Geum.ru
   Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии

Сравнительно-сопоставительное исследование проблем морфосинтаксиса в чувашском языкознании

Автореферат докторской диссертации по филологии

  СКАЧАТЬ ОРИГИНАЛ ДОКУМЕНТА  
 Страницы: | 1 | 2 | 3 |
 

Притяжательный (родительный) падеж в тюркских языках имеет различные названия: притяжательный, родительный, родительно-притяжательный, относительный, Genetivus. А. М. Щербак указывает на разнообразие и многочисленность вариантов аффикса данного падежа и представляет в общем количестве пятьдесят девять их видов.

Н. И. Ашмарин, рассматривая синтаксическое функционирование притяжательного падежа, впервые в чувашском языкознании (да и в тюркологии вообще) поднял вопрос о так называемой категории дефинитивности. Мы думаем, что выделение категории определенности / неопределенности в чувашском языке - вопрос спорный, и придерживаемся мнения, что категория дефинитивности в чувашском языке соответствует статусу понятийной категории. В то же время в некоторых языках она относится к грамматической категории, может быть выражена при помощи

28


специальных определенных и неопределенных артиклей (например, the, thisЧ в английском, der, die, das- в немецком языках). Эти артикли в данных языках всегда препозитивные. В русском же языке нет подобного рода артиклей, но степень определенности можно выразить с помощью постпозитивных частиц, например: Мы приехали в село. А село-то большое.

Основное значение притяжательного падежа - выражение принадлежности одного предмета другому: ялан (ял) у раме деревенская улица, пулёмён алакё дверь комнаты. Большинство лингвистов считает, что аффикс родительного падежа является деривационным, образующим наречие в примерах типа уксанан туле платить деньгами; сёленён чашкар шипеть как змея. Мы утверждаем, что в подобных примерах аффикс -он (-ён) является не словообразовательным, а реляционным (словоизменительным) и служит для выражения формы образа (способа) действия. Интересно отметить, что в некоторых языках, например, в венгерском, для таких случаев имеется специальный падеж - образа действия (модалис), который оформляется прилепами -kepp, -keppen.

Употребление форм притяжательного падежа в татарском языке подробно описано М. 3. Закиевым при рассмотрении вопроса об изафете III. Автор отмечает, что отношение принадлежности может быть различных оттенков (т. е. значений. - А. И.): а) выражает принадлежность: укучыныц китабы книга ученика, uidhdpneH. бакчасы сад города; б) местонахождение или место происхождения предмета или лица: авылныц егетлере джигиты аула, Агыйделнец бозлары льды Агидели; в) время: кознец яцгырлары осенние дожди; г) родственные и семейные отношения: малайныц атасы отец мальчика, кызныц анасы мать девочки и др. Значения родительного падежа в чувашском и татарском языках имеют наибольшее сходство.

В башкирском языке (как и в татарском, чувашском языках), родительный падеж, выполняя функцию приименного определения, выражаетаа специфическиеаа значения,аа обусловленныеаа особенностямиаа его

29


употребления: 1) родительный падеж, образуя словосочетания от однокорневых словоформ, имеет актуализированное, выделительное значение: матурзарзын матуры красивый из красивейших (ср. чув.: маттуррисенчен (исх.п.) маттурри); 2) в составе изафета обозначает логический субъект действия, если второй член изафета входит в глагольный фразеологизм или выражен отглагольным именем: Куяндыц бик асыуы килэ быга (Фольк.) Заяц очень рассердился на это. В чувашском языке в таких предложениях первый компонент ставится и в притяжательном, и в основном падеже: Мулкач (осн.п.) куншан питё силленнё; Мулкачан (притяж.п.) куншан ваша силе килнё; 3) существительное в родительном падеже обозначает логический объект действия, когда второй член изафета выражен именем в страдательном залоге. При сочетании имени в родительном падеже с притяжательным местоимением узе сам, подчеркиваются лицо, предмет, соотнесенные с ним: директорзыц узендэ у самого директора (ср. чув.: хай директор (осн. п.) патёнче), редакторзыц узен самого редактора (ср. чув.: редактора (дат. п.) хайне). Такое несовпадение форм падежей при совпадении значений могут проявляться не только в родственных, но и неродственных (например, русском и чувашском) языках.

В данной главе диссертационной работы подробно рассмотрены случаи употребления падежей - дательного, местного, исходного, совместного; выявлены случаи совпадения и несовпадения семантико-синтаксических функций данных падежей в чувашском, русском, татарском и башкирском языках. Например, в падежной системе татарского языка (также как и башкирского) творительный падеж не представлен, ибо его функцию выполняет послелог белэн, который исторически имеет несколько вариантов берлэ, илэ, бен, что соответствует чувашскому послелогу перле вместе, примыкающему в основном к существительным и местоимениям в форме творительного падежа: Петёрпе перле вместе с Петром, манпа перле вместе со мной и чувашскому аффиксу -па (-пе), -пала (-пеле), -полон (-пелен).

30


И послелог белэн, и аффикс творительного падежа -па (-пе) употребляются в языках активно, выражают в основном одинаковые значения.

В работе поставлена проблема необходимости особого изучения категории ишительного падежа в чувашском языке. Падежи лишительный и причинно-целевой считаются новыми потому, что их ввели в систему падежей после дискуссии по некоторым вопросам чувашской грамматики (1953-1955 гг.), поскольку было ясно, что падежи, которые приводятся в чувашском языке, не отражают достаточно полно и точно особенностей чувашского склонения.

Н. И. Ашмарин ни в одной из своих работ термин лишительный падеж не употребляет, аффикс -cap(-сер) в его сочинениях - всегда словообразовательный формант прилагательных. Многие тюркологи (Б. А. Серебренников, Е. И. Убрятова, Н. К. Дмитриев, М. Р. Федотов) в свое время высказывали мнения, что вопрос о выделении отрицательного (лишительного) падежа в чувашском языке является спорным. Вслед за Н. И. Ашмариным и другими учеными, В. И. Сергеев также настоятельно утверждает об отсутствии этого падежа, полагая, что лишительный падеж с аффиксом -cap(-сер) не является тотальным (не сочетается со всеми именами без исключения), ибо этот аффикс в то же время является и словообразовательным (образует прилагательные): илем красота - илемсёр некрасивый, безобразный, уродливый.

Мы придерживаемся мнения, что аффикс -cap(-сер) в чувашском языке получил развитие в нескольких направлениях - по линии словообразования и по линии словоизменения. Данный формант многофункционален и является:

1) продуктивным словообразовательным аффиксом имен прилагательных: илемсёр (укерчёк) некрасивая картина, вайсар (саса) слабый голос, myxaзcap (лз) неприбыльное дело. В данном случае аффикс -cap(-сер) по своей семантике противостоит деривационному аффиксу -ла (-лё), -лла (-ллё): илемсёр некрасивый, уродливый - илемлё красивый; 2) показателем лишительного падежа: кёнекесёр (мёнсёр?) вёренме йывар трудно учиться

31


без книги, компьютерсар (мёнсёр?) килнё пришел без компьютера, каранташсар (мёнсёр?) укернё нарисовал без карандаша. В таких случаях антонимичными парами подобных примеров выступают словоформы в творительном падеже кёнекепе (мёнпе?) вёренме самал трудно учиться без книги, компъютерпа (мёнпе?) килнё пришел без компьютера, каранташпа (мёнпе?) укернё нарисовал без карандаша; 3) аффиксом формы отрицательности имени существительного: кёнекесёр (мёнле?) ача ребенок без книги, компьютерсар (мёнле?) класс класс без компьютера, зyзcлp арсын мужчина без волос. Антонимичными парами подобных примеров выступают словоформы на -ла (-лё), -лла (-ллё): кёнекеллё (мёнле?) ача ребенок с книгой, компъютерла (мёнле?) класс класс с компьютером; суслё (мёнле?) арсын мужчина с волосами. Нужно подчеркнуть, что в этой группе примеров слова кёнекесёр, компьютерсар, зyзcлp всегда находятся в подчинении имени существительного; они, хотя и отвечают на вопрос прилагательного мёнле? какой?, не могут быть отнесены к именам прилагательным, так как не принимают основной показатель этой части речи -аффикс сравнительной степени -тарах (-терех) (ср.: не имеется форм кёнекесёртерех, компъютерсартарах).

Причинно-целевой падеж в чувашском языке считается новым только условно, на самом деле это древний падеж, образовавшийся от древнетюркского послелога учун и его вариантов ичин / ицин / ичун / ужун / ужун / ушун / учун / иИин со значением для, ради, из-за. Г. Е. Корнилов причинно-целевой падеж называет деловым падежом. Автором обнаружены убедительные аналогии о послелоге учун со значением лцель, конец, вершина в индо-иранском, славянском языках и проанализированы примеры, иллюстрирующие происхождение компонента ради (ради этого) из праславянского архетипа арди- дело, труд, работа. По мнению автора, другой русский синонимичный предлог для также восходит к алломорфу архетипа в родительном падеже существительного дело, и нет никаких препятствий для выведения тюркских параллелей чувашский -шан (-шён)

32


типа ушин / ушун из родительного падежа слова аш / эш / иш ~ чув. з дело, труд, работа.

По данным письменных памятников XVIII века (1767-1769 гг.) мы можем судить о том, что формант причинно-целевого падежа -шан (-шён) к тому времени оформился полностью. В этом можно убедиться, читая первое печатное стихотворение на чувашском языке в честь Екатерины II, опубликованной в 1769 году в специальном сборнике Духовная церемония, производившаяся во время всевожделеннейшего присутствия Ея императорского Величества... Екатерины Вторыя в Казане. В тексте данного стиха имеются словоформы }оратныжанъ, сяванженъ (юратнашан, саваншан. - А. И.), оформленные причинно-целевым падежом, и формант этого падежа представлен в виде сингармонических вариантов -жанъ (-женъ). В старописьменных памятниках чувашского языка аффикс причинно-целевого падежа -шан (-шён) выступает в различных фонетических вариантах, среди них есть и -шин: силых казяртарасшин для прощения грехов; тытнишин за содержание (веры); -шын: палламашын Торра познавать Бога; -жин: хуважин мар не за себя, хамар силыхзамжин за грехи наши.

Падежные аффиксы чувашского языка (причем аффиксы всех падежей) выступают средством связи предикативных частей в сложноподчиненном предложении, устанавливая определенные лексико-грамматические отношения между придаточным и главным предложением.

В четвертой главе Вопрос о категории падежа и категории склонения в чувашском языке поставлена проблема разграничения категорий падежа и склонения. Категория падежа - словоизменительная категория, указывающая на синтаксическую функцию имени существительного и на его связи с другими словами посредством падежных флексий. Категория падежа - многочленная категория. Каждый падеж со всеми своими значениями входит в единую систему падежных значений, объединенных в парадигме, и является равноправным членом падежной

33


категории. В связи с этим мы вправе выделить в чувашском языке следующие субкатегории: категория основного, притяжательного, дательного, местного, исходного, творительного, лишительного и целевого падежей, поскольку они все подчинены принципу тотальности употребления в пределах той или иной части речи. Категория падежа выражается системой противопоставленных друг другу аффиксов (форм). Именительный падеж (чув. тёп падеж основной падеж), как категориальная форма падежа, названный номинативом, или прямым падежом, или падежом субъекта, противопоставлен остальным падежным категориальным формам в качестве прямого падежа как падежам косвенным, эта независимая падежная форма, выполняющая номинативную функцию. В категориальных формах падежей мы обнаруживаем: а) номинативный элемент, связанный с объективной действительностью; б) морфологический элемент - собственно сам формант падежа; в) синтаксический, связанный с правилами сочетания слов в языке и речи.

Склонение - изменение именных частей по падежам. Тюркологи, исследующие падежное склонение, в основном исходят из сформулированного Н. К. Дмитриевым положения о едином характере склонения: В противоположность языкам других групп, тюркские языки имеют единый тип склонения. Иначе говоря, в тюркских языках нет первого, второго, третьего склонения и т.д., как в русском языке, или слабого, сильного и смешанного склонения, как в немецком языке, а есть один тип склонения, применяющийся во всех случаях <...> Таким образом, если в других языках формы склонения имеют морфологические варианты, то в тюркских языках формы склонения могут иметь только фонетические варианты, но отнюдь не морфологические. Данный тезис во многих тюркских языках воспринимается как аксиома даже в настоящее время: в татарском языке имеется лишь одна регулярная модель склонения; в башкирском языке падежные формы в основе своей едины для именных частейаа речи;аа ваа чувашскомаа языкеаа нета различныхаа типоваа склонений.

34


С появлением статьи Г. Ф. Благовой О типах и структурных разновидностях падежного склонения в тюркских языках эта абсолютизация о едином типе склонения изменилась. По мнению автора, структурными разновидностями склонения в некоторых тюркских языках целесообразно считать простое склонение, притяжательное склонение и местоименное склонение. В чувашском языке можно выделить три вида склонения: основное (чув. тёп), притяжательное (чув. каманлах) и смешанное (чув. хуташ). Основным (простым) называется склонение, когда падежные аффиксы присоединяются к основе слова (к форме основного падежа). Притяжательным называется склонение, когда падежные аффиксы присоединяются не к основе слова, а к форме притяжательного падежа. Смешанное склонение - парадигма склонения, совмещающая разные его типы, а именно - основного и притяжательного. Категория падежа и категория склонения -грамматические (как морфологические, так и синтаксические > морфосинтаксические) категории, ибо в них присутствуют морфемы словоизменения, т. е. падежные флексии рассматриваются с точки зрения их синтаксического функционирования.

Пятая глава Морфосинтаксическая характеристика конструкций со служебными словами в чувашском языке - о сочетаниях знаменательных слов со служебными.

Наряду с термином самах майлашавё (калька рус. словосочетание) в чувашском языке имеется термин самах савранашё. В Чувашско-русском словаре самах майлашавё и самах савранашё переведены на русский язык одинаково - словосочетание. Мы предлагаем сочетания знаменательного слова со служебным называть термином самах савранашё словооборот и считать их объектами морфосинтаксиса; к компонентам словооборотов относим служебные части речи: послелоги, частицы, союзы и союзные слова.

В пункте 5.1. Конструкции с послелогами речь идет о том, что послелог (чув. хыссамах) - неизменяемая или частично изменяемая служебнаяаа частьаа речи,аа котораяаа употребляется ааваа морфосинтаксическом

35


сочетании со знаменательным словом: существительным (анне пек как мама), местоимением (ун пирки о нем / об этом / о том), какой-либо субстантивированной формой глагола (вулани синчен о чтении, пуласси пирки насчет будущего) или причастием прошедшего и будущего времени (вулана май по мере чтения; кёс-eлз каяс пек как будто вот-вот отправится); причастием долженствования (саванмалла чух когда нужно / следует радоваться); инфинитивом (калама патне сит быть готовым высказаться; танлавсем саралма енне каина виски уж начали лысеть; причастием на -ан(-ен) (Кусук хутне кёрен пек туса как бы стараясь заступиться за Костю).

Н. И. Ашмарин приводит имена-послелоги, которые еще не полностью перешли в послелоги, в число таких включил слова ай низ, пат близость, ум перед, хыс зад; автор относит к послелогам также аффиксы -серен (И. П. Павлов затем его назвал послелогом-аффиксом) и -cap(-сер) ~ тат. сыз, сез.

Следует отметить, что в тюркских языках мало совпадающих по форме и смыслу (содержанию, значению) послелогов (в качестве примеров можно привести лишь некоторые: чув. кура ~ башк. курд по, согласно, судя; тув. башка (от баш голова) ~ чув. пусне кроме и др. Это, видимо, говорит о том, что образование послелогов (или превращение знаменательных слов в послелоги) в тюркских языках происходит разновременно, этот процесс продолжается и сейчас, именно поэтому мы различаем имена-послелоги и послелоги-аффиксы. Весьма интересно, что некоторые тюркские послелоги в чувашском языке превратились в падежные аффиксы: тюркский послелог учун Iичин Iицин Iичун Iужун Iужун Iушун Iучун Iипин со значением для, ради, из-за везде пишется раздельно, но в чувашском языке как аффикс причинно-целевого падежа -шан (-шён) пишется слитно; послелог белен со значением вместе, с (башк. белэн; туркмен, белен, биле; тат. белэн; кум. булан; узб. билан) в чувашском языке редуцировался в аффикс творительного падежа -па (-пе) < -пала (-пеле) < -палан (-пелен).

36


Послелоги по своим функциям и значениям имеют сходство с падежными аффиксами; и те, и другие являются средством, выражающим грамматические (морфосинтаксические) отношения между управляемым и управляющим членами предложения. Ряд послелогов управляет (сочетается с) именами не только в основном, но и в дательном, исходном, притяжательном падежах. Как и во многих восточных (тюркских и др.) языках, послелоги в чувашском языке служат наиболее продуктивным средством связи частей сложноподчиненного предложения и выражают временные, причинные, объектные и др. значения.

В диссертации нашли отражение почти все послелоги чувашского языка: валли для / ради, витёр через, сквозь, евёр подобно / словно, каса (касипе) в течение, май по; в соответствии с, пек как; будто; словно, пирки о; об; про; из-за, синчен над; поверх; о; на, тавра вокруг; около, таран до; вплоть до, тарах по; вдоль, тери до какой-либо степени, урла через / поперёк, хута в течение, яхан до; приблизительно, вара с какого-либо времени; тогда, урах кроме, перле с, юнашар рядом, xupлз напротив, сити до, пусне кроме, кура глядя на; следуя кому-чему-либо и т. д.

В пункте 5.2. Конструкции с союзами утверждается, что союзный способ подчинения не стал ведущим в чувашском языке. Причина прежде всего в том, что бессоюзные конструкции (компоненты которых соединяются аффиксами, послелогами, порядком их расположения) были сильным конкурентом союзного способа подчинения. Синтаксическим основанием для развития союзных конструкций были противительные значения -условные, уступительные, следственные и др. Для выражения резкого противопоставления, контрастности выбирались по мере необходимости союзные образования. Союз - служебное слово со специфической синтаксической функцией: соединяет, связывает полнозначные слова, члены предложения или целые предложения.

37


Заслуживает особого внимания союз те... те и... и; не то... не то; или... или. В некоторых работах по чувашскому языку указывается, что те... те - частица неведения, употребляющаяся в значении союза для указания нескольких возможностей: Те ытла upпулнипе,те урах салтавпа, урамра пёр сын та куранмарё Или от того, что совсем рано, или по другим причинам, на улице никого не видно. Не соглашаясь с этим мнением, хочется отметить, что компонент те... те в вышеприведенном примере является не частицей, а собственным союзом, так как участвует в соединении частей предложения (частицы, как правило, не обладают такой функцией); он совмещает соединительную функцию с функцией частицы (ср.: частица, выражающая значения сомнения, неуверенности: те пёлет ёнтё то ли знает, те каймалла тамар то ли и не нужно идти).

И. П. Павлов компонент те... те включил в число разделительных союзов, с приведением примера Те чёлху савнашкал турккес пулна сан, те йётёр зamca яна эсё Или язык у тебя такой грубый, или ты проглотил скалку, но не дал никакого подробного объяснения. И. А. Андреев считает, что парноповторяющийся те... те является сочинительным союзом (Те вал касхи шевле, те maзma ял сунатъ То ли это зарница, то ли где-то горит деревня), а одноместный (одиночный) те выступает в функции частицы (Те ашшёятлана ку ачана То ли отец отругал этого мальчика).

До сих пор ни в одной работе чувашских лингвистов, рассматривающих функции союзов в той или иной степени, не писались примеры с постпозитивным те, выражающим чисто союзные функции между однородными членами: Шкулё те, ача сачё те ку урамрах вырнасна И школа, и детсад расположены на этой же улице, или: ташлама та, юрлама та аста умеет и танцевать, и петь. Выявляется интересный факт, что в примерах, сопровождающихся частицей сомнения (неуверенности) в осуществлении перечисленных событий (явлений) типа те юрлатъ, те ташлатъ не то поет, не то танцует; то ли поет, то ли танцует; или поет, или танцует; те юр, те сил-таман не то снег, не то вьюга; то ли снег, то ли

38


вьюга; или снег, или вьюга союз те... те всегда функционирует только в одном варианте. А в примерах, когда этот союз не совмещает значения частицы, он активно выступает в сингармоничной паре: те... те, та... та: унта та, кунта та и там, и здесь; паян та, ыран та и сегодня, и завтра; килте те, зpe те и дома, и на работе.

В диссертации подробно рассмотрены морфосинтаксические характеристики каждого подчинительного и сочинительного союза в чувашском языке.

Пункт 5.3. Конструкции с союзными словами. Союзными словами в чувашском языке называют местоименные слова и наречия, в которых совмещены свойства знаменательной и служебной части речи: союзные слова имеют морфологическую форму (например, союзное слово кам кто - в именительном падеже единственного числа), в то же время выполняют синтаксическую функцию: они, подобно союзам, выступают в качестве средств связи слов - в простых предложениях, предикативных частей - в сложных конструкциях. Связь, устанавливаемая при помощи союзных слов, имеет характер подчинения; в роли связывающего средства вопросительные местоимения и наречия полностью или частично утрачивают вопросительное значение. Наиболее интересную картину представляют союзные слова в сложноподчиненном предложении. Вопросительное (союзное) слово, находясь в придаточной части, является формальным показателем подчинительных отношений. Указательное слово в главной части, в отличие от союзов, является знаменательным словом и исполняет роль одного из членов предложения. Морфологическая форма и синтаксическая функция союзного слова не определяют вида придаточного предложения, это зависит от указательного слова, которое в функциональном отношении совпадает с придаточным предложением, т. е. придаточное предложение выполняет ту же функцию, что и указательное слово. Вопросительные и указательные слова могут иметь как одинаковую, так и разную грамматическую форму.

39


По сравнению с другими типами, сложноподчиненные предложения с союзными словами в современном чувашском языке не совсем активны. Они более употребительны в разговорной и фольклорной речи. Н. И. Ашмарин относит их к новым конструкциям. Исследователь татарского языка М. 3. Закиев утверждает, что примеры с союзными словами имеются даже в памятниках древнетюркской письменности. Судя по этим данным, можно сказать, что предложения с союзными словами являются древними образованиями, но в силу ряда причин в чувашском языке они недостаточно развиты.

В пункте 5.4. Конструкции с частицами анализируются служебные слова - частицы, придающие словам, словоформам, словосочетаниям или предложениям различные смысловые оттенки. Они участвуют в выражении вопроса, отрицания, утверждения, либо вносят в значения других слов оттенки сомнения, ограничения, указания, отрицания, неопределенности и др. Обзор литературы по данной теме показывает, что ни в одной работе по морфологии чувашского языка вопросам частиц не уделено должного внимания, хотя чувашский язык располагает достаточно большим их количеством. Частицы употребляются в сочетании с любой частью речи, располагаются препозитивно или постпозитивно, некоторые имеют частичное словоизменение, активно участвуют в актуальном членении предложения. Частицы обладают способностью сочетаться друг с другом в целые комплексы, при этом прежние их значения дополняются очень тонкими смысловыми оттенками. Например, частицы, выражающие сомнение, часто контактируют с вопросительными: каша та-ши неужели уже ушел или каина та-шим-ха вара неужели уже ушел и др. Частица ха, к примеру, настолько продуктивна, что постпозитивно может присоединиться ко всем частицам: epзy' сук-ха пока нет свободного времени (в сочетании с отрицательными частицами), аван-ске-ха вот как хорошо (с утвердительными),а халъаа зeз-xaа вота толькоаа что;аа вота толькоаа сейчас

(с ограничительно-выделительными), шап та лап-ха вот как раз, вот точь-в точь

40


(с уточняющими), пыратан-и-ха? идешь что ли? (с вопросительными), саванчёс пулё-ха вот обрадовались наверное (с частицами неуверенного предположения), метан та пур та-ха вот и у меня тоже имеется, и даже абсолютно ко всем частям речи (ир-ха пока (ещё) рано; эпё-ха это (всё ещё) я, ёнер-ха еще вчера и т.д.).

В данной части диссертации рассмотрены все основные разряды частиц в чувашском языке: 1) отрицательные, 2) вопросительные, 3) указательные, 4) утвердительные, 5) ограничительно-выделительные, 6) определительно-уточняющие, 7) частицы неуверенного предположения, 8) усилительные; уделено внимание многозначности некоторых частиц.

В Заключении сформулированы выводы и подведены итоги диссертационного исследования.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

Статьи, опубликованные в рецензируемых научных журналах, определенных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки Российской Федерации:

  1. Иванова, А. М. Падежная система чувашского языка в историческом освещении: основной падеж / А. М. Иванова // Вестник Чувашского университета. Гуманитарные науки. - 2011. Ч № 1. Ч С. 221-228.
  2. Иванова, А. М. Падежная система чувашского языка в сравнительно-историческом освещении: притяжательный падеж / А. М. Иванова // European Social Science Journal = Европейский журнал социальных наук. - 2011. - № 2. -С. 105-113.
  3. Иванова, А. М. Падежная система чувашского языка в историческом освещении: творительный падеж / А. М. Иванова // Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. - 2011. - № 8 (223). - С. 65-70.
  4. Иванова, А. М. Падежная система чувашского языка в сравнительно-историческом освещении: дательный падеж / А. М. Иванова // Вестник Читинского государственного университета. - 2011. - № 9 (76). - С. 37-42.
  5. Иванова, А. М. Изафетные конструкции в чувашском языке: типологический аспект / А. М. Иванова // European Social Science Journal = Европейский журнал социальных наук. - 2011. - № 8. - С. 81-88.
  6. Иванова, А. М. Послелоги как средство связи частей сложноподчиненного предложения в чувашском языке / А. М. Иванова // Вестник Томского государственного педагогического университета. - 2011. -Вып. 9(111).-С. 167-172.

41


  1. Иванова, А. М. Функциональность падежных аффиксов в сложноподчиненном предложении чувашского языка / А. М. Иванова // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. -2011.-№3.-С. 235-244.
  2. Иванова, А. М. Морфосинтаксис послелога в чувашском языке / А. М. Иванова // Вестник Чувашского государственного педагогического университета им. И. Я. Яковлева. Гуманитарные и педагогические науки. -2011.-№1(69), ч.1.-С. 65-70.
  3. Иванова, А. М. Падежная система чувашского языка в историческом освещении: местный падеж / А. М. Иванова // Вестник Чувашского университета. Гуманитарные науки. - 2010. - № 4. - С. 206-211.
  1. Иванова, А. М. О межуровневом взаимодействии в чувашском языке / А. М. Иванова // Вестник Башкирского университета. - 2010. - № 3, т. 15. -С. 693-697.
  2. Иванова, А. М. Проблемы морфосинтаксиса в трудах Н. И. Ашмарина / А. М. Иванова // Вестник Удмуртского университета. История и филология. - 2010. - Вып. 4. - С. 152-157.
  3. Иванова, А. М. Вопросы морфосинтаксиса и синтаксической деривации в чувашском языке / А. М. Иванова // Вестник Чувашского государственного педагогического университета им. И. Я. Яковлева. Гуманитарные и педагогические науки. - 2010. - № 3 (67), т. 1. Ч С. 58-63.
  4. Иванова, А. М. О причинно-целевом падеже в чувашском языке / А. М. Иванова // Вестник Чувашского университета. Гуманитарные науки. -2010.-№ 2.-С. 162-166.

Монографии:

  1. Иванова, А. М. Проблемы морфосинтаксиса в чувашском языкознании: типолого-контрастивный аспект / А. М. Иванова. - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2011. - 308 с.
  2. Иванова, А. М. Поволжские города в истории чувашского литературного языка (дооктябрьский период) / Э. В. Фомин, А. М. Иванова. -Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2011. - 162 с. (авторских 81 стр.).

Перечень статей, опубликованных в других научных изданиях:

  1. Иванова, А. М. Морфосинтаксическое время в аналитических конструкциях с глаголом пул быть в чувашском языке / А. М. Иванова // Вестник юга России: сб. ст. по материалам П-й Междунар. науч.-практ. конф. Социально-гуманитарные и юридические науки: современные тренды в изменяющемся мире (Краснодар, 6 июня 2011 г.). - Краснодар, 2011. -С. 192-194.
  2. Иванова, А. М. Омонимия чувашских аффиксов (материал доклада на научной конференции Словообразование и формообразование в чувашском языке: вопросы теории и практики (Чебоксары, 14 апреля 2011 г.) / А. М. Иванова // Халах шкулё = Народная школа. - 2011. - № 4. - С. 30-31 (на чуваш, яз.).
  3. Иванова, А. М. Гипотаксис глагольных словосочетаний в чувашском языке / А. М. Иванова // Lingua mobilis. - 2011. - № 5 (31). - С. 38-44.
  4. Иванова, А. М. Морфосинтаксические особенности союзных слов в чувашском языке / А. М. Иванова // Чувашский язык и этнос в истории

42


евразийской цивилизации: сб. науч. ст. по материалам Междунар. тюркол. конф. (Чебоксары, 16-18 сентября 2010 г.). - Чебоксары, 2011. - С. 127-129.

  1. Иванова, А. М. Краткая история изучения проблем морфосинтаксиса в зарубежном языкознании / А. М. Иванова // Актуальные проблемы лингвистики и методики обучения иностранным языкам: сб. науч. ст. по материалам I Междунар. науч.-практ. конф. (Чебоксары, 23 сент. 2010 г.). -Чебоксары, 2010. - С. 16-20.
  2. Иванова, А. М. Падежная система чувашского языка в историческом освещении: исходный падеж (материал доклада на Международной тюркологической конференции Тюркология XXI века: исследования и проблемы (Елабуга, 5-6 окт. 2010 г.) / А. М. Иванова // Вестник Елабужского государственного педагогического университета. Ч 2010.Ч №3. Ч С. 18-21.
  3. Иванова, А. М. Объекты исследования морфосинтаксиса / А. М. Иванова // Актуальные вопросы когнитивной лингвистики: сб. науч. ст. по материалам VII Междунар. науч.-практ. конф. Языковая система и социокультурный контекст в аспекте когнитивной лингвистики (Чебоксары, 9-10 ноября 2010 г.). - Чебоксары, 2010. - С. 143-147.
  4. Иванова, А. М. Синтаксическая деривация чувашских словосочетаний / А. М. Иванова, В. И. Сергеев // Исследования по филологии, педагогике, журналистике: сб. науч. статей. - Чебоксары, 2010. -С. 7-14 (авторских 5 стр.) (на чуваш, яз.).
  5. Иванова, А. М. Модальные значения номинатива в чувашском языке (материал доклада на Международной научной конференции Этногенез удмуртского народа. Этнос. Язык. Культура. Религия (Ижевск, 25-27 нояб. 2010 г.) / А. М. Иванова // Ежегодник финно-угорских исследований. - 2011. -№ 3-4.
  6. Иванова, А. М. Казань в истории чувашского литературного языка / А. М. Иванова // Ашмаринские чтения: сб. науч. ст. - Чебоксары, 2010. -Вып. 7.-С. 228-231.
  7. Иванова, А. М. Опыт лексикографирования асемантной лексики чувашского языка / А. М. Иванова, Э. В. Фомин // Актуальные проблемы комплексного исследования алтаистики и тюркологии: сб. материалов Междунар. конгресса (Кокшетау (Казахстан), 17-20 июня 2009 г.). -Кокшетау, 2009. - Т.1. - С. 176-180.
  8. Иванова, А. М. Характеристика чувашского сложноподчиненного предложения в сопоставлении с русским / А. М. Иванова // Грамматика и прагматика сложных предложений в языках Европы и Северной Азии: сб. материалов Междунар. лингвист, симпозиума (Томск, 27-30 июня 2006 г.). -Томск, 2007. - С. 23-30.
  9. Иванова, А. М. Вариантные слова с редуцированными гласными в чувашском языке / А. М. Иванова // Инновации в теории и преподавании гуманитарных дисциплин: материалы респ. науч.-практ. конф. - Чебоксары, 2008. - С. 66-69 (на чуваш, яз.).
  10. Иванова, А. М. Сложноподчиненные предложения с союзными словами в чувашском языке / А. М. Иванова // Аспекты современных филологических исследований: межвуз. сб. науч. ст. - Чебоксары, 2007. -С. 46-53.
  11. Иванова, А. М. Роль Н. И. Ашмарина в исследованиях чувашского синтаксиса / А. М. Иванова // Ашмаринскиеа чтения:аа материалыа Всерос.

43


науч.-практ. конф. (Чебоксары,а 19-20 окт. 2006 г.). - Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2007. - С. 35-41 (на чуваш, яз.).

  1. Иванова, А. М. Фонетическое оформление иноязычных слов в чувашском языке / А. М. Иванова // Сопоставительное изучение разнотипных языков (научный и методический аспекты): материалы Всерос. науч.-практ. конф. (Чебоксары, 24-26 окт., 2006 г.). - Чебоксары, 2006. - Том. 1. - С. 144-146.
  2. Иванова, А. М. Учение Н. И. Ашмарина о сложноподчиненных предложениях / А. М. Иванова // Ашмаринские чтения: материалы межрегион, науч. конф. (Чебоксары, 21-22 окт. 2004 г.). - Чебоксары, 2004. -С. 76-82.
  3. Иванова, А. М. Звукоподражательные слова в чувашском языке / А. М. Иванова // Чувашский язык: энцикл. слов. - Чебоксары: Чуваш, кн. изд-во, 2004. - С. 40 (на чуваш, яз.).
  4. Иванова, А. М. Особенности синтаксических моделей сложноподчиненного предложения в чувашском и русском языках / А. М. Иванова // Национальные традиции в культуре народов Поволжья: материалы регион, науч.-практ. конф. (Чебоксары, 19 июня 2003 г.). -Чебоксары, 2003. - С. 117-122.
  5. Иванова, А. М. Порядок расположения частей в сложноподчиненном предложении / А. М. Иванова // Чувашская филология, культура и журналистика (вчера, сегодня, завтра): материалы науч. конф. - Чебоксары, 2002. - С. 45-47 (на чуваш, яз.).
  6. Иванова, А. М. Краткая история исследования сложноподчиненных предложений / А. М. Иванова // Чувашская филология: культура и журналистика (вчера: сегодня: завтра): материалы науч. конф. - Чебоксары, 2002. - С. 47-50 (на чуваш, яз.).
  7. Иванова, А. М. Изучение сложноподчиненных предложений в средней школе / А. М. Иванова // Таван Атал = Родная Волга. - 2002. - № 5. -С. 68-69 (на чуваш, яз.).
  8. Иванова, А. М. Синтаксис поэзии Сеспеля / А. М. Иванова // Революция в художественном сознании начала XX века и поэзия Михаила Сеспеля: материалы Междунар. науч. конф., посвящ. 100-летию со дня рождения поэта. - Чебоксары, 2001. - Кн. 2. - С. 33-39 (на чуваш, яз.).
  9. Иванова, А. М. Формообразование и словообразование в чувашском языке / А. М. Иванова // Актуальные проблемы чувашского языка: материалы конф., посвящ. 60-летию проф. В. И. Сергеева. - Чебоксары, 2002. - С. 42-45.

Учебно-методические издания:

  1. Иванова, А. М. Чаваш чёлхинчи грамматика тишкерёвё: вёрену пособийё = Грамматический разбор в чувашском языке: учеб. пособие / А. М. Иванова. - Ш.: Чав. патш. ун-чё, 2010. - 152 с. (с грифом Министерства образования и молодежной политики ЧР).
  2. Иванова, А. М. Чаваш чёлхин ретроспективла анлантару словаре = Ретроспективный толковый словарь чувашского языка [Электронный ресурс] / Э. В. Фомин, А. М. Иванова. - 2-мёш хуш. кал. - Ш., 2010. <
  3. Иванова, А. М. Чаваш чёлхин ретроспективла анлантару словаре =

44


Ретроспективныйаа толковыйаа словарьаа чувашскогоаа языкаа /аа Э.аа В.аа Фомин, А. М. Иванова. - Ш.: Чав. патш. ун-чё, 2009. - 146 с. (авторских 73 с).

  1. Иванова, А. М. Хальхи чаваш чёлхи. Синтаксис. Хутла предложени: практикум = Современный чувашский язык. Синтаксис. Сложное предложение: практикум / А. М. Иванова. - Ш.: Чав. патш. ун-чё, 2008. - 84 с.
  2. Иванова, А. М. Чёлхе терминёсен чавашла-вырасла-нимёсле-акалчанла словаре = Чувашско-русско-немецко-английский словарь лингвистических терминов / А. М. Иванова, Э. В. Фомин, Т. А. Кулакова, В. М. Лемская. - Ш.: Чав. патш. ун-чё, 2008. - 148 с. (с грифом Министерства образования и молодежной политики ЧР) (авторских 45 с).
  3. Иванова, А. М. Хальхи чаваш чёлхи. Грамматика тишкерёвё: вёрену пособийё = Современный чувашский язык. Грамматический разбор: учеб. пособие / А. М. Иванова. - Ш.: Чав. патш. ун-чё, 2008. - 136 с. (с грифом Министерства образования и молодежной политики ЧР).
  4. Иванова, А. М. Хальхи чаваш чёлхи. Практикум: вёрену пособийё = Современный чувашский язык. Практикум: учеб. пособие / В. В. Андреев, А. М. Иванова, С. В. Харитонова. - Ш.: Чав. патш. ун-чё, 2005. - 2-мёш хуш. кал. - 144 с. (авторских 55 с).
  5. Иванова, А. М. Хальхи чаваш чёлхи: М. Р. Федотов ячёллё чаваш тата тухас чёлхе пёлёвён пограммисем = Программы по современному чувашскому языку / А. М. Иванова, В. В. Андреев, М. Ф. Чернов. - Ш.: Чав. патш. ун-чё, 2005. - 67 с. (авторских 15 с).
  6. Иванова, А. М. Хальхи чаваш чёлхи. Практикум: вёрену пособийё = Современный чувашский язык. Практикум: учеб. пособие / В. В. Андреев, А.М.Иванова, С. В. Харитонова. - Ш.: Чав. патш. ун-чё, 2004. - 123 с. (авторских 47 с).

Подписано в печать ... 2011 г. Формат 60x84/16.

Бумага офсетная. Гарнитура Times New Roman

Усл. печ. л. ... Уч.-изд. л. ... Тираж 100 экз. Заказ №

Отпечатано в типографии

Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова

428015 Чебоксары, Московский пр., 15.

45

  СКАЧАТЬ ОРИГИНАЛ ДОКУМЕНТА  
 Страницы: | 1 | 2 | 3 |
     Авторефераты по всем темам  >>  Авторефераты по филологии