Религия как символическая система
Современные теории религии видят в ней символическую модель, формирующую человеческий опыт — как познавательный (когни-тивный), так и эмоциональный. Религия – система верований, ритуалов, символических действий отдельных индивидов, групп, общностей, определяемых верой в реальное существование сверхъестественного, священного и реализуемых в определенных социальных нормах, статусах, ролях, обычаях, предписаниях.
Человеческое мышление и поведение качественно отличается от животного способностью к символизации. Слово представляет собой самый универсальный символ, но далеко не единственный. Преи-мущество символического мышления по сравнению с образным заключается в том, что словесный символ обладает большей информационной емкостью, чем образ. Правда, отрыв символа от ассоциативно-образной базы таит в себе опасность отрыва от действительности: при формировании образа происходит изоморфное перекодирование информации, а при переходе от образа к символу изоморфизм нарушается, так что при обратном переходе от символа к образу может обнаружиться, что в процессе мышления действительность была искажена. Т. Парсонс рассматривает человеческое действие как самоорганизующуюся систему, специфика которой (в отличие от систем физического и биологического действия) заключается, прежде всего, в символичности, наличии символических механизмов регуляции. В сложных системах взаимообмен осуществляется с помощью обобщен-ных эквивалентов или символических посредников. К их числу Парсонс относит на самом общем уровне системы действия — язык; во взаимообмене между организмом и личностью — удовольствие; между культурой и социальной системой — эмоции; на уровне социальной системы — деньги, власть, влияние, ценностные приверженности. Парсонс высоко оценивает разработанные в «Элементарных формах религиозной жизни» Дюркгеймом основные принципы систем человеческого действия, включающие религиозный компонент, моральный и категориальный. В терминологии, используемой Парсонсом, это составляет три первичных центра культурной системы — конструктивную символизацию, морально-ценностную символизацию и когнитивную символизацию, которые институизированы в обществахи интернализированы личностями, поведенческими системами. К ним Парсонс добавляет четвертую центральную категорию, как на уровнях культуры, так и на других уровнях — экспрессивную символизацию, связанную с эмоциями (аффектами). Личность регулирует свои взаимодействия посредством символических представлений объектов внешнего мира в сознании, куда относятся и образные, и словесные, и эмоциональные представления. Обобщенным посредником, укоренен-ным в поведенческом комплексе, выступает интеллектуальная способность, когнитивная символизация.
Итак, символы в человеческом поведении играют большую роль, а в религиозном – в особенности. Символ – знак, образ, представляющий какую-то другую вещь, а чаще – воплощающий какую-либо идею. Символизация – способность сознания посредством определенных чувственно воспринимаемых объектов образно репрезентировать (представлять «вне») другие объекты или явления действительности. Символами могут служить объекты или вещи (например – крест, символ христианской веры), поведение (крестное знамение, коленопрек-лонение перед алтарем и т.д.), мифы или предания (например, библейское повествование о сотворении мира), даже – люди (например, Сократ как символ мудрости). В религии они незаменимы потому, что представляют нечто такое, что иным путем, помимо символов, не может быть выражено вообще. Они — единственный способ выразить то, что «по определению» является невыразимым: священное, т.е. то, что не является «вещью среди вещей», а чем-то совсем особым. Понимание религии многими учеными основывается на различении «священного» и «профанного». С помощью этих понятий определяет религию Дюркгейм. Для него «священные вещи» суть символы, значения которых нельзя интерпретировать в терминах присущих самим этим вещам свойств (например, того или иного тотемного животного).
Конечно, не все символы являются религиозными (рукопожатие, поцелуй и т.п.). Вообще вся повседневная жизнь человека наполнена символами, которые напоминают ему что-либо, разрешают или запрещают, поражают и покоряют.
Отличительная особенность религиозных символов — их связь с опытом восприятия совсем особой, отличной от повседневной жизни реальности сакрального, священного. Слово «священный» – от лат. sacer (посвященный богу) и sanktus (достойный уважения, возвышенный) в противоположность profanus (непосвященный). Эти понятия восходят к римскому культу богов. Священное – таинственная сила, повергающая человека в ужас и трепет (misterium tremendum) и одновременно вызывающая его восхищение и делающая его счастливым. Проблему, вызвавшую длительную и не законченную по сей день дискуссию, можно сформулировать в виде вопроса: какова природа религиозного опыта, символом чего являются религиозные символы? Простейшая исходная форма этого опыта — встреча с вызывающим страх неведомым, ощущение присутствия неизвестного и неподдающегося объяснению, непохожего на все причинные вещи. Обычно этот опыт, который не укладывается в логические категории, привычные связи раци-онального характера, осознается как различение двух порядков бытия — сакрального, священного и профанного, секулярного. Священные вещи лежат за пределами обычной повседневной жизни, к ним особое отношение почитания и благоговения, они воспринимаются в ауре мистерии, тайны, недоступного.
Одним из первых занялся исследованием «священных вещей» Дюркгейм в «Элементарных формах религиозной жизни». Он полагал, что разделение сакрального и профанного – является фунда-ментальной характеристикой всех известных религиозных верований. «Священные вещи» в одно и то же время и привлекают, и отталкивают, они могут быть полезными, в чем-то помочь, но они же таят в себе и опасность. Эта двойственность – атрибут могущественной, непод-властной человеку силы, которая потенциально является несущей и благо, и зло.
На латыни «сакер» имеет двойное значение: «освященный» и «проклятый». В обоих случаях так характеризуемый объект отделен, обособлен от всех остальных как нечто анормальное и непред-назначенное для обычного повседневного употребления. Отношения людей к таким объектам, где бы они ни встречались и сколь бы ни были внешне различны, структурно одинаковы: это — страх или даже ужас, почитание, поклонение и благоговение. Всегда это переживание чего-то необычного, выходящего за рамки рутинной повседневности. Это восприятие какого-то события, явления, особое отношение к которым не может быть объяснено только их реальными свойствами, в них заключено что-то еще помимо этой реальности, для человека самое важное в этом восприятии. Таким может быть, например, романтическое переживание молодым человеком или «поэтической натурой» «волшебства» лунной южной ночи.
«Религиозный опыт» является предметом изучения уже давно, в первую очередь — со стороны психологов и социальных антропологов. На основе изучения религиозной жизни полинезийцев было выявлено понятие «мана» (некая исключительная, необычная, всюду действующая таинственная сила; она может проявляться в обезличенном виде и оказывать магическое действие, но чаще она исходит от высшихдуховных сущностей, концентрируясь в определенных природных явлениях, объектах, личностях), которое является центральным в их религии. Эта безличная сила может пребывать в объектах, явлениях, местах, личностях или временах. Она может действовать или затаиться, она приносит как добро, так и зло. В этом понятии выражено представление о чем-то таком, что выходит за рамки обычного мира, привычного течения событий.
С этим понятием тесно связано еще одно — «табу» (ритуальный запрет на определенные действия). Табу устанавливает ограничения в поведении, обычно касающиеся объектов, в которых действует мана. Приближаться к таким объектам или касаться их следует с большой осторожностью во избежание беды. Лишь тот, кто имеет на то право — в силу занимаемой должности, особого знания или состояния — может прикасаться к вещам, в которых присутствует мана. Для всех других это — табу, запретно. Вождь — неприкасаем, потому что в нем присутствует мана и при том в большом количестве, так что путешествовать он должен в носилках, потому что земля, на которую он ступил, также становится табу. Отсюда практика королевского инцеста, ибо кто еще посмеет коснуться королевской персоны. В Ветхом завете упоминается случай, когда неосторожный — и не уполномоченный на то — израильтянин коснулся священного «ковчега Завета» и упал замертво. В рассказе о Самсоне представлено верование, распространенное во многих культурах, согласно которому мана включена в волосах или в голове, а также существует связь между обладанием маной и физической силой, могуществом.
Итак, священные вещи, священные действия или священные места становятся таковыми тогда, когда в них входит мана. Если, например, какое-то место, местность обретают ману, то они становятся священными. Это может быть роща, источник, гора, дерево и т.д. В этих целях совершается обряд освящения построенной церкви, храма. Если мана входит в какого-то человека, то он получает необычные свойства и способности. Он может обладать необычайной физической силой (Геракл), или влиянием на других людей, или даже — на природные стихии. Чаще всего мана обитает в людях, занимающих высокие должности и тем самым становится понятно, почему монарх или президент обладает необходимыми способностями и правом управлять. Эту особую силу Вебер называет «харизмой», и этот термин обычно используется, когда речь идет о людях, обладающих особыми свойствами, тогда как понятие мана имеет более обобщенное значение.
Эта сила воспринимается, познается только в опыте, не абстрактно. У полинезийцев это понятие всегда стоит в связи с какой-то вещьюили личностью как прилагательное, а не как общее понятие. Религиозный опыт — это то, что происходит с каким-то особым человеком в особых обстоятельствах. Он воспринимает действие необычной силы, которая, однако, всегда проявляется в обычных вещах и событиях повседневной жизни и не всегда может быть узнана.
Одну из наиболее распространенных форм восприятия священного Дюркгейм описал как «коллективное возбуждение» в совершаемом группой ритуале, когда участники в общем действии получают навык общения со священными объектами и местами, возбуждающими чувства страха и происходящего чуда. Это общее действие символизирует у индивидов и группы нечто священное: они опасаются что-либо поменять в нем, чтобы не разрушить контакт со священной силой и рас-пространяют институт табу на само ритуальное действие: в священнодействии не должно быть никаких изменений. Таким образом, складывается представление, до сих пор бытующее в сознании, что священное — это то, что не подлежит изменению. Это результат процесса, который Бергер описывает как отчужденное, как «ложное сознание». Образцы поведения, которые складываются в процессе обращения между людьми, предстают в их сознании как объективно данные им извне реалии; люди как бы забывают, что социальный мир и все его составные части — результат их собственной деятельности. Когда этот процесс выработки образцов развивается в связи с отношением к священному, в конце концов, происходит все усугубляющееся разделение между тем, что относится к человеческому деянию, и тем, что теперь определяется как священный порядок. Образцы действия п поведения фиксируются как вечные истины.
На начальных стадиях этого процесса священное предстает в религиозном сознании как та сила, которая вырывает человека из привычного образа действий и устанавливает новые правила поведения, открывает для него «новую жизнь», тогда как впоследствии она выступает в качестве гаранта их сохранности и чистоты. Само понятие о сакральном проходит несколько ступеней развития. На начальных оно означает все, что не укладывается в обычный ход вещей, оно вмещает в себя как «чистое», так и «нечистое», несущее благо, но и всевозможное зло. На более поздней стадии священное символизирует уже непросто необычное и невозможное в рамках действия обычных сил; оно олицетворяет установленный порядок, образ действий, нормы поведения, как олицетворение и гарант сохранения традиций, предотвращения хаоса; и только позже — на стадии перехода от «религии закона» к «религии спасения» — сакральное становится«святым», приобретая этические характеристики, становясь воплощением чистоты, блага, истины, красоты.
<< Предыдущая - Следующая >>