Geum.ru

Книга вторая

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   37   38   39   40   41   42   43   44   ...   76

X




- Что тревожит твое сердце, господин мой?

Над Кучулуком, заслоняя огонь светильника, склонилось лицо жены.

Большие черные глаза смотрели настороженно. Он взял ее длинные, упругие

косы, осторожно притянул к груди, погладил: по голове. Дверь дворцового

покоя была распахнута настежь, во внутреннем дворике журчала вода арыка.

За стеной дворца, выложенной из сырого кирпича, в саду гурхана играла

музыка, слышались веселые голоса.

- Ты все время молчишь - почему?- обиженно спросила жена

- Я устал. Мне тяжелю.

- Я не отпущу тебя много дней, и ты отдохнешь.

Почувствовав его усмешку, она села, отбросила косы за спину.

- Если ты думаешь о другой женщине - берегись! У, тебя не будет ни

других жен, ни наложниц.

Он тоже сел, глянул на нее с сожалением.

- У тебя пустые мысли, Тафгач-хатун! Ты не хочешь, чтобы у меня были

наложницы. А я не хочу, чтобы наложницей стала ты!

- Ты, видно, не в своем уме! Чьей же наложницей и почему стану я, твоя

жена и дочь великого гурхана?

- Прислушайся... Что ты слышишь?

- Ничего. В саду играет музыка.

- Вот. Музыка. Кругом грохочут барабаны войны, поют боевые трубы. А

твой отец услаждает слух музыкой и проводит время среди танцовщиц...

- Зачем так говоришь о моем отце? Разве он не был добр к тебе?

Кучулук отвернулся, стал смотреть в темный дверной проем. Гурхан

Чжулуху, толстенький, коротконогий, говорливый, приютил его, отдал в жены

дочь, позволил собрать уцелевших найманских воинов. Гурхан радовался, что

найманское ханство пало, весело говорил: <Твой дед был беспокойным

соседом. А ты пришел служить ко мне. Добро! Служи, Кучулук, служи. У меня

служба легкая, я никого не обижаю>. С тех пор прошло без малого три года.

Избегая всяких забот, старый гурхан тешит свою душу музыкой и шумной

охотой. А его государство разваливается на глазах, и Кучулука это начинает

пугать. Бывший вор-конокрад Бузар завладел Алмалыком. Гурхан и ухом не

повел. А теперь Бузар вместе с уйгурским идикутом Баурчиком и карлукским

ханом Арсаланом предались Чингисхану. И снова гурхан не пошевелил пальцем.

От него вот-вот отложатся хорезмский шах Мухаммед и молодой, но бойкий

самаркандский султан Осман, зять гурхана. Если сюда придет Чингисхан,

Чжулуху ждет гибель. А с ним и Кучулука. Но гурхан этого понять не хочет.

Машет короткими ручками в золотых перстнях: <Помолчи, помолчи... Что

делать твоему Чингисхану так далеко от своих пастбищ? И придет - не беда.

Я сам сяду на коня. Я ему покажу!..>

- Ты опять молчишь?- Тафгач-хатун сердито дернула его за рукав халата.

- Я тебе скажу все. Но поклянись, что ты не передашь моих слов отцу

или кому-то из его людей.

- Хан Кучулук, ты мой муж, я дала клятву быть верной тебе до конца

дней своих - что еще?

- Нет, поклянись!- Кучулук встал и запер дверь.

- Клянусь нигде, никому не передавать твоих слов!

- Тафгач, мы идем к гибели. Враги кругом, враги в самом государстве.

Подданные твоего отца мусульмане ненавидят нас, кара-киданей, за то, что

вы поклоняетесь Будде, нас - за то, что мы верим в Христа. А твой отец

праздно проводит время...

- Об этом говорят и другие. Но что сделаешь, если он такой?

- Должны что-то сделать!- жестко сказал Кучулук.- Если этого не

сделаем мы, сделают другие.

- Кто это может сделать? Кто?- Глаза Тафгач-хатун сердито блеснули.

- Мало ли кто... Ты сама говорила, что твои предки всех приближенных

держали в руках тем, что никому не давали больше ста человек. А сейчас

всем народом правят Танигу и Махмудбай. Они могут сделать с твоим отцом

все, что захотят. И тогда несдобровать ни тебе, ни мне. Но если отец и

сохранит власть, властвовать ему будет не над кем. Одни предадутся

Чингисхану, другие - хорезмшаху Мухаммеду.

Кучулук говорил быстрым, отрывистым шепотом. Высокий лоб его стал

бледен, на нем выступили капли пота. А Тафгач-хатун, зябко поеживаясь,

набросила на свои плечи шелковое одеяло.

- Что же хочешь?- спросила она.

- Отстранить твоего отца от власти.

- Как ты это сделаешь? Или ты хочешь умертвить отца? Нет!

- Клянусь тебе, не буду я его убивать!- Кучулук схватил ее руки,

больно сжал.- Ты должна помочь мне. Или ты поможешь, или мы погибнем. Все!

Она долго молчала. Плечи ее вздрагивали.

- Ты мой господин, и я буду с тобой.

- Я всегда верил в твой ум. Спасибо!- Он крепко обнял жену.

Кучулуку пришлось недолго ждать удобного случая. Как он и предполагал,

султан Осман изгнал из Самарканда наместника гурхана, отказался платить

дань. Чжулуху наконец зашевелился. Потрясал пухлыми кулаками.

- Я этого султана, этого неразумного мальчишку, в яму посажу! Я его

заставлю чистить конюшни! Я сам пойду на него.

Кучулук осторожно возразил:

- Зачем тебе, великий гурхан, идти самому? Люди скажут, что султан до

того усилился, что войной на него идет сам гурхан. Пошли Танигу... Но

войска дай побольше.

- Ты верно говоришь, сын мой. Мне ли меряться силами с моим подданным.

Пусть идет Танигу.

Опасный для Кучулука Танигу и главные силы гурхана ушли под Самарканд.

Кучулук пробовал выманить гурхана на охоту, но он, словно что-то почуяв,

сидел в своем дворце под надежной охраной. Тогда Кучулук решил захватить

казну гурхана. Сокровищница находилась в городе Узгенде. Собравшись вроде

бы на охоту, Кучулук взял всех своих найманов, Тафгач-хатун и устремился к

Узгенду.

В город приехали вечером. Переправились вброд через реку, протекавшую

возле высоких крепостных стен. Увидев воинов, стражи захлопнули крепостные

ворота. Кучулук начал колотить в полотно древком копья. Из бойницы

надвратной башни высунулся бородатый воин в железном шлеме.

- Кто такие и что вам нужно?

- Ты что, ослеп?!- закричал Кучулук.- Не видишь, кто перед тобой?

- Я тебя не знаю.

- Еще узнаешь! Зови правителя города.

Голова воина исчезла. Прошло немало времени, прежде чем на крепостную

стену поднялся наместник гурхана Куман-тегин. Он узнал Кучулука.

- А, это ты, хан... Зачем привел сюда своих воинов?

- Великий гурхан повелел усилить охрану города.

- Но меня он об этом не уведомил. Я не открою ворота.

К стене подскакала Тафгач-хатун.

- Куман-тегин, ты не веришь зятю великого гурхана, но не можешь

оскорбить недоверием меня.

Ворота крепости распахнулись. Куман-тегин с поклоном пригласил Кучулука

и Тафгач-хатун во дворец, слуги принесли угощение, горячий чай.

- Пить чай, вино, угощаться будем потом,- сказал Кучулук.- А сейчас

проведи-ка нас в сокровищницу гурхана.

Куман-тегин поперхнулся чаем.

- Что за шутки? В сокровищницу кроме меня может войти только сам

гурхан.

- Времена меняются, Куман-тегин! Пойдем. Не заставляй упрашивать.

- Да ты что! Эй, стража!

В покой вбежал молодой, безбородый воин с копьем и круглым щитом.

Куман-тегин поднялся, боком двинулся к дверям, не спуская глаз с Кучулука,

осуждающе покачивая головой.

- Такие речи ведешь... недостойные. Принужден связать тебя, хан, и

отправить...

- Подожди вязать и отправлять.- Кучулук тоже поднялся,- Сначала выйди

посмотри. Дворец обложен моими воинами. Стоит мне дать знак...

Куман-тегин выскочил за двери, возвратился, растерянно разводя руками.

- Это другое дело...

Но Кучулук видел, что Куман-тегин далек от покорности, лихорадочно

думает, как ему выкрутиться. Положил руку на его плечо, сжал пальцы.

- Садись. А ты, воин, иди и стань на свое место. Послушай меня,

Куман-тегин. Надо спасать наше государство. Ты не можешь не видеть - оно

идет к гибели. Нечестивые корыстолюбцы окружили гурхана. Они заботятся об

одном - набить свои кошели золотом.

- Ты хочешь спасти гурхана?

- И гурхана, и его владения.

- Это другое дело. Только я тут не все понимаю. Спасение ты начинаешь

с того, что лишаешь гурхана казны. Вытирая слезы, выдавливаешь глаза.

- Разве ты не знаешь моего отца?- вмешалась в разговор Тафгач-хатун.-

Деньги он бережет пуще своей жизни. Не платит жалования воинам, не

поддерживает друзей.

- Взяв в руки сокровища, мы соберем большое и сильное войско, Гурхан

еще будет нам благодарен. Ты видишь, Куман-тегин, я не разбойник, не для

себя беру золото. Будь это так, я не стал бы тебя уговаривать. Долой

голову - и все разговоры. Но мне нужны люди, озабоченные судьбой

государства.

- В твоих словах, хан Кучулук, есть правда...- Куман-тегин растирал

ладонями виски и щеки.- Жалованья не получают и мои воины. Если сюда

придет шах Мухаммед, они откроют перед ним ворота. Их не заставишь

сражаться... Но как я могу нарушить клятву?

- Ты покоряешься силе, принуждению.

- Это другое дело... Другое...

Втроем опустились в подземелье с зажженными светильниками. Внизу пахло

сыростью, плесенью, мышиным пометом. Звякнули запоры, ржаво скрипнула

железная дверь. В узком помещении со стенами, выложенными из дикого камня,

рядами стояли окованные сундуки с позеленевшими бронзовыми ручками,

Куман-тегин отмыкал замки, поднимал крышки. В сундуках были золотые и

серебряные слитки, монеты, камни-самоцветы, перстни, кольца, кинжалы,

мечи, чащи... Тафгач-хатун с загоревшимися глазами примеряла украшения,

нанизывала на тонкие пальцы перстни. Куман-тегин косил на нее мрачные

глаза, вздыхал все чаще. Кучулук подошел к жене, молча снял с ее пальцев

перстни, бросил в сундук.

- Не бери ничего. Когда-нибудь я подарю тебе и не такие украшения.

Идемте.

Охранять сокровищницу Кучулук поставил найманов. На другой день он

собрал воинов гурхана на городской площади, выплатил всем жалованье и

сказал:

- Я поднял оружие, чтобы восстановить попранную справедливость. Кто

желает, пусть останется со мной. Нет - крепостные ворота открыты.

Большинство воинов осталось. Остался и Куман-тегин. Кучулук разослал во

все концы гонцов, призывая правителей городов и округов присоединиться к

нему. И всех, кто прибывал к нему, щедро одаривал из казны гурхана. Скоро

у него набралось достаточно войск, чтобы попытаться захватить другие

города. Он выступил из Узгенда и направился к Баласагуну.

Но дойти не успел. Танигу, осаждавший Самарканд, узнав о его восстании,

возвратился, перехватил на дороге. Кучулуку пришлось бежать, бросив

сокровища.


Хорезмшах Мухаммед, надежда веры, бич пророка, подчинивший себе десятки

владетелей, давно тяготился позорной зависимостью от кара-киданей, от

неверного гурхана. Он свел свои войска с войском самаркандского султана

Османа и двинулся на владения гурхана. Танигу принужден был оставить

преследование Кучулука и повернуть назад, навстречу шаху. Битва произошла

на равнине Иламиш. Она не принесла победы ни той, ни другой стороне. Но

для Танигу окончилась печально. Он попал в плен и по приказу шаха был

брошен в реку. Мусульмане, подданные гурхана, посчитали, что <надежда

веры> освободит их от владычества идолопоклонников. Перед воинами, идущими

домой, заперли ворота Баласагуна. Им пришлось осаждать свой собственный

город. На шестнадцатый день Баласагун был взят и предан разграблению.

Воины ограбили не только жителей, но и, считая сокровища гурхана, отбитые

у Кучулука, своей добычей, разделили серебро и золото, динары и дирхемы...

Махмуд-бай, правая рука гурхана, опасаясь, что для пополнения казны

придется жертвовать своим богатством, дал Чжулуху пагубный совет:

принудить воинов возвратить все сокровища. Войско взбунтовалось. Одни

бежали к хорезмшаху, другие перешли к Кучулуку. Гурхан оказался

беззащитным. И Кучулук беспрепятственно занял его ставку.

К нему привели Чжулуху. Размазывая слезы по рыхлым щекам, гурхан хотел

опуститься на колени, но Кучулук сам поклонился ему.

- Великий гурхан, я лишь стрела в твоем колчане. У меня было одно

желание - упорядочить дела в твоем владении.

- Ты не собираешься отнять у меня жизнь?

- Великий гурхан, это моя жизнь в твоих руках...

Гурхан его не слушал. Дрыгал короткими ногами, беспокойно озирался.

- А моих танцовщиц и музыкантов ты не заберешь?

- Они останутся при тебе.

Тут Чжулуху, кажется, поверил, что ему ничего не грозит, повеселел.

- А Махмуд-бай говорил, что ты меня убьешь. Вот глупый человек!

- Махмуд-бай негодный человек, великий гурхан. Он заслужил наказания.

- Да-да! Он мне всегда давал какие-то неумные советы. Но ты его не

казни. Ну, побей палками или еще как-нибудь... У меня нет Танигу, не будет

Махмуд-бая - как править владением?

- Все труды я возьму на себя.

- Тогда - хорошо. Тогда делай как знаешь. Ох, и трудное это дело -

править таким большим владением!

- Теперь будет легче. Владение убавилось почти вдвое...

<И тебя за это, старый огрызок, следовало бы утопить в болоте!>-

ожесточенно подумал Кучулук.