Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

Сравнительно-сопоставительное исследование проблем морфосинтаксиса в чувашском языкознании

Автореферат докторской диссертации по филологии

Страницы: | 1 | 2 | 3 |

Вторая часть первой главы Н. И. Ашмарин - зачинатель теории морфосинтаксиса в чувашском языкознании посвящена обзору и анализу труда автора Опыт исследования чувашского синтаксиса.

В чувашском языкознании единый термин морфосинтаксис никем из лингвистов, кроме В. И. Сергеева, не употреблялся, хотя В. Г. Егоров, Н. А. Андреев, И. П. Павлов достаточно долго использовали выражение морфолого-синтаксический способ. Вопросы морфосинтаксиса впервые затронуты Н. И. Ашмариным в его фундаментальном Опыте исследования чувашского синтаксиса, который никогда не подвергался всестороннему специальному рассмотрению ни чувашских исследователей, ни тюркологов,

ни, тем более, русистов и зарубежных языковедов. Синтаксисты, как правило, в данном труде не находили синтаксиса в прямом смысле этого слова. По их мнениям, Н. И. Ашмарин как в первой, так и во второй части своего исследования, традиционно называемого Синтаксисом, глубже и основательнее занимается вопросами морфологии. Наряду с общими выводами о строении и составе предложения автор подробно изучает синтаксис чувашских падежей. Если в современных грамматиках неизменяемые формы глагола (причастия, деепричастия, например), также грамматические категории глагола (наклонения, временные формы) принято рассматривать в морфологии, они у Н. И. Ашмарина нашли место в синтаксисе. Автор в своей работе очень часто говорит о различных синтаксических правилах, но приводит примеры с морфологическими формантами, из чего можно судить, что Синтаксис Н. И. Ашмарина является истоком развития морфосинтаксиса.

Фундаментальное двухтомное научное произведение Н. И. Ашмарина Опыт исследования чувашского синтаксиса оценивалось с разных точек зрения, но только не с точки зрения морфосинтаксиса. Видимо, исследователи данную работу ошибочно приняли за чистый синтаксис, хотя, согласно цитате В. В. Виноградова о том, что морфологические формы и категории неразрывно связаны с синтаксическими, можно было бы догадаться о замысле изложения Н. И. Ашмариным вопросов морфосинтаксиса.

Н. И. Ашмарин заложил надежный фундамент так называемой (малоизвестной в то время) общефункциональной грамматики и морфосинтаксиса, его труд - несомненный опыт воспроизведения данных морфологии и синтаксиса экспериментальным путем, в связи с чем ему можно приписать имя первооткрывателя теории морфосинтаксиса чувашского языка.

Во второй главе Морфосинтаксис словосочетаний и аналитических глагольных конструкций рассматриваются различные типы субстантивных (в том числе изафетных), адъективных, прономинативных, нумеративных словосочетаний и аналитических глагольных конструкций.

Именные словосочетания по своим структурным моделям многочисленны и разнообразны. В пункте 2.1. Изафетные конструкции в чувашском языке рассмотрены словосочетания, субстантивные и по первому, и по второму компоненту. В тюркских языках традиционно выделяют три типа изафета. Изафет I характеризуется отсутствием морфологических показателей связи компонентов: чув. тимёр хапха, тат. тимер капка, азерб. дэмир гапы, железные ворота, ср. русск. кулак-человек, огонь-девка, камень-град (Нижегородский Кремль). Изафет II характеризуется наличием при определяемом слове аффикса принадлежности 3-го лица: чув. тёрёк чёлхи ~ тур. tilrk dili турецкий язык, чув. nyз купташки (букв, коробка черепа) ~ тат. баш сояге череп (букв, костяк головы) и выражает ряд значений. Изафет III представляет собой сочетание двух существительных, первое из которых имеет аффикс притяжательного (родительного) падежа, второе - аффикс принадлежности: кёнекен хуплашки обложка книги, суркуннен илемё красота весны. Н. К. Дмитриев отмечает, что судя по некоторым данным современных тюркских языков и по их истории, все три типа изафета представляют собой звенья одной цепи. Поэтому рассматривать какой-либо один тип в отрыве от остальных будет неправильно. Равным образом было бы неправильно разбирать эту синтактико-морфологическую конструкцию в плане одного только синтаксиса или одной морфологии. Мы разделяем мысль - рассматривать изафетные конструкции в курсе морфосинтаксиса.

До сих пор в чувашском языкознании в основном писали только о простых моделях изафетных конструкций. Но нужно заметить, что во всех изафетных конструкциях (I, II, III) как определение, так и определяемое могут принимать аффикс множественного числа, усложняя тем самым морфосинтаксическую конструкцию: хёр зu-nyзл наряд девушки ~ хёр зu-пусёсем наряды девушки ~ хёрсен зu-nyзл наряд девушек ~ хёрсен синпу сёсем наряды девушек; ял у раме улица деревни ~ ял урамёсем улицы

деревни ~ ялсен урамё улица деревень ~ ялсен урамёсем улицы деревень.

Изафетные конструкции могут фразеологизироваться и терминизироваться, например, чув. кавакарчан(ан) кусё незабудка (бот., название цветка) (< кавакарчан голубь + кусё глаз его); кашкар шалё клык (анат., дикий зуб) (< кашкар волк + шалё зуб его).

Изафетные конструкции по структуре могут быть нераспространенными и распространенными. Нераспространенными нужно считать двучленные изафетные словосочетания по формуле лопределение + определяемое: йывас кашак деревянная ложка, сын шухашё дума, мысль человека, хёвел(ён) пайарки луч солнца. Распространенные изафетные конструкции, состоящие из существительных, бывают не только трехчленными {чаваш юррин илемё красота чувашской песни, чие сырли эрехё вино из вишневых ягод; сал шывён тути вкус родниковой воды; тари юрриллё upутро с трелями жаворонка), но и многочленными, ср.: Чаваш патшалах университет студенчёсен диплом ёсёсем дипломные работы студентов Чувашского государственного университета, или: пыл чечек шаршиллё улах долина с запахом цветка медуницы.

Изафет используется как один из способов словообразования. Во многих тюркских языках, например, в чувашском, башкирском и др. многие сочетания, построенные по первому и второму типу изафета, осознаются как сложные слова (composita): кэзэ пакал (ср. чув. качака сухал) козлиная борода (букв, коза + борода); бил бау (ср. чув. пилёк сыххи > nuзuxxu) пояс (доел, поясница + завязка); каш бау (чув. хушпу) головная повязка у женщин (букв, бровь + повязка); баш як (чув. пуселёк) изголовье (доел. голова + край Iкраешек) и т. д. В чувашском языке данная модель словообразования является весьма продуктивной: салкуз родник, шаши кус лампа-мигалка, аса кушак кот, ама кишёр морковь с мягкой сердцевиной, какар ум передняя часть женской рубашки, алкум крыльцо, турум божница, шыса курак алоэ, суна хыс задок у саней,

хёскёч пула рак (зоол.) и т.д. Сложные слова также правомерно считать объектами морфосинтаксиса.

В ряде тюркских грамматик под изафетными конструкциями понимаются всевозможные определительные словосочетания, в которых компоненты выражаются разными частями речи: азерб. jaxuibi (имя прил.) адам (имя сущ.) хороший человек; тур. onyedi(имя числ.) defter(имя сущ.) семнадцать тетрадей, каз. цытцылдауган (прич.) тауъщ (имя сущ.) кудахтающая курица. На наш взгляд, подобные конструкции не относятся к изафетным, ибо термин изафет обозначает именные определительные словосочетания, оба или более члена которых выражены только существительными. Нужно отграничить изафет от обычных типов определительных словосочетаний и определить его содержательную и формальную (морфосинтаксическую) сторону.

Как было отмечено, в тюркских языках традиционно отмечают три типа изафета. Но в чувашском языке мы обнаружили новые изафетные конструкции, не входящие в рамки изафета I, II, III. Эти конструкции до настоящего времени остались незамеченными чувашскими лингвистами. Согласно определению термина изафет, они состоят из именных компонентов, выражая значения принадлежности, обладания, владения или различные формы отношения между компонентами, но морфологически оформлены не аффиксами принадлежности, а другими формообразующими элементами. Эти изафетные конструкции нельзя назвать ни изафетом I, ни изафетом II или III, мы думаем, что они составляют наглядный пример изафета IV в чувашском языке. К таким конструкциям можно отнести следующие морфосинтаксические формы:

1. Форма обладания с аффиксом -ла (-лё) в изафетной конструкции (изафет IV), указывающая на наличие чего-либо: магазинла ял деревня, в которой есть магазин, талапла арсын мужчина, у которого есть тулуп, велосипедла ача ребенок, у которого есть велосипед.

2.аа Форма достаточности и предназначения с аффиксом -лах (-лёх),

указывающая на назначение и предел во времени, являющаяся конструкцией

изафета IV: пуртлёх йывас лес на строительство дома; костюмлах укса

деньги на костюм; варлахлах тыра зерно, предназначенное на семена;

сехетлёх з работа на час.

3. Уподобительная форма на -ла (-ле) в изафетных конструкциях (изафет IV):

Маниловла ёмётсё (букв. Маниловоподобный мечтатель), арсынла

хёрарам (букв, мужеподобная женщина (гл. обр. о манерах), кашкарла

куссем (букв, волчьим подобные глаза).

Выделительная форма с аффиксом -хи в изафетной конструкции (изафет IV): кёрхи ёссем осенние работы, зypxu кунсем весенние дни. В этих примерах формант -хи выступает в морфосинтаксической функции, является не словообразовательным аффиксом прилагательных, а формообразующим с выделительной функцией: ирхи сёт (ирхинехи сёт) молоко утреннего надоя.
Форма регулярной частотности с аффиксом -серен в изафетных конструкциях (изафет IV): юписерен унка на каждом столбе по кольцу; ункисерен йёвен на каждом кольце уздечка.

Не менее важным фактом является участие изафетных конструкций I, II, III, IV в процессе образования терминологической лексики. Обнаружилось, что слова терминологического характера строятся по разным структурным схемам изафета, в качестве образцов мы привели лишь некоторые примеры лингвистических терминов, образованных по типу:

1) Изафет I: монолог пуплев речь-монолог, нуль палла нулевой показатель, реликт самах реликтовое слово, самах асталаслах словотворчество, ум самах предисловие, тымар морфема корневая морфема, эталон чёлхе язык-эталон и т.д.; 2) Изафет II: акалчан йышанавё английское заимствование, тёрёк семйи тюркская семья, самах тёпё основа слова, самах майлашавё словосочетание, аффикс варианчё вариант аффикса, выран падеже местный падеж, з стиле деловой

стиль и т.д.; 3) Изафет III: ваттисен самахё пословица, ваттисен каларашё поговорка, самахсен выранё-йёрки словопорядок (словорасположение), сасасен килёшёвё сингармонизм, чёлхесен классификацийё классификация языков и т.д.; 4) Изафет IV: агглютинациллё чёлхесем агглютинативные языки, алътернативла ыйту альтернативный вопрос, имплщитла форма имплицитная форма, модалълё самах модальное слово, нейтралла лексика нейтральная лексика, сыпакла сыру слоговое (силлабическое) письмо и т. д.

Примеры свидетельствуют, что наиболее продуктивным способом образования лингвистической терминологии является изафет П. В изафетных конструкциях, образованных по третьему типу (изафет III), аффикс притяжательного падежа, в основном, примыкает к существительным, имеющим форму множественного числа.

В пункте 2.2. Субстантивные, адъективные, прономинативные, нумеративные словосочетания в полном объеме рассмотрены различные типы субстантивных словосочетаний, в частности, модели адъективных (хитре хёрсем пригожие девушки, утакрах сын человек ростом пониже, ем-ешёл улах зеленый-презеленый дол), нумеративных (икё качча два парня, вуннамёш хут десятый этаж, вуншар талак по десять суток), прономинативных (сан(ан) кину твоя сноха, тахашуйах какой-то месяц, хаш сул какой год?, пикам ачи ничей ребенок), отымитативных {чёвёл-чёвёл чёкес ласточка-щебетунья, кавик-кавик кавакарчан воркующий голубь) по первому компоненту.

Показана продуктивность именных словосочетаний с вербоидами (неличными формами глагола) в роли компонента-определения и выделены их модели: 1) супин и инфинитив на -ма (-ме) + существительное: арма хёр девушка на посиделках, обычно с рукоделием, утма сул тропинка, сёрме xyзa (сёрме пуян) богатый человек, тайма nyз повинная, покорная голова, шартлама сивё трескучий мороз, ташлама чёлё круглый ломоть хлеба (следующий за горбушкой); 2) причастие регулярное на -ан (-ен) +

существительное: килен хана гость приходящий, вёсен кайак птица (букв, летающая птица), иртен-сурен сын прохожий человек; 3) причастие настоящее на -окон (-екен) + существительное: ёслекен сын трудящийся человек, юрлакан юра песня, которую поют; 4) причастие будущего времени на -ас (-ее) + существительное: килес (зumec) сул будущий год, зumec уяв предстоящий праздник, калас самах слово, которое следует сказать; 5) причастие возможности-невозможности на (-м)-и + существительное: nuзu-пщми сырла недоспелые ягоды, суни-сунми салтар звезда недоугасшая; 6) причастие долженствования на -малла (-мелле) + существительное: хусмалла злзл складной ножик, теленмелле хыпар удивляющее известие и др.

В диссертации представлено все разнообразие структурных моделей адъективных (с именем прилагательным в роли главного компонента), нумеративных (в роли определяемого слова выступает имя числительное), прономинативных (главное слово - местоимение) словосочетаний, которые, соответственно названию изафет, обозначены терминами адъюнкт, нумералис и прономиналис.

В пункте 2.3. Аналитические глагольные конструкции ставится вопрос о сложных образованиях, состоящих из основного и вспомогательного глагола. В таких образованиях два глагола, сливаясь друг с другом, приобретают новое значение, например: сыварса кай заснуть < сывар спать + аффикс -са + кай отправиться; кашкарса яр закричать < кашкар кричать + аффикс -са + яр пустить и т.д. Подобные конструкции названы нами бивербами (от Ы два и verbглагол). Одни лингвисты склонны называть такие сочетания сложными или сложно-составными глаголами, другие - перифрастическими выражениями или оборотами, третьи -временными, видо-временными аналитическими формами или просто аналитическими глаголами. Данные конструкции до сих пор не были объектом пристального внимания со стороны лингвистов, в связи с этим статус указанных форм среди других языковых единиц до сих пор четко не

определен, и они не нашли своего места ни в морфологии, ни в синтаксисе. Аналитические конструкции, обозначаемые термином сложный глагол, нецелесообразно рассматривать в морфологии: во-первых, части речи не могут быть сложными (тому подобно нет сложного прилагательного или сложного существительного); во-вторых, части речи в морфологии (согласно мнению большинства лингвистов) объединяют только отдельные слова. Аналитические глагольные конструкции остаются в стороне также в курсе синтаксиса, в связи с тем, что их невозможно причислить к словосочетаниям, так как словосочетание - это синтаксическая конструкция, состоящая из двух и более знаменательных (полнозначных) слов; а в составе бивербов содержится вспомогательный глагол, полностью или частично утрачивающий свое основное лексическое значение. Мы полагаем, что аналитические глагольные сочетания являются объектом исследования морфосинтаксиса. В чувашском языке в функции вспомогательного компонента наиболее часто выступает глагол пул быть. Для обозначения этих конструкций нами предложен новый термин - таксисные аналитические конструкции. Таксис (греч. taxisпостроение, расположение по порядку) -языковая категория, выражающая соотношения сообщаемых действий ко времени - их одновременности, неодновременности, непрерывности, прерывности, предшествию или проследованию одного действия относительно другого. Если в грамматиках современного чувашского языка в системе глагола выделяют три времени: настоящее, прошедшее и будущее (каждое из них представлено спрягаемыми грамматическими формами), то таксисные аналитические конструкции с глаголом пул быть обогащают традиционно сложившиеся простые временные формы глагола, в них достаточно широко представлены другие (сложные) виды морфосинтаксического времени. Например, в таксисной аналитической конструкции с причастием прошедшего времени в роли основного компонента можно обозначить: а) настоящее время прошедшего причастия (причастие с аффиксом -на (-не) + пул в настоящем времени):а илнё пулатап,

сырна пулатап; б) будущее время прошедшего причастия (причастие с аффиксом -на (-не) + пул в настоящем времени): вулана пулап, тупна пулан; в) прошедшее однократное время прошедшего причастия (причастие с аффиксом -на (-не) + пул в прошедшем однократном времени); сырна пултам, кайман пултан; г) прошедшее многократное время прошедшего причастия (причастие с аффиксом -на (-не) + пул в прошедшем многократном времени): сырна пулаттам, кулман пулаттан и т.д.

В диссертации обозначены 6 видов таксисных аналитических конструкций. Нередко употребляются конструкции, в которых оба компонента имеют форму спрягаемых глаголов, например: утрам (утмарам) пулатъ; или оба компонента выражены неспрягаемыми формами: ыванна (ыванман) пулна, кётме пулса, курмаш пулаканччё, кайса килсен.

На основе анализа примеров можно выявить интересный факт - наличие

двух одинаковой формы компонентов в структуре аналитических

конструкций, образованных сочетанием глагол + глагол. Каждый из

компонентов этих глагольных образований могут быть выражены

следующимиа формами:а а) прошедшего категорического времени

спрягаемого глагола: ячё тытрё вдруг схватил (букв, протянул-схватил), сикрё тухрё вдруг выскочил (букв, прыгнул-вышел); б) причастия прошедшего времени: тухна тарна вдруг убежал (букв, вышел-сбежал), упённё каина вдруг опрокинулся (букв, лопрокинулся-ушел); в) причастия будущего времени: курас-тавас (пулсан) если вдруг увидишь (букв, лувидеть-сделать если), килес-каяс (пулсан) если вдруг навестишь (букв, прийти-уйти если); г) субстантивированные формы причастия настоящего времени: иртен-сурен прохожий (букв, проходящий-ходячий); усен таран (усен-таран) растение (букв, растущий-стоящий) и др.

В зависимости от выражения того или иного значения, в конструкциях с деепричастиями основной и вспомогательный компоненты часто могут меняться местами с изменением смысла полностью, ср.: парса яр отдать / отдавать - ярса пар налить / наливать, арса кай отъехать / отъезжать -

кайса лар занять / занимать место, кайса кил сходить / схаживать - килсе кай приходить / прихаживать, тухса вес быстро удалиться / удаляться -вёссе тух вылететь / вылетать.

Таким образом, таксисные (временные) и другие аналитические глагольные сочетания, образованные по структуре глагол + глагол, образуют в чувашском языке целую систему, все они имеют регулярность и активность употребления.

В части 2.4. Гипотаксис глагольных словосочетаний изучены собственно глагольные словосочетания, в которых оба компонента являются полнозначными: зависимым словом выступают имена существительные, прилагательные, числительные, местоимения, наречия, имитативы (подражательные слова), а в роли определяемого компонента - глагол. Для обозначения подобных конструкций нами употребляется термин гипотаксис (подчинение, субординация) - связь грамматически неравноценных компонентов в словосочетании: подчиняющее слово в словосочетании грамматически независимо, тогда как подчиненное слово имеет грамматически зависимый характер. В этом разделе выявлены модели и даны примеры конструкций с глаголом пул быть / стать, выступающим в функции не вспомогательного (как в предыдущем пункте), а знаменательного слова: туе пул быть / стать другом, ыра пул быть / стать добрым, пёрре пул быть / стать единственным, сопла пултар пусть / да будет / станет так, тапал-тапал пул быть / стать аккуратным / уютным и т.д.

В диссертации подробно рассмотрены и классифицированы типы гипотаксиса глагольных словосочетаний: 1) лимя существительное + глагол, 2) формообразовательное + глагол, 3) лимя прилагательное + глагол, 4) числительное + глагол, 5) местоимение + глагол, 6) наречие + глагол, 7) лимитатив + глагол.

В части 2.5. Морфосинтаксическая деривация словосочетаний разработаны вопросы, связанные с синтаксической трансформацией словосочетаний. Трансформы -аа языковые единицы, образованные в

результате различного рода трансформации определенной ядерной конструкции. Синтаксическая (морфосинтаксическая) деривация или трансформация обозначает процесс образования разных синтаксических конструкций путем трансформации (расширения) определенной ядерной конструкции. Опираясь на трансформационный метод, словосочетание И. Н. Ульянов ячёллё Чаваш патшалах университетёнчи чаваш филологийёпе культура факулътечён студенчёсен диплом ёсёсем Дипломные работы студентов факультета чувашской филологии и культуры Чувашского государственного университета им. И. Н. Ульянова дает следующие трансформы: а) диплом ёсёсем дипломные работы; б) студентсен диплом ёсёсем дипломные работы студентов; в) факультет студенчёсен диплом ёсёсем дипломные работы студентов факультета; г) чаваш филологийёпе культура факулътечён студенчёсен диплом ёсёсем дипломные работы студентов факультета чувашской филологии и культуры; д) Чаваш патшалах университетёнчи чаваш филологийёпе культура факулътечён студенчёсен диплом ёсёсем дипломные работы студентов факультета чувашской филологии и культуры Чувашского государственного университета; е) И. Н. Ульянов ячёллё Чаваш патшалах университетёнчи чаваш филологийёпе культура факулътечён студенчёсен диплом ёсёсем дипломные работы студентов факультета чувашской филологии и культуры Чувашского государственного университета им. И. Н. Ульянова.

В данном случае процесс расширения (трансформации) идет справа налево, что традиционно называется прогрессивным расширением. Ядерной конструкцией в этом примере является словосочетание диплом ёсёсем дипломные работы.

Наряду с прогрессивным расширением можно наблюдать регрессивное, тогда трансформация фразы идет слева направо:

а) Иван пиччёшё брат Ивана

б) Иван пиччёшён кепи рубашка брата Ивана

в) Иван пиччёшён кёпе санни рукав рубашки брата Ивана

г) Иван пиччёшён кёпе саннин туми пуговица рубашки брата Ивана

д)а Иван пиччёшён кёпе саннин тумин тёсё цвет пуговицы рубашки

брата Ивана.

В чувашском языке можно привести множество примеров синтаксической деривации глагольных аналитических конструкций, в особенности деепричастных конструкций с аффиксом -са (-се). Например, конструкция кашкарса чупса пырса сиксе хапарса ларчё образована при помощи трансформ кашкарса чуп, чупса пыр, сиксе хапар, хапарса лар; конструкция саванса шахарса юрласа ячё - результат расширения простых трансформ саванса шахар, шахарса юрла, юрласа яр.

Более того, соединив данные две конструкции с сочинительным союзом те и, можно получить сложную трансформу кашкарса чупса пырса сиксе хапарса ларчё те саванса шахарса юрласа ячё.

Словосочетание при помощи трансформационного метода может вырасти до предложения.

Своеобразие и особенности языка наиболее отчетливо выражаются в сравнении или сопоставлении его с другими языками. В пункте 2.6. Чувашские словосочетания в сравнении с татарскими аналогами

сравниваются структура и семантика словосочетаний в чувашском и татарском языках. Чувашский и татарский языки с древних времен имеют тесные языковые взаимоотношения; будучи основными национальными языками двух соседних республик, они вступают в интенсивные контакты и в настоящее время. Изучение языкового материала путем сравнения родственных языков позволяет четче представить картину сходств и различий сравниваемых единиц. Сравнение разных моделей и значений чувашских словосочетаний с их соответствиями в татарском языке показывает, что данные конструкции в основном одинаковы как по содержанию (семантике), так и по структуре. Лишь в некоторых случаях встречается несовпадение форм, например, вместо татарского послелога белэн в чувашском языке выступает аффикс совместного падежа -па (-пе),

послелога вчен Ч аффикс причинно-целевого падежа -шан (-шён) и т.д. По нашему мнению, сходства, обнаруживаемые между чувашским и татарским языками, объясняются не только генетическим родством этих двух языков, но и постоянными контактами между ними, а то и былым (местами до сих пор неизжитым) чувашско-татарским двуязычием.

В третьей главе Категория падежа как объект морфосинтаксиса дана характеристика падежной системы чувашского языка в сравнительно-сопоставительном и историческом освещении. Особое внимание уделено рассмотрению семантики и функций падежей, которые освещены в работе Н. И. Ашмарина Опыт исследования чувашского синтаксиса, и их анализу с приведением комментарий.

На современном этапе развития лингвистики падежная форма предстает как носитель разных значений. Изучение падежных значений формируется на морфологическом (парадигматическом) и синтаксическом (синтагматическом) уровнях. Падеж, все же, является морфосинтаксической категорией, потому разграничение собственно морфологического и синтаксического подходов при анализе значений падежных форм как бы затруднено. Хотя Н. И. Ашмарин в своих трудах не говорит об этих подходах и уровнях словесно, но в его Синтаксисе на первое место выдвинуты грамматические формы (в нашем случае - формы падежей), их значения и функции. В третьей главе диссертационной работы поставлена проблема - проследить, как развиваются идеи морфосинтаксиса Н. И. Ашмарина на посташмаринском периоде чувашской науки о языке.

В современной падежной системе чувашского языка признается грамматистами восемь падежей: основной, притяжательный, дательный, местный, исходный, творительный, лишительный и причинно-целевой.

Номинатив (именительный падеж) античные грамматисты рассматривали как исходный элемент падежной системы, из которого выходят все косвенные падежи; также номинатив очень долгое время падежом не считался, или оставался лишенным номинативного содержания. Именительныйаа (основной)аа падежаа ваа тюркскиха языкаха являетсяаа особым

грамматическим падежом: синтаксические функции его значительно шире

функций именительного падежа в индоевропейских языках, поэтому данный

падеж называют по-разному: основной, главный, неопределенный,

начальный безаффиксный, неоформленный, Indefinitus, Nominativus. В форме

именительного падежа выступают имена, выполняющие функции

подлежащего, прямого и косвенного дополнений, определения,

обстоятельства, именной части сказуемого. Основной падеж в чувашском

языке имеет широкий спектр семантических функций: 1) употребляется для

указания на материал, из которого сделан тот или другой предмет: тимёр

карта железная ограда, пусма кёпе ситцевая рубашка; 2) означает

рыночную ценность предмета: вуна пус десять копеек; 3) происхождение и

местопребывание:аа Хашаа ялаа эсё? Тыаа изаа какойаа деревни? Иёлмел

Ильмовский; 4) размеры предметов (длину, ширину, высоту, глубину, вес и др.): чиркёвён сулёшё (возможно: чирку сулёшё. - А. И.) вунпилёк чалаш высота церкви 15 сажень; 5) ставится во многих временных выражениях, отвечающих на вопрос когда?; 6) обозначает национальную принадлежность: чаваш ачи чувашский сын, тутар поэчё татарский поэт; 7) отношение части к целому: ту тарри горная вершина; сётел ури ножка стола и т.д.

При изучении семантики и функций основного падежа небезынтересным оказывается вопрос о его модальных значениях. В чувашском языкознании вопросам модальности посвящена работа М. Р. Федотова Средства выражения модальности в чувашском языке, но в данной работе вопрос о модальности падежных форм (и значений) не затронут. Модальные значения номинатива в чувашском языке следующие: 1. Объективно-модальное. Можно наметить два семантических типа объективно-модального значения: императивную и волюнтативную модальность. Императивная (повелительная или побудительная) модальность сопровождается императивной интонацией или интонацией модальной окраски (интонацией, имеющей целью эмоционально-волевое воздействие говорящего лица на слушающего (или слушающих): а) в ситуации собрания, митинга, урока, лекции и т.п.: Тимлёх!

Внимание!; Шаплах! (или Шап!) Тишина!; б) в коммуникативной ситуации проверки: -Петров! Доска патне тух-ха - Петров! Иди к доске. Волюнтативная модальность реализуется в примерах псевдоадресации: Тёвик-тёвик текерлёк, aзma каян, текерлёк? Чивик-чивик чибисок, куда путь держишь, чибисок?. 2. Акто-речевая семантика; в данном случае подвергается анализу явление обращения. Обращение всегда выражается (основным) именительным падежом имени существительного или любой равноценной ему словоформой в сочетании с особой звательной интонацией. Для обращений характерны разные типы интонаций: а) интонация звательная: Ту сам, лар-ха юнашар Посиди со мной рядом, друг мой; б) интонация восклицательная: Тарас! Тарас Петрович! Эсех-и ку? Тарас! Тарас Петрович! Ты ли это?; в) интонация вводности: Ну, Венера, хасан тухатан зe? Ну, Венера, когда ты выйдешь (на работу)?. 3. Номинатив может иметь значение эмоциональной оценки: Чан-чан ёне Настоящая корова (о человеке).

Таким образом, именительный падеж семантически также нагружен, как и косвенные падежи.

СКАЧАТЬ ОРИГИНАЛ ДОКУМЕНТА

Страницы: | 1 | 2 | 3 |

Авторефераты по всем темам >> Авторефераты по филологии

Blog

Сравнительно-сопоставительное исследование проблем морфосинтаксиса в чувашском языкознании