Динамика религиозности в России в ХХ веке и ее социологическое изучение
Сегодня, в начале нового столетия (и тысячелетия) — времени подведения итогов и попыток новых прогнозов — для человека, интересующегося религией с точки зрения социологии, естественно задаться вопросом: можно ли сказать что-либо достаточно достоверное о динамике религиозности в России в XX веке (религиозность – определенное состояние индивидов, их групп и общностей, верующих в сверхъестественное, «священное», поклоняющихся ему, их приверженность к религии, принятие ее вероучений и предписаний)?
Картина религиозности в России прошлого столетия, которая рисуется доступными нам сегодня средствами, удивительным образом меняет свои параметры и характер с каждой сменой общественно-политического строя, которые пережила наша страна в своем драматическом течении.
В царской России состояние религиозности общества было прерогативой органов государственной статистики. При этом их интересовали не собственно убеждения людей, а формально-юридическая принадлежность подданных к тому или иному вероисповеданию по рождению и крещению или соответствующим ему обрядам в нехристианских религиях. Поскольку же тому или иному из них подвергались практически все новорожденные, то в категорию религиозных оказывались включенными все 100% населения страны.
В 1905 — 1918 гг. Центральный статистический комитет Министерства внутренних дел издавал «Статистический ежегодник России», включавший в себя и таблицу распределения населения по вероисповеданиям. Причем, приводившиеся в ней данные не были первичными. Они восходили к материалам всероссийской переписи населения
Вот эти данные:
Советская власть, провозгласив религию частным делом граждан, упразднила официальный учет состояния религиозности. Однако, это не означало ее нейтральности в отношении к религиозной сфере жизни общества. В годы гражданской войны, глубоких социально-экономических и политических преобразований религиозные организации рассматривались большевистским режимом как легальное убежище для политических врагов социалистического строительства. Поэтому власти неизменно интересовали степень влияния религии среди различных социальных групп населения, классовый состав религиозных общин, содержание проповедей и т.п.
Удовлетворить этот интерес и были, в частности, призваны опросы, проводившиеся в трудовых коллективах и населенных пунктах еще в начале 1920-х годов. В
Однако партийное руководство, видимо, не могли в полной мере удовлетворить эти опросы в силу их нерегулярности и локального характера. С
С середины 1930-х годов, когда было заявлено об успешном завершении строительства основ социализма в СССР, в политической и идеологической работе партии намечается некоторая смена акцентов. Наряду с борьбой против «вредителей» и «саботажников», являющихся «агентами империализма», в качестве приоритетной выдвигается задача совершенствования социализма и постепенного перехода кстроительству коммунизма. Составной частью этой грандиозной и утопической программы стало воспитание «нового человека». В этом контексте религия прочно и надолго получила статус вредного пережитка прошлого, тормоза общественного прогресса, а ее преодоление выдвинуто в качестве одной из важнейших задач идейно-воспитательной работы в массах. Социологические исследования призваны были обслуживать эти установки партии в отношении религии, давать материал, свидетельствующий о разрыве трудящихся с религией.
Итак, основным заказчиком и потребителем социологической информации в области религии в послеоктябрьский период была правящая партия, точнее, ее аппарат. С одной стороны, он был заинтересован в получении достоверной информации о процессах, протекавших в религиозной сфере, в массовом религиозном сознании, чтобы учитывать ее в своей деятельности. С другой стороны, эта информация должна была каждый раз свидетельствовать о новых победах на антирелигиозном фронте. Такая противоречивость запросов неизбежно сказывалась на исследовательской работе. С одной стороны, накапливался опыт, повышался профессиональный уровень кадров, шире становилась тематика, разнообразнее применявшиеся методы. Но с другой стороны, исследователи зачастую принуждались к тому, чтобы давать тенденциозную интерпретацию материалов исследований, делать необоснованные выводы.
Так, в
В выступлениях представителей партийно-государственного руководства в 20-е—30-е годы давались оптимистические оценки процесса отхода трудящихся от религии. Согласно им, в начале 20-х годов от религии отошло 10% населения (П.А. Красиков), к концу 20-х годов — уже 20% (А.В. Луначарский), в середине 30-х годов соотношение верующих и неверующих достигло паритета, при этом верующими оставались 1/3 горожан и 2/3 сельских жителей.
В
В последующие два десятилетия — с конца 1930-х до конца 1950-х годов — в исследовании религиозности произошла пауза, обусловленная войной и послевоенными экономическими трудностями, а также определенной либерализацией государственной политики в отношении к религии. Однако, постановления ЦК КПСС
Начала возрождаться и практика социологических исследований. Одним из первых стало изучение христианского сектантства. Оно было осуществлено в 1959 – 1961 гг. в Тамбовской, Липецкой и Воронежской областях под руководством А.И. Клибанова. Хотя по степени охвата и по методам это было скорее этнопсихологическое исследование, и оно не могло претендовать на широкую репрезентативность, однако, его опыт и результаты оказались чрезвычайно ценными для последующих социологических исследований религиозности. Богатый эмпирический материал, собранный в ходе исследования, позволял дать обоснованные характеристики духовного мира, ценностных ориентаций и образа жизни верующих, выявить основные типы религиозности, что создавало теоретические и методические предпосылки для массовых исследований.
1960-е – 1970-е гг. – период наиболее интенсивного развитияэмпирической социологии в стране, в том числе, социологии религии. Исследования религиозности ведут творческие коллективы Института философии и Института социологии АН СССР, Московского, Ленинградского, Свердловского университетов, Института научного атеизма и его опорных пунктов в Воронеже, Казани, Орле, Перми, Чебоксарах, Ярославле и в других городах. Исследования приобретают систематический характер, ширится их география, объектами специального изучения становятся конкретные группы населения – рабочие, сельские жители, интеллигенция, молодежь, приверженцы православия, ислама, протестантизма; проводится серия повторных исследований на одних и тех же объектах с определенным временным интервалом. Большинство исследований осуществляются по репрезентативной выработке. Широко используются математические методы обработки эмпирического материала.
Одним из наиболее крупных и теоретически значимых в этот период явилось исследование процесса секуляризации, осуществленное в
Вместе с тем, исследованиям религиозности того периода был присущ ряд недостатков. Как правило, их результаты оказывались трудносопоставимыми, поскольку они проводились по разным программам и методикам. Не была выработана общеприемлимая типология религиозности. За редким исключением исследования проводились без предварительной разработки программы. Эти и другие недостатки являлись неизбежными спутниками трудного теоретического роста социологии религии как прикладной науки. Но наряду с этим были недостатки, порожденные укоренившимся стремлением подчеркнуть пережиточный характер религии, ее негативную роль в духовном развитии личности. Обычно эта цель достигалась путем некорректного сопоставления качественных характеристик целостных групп верующих и неверующих без их дифференциации по возрасту, полу, социальному положению, Поскольку, скажем, лица старших возрастов среди верующих преобладали по сравнению с группой неверующих, то, естественно, показатели социальной активности у первых были ниже, чем у вторых. Вопреки очевидности это обстоятельство относилось на счет негативного влияния религии, «уводящей» людей от общественной жизни.
Однако, при всем том данные социологических исследований 1960 — 1970-х годов заслуживают гораздо большего доверия, нежели 20 — 30-х годов.
Помимо количественного измерения некоторых визуальнонаблюдаемых параметров религиозности (уровень религиозности выше среди старших возрастных групп, нежели среди младших, среди сельских жителей — нежели городских, и т.д.) был с достаточной степенью надежности установлен уровень религиозности в различных регионах страны, а в некоторых из них – зафиксирована динамика в определенном временном интервале.
Был зафиксирован относительно более высокий уровень религиозности в регионах традиционного распространения ислама по сравнению с регионами преобладающего влияния православия: в Татарии — до 40%, в Сев. Осетии — 39%, в Чечено-Ингушской АССР — до 50%.
Общая тенденции сокращения доли верующих, согласно данным исследований этого периода, была результатом снижения воспроизводства религиозности в новых поколениях, а также естественной убыли представителей старших возрастных групп, в которых верующие составляли большинство, и отхода от религии некоторой части верующих.
Исследования конца 1970 – 1980-х годов выявили некоторые новые моменты в массовой религиозности. Прежде всего, стабилизацию ее уровня, а в ряде мест и некоторый рост. Было отмечено повышение уровня образованности верующих, что объяснялось ростом образованности всего населения, увеличение доли мужчин в религиозных общинах — как следствие выравнивания количественного соотношения мужчин и женщин в стране, нарушенного в годы Великой Отечественной войны. Было зафиксировано также омоложение состава верующих, как результат общего омоложения населения. В связи с этими новыми тенденциями отмечались изменения и в характере религиозности. В частности, наблюдалось формирование слоя относительно молодых верующих, религиозность которых выражалась как глубоко осознанная и активно отстаиваемая мировоззренческая позиция. Эти верующие проявляли интерес кфилософским и морально-этическим проблемам, к достижениям науки и культуры, где они искали необходимые им подтверждения правоты своих убеждений. Был сделан вывод о появлении нового типа верующих: относительно молодых, с достаточно высоким уровнем образования, социально активных, глубоко убежденных. Новым моментом в картине религиозности этого десятилетия было появление нетрадиционных неомистических образований, неформальных объединений верующих, подверженных влиянию харизматических лидеров.
Социологические опросы, проведенные в конце 1980-х годов, зафиксировали тенденцию к переоценке роли религии в жизни общества, в его истории и культуре. Во многом этому способствовало празднование 1000-летия крещения Руси. В сознании многих людей, особенно молодежи, был серьезно поколеблен стереотип в отношении к религии, верующим, духовенству. По данным Института социологических исследований, избрание священнослужителей народными депутатами СССР в
К концу 1980-х годов социологические исследования религиозности начинают постепенно сворачиваться. Сначала это вызывалось нараставшими финансовыми трудностями исследовательских коллективов. Испытывая дефицит собственных средств, они с трудом находили и состоятельных заказчиков. Второе обстоятельство носило принципиальный характер. Оно связано со сменой парадигмы исследовательской работы в сфере религиозности. Если до сих пор ее пафосом было выявление секуляризационных тенденций во всех сферах жизни общества, углубления кризисных процессов в самой религии как позитивных моментов социальной динамики, то с упразднением идеологического диктата КПСС, признанием правомерности мировоззренческого плюрализма в обществе, религия стала рассматриваться уже не только как закономерное явление, но и как позитивное. Естественно, что такая смена знака в отношении к религии на государственном, общественно-политическом и, во многом, — на теоретическом уровнях потребовала перестройки концептуальных, операциональных и организационно-технических сторон эмпирической социологии религии.
Столь радикальная переориентация социального заказа на социологические исследования в религиозной сфере сопровождалась заметными изменениями в составе исследовательских коллективов. Не все социологи религии «атеистической формации» оказалисьспособными к ней. В то же время образовались новые творческие коллективы, в которые влились свежие силы.
С
Наряду с крупными, общероссийского масштаба исследованиями, осуществляемыми перечисленными научными центрами, продолжаются локальные исследования силами местных социологов в Санкт-Петербурге, Орловской, Пермской и других областях России.
С конца 1980-х годов социологические исследования, репрезентативные в масштабах России, фиксируют устойчивый рост уровня религиозности населения (см. таблицу).
На основе приведенных данных трудно с уверенностью делать вывод о реальном уровне религиозности населения России в конце ХХ века. Во-первых, слишком велик разброс результатов, полученных разными исследователями, что, видимо, объясняется различиями их подходов к построению социологического инструментария, способов обработки полученной информации, возможно, и какими-то дефектами выборки. Во-вторых, к категории верующих отнесены все те, кто сам заявил о своей религиозности. Однако известно, что самооценка неможет служить достаточным и надежным основанием для объективной характеристики мировоззренческой позиции человека. Несомненно лишь то, что уровень религиозности взрослого населения страны в течение первой половины 1990-х годов имел положительную динамику, а доля лиц, считающих себя верующими, достигла 40%.
Все исследования фиксируют повышенную религиозность молодежи до 20-летнего возраста. По уровню религиозности она превосходит людей среднего возраста и приближается вплотную к старшей возрастной группе. Отмечается рост доли тех, чья религиозность «не вписывается» в рамки какого-либо из традиционных вероисповеданий, носит достаточно аморфный характер. Ее носителями, преимущественно, являются представители гуманитарной и технической интеллигенции, студенческой молодежи.
Строить прогноз относительно перспектив религиозности в России сегодня очень трудно, потому что процессы, происходящие как в ней самой, так и в обществе в целом во многом носят экстремальный характер. Во-вторых, получив только что реальную свободу для нормального, естественного развития после семи десятилетий подавления, она сегодня в значительной степени живет за счет скрытых до недавнего времени, нереализованных потенций: срабатывает эффект освобожденной пружины. Во-вторых, религия, выступавшая в качестве духовной оппозиции большевизму, в ситуации его краха на рубеже 80— 90-х годов ХХ века, явилась своего рода символом смены парадигмы общества, свободного мировоззренческого и нравственного выбора многих людей. В-третьих, в наши дни страна переживает глубочайший социально-экономический кризис, структурную перестройку всего общественного уклада, что отзывается потрясениями индивидуальных судеб людей, нарастанием чувств незащищенности сегодня и неопределенности в будущем. В таких условиях религия пользуется повышенным спросом как прибежище для утешения.
Очевидно, что все эти факторы роста религиозности носят временный характер, со временем можно ожидать ее стабилизацию или даже ослабление влияния.
<< Предыдущая - Следующая >>