указывали на присутствие анатолийской общности в Малой Азии, поскольку там в "гидронимах, обнаруживаются и такие формы, восходящие к общеанатолийскому состоянию, которых уже нет в отдельных исторических языках - хеттском, палайском" (Гамкрелидзе - Иванов, 1984, с. 861). В настоящее время имеются прямые указания на присутствие хеттов и лувийцев в Малой Азии почти с середины III тыс. до н. э.: "упоминания в эблаитских текстах о Канише, Хатти можно рассматривать как современное им подтверждение легенд о подвигах Саргона и Нарамсина в Анатолии и о сражениях с царями Каниша, Хатти и Пурусханды, которые были не просто городами-государствами, а могущественными царствами, где, возможно, уже преобладали три языкот вые группы - ""оитская, в царстве 'Каниш, хаттская -в северногалийской области и лувийская- в царстве Пурусханда" (Мелларт, 1985, с. 29). Отнесение назад почти на полтысячи лет исторических данных о существовании, хеттов в Малой Азии удревняет выделение хеттов из общеиндоевропейской общности, и это отделение надо относить, исходя из уже изложенных аргументов, не позднее первой половины IV тыс. до н. э. Однако после обособления хеттов на 3-м хронологическом уровне периодизации Гамкралидзе - Иванова, индоевропейское единство продолжало существовать и лишь на следующем, 4-м уровне выделения, кроме анатолийского, тохаро-кельто-италийский диалектный ареал, на 5-м уровне -арийско-греко-армянский, на 6-м -греческий, на 7-м - индоиранский. К этому времени анатолийский прошел 5 ступеней эволюции.
Дата существования греко-армяно-арийской языковой общности определена Гамкрелидзе - Ивановым на ступень позже выделения анатолийского (хетто-лувийского) языка. Авторы датируют ее тем же методом, отталкиваясь от исторически засвидетельствованных греческих и арийских диалектов. Греческий микенский засвидетельствован в начале XV в. до н. э. Он, как и некоторые уже обособившиеся другие диалекты, принадлежит к восточной диалектной ветви греческого языка. Существование восточной и западной ветви греческого датируется Гамкрелидзе - Ива-новым (1984, с. 864) рубежом III/II тыс. до н. э. Из этого следует, по Гамкрелидзе - Иванову, что общегреческий "надо отнести к эпохе не позднее III тыс. до н. э." (Гамкрелидзе - Иванов, 1984, с. 864). Греко-армяно-арийская общность должна быть несколько древнее. Уточнить дату существования этой общности помогает дата арийской (индоиранской) общности. Гамкрелидзе - Иванов датирует ее "не позднее III тыс. до н. э. на основании установления в середине II тыс. до н. э. особого митаннийского арийского языка, отличного от древнеиндийского и древнеиранского" (Гамкрелидзе, Иванов, 1984). Елизаренкова же (1987, с. 2), посвятившая работу ведийскому языку,- "самой архаичной разновидности древнеиндийского языка" - считает Митаннийский "диалектом, отличным от ведийского", поскольку зафиксированный в Coffee раннее время "митаннийский" характеризуется как доведийски-/йи чертами, ... так и послеведийскими, даже среднеиндийскими". Это предполагает наличие для обоих диалектов общего древнеиндийского языка, который следует датировать не позднее второй половины III тыс. до н. э., поскольку "наиболее ранние лингвистические данные древнеиндийского языка, засвидетельствованные в Малой Азии и Передней Азии, датируются 'Началом II тыс. до >н. э." (Елизаренкова, 1987, с. 3), а не серединой II тыс. до н. э., как полагали Гамкрелидзе и Иванов. Это согласуется с некоторым удревнением даты возникновения государства Митанни, которое существовало "не позже XVII в. до н. э.", а не XVI, как предполагали ранее (Аветисян, 1984, с. 18).
Датировка общего древнеиндийского второй половиной III тыс. до н. э. предполагает распад индоиранской общности не позднее середины III тыс. до н. э. Первую же половину III тыс. до н. э. следует отводить на существование индоиранской языковой общности, отколовшейся от праиндоевропейской общности не ранее конца IV тыс. до н. э. Этот хронологический рубеж определяет 7-й хронологический уровень, по схеме Иванова - Гамкрелидзе (1984, с. 415), и начало распада основного ядра праиндоевропейской языковой общности, за вычетом анатолийского диалекта, выделившегося на 3-м хронологическом уровне по той же схеме. Между выделением анатолийского диалекта и выделением индо-иранского, датируемого концом IV тыс. до н. э. существуют две (3-я и 4-я) ступени развития индоевропейской общности, что позволяет уточнить время выделения анатолийского из праязыковой общности индоевропейцев и относить его не к первой половине IV тыс. до н. э., а к началу IV или концу V тыс. до н. э. Таким образом, диалектное членение составило основное содержание позднеиндоевропейской языковой общности на протяжении всего IV тыс. до н. э. до окончательного формирования исторических диалектов. Диалектному членению предшествует 1-й хронологический уровень схемы, а на 2-м уровне, согласно схеме Гамкрелидзе - Иванова, лишь намечаются области диалектного членения, что позволяет отнести его к финалу среднеиндоевропейской эпохи и датировать первые два уровня деривационно-пространственной модели, не отступая от хронологии ее создателей, приблизительно V тыс. до н. э.
Хронологическая амплитуда среднеевропейской общности (эпохи) лимитируется ее финалом (V тыс. до н. э.) и, учитывая длительную эволюцию с. и. е. праязыка (по Андрееву) должна, в основном, занимать VI тыс. до н. э.
Финальная дата раннеиндоевропейского языка не должна быть позднее VII - начала VI тыс. до н. э.; учитывая длительность эволюции раннеиндоевропейского языка, следует допускать его возникновение и в VIII тыс. до н. э. Бореальный язык в таком случае должен быть не моложе IX тыс. до н. э.
Гипотеза о локализации раннеиндоевропейской прародины, выдвигаемая нами, находится приблизительно в соответствии с хронологическими периодами Андреева, но в противоречии с его локализацией раннеиндоевропейской прародины в зоне Карпатского бассейна.
Бореальный праязык Андреев (Л986, с. 39) относит (на Основании полного отсутствия протосем, свидетельствующих о производящем хозяйстве) к заключительной фазе верхнего палеолита, а "время появления и начало самостоятельной эволюции раннеиндоевропейского, определяется геологически - как нижний срез голоцена, общественно-исторически - как переходный процесс от верхнего палеолита к мезолиту и период раннего мезолита" (Андреев, 1986, с. 277).
Основанием для такой датировки служит отсутствие в корнеслове р. и. е. праязыка лексических единиц, указывающих на знакомство носителей этих языков с металлами, а также лексем, обозначающих сельскохозяйственные орудия или культурные растения. Отсюда автор делает вывод о том, "что эпоха раннеиндоевропейских корневых слов не знала земледелия и была, очевидным образом, старше неолита". Андреев (1986, с. 39) устанавливает наличие "только р. и. е. лексической единицы, имеющей безусловно скотоводческий детонат, а именно - "пасти" (Андреев, 1986, с. 39). Большое число лексем, относящихся к сфере охоты, указывает на их ведущее значение в жизни ранних индоевропейцев, что позволяет, по мнению Андреева (1986, с. 39), относить РИЕ язык к мезолиту. В то же время Андреев склоняется к тому, что ранним индоевропейцам было известно не только скотоводство, но и земледелие, однако не делает на этом основании никаких решительных выводов в сторону омоложения РИЕ общества.
Ландшафт раннеиндоевропейской прародины реконструируется на основании РИЕ лексики, из которой следует, что раннеиндоевропейское общество жило в холмистых местностях, может быть в предгорьях, в которых не было больших рек, но 'речушки, протоки, родники; реки, несмотря "а быстрое, течение, не были препятствием; переправлялись через них на лодках. Зимой эти реки замерзали, а весной разливались. Были и болота.
Об этом свидетельствуют РИЕ корнесловы со значением: II-16 "гора, выситься, Нависающий"; II-12 "возвышаться, курган, приподнятый, означающий холм, неровную местность"; II-32 "болотница, ядовитый, горчить на кочках"; VIII-7 "болото, ползущий на сваях"; III-37 "течь, вытекающий, протока, родник, струиться, сильно текущий"; VII-2 "ехать на волокуше, всадником, на лодке".
Климат РИЕ прародины, вероятно, был резко континентальный с суровой и холодной зимой, когда перемерзали реки, дули сильные ветры; бурной весной с грозами, сильным таянием снегов, разлитием рек; жарким засушливым летом, когда пересыхали травы, не хватало воды. Об этом свидетельствуют РИЕ корнесловы: II-7 "зима, стынущий, перезимовать"; V-3 "лед, скользкий, замерзнуть"; VIII-8 "холод, мороз, мерзнущий, силиться"; III-32 "дуть, надувание, ветер, сдувающий"; V-5 "небо, заволакиваться, с громом"; III-39 "таять, разлитие, орошающий"; II-20 "засыхать, побурение, бурый".
Подобный резко континентальный климат не подходил для Европы VIII-VII тыс. до н, э. и тем более для Европы более поздних периодов, когда наступил климатический максимум голоцена с большой увлажненностью, с многоводными реками и плюсовой температурой и в зимний период.
Локализация раннеиндоевропейской прародины по данным экологии должна учитывать не только данные, реконструированные на основе РИЕ лексики, но и климатическо-ландшафтные характеристики в период VIII-VII тыс. до н. э. тех районов, которые являются возможной зоной обитания ранних индоевропейцев. Основным моментом, который был упущен Андреевым при локализации им РИЕ прародины, является последнее оледенение, охватившее значительную часть Карпатского бассейна и закончившееся в IX тыс. до н. э. (Ложек, 1971, с. 109-114). Наступившая после оледенения эпоха - младшая фаза дриаса - характеризуется холодным климатом в Центральной и Западной Европе и Малой Азии, степными ландшафтами и островками редкой таежной растительности. С наступлением пребореального периода пришло потепление. Центральная Европа, где Андреев помещает прародину ранних индоевропейцев, покрыта густой сетью рек и озер, образовавшихся в послеледниковый период, что никак [не вяжется с картиной засушливого лета, отраженной в РИЕ лексике. Западно- и восточноевропейские регионы, не охваченные оледенением не соответствуют возможному варианту РИЕ прародины, поскольку либо отличаются более мягким климатом, чем климат РИЕ прародины по данным лексики (Приальпийская зона и Апеннины), либо из-за отсутствия горного ландшафта (низменные районы Западной Европы и черноморо-каспийские степи). Балканы, в своих предгорьях, вероятно, больше приближались по своим характеристикам к РИЕ прародине, однако там нет памятников мезолита с производящим хозяйством, как впрочем и во всех европейских регионах, не охваченных оледенением. Сумма этих признаков (резко континентальный климат, горный ландшафт и существование 'мезолитических памятников с производящим хозяйством) имеется только в районах Анатолии, которые к тому же являются ближайшими к Европе территориями Азиатского материка. "Обширное плато Центральной Анатолии, расположенное на высоте 800-1000 м, отличается резко континентальным климатом: холодным-зимой, жарким сухим -летом". Здесь же расположены участки сосновых лесов (Джордано, 1960, с. 355). В центральной и западной части плато много больших и мелких озер и существует разветвленная речная сеть, что согласуется с РИЕ корнями со значениями "водоемов, болот и рек". В пребореальный период таких водоемов должно быть еще больше в связи с потеплением, а климат должен быть еще более континентальным. В этом периоде районы Анатолии, по мнению исследователей, были едва ли не единственными, где обнаружены памятники с производящими формами хозяйства.
После составления портрета РИЕ культуры мы перейдем к выявлению археологических памятников VIII-VII тыс. до н. э. в Анатолии, соответствующих этому портрету по своим характеристикам культурно-хозяйственного типа.
Портрет раннеиндоевропейской культуры реконструируется на основании тезауруса раннеиндоевропейских корневых слов и их протосем, восстановленных Н. Д. Андреевым (1986, с. 3, 39) и создает представление о характере, структуре раннеиндоевропейского общества, основах его жизнеобеспечения, видах трудовой деятельности его членов, проявлениях их духовной культуры, сущности их мировоззренческой системы. Всего признаков РИЕ культуры -27 (П-1, 2, … 27).
П-1 Производящее хозяйство в раннеиндоевропейском обществе было представлено ранними фазами земледелия и Скотоводства, создававших наряду с не потерявшей значение охотой, собирательством основу жизнеобеспечения общества, в отличие от бореального периода, когда средства к жизни добывались охотой, собирательством, рыболовством (там же, с. 271).
П-2 Ряд животных - бык, корова, овца, коза, свинья (?), лошадь (?) - были приручены в раннеиндоевропейскую эпоху. Собака была одомашнена в предшествующую эпоху, в бореальном периоде существования праязыка. П-3 Возникновение скотоводства стало возможным при существовании этих животных в диком виде в ареале бытования ранних индоевропейцев и сознательном ведении процесса доместикации. П-4 Ранняя стадия скотоводства, которая, видимо, имела место в раннеиндоевропейскую эпоху, проходила, по Н. Д. Андрееву, в форме "взаимодействия с полудиким, полуприрученным стадом при ограничении и направлении его передвижения с помощью загонных оград" (там же, с. 264).
П-5 Более развитая стадия скотоводства, достигнутая еще в раннеиндоевропейское время, предполагала уход за скотом, выпас его на летних пастбищах, получение молока и переработку молочных продуктов на простоквашу, сыр (?). В этот период появляется новая функция, которая выполнялась мужчинами,- пастьба скота. П-6 Собаке отводилась новая роль - охрана стада.
Эти выводы основываются на существовании РИЕ корневых слов и их протосем: II-I - собака, по-собачьи, песий; III-13 - говяда (т. е. коровы, быки), коровий, унаваживать; III-14 - блеять, овечий, козий; II-33 - щетина, колоться, свиной; IX-5 -лошадь, верхом, конский. Хотя нет данных однозначно судить, была ли одомашнена свинья и лошадь в РИЕ эпоху, уместно принять во внимание замечание Андреева: "В сферу номинации скотоводческих реалий оказались вовлеченные слова, ранее связанные с охотой ... "овца", "кабан", "лошадь" - во всех трех случаях с подвижкой значения от объекта охоты к предмету одомашнивания и пастьбы" (там же, с. 272).
В связи с новыми процессами, неизвестными в бореальную эпоху, в РИЕ языке возникают новые значения старых терминов. Таковыми являются сема "приручение" (там же, с 272, 264), IX-7 "ограда", П_38 "стадо прирученного скота", III-И в значении "пасти, пасомый, защитник" и II-38 "стадо, рядами, обходить, отмывающий", О первых шагах в сложении молочного хозяйства свидетельствует корневое слово II-55 "брожение, сбраживать, кислый".
П-7 Охота на диких животных с целью получения мяса и отлова взрослых особей и детенышей диких животных с целью их приручения сохраняла свое значение в РИЕ эпоху. Значительное число раннеинневропейских корнеслов, связанных с охотничьей лексикой, позволило Андрееву сделать вывод о сохраняющемся значении охоты в добывании средств жизнеобеспечения. Все реалии охоты, отразившиеся в бореальном языке, перешли вместе с корнями в РИЕ язык. Они говорят о введении ранними индоевропейцами групповой загонной охоты с собаками (П-8), о расставляемых западнях - ямах с колом на дне, о засадах, о длительной охоте, о преследовании раненых зверей, об охоте с целью отлова особей для приручения с помощью импретинга и насильственного приручения голодом (П-9), об охоте с целью добычи мяса.
П-10 Езда верхом практиковалась ранними индоевропейцами; какие объезжались животные, не ясно, но цели - очевидные: приручение.
Эти выводы сделаны на основании протосем РИЕ корней II-5, II-22, III-7, VI-1, VI-3, VI-12, VII-11, IX-3, IX-4. Некоторые протосемы свидетельствуют в равной мере как об охоте, так и о пастушечьем хозяйстве (IX-9, X-5: срок, сезонный, долго; вернувшиеся к концу лета, обитать).
П-11 Мотыжное и подсечно-огневое земледелие - тип земледелия у ранних индоевропейцев. П-12 Земледелие, возможно, было поливным, использовались паводковые воды для полива полей, отводились с помощью примитивных дамб. Обработка продуктов земледелия производилась измельчением зерен, что предполагает существование приспособлений для крошения, перетирания, молотьбы (П-12). Думается, что основное внимание уделялось зерновым, так как ранним индоевропейцам были известны грызуны, мыши как расхитители урожая. Есть и другие косвенные свидетельства практики земледелия в виде фиксации обстоятельств, "мешающих выращиванию овощей, плодов, злаков, как засуха, засыхать, черви в плодах и овощах" (там же, с. 272).
Эти выводы основываются на РИЕ протосемах: II-27-очищать, веяный, расчистка; III-29 - земля, перекапывать, пахотный; X-11 - сеять, посадки, семенной пересев; II-49 -росток травы или злака; II-52 - пальник; выжигать предпосевный; VII-7 - измельчение, раскрошив, дробящий, молоть; II-39 - орошать. Развитие земледелия дало толчок созданию другой большой группы "корнесложений" типа "засеянная", "земля" -"пашня", "нива" (там же, с. 279).
Таким образом, производящее хозяйство у ранних индоевропейцев состояло из ранних форм земледелия и скотоводства, экономически уравновешенных при значительной роли охоты, собирательства, рыболовства. Рассматривая во времени производящее хозяйство ранних индоевропейцев, Н. Д. Андреев указывает, что в эпоху формирования РИЕ языка "РИЕ корнеслов не содержит ни одной лексемы, обозначающей сельскохозяйственные орудия или культурные растения", и делает вывод, что "эта эпоха еще не знала земледелия" (там же, с. 39). В отношении скотоводства он замечает, что в эпоху формирования РИЕ был только один корень бесспорно скотоводческий, но и он свидетельствует только "о простейшей форме сопровождения прирученных животных" (там же). С развитием РИЕ языка происходит "переосмысление и семантические переходы во многих из древних протосем в сторону земледелия и скотоводства" (там же), однако исследователь не останавливается, в какой степени происходят эти замены и переосмысления в РИЕ лексике. По нашим подсчетам, число корней, относящихся в РИЦ к охоте,- 12, т. е. меньше, чем число корней, связанных с производящим хозяйством-19, поэтому для РИЕ эпохи обоснованно говорить о преобладании скотоводства и земледелия над охотой и о более прочном переходе к производящему хозяйству.
П-13 Оседлость - характеристика, связанная с производящим хозяйством, воссоздается на основе протосемы в РИЕ "жить оседло", а также протосем "постоянное место обитания", "обитать"; поселок, место поселения обносилось оградой, плетнем (РИЕ протосема IX-7) (там же, с. 271).
П-14 Трудовые действия, операции у ранних индоевропейцев были разнообразны; обозначения их развиваются на основе бореальных корней "рубить", "тесать", "резать", "колоть", "продалбливать", "стягивать, связывать". Новые семы РИЕ периода имеют собирательное значение "действовать любым орудием", "упорно работать, старательно трудиться". Появляются -новью операции, например, "сверлить", "лепить", "изготовлять из лозы" (т. е. плести - В. С.).
П-15 Дифференциация и специализация орудий труда обуславливалась трудовыми действиями, характером той или иной операции. Известны разные типы каменных и кремневых орудий, ножи, шилья, скребки, топоры, тесла и др.
П-16 Обмен и региональная торговля, способствовавшие распространению избыточных изделий, а не только сырья, подтверждается протосемой IX-8 "работать, трудиться для обмена, выгодно, ремесленный". П-17 Ряд технических достижений был создан в среде ранних индоевропейцев; это касается прежде всего транспорта, о чем свидетельствуют протосемы II-41 "каток, вертеться, круглый, колесо", II-11 - "тянуть", II-14 "тащить волоком", VI-10 "волокуша, переезжать, катковый, повозка". Конечно, не следует думать, что повозка и колесо были изобретены уже в столь раннее время, но каток как приспособление для перемещения тяжестей уже определенно существовал. Отсюда вполне вероятно, что применялся и скот для передвижения тяжестей; не ясно, правда, в каком виде.
Хронологическая позиция РИЕ языка связана с интерпретацией протосемы III-25 "ком, лепить", которая может означать либо выделку керамики, или глиняной пластики, а следовательно, дату, по крайней мере, поздней фазы РИЕ общества можно относить к рубежу мезолита - неолита.
П-18 Сосуды для приготовления пищи, хранения жидких продуктов все же были у ранних индоевропейцев, о чем говорит протосема III-38 "варить, кипящий, горшок". Другое дело, какие сосуды - каменные или глиняные. Учет степени родства, различение родов, противопоставление "наш - чужой" связанны с экзогамными браками и "заботой о воспроизводстве следующего поколения", что отражено в следующих РИЕ корнях: VIII-21 "чужого рода, племени, избегаемый, чуженин", X-10 "нашего рода, племени, с детьми, своя, особиться"; VII-14 "вам, вашему роду, полагается, выделено семье".
Усложнение социальных отношений, связей, вызванных новыми формами хозяйства и другими историческими обстоятельствами, вызвало появление новых сем, таких как "свойственник" (там же, с. 279). П-19 Первые-предпосылки для перехода к патрилокальному обществу уже начали складываться в раннеиндоевропейском обществе. Признаки возрастания роли мужчины в условиях складывающегося ското водства и начала доминирования производящих форм экономики над собирательством проявляются в новых РИЕ корнесложениях со значением "сын", тогда как в предшествующий период при большом числе самостоятельных корней для обозначения "тонкой функциональной дифференциации" женщин (5 протосем - там же, с. 274) существовала только одна словоформа VIII-1 для обозначения "мужчина, впереди идущий" (там же, с. 274). П-20 Роль женщины в раннеиндоевропейском обществе оставалась вместе с тем непоколебленной. Особое внимание обращалось на "процесс генерации потомства", что выражалось в ряде корневых слов, перешедших в РИЕ язык из бореального праязыка. Это. "беременная, рожать", "оплодотворение, зачатие", "ребенок, родить ребенка", "благополучно выносить ребенка вплоть до родового ложа", а также в появлении новых сугубо РИЕ сем в значении "родильные воды", "познавшая, родившая, род", "порождать", "родовой" (там же, с. 274). П-21 Зооморфная семантика ряда терминов, связанных со сферой рождения, может указывать на возросшее значение скотоводства, его вес в обеспечении жизненными средствами (замечание о двойственной семантике терминов см. Андреев, 1986, с. 274).
П-22 Выделение парной семьи - результат дальнейшего развития РИЕ общества. Этот факт удостоверяется соответствующими протосемами "вы вдвоем, парная семья", "стараться ради семьи" (там же, с. 275, с. 281). П-23 Управление социальным коллективом осуществлялось вождями, о чем свидетельствуют корнесловы VI-7 в значении "направлять, управление, в цель, счетом", III-15 со значением "предводитель". Сочетание значений "сук" и "дубина" и "управлять" в одной протосеме говорит об определенных символах власти - посохе - которыми отмечается вождь.
П-24 Существование "оборонительной организации" (выражение Андреева, 1986, с. 274) подтверждается у ранних индоевропейцев РИЕ корнями "внимание к незнакомому", "сидеть в сторожевой засаде", "будить в момент опасности", "сторож" (там же, с. 275). Это также предполагает существование военного предводителя. П-25 Регламентация различных сторон жизни общества осуществлялась в процессе исполнения различных обрядов, в том числе и погребальных. Разветвленная лексика, связанная с актом рождения, вынашивания плода, детородными членами, позволяет предполагать и наличие племенных культов - культа плодородия (П-26). Погребальный обряд, в процессе которого с умершим помещали сопроводительный инвентарь, пищу, реконструируется на основании протосемы "класть, положенное, уставно",- одна из древнейших форм религии. П-27 "Передача и сохранение информации", по Андрееву, в РИЕ языке переосуществлялась той же группой корней, что и в бореальном праязыке. Ограниченность источника сдерживает научное воображение, однако протосемы II-17 "язык, объяснять, лакающий", II-22 "зарубка, надсечь, меченый" предполагают осознание ранними индоевропейцами в качестве средств сохранения и передачи информации языка и знаков. В целом, раннеиндоевропейское общество представляется обществом, бесповоротно вступившим на путь развития производящей экономики, со всеми вытекающими отсюда историческими условиями для совершенствования социальной структуры - выделения семьи, выделения групп населения с различной функцией в обществе, накопления, сохранения и передачи информации о взаимодействии людей между собой и с окружающим миром. Подобный портрет раннеиндоевропейского общества может быть соотнесен с археологической культурой, которая находится в экологической нише обитания ранних индоевропейцев, очерченной по данным лексики на юге Центральной Анатолии, и в хронологическом промежутке, которым датируется конец мезолита, определяющий на археологической шкале раннеиндоевропейскую эпоху. Наконец, в культуре - археологическом эквиваленте РИЕ культуры -должны существовать обе формы производящей экономики - земледелие и скотоводство.
В поисках мезолитической культуры-эквивалента РИЕ культуры надо учитывать, что вопреки локализации Н. Д. Андреева РИЕ прародины в Центральной Европе, наиболее подходящими в отношении экологии РИЕ прародины являются области Греции и Анатолии, поскольку Центральная Европа, включая Карпатский бассейн, была занята ледником. Есть обстоятельство, вообще исключающее Грецию и Европу из зоны локализации РИЕ прародины: в Европе в эпоху мезолита не было вообще производящей экономики (в Лепинском Вире были заготовки рыбы, земледелия не было, как не было и одомашненных животных, кроме собаки). Глубокое родство бореального с тюркскими ч уральскими языками, по мысли Н. Д. Андреева, позволяет локализовать бореальную общность от Рейна до Алтая. Из этого также следует, что из всех областей, куда могли отойти носители РИЕ Анатолия представляется единственно возможной: неширокие проливы не служили препятствием, так как ранние индоевропейцы знали средства переправы ("лодка" зафиксирована в языке ранних индоевропейцев).
В начале мезолита зона производящего хозяйства была крайне ограничена. "Археологические исследования последних лет позволяют выделить лишь несколько культурно-исторических областей, к важнейшим из которых относятся лишь горы Загроса, ЮгонВосточной Анатолии, Северная Сирия, а также Палестина" (Шнирельман, 1980, с. 56).
Указания на юго-восточную Анатолию не совсем верно; правильнее было бы выделить юг Центральной и Западной Анатолии (Хаджилар, Чатал Хююк).
Горы Загроса, Северная Сирия и Палестина не подходят по экологическим и культурно-хозяйственным реалиям, как было показано выше, в качестве ареала РИЕ прародины. Таким образом, западная и центральная часть Южной Анатолии остается единственной областью, где может находиться РИЕ прародина. Производящее хозяйство, по данным исследователей, возникло в Анатолии во второй половине VIII-VII тыс. до н. э. по С 14 (или второй. половине IX-VIII по калиброванным датам). Процесс его становления прослежен на поселении Чайону (с датой около VII тыс. до н. э.), где обнаружена "развитая архитектура, самородная медь, но керамика еще не известна". В нижних слоях поселения найдены кости одомашненной собаки, а в верхних - частично одомашненные козы и овцы, возможно, свиньи (комментарий Антоновой к Мелларту: Мел-ларт, 1982, с. 136; Шнирельман, 1980, с. 62-63). Памятники Асикли Хююк, Суберде, докерамический Хаджилар, Джан Хасан III объединяются исследователями в "единую докерамическую общность" Юго-Западной !И Центральной Анатолии, дальнейшее развитие которой происходит в культуре Чатал Хююка (Шнирельман, 1980, с. 65). Чатал Хююк - это поселение оседлых общин и древнейшее свидетельство проявления оседлости в Анатолии в VII-VI тыс. до н. э. по С 14 (дата памятника устанавливается по 14 радиокарбонным датам). Поскольку до X слоя в Чатал Хююке нет керамики, TQ он относится
докерамическому неолиту. Таким образом, вопрос хронологического -отнесения возможных рамок РИЕ культуры и Чатал Хююка решается однозначно.
Сравнительный анализ культурно-хозяйственного типа РИЕ и Чатал Хююка проводился по всем признакам портрета РИЕ культуры, которые могут быть материализованы, то есть иметь соответствия в археологических памятниках. Эти признаки, перенумерованные арабскими цифрами, будут приведены в качестве отсылки к соответствующему признаку РИЕ портрета (П-1 ..., 27).
Чатал Хююк - это древнейший памятник с двумя формами производящей экономики и культом богини-матери, составившим, по выражению Мелларта, основу нашей цивилизации" (Мелларт, 1982, с. 79).
Чатал Хююк является "древнейшим свидетельством существования оседлых общин в Анатолии" (там же, с. 80). Оседлость - это характеристика, связанная с производящим хозяйством, и представлена в РИЕ культуре признаком 13.
Производящее хозяйство представлено в Чатал Хюкже "экстенсивным земледелием и скотоводством" (там же, с. 85) и соотносится с РИЕ культурно-хозяйственным типом по признаку № 1.
Большое значение охоты в обеспечении жизненными средствами наряду с новыми формами производящего хозяйства составляет характерную черту не только РИЕ ХКТ (признак 7), но и культуры Чатал Хююка (там же, с. 94).
Производящее хозяйство Чатал Хююка представляется продвинутым в той же мере, что и в РИЕ обществе: культивировались зерновые культуры, причем указывается, что "удивительно устойчив набор сельскохозяйственных культур (эммер, пшеница-однозернянка, голозерный ячмень, горох, вика); были одомашнены овцы и крупный рогатый енот, собака (там же, с. 85 и признаки 2, 11). По степени доместикации скотоводство Чатал Хююка может также быть поставлено в связь с фазой развития скотоводства у ранних индоевропейцев (признаки 4, 5 РИЕ ХКТ и Мелларт, с 94 и ел.). Процесс доместикации не был завершен. Домашнее стадо еще не приобрело постоянство видов и соответствующие пропорции между ними, и в Чатал Хююке и в РИЕ стаде есть частично доместицированные формы (Антонова указывает, что интерес к быку, выразившийся в культе быка и разнообразной символике в рисунках и в Чатал Хююке, и в Халафе, служит подтверждением процесса незавершенной доместикации быка - там же, с. 138). Культ быка в Чатал Хююке занимает едва ли не первое место сравнительно с культом богини-матери и плодородия: его проявления разнообразны (это и глиняные фигурки быка, и букрании, рисунки быка; на быке восседает мужское божество; голова быка или барана появляется из чрева рожающей богини - там же, с. 91, рис. 32, 36, 37|(рис. 1). Обработка земли проводилась мотыгами (признак 15 РИЕ ХКТ). Обработка продуктов земледелия производилась при помощи каменных ступ, зернотерок, пестов. Хранились продукты земледелия в каменных сосудах (Мюллер - Карпе, 1968, табл. 115; Мелларт, 1982, с. 86) (признаки 7 и 18).
Ирригационное земледелие, по предположению Мелларта (1982, с. 137, сн. 32) существовало в Чатал Хююке, причем в той же мере предположительно, как и в РИЕ культуре, т. е. оно было еще достаточно примитивным, чтобы о нем не говорить как об определяющем практику земледелия (признак 11).
Охота на диких животных в Чатал Хююке играла большую роль, что подтверждается как костями диких животных (благородного оленя, дикого быка, дикого осла, кабана, леопарда, волка), так и охотничьими сюжетами стенных росписей Чатал Хююка (там же, с. 94), (признак 7 РИЕ ХКТ). Охота велась с собаками, что также изображено на фресках Чатал Хююка. Охота утрачивает свое значение, после III слоя Чатал Хююка, что обозначено вырождением охотничьих сюжетов в стенописи.
Специализация трудовой деятельности населения Чатал Хююка имеет более многообразные проявления, чем в РИЕ обществе, однако можно провести соответствия всем операциям, обозначенным РИЕ лексикой (признаки 14-15), судя по кремневым, каменным и обсидиановым орудиям Чатал Хююка (там же, с. 86; Мюллер - Карпе, 1968, с. 115). Известна в Чатал Хююке обработка кремня, камня, кости, самородной меди (не как металла, а как камня), дерева. Население Чатал Хююка знакомо было с красителями; желтой, красной, черной краской выполнены росписи на стенах святилищ Чатал Хююка; красной, синей или зеленой краской окрашивали область шеи и лба погребенных (Мелларт, 1982, с. 87).
Обработка дерева была настолько высоко профессиональна, судя по деревянной утвари Чатал Хююка, что можно предполагать и существование лодок-долбленок - средств водного транспорта (признак 17 РИЕ ХКТ). Господство кремневого, каменного, обсидианового орудия и отсутствие в Чатал Хююке до X слоя керамики является обоснованием отнесения Чатал Хююка к финалу мезолита-докерамическому неолиту, что подтверждается и ранними датами: 14 радиокарбонных дат определяют промежуток существования памятника, середина VII - середина VI тыс. до н. э. (там же, с. 83; отсутствие в РИЕ лексике корней, связанных с металлами и керамикой, позволило помещать РИЕ эпоху в конец мезолита - Андреев, 1986, с. 39).
Предположение, но не уверенность о существовании глиняной посуды уже в период РИЕ подтверждается переходом от докерамического состояния к керамическому неолиту на одном памятнике, непрерывно существующем 1000 лет, в Чатал Хююке.
Существование парной семьи может подтверждаться небольшим размером жилищ, причем прямоугольной формы, в Чатал Хююке и Хаджиларе (Мелларт, 1982, рис. 27, с. 81, 83 и замечание Флэнери о связи прямоугольных жилищ с переменами в социальной структуре - примечания Антоновой в кн. Мелларта, 1982 с. 130, сн. 8). Эта характеристика соотносится с признаком 22.
О новой социальной функции мужчины свидетельствует культ мужского божества, связанного с доместикацией быка. Мужское божество изображалось в головном уборе (короне ?) из шкуры леопарда, с металлическими локтевыми браслетами (Мюллер - Карпе, 1968, табл. 117: 13), сидящим на троне (Мелларт, 1982, рис. 33), сидящим верхом на быке (там же, рис. 32). Эта характеристика находится в полном соответствии с признаком 19 РИЕ культуры.
Культ богини-матери, который наряду с земледелием и скотоводством, составил основу нашей цивилизации, по мнению Мелларта (1982, с. 79), зафиксированный разветвленной РИЕ лексикой (см. признак 20 РИЕ), столь же многообразно подтверждается в культуре Чатал Хююка. Женское божество изображается в трех .ипостасях- молодой женщины, матери и старой женщины. Богиня связана в скульптурных группах с леопардом. Это ее символ. Иногда леопарды изображаются без антропоморфного сопровождения; иногда знаки леопарда (точки или кресты), нанесенные на тело богини, заменяют леопарда (Мюллер-Карпе, 1968, табл. 117 : 7). Культ плодородия в Чатал Хююке призван не только обеспечивать урожайность земли, растений, но и плодовитость животных, что обозначается на. статуэтках Чатал Хююка рождением головы быка или барана из чрева богини (Мюллер - Карпе, 1968, 1. II, табл. 117 : 2, 6). Соответствие этих образов раннеиндоевропейским подтверждается зооморфной наряду с антропоморфной семантикой одних и тех же корнеслов (признак 21 РИЕ ХКТ).
Защитную функцию в Чатал Хююке выполняла наружная стена, обводящая город. Она была сплошная, поскольку постройки примыкали друг к другу, и глухая, так как в домах не было окон, а двери устраивались в крыше. При подобной укрепленное™ "защитники, вооруженные луками, стрелами, пращами и копьями, вполне могли дать отпор бандам мародерствующих разбойников, которые осмелились бы напасть на городок" (Мелларт, 1982, с. 85). Эти факты могут быть соотнесены с "оборонительной" РИЕ лексикой (признак 24).
Искусство и религия в Чатал Хююке тесно связаны, а в комплексе дают представление о сложившейся религиозной системе, освящающей два великих открытия, земледелие и скотоводство, подготовивших появление древнейших цивилизаций. Как любая религия, культуры Чатал Хююка отражают формы общественной жизни, поэтому не утратившая значения с утверждением форм производящей экономики охота находит отражение в охотничьей магии (охотничьи сюжеты на фресках святилищ Чатал Хююка); надежды на хорошие урожаи и плодовитость животных преломляются в земледельческих и скотоводческих культах, причем последние объединяются в общем культе плодородия. Можно предполагать, что существовал и культ вождей -предков, соединенный с тотемизмом. Живопись Чатал Хююка воссоздает животных, на которых охотились (олень, кабан, бык), способы охоты (лук и стрелы, пращи, загонная охота), способы приручения (олень и бык объезжаются человеком).
"Верхом на быке", "верхом на олене" - эта позиция повторяется неоднократно в стенописи и в пластике и соответствует протосеме "верхом" в РИЕ лексике (Андреев, 1986, с. 65, II-10). Трудно сказать, какова степень организации религии Чатал Хююка. Некоторые исследователи делают предположение о существовании служителей культа - жриц погребального культа (Мелларт; Иванов, 1983, с. 64, 65). Во всяком случае Мелларт говорит о раскопанном квартале Чатал Хююка как о "жреческом", состоящем из комплекса построек с интерьером, соответствующем месту отправления культов (росписи стен, столбы и скамьи с черепами быков, рельефы и вырезанные фигуры с охранительной функцией и т. д.).
Одной из форм религиозной системы был погребальный обряд в Чатал Хююке. Источником наших знаний о нем являются как погребения под стенами и полом святилищ, так и настенные росписи с изображением огромных хищных птиц, растаскивающих плоть умерших (Мюллер -Карпе, 1968, т. II, табл. 120). В Чатал Хюкке зафиксирована прогрессивная практика обряда погребения, которая прямо предшествует экстрамуральным могильникам, поскольку под домами погребали только кости, завернутые в ткани или циновки, а процесс эк-скарнации протекал вне границ поселения. Вместе с захороненными помещался сопроводительный инвентарь; погребальные дары дифференцируются по половозрастному признаку: с женскими и детскими погребениями находили мотыги, костяные шпатулы, украшения; с мужскими -оружие (Мелларт, 1982, с. 96). Определенные участки погребения окрашивались охрой. Черепа погребались как с основными костями, так и отдельно. Этот обряд засвидетельствован в сюжетах росписи "птицы окружили обезглавленные скорченные тела".
В раннеиндоевропейской культуре, вероятно, также существовал обычай сопровождать умерших дарами (признак 26), хотя сам обряд сохранился фрагментарно. В научной литературе представлена интересная интерпретация архаических образов индоевропейских мифов и сказок, выступающих в виде женщин с головой птицы, функционально связанных с потусторонним миром (Мелларт; Иванов, 1983, с. 64, 65). Если эта интерпретация имеет силу, то это косвенно подтверждает связь погребального обряда Чатал Хююка с раннеиндоевропейским.
Знаковая система (соответствующая признаку 27 РИЕ культуры) способствовала сохранению и передачи определенной информации в Чатал Хююке и была представлена последовательностью (а не единичными знаками) геометрических знаков, условных и не поддающихся толкованию (Иванов, 1983, с. 61) Иванов вслед за Шман - Бессара считает, что знаки Чатал Хююка - "пока не разгаданная еще система письма" (Иванов, 1983, с. 62, 65).
Так называемые печати "пинтадеры", с одной стороны, представляют, возможно, знаки собственности в условиях существовавшего обмена, региональной торговли, а с другой - на своей поверхности имеют рисунок, приближающийся к знакам письменности, о чем пишет Иванов со ссылкой на Гимбутас, Розенкранца (Иванов, 1983, с. 72; Мюллер - Карпе, 1968, т. II, табл. 116: 18-34).
Обмен, который существовал в Чатал Хююке, способствовал консолидации населения, нивелировке культурных отличий, позволял получить необходимые материалы и, в свою очередь, распространить свои достижения за пределами своей эйкумены. Таким образом быстро распространились достижения протоцивилизации Чатал Хююка в Восточном Средиземноморье, в северные и восточные пределы. Расстояния, нa которые велся обмен, зафиксированы находками морских раковин в памятнике Чатал Хююк, удаленном от моря. Мелларт говорит, что население Чатал Хююка обладало монополией на обсидиановые изделия и обсидиан. Таким образом, Чатал Хююк является единственной культурой, которая по всем признакам может быть сопоставлена и имеет параллели с раннеиндоевропейской культурой. Другого такого памятника в хронологических рамках и экологической нише РИЕ культуры нет. Это является залогом раннеиндоевропейской атрибуции Чатал Хююка. С другой стороны, всеми исследователями подчеркивалось влияние Чатал Хююка на древнебалканские цивилизации и в отношении возникновения там письменности, и в отношении культов богини-матери (Гимбутас, 1973; Иванов 1983). Древнебалканские культуры исследователями рассматриваются недифференцированно, и сходство слабо иллюстрируется. Ниже мы впервые показываем, что корни культуры Винча, которую мы считаем древнейшей праиндоевропейской культурой в Европе, находятся в Чатал Хююке, поэтому индоевропейская атрибуция Винчи служит косвенным подтверждением раннеиндоевропейской атрибуции Чатал Хююка.
Происхождение Чатал Хююка помогает пролить свет на механизм формирования РИЕ прародины. Через памятники анатолийской докерамической общности Чатал Хююк связывается его первооткрывателем с более древними памятниками Анатолии, находящимися в провинции Антальи. Это пещеры типа Белдиби, Белбаши и другие; культура этих памятников характеризуется прекрасной росписью с изображением реалистической манере животных, а также геометрическими орнаментами, прекрасной микролитической техникой, и типологически восходит к мадленским памятникам Западной и Центральной Европы, существовавшим там на протяжении 9 тыс. лет. Памятники финального мадлена исчезают в Европе с наступлением последнего оледенения (Поздний дриас - Монгайт, 1973, с. 160). Связь анатолийских памятников типа Белдиби с европейскими верхнепалеолитическими памятниками может объясняться только появлением в Анатолии групп европейского населения, вызванным наступлением ледника на территории Центральной Европы. Этот переход, по мнению Мелларта, осуществляли те, "кто совершил неолитическую революцию на Ближнем Востоке", принадлежащие к верхнепалеолитической группе, поскольку антропологический тип погребенных в протонеолитических могильниках принадлежит к евроафриканской расе, представляющей потомков верхнепалеолитического человека (Мелларт, 1982, с. 81). В Южной Анатолии имеются свидетельства "непрерывного, развития от палеолита к неолиту" (там же).
Нетрудно видеть, что эта археологическая ситуация единственным образом соответствует процессу разделения так называемого бореального языка, когда носители РИЕ языка отделились от уральской и алтайской ветвей бореального языка. Хронологически события, реконструированные по данным лингвистики и археологии, совпадают. Значительность события - оледенение - соответствует значимости тех обстоятельств, которые могли вызвать разделение праязыка на три языковых семьи. Во время оледенения будущие носители РИЕ языка отошли от населения более восточных областей и откочевали либо в районы Южных Балкан, либо южнее - в Малую Азию. Однако мезолита в Южной Греции, как и в остальной части Европы не обнаружено, поэтому естественно принять предположение о притоке европейского населения в Анатолию. Совпадение экологических реалий РИЕ прародины с ландшафтно-климатическими характеристиками Южной Анатолии (на фоне отсутствия этого совпадения на других территориях) и адекватность всех 27 признаков культурно-хозяйственного типа РИЕ общества, восстанавливаемого по данным РИЕ лексики, с многими ведущими характеристиками культуры Чатал Хююка делает очень правдоподобной раннеиндоевропейскую атрибуцию, локализацию РИЕ прародины в Южной Анатолии и концепцию трех индоевропейских прародин в целом (РИЕП, СИЕП и ПИЕП).
Отсутствие преемственности культурной традиции Чатал Хююка в культурах неоэнеолита в регионах Древнего Востока, не считая отдельных реминисценций, указывающих только на направление заимствований, идущих из Чатал Хююка в культуры Месопотамии, позволяет думать о ее миграции в западном и северо-западном направлении, из районов Анатолии, что находит удовлетворительное объяснение в климатических изменениях голоцена.
Совпадение ряда черт культуры Чатал Хююка и культуры Винча, как показано в главе 6, настолько разительно, что учитывая уникальность сравниваемых признаков из области духовной культуры, исключающих конвергентность, можно говорить о генетической связи Чатал Хююка с Винчей. Недостающее хронологическое звено может быть заполнено памятниками Западной Анатолии, мало изученными, но уже включающими комплексы, параллелизируемые с Винчей, которая, как будет показано ниже, является финалом существования среднеиндоевропейской общности.