Общефилософские аспекты трагического.
Человек уходит из жизни невозвратимо. Смерть – превращение живого в неживое. Неотвратимое превращение. Но в живом остаетсяжить умершее: культура хранит все, что прошло, она является внегенетической памятью человечества. Каждый человек – целая Вселенная. Г.Гейне говорил, что под каждым надгробием – история целого мира, который не может уйти бесследно. Как бы мы ни относились к религии, к идеям индивидуального бессмертия души, нам очевидно, что плоды человеческой деятельности есть лучшее продолжение жизни личности, того, что умерший человек считал делом своей жизни. Мы часто говорим, что человек живет, пока его помнят. Это ли не вариант личного бессмертия?
Осмысливая гибель неповторимой индивидуальности как непоправимое крушение целого мира, трагедия вместе с тем утверждает прочность, вечность, бесконечность мироздания, несмотря на уход из него конкретного конечного существа. И в самом этом конечном существе трагедия находит бессмертные черты, роднящие личность с мирозданием, конечное – с бесконечным. Трагедия, ее воплощение в художественных произведениях – это философское искусство, ставящее и решающее высшие метафизические проблемы жизни, оно осознает смысл бытия, анализирует глобальные проблемы.
В трагедии, как полагал Гегель, гибель не является только уничтожением. Она означает также сохранение в преображенном виде того, что в данной форме должно погибнуть. Существу, подавленному инстинктом самосохранения, Гегель противопоставляет человека, свободного от “рабского сознания” и способного жертвовать жизнью ради высших целей. Умение постигнуть идею бесконечного развития для Гегеля важнейшая характеристика и специфическая особенность человеческого сознания.
В осмыслении трагедийных ситуаций в мировой художественной культуре обозначились две крайние позиции: экзистенциалистическая и буддистская.
Экзистенциализм превратил смерть в центральную проблему философии и искусства. Утверждая самодовлеющую ценность индивида, экзистенциалисты приходят к парадоксу: гибель личности перестает быть общественной проблемой. Если личность отторгнута от людей, какое им дело до ее гибели? Личность, оставшуюся один на один с мирозданием, не ощущающую вокруг себя человечества, охватывает ужас неизбежной конечности бытия. Самодовлеющий, абсолютно ценный индивид рискует попасть в ситуацию абсурда, в которой его жизнь теряет и смысл, и ценность.
Для буддизма человек, умирая, превращается в другое существо. Если экзистенциализм приравнивает жизнь к смерти, поскольку жизнь так же абсурдна, как и смерть, то буддистская идеология приравнивает смерть к жизни – ведь человек, умирая, продолжает жить, поэтому смерть для него практически ничего не меняет. И в том, и в другом случае снимается всякий трагизм. Гибель личности приобретает трагическое звучание только там, где человек, будучи высшей ценностью, живет воимя людей, окружающих его, и общественные интересы становятся содержанием его жизни. В этом случае, с одной стороны, существует неповторимое индивидуальное своеобразие и ценность личности, а с другой – погибающий герой находит продолжение в жизни общества. Поэтому гибель героя рождает чувство безвозвратной утраты человеческой индивидуальности – и отсюда наша скорбь, – и в то же время возникает идея продолжения жизни личности в человечестве – и отсюда рождается мотив надежды, радости.
Источником трагического являются специфические общественные противоречия – коллизия между исторически необходимым, назревшим требованием и временной практической невозможностью его осуществления. Неизбежная недостаточность знания, невежество часто становится источником величайших трагедий. В трагическом осмысляются всеобщие проблемы бытия, оно связано с поиском выхода для человечества. В этой категории отражается не просто вызванное неудачами несчастье конкретного человека, а бедствия всего человечества, некие фундаментальные моменты несовершенства бытия.
Таким образом, в основе трагической коллизии и в жизни, и в искусстве лежит борьба за претворение идеала в реальность. Понятно, что основной сферой этой борьбы является человеческое общество, в ходе которого возникали драматические противоречия между интересами и идеалами различных социальных групп, а также личности и общества.
Правда, на протяжении многих веков люди не понимали действительного социального смысла этих противоречий и рассматривали трагическую коллизию как результат столкновения человека с роком, фатумом, судьбой, мистическими силами. На самом же деле грозный рок античных трагедий или симфоний Чайковского – это не что иное, как отражение социально-исторической необходимости, всевластных и всеобщих законов диалектики.
Не стоит забывать, что борьба за существование человеческих идеалов подразумевает не только социальные противоречия, но и борьбу человека с природой. Стремление освободиться из-под власти враждебных людям стихийных сил природы и покорить ее составляло всегда одну из самых важных идеальных целей человечества. Столкновение со слепым могуществом стихий чревато великими опасностями и грозит трагическим исходом тому, кто осмеливается вступить с ними в противоборство.
Подведем итог. Трагическими являются не смерть сама по себе и не страдания сами по себе. Трагическое значение смерть и страдания реального существа приобретают лишь постольку, поскольку оно тем или иным образом представляет, воплощает и утверждает идеальное. Иными словами, трагедия – это гибель идеального в реальном мире, поражение идеального в реальном. Вот почему трагическими могут оказываться и такие ситуации, в которых нет ни смерти, ни страданий, никакой борьбы за торжество идеалов, ни столкновений внутри сообщества, ни человека с природой. В будничном и обыденном течении жизни, имеющей подчас даже комический характер, мы способны иногда ощущать глубокую внутреннюю, подспудную трагедию. Ощущение трагизма рождает здесь не физическая смерть и не нравственные страдания каких-то конкретных лиц, а гибель самого идеала человечности.