Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 |   ...   | 193 |

6. На втором этапе Хр. Вольф предложил иной принцип всеобщей систематизации понятий - в порядке их внутренней связи, где каждое последующее понятие должно быть связано с предыдущим и одно предполагать другое. Если алфавитные энциклопедии представляли собой агрегат знаний, то Вольф намеревался выстроить свою систему в виде организма: Системой поистине называется скопление, связанное между собой посредством собственных принципов [7, с. 63].

Однако на деле Вольфу удалось воплотить свои грандиозные планы лишь частично. Он не сумел построить заявленную систему строго доказательным дедуктивным методом. Более или менее успешно он реализовал лишь отраслевой принцип распределения понятий. С этой целью он выделил и описал несколько десятков наук. Но в рамках каждой такой науки он действовал не строго доказательным дедуктивным методом, а его противоположностью - методом философской эклектики. Это значит, что очертания выделенных наук не имели у него четких границ. Преемственная связь между ними отсутствовала. Понятия распределялись произвольно, а их содержание излагалось догматическим способом, допускающим любые разрывы и перескоки мысли. Все его заявления относительно ясности и отчетливости в понятиях и принципах, обоснованности и строгой доказательности связи между ними, его претензии на создание целостной и универсальной системы философского знания, построенной на основании единого и точного метода, во многом оказались не более чем декларацией о намерениях, выполненной крайне искусственным и внешним образом, с многочисленными огрехами и нестыковками как логического, так и содержательного порядка [3, с. 18].

7. На третьем этапе был разработан принцип всеобщей систематизации понятий в порядке логической преемственности их смысла. В этом приняли участие все четыре представителя великой немецкой классической философии: Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель. Отправной точкой стал отказ всех четверых от вольфовской системы философии. Сам же принцип был сформулирован Иоганном Готлибом Фихте, а реализован Г.В.Ф. Гегелем.

8. В своей трехтомной Энциклопедии философских наук он разобрал все арсеналы мыслительных определений, которыми пользуется в своей работе человеческий разум, и выстроил их в порядке логической преемственности их смысла, где из одного понятия выводится смысл другого, из него - третьего и т.д. (Из Энциклопедии... вытекают и к ней сводятся все другие его произведения, в которых более подробным образом излагаются ее отдельные разделы). В итоге Гегель расставил все основные понятия по своим местам, в силу чего каждое из них раскрылось во всем богатстве своего содержания. Благодаря этому он, с одной стороны, навел порядок в сознании человека, а с другой, раскрыл строение самого человеческого разума.

9. С исторической точки зрения появление Энциклопедии философских наук представляло собой закономерное возрастное событие в жизни человечества - переход мышления со ступени рассудка на ступень разума. Достигается такой переход путем наведения порядка в том массиве многообразных знаний о мире, которые уже накоплены им (человечеством) и составляют имманентное содержание его духа. А сама процедура наведения порядка предстает как специальная наука, основы которой и были заложены Гегелем в его Энциклопедии.

10. Разработанная Гегелем система понятий содержит в себе богатейший эвристический потенциал, который имеет большое значение для современного мира.

а) Она представляет собой первый набросок единой научной картины мира. В рамках этой картины все частные науки получают свое определенное место, что позволяет каждой из них обрести свой внутренний остов - последовательный ряд несущих ее конструкцию понятий.

Для частных наук в их нынешнем состоянии это далеко не лишнее приобретение. Достаточно полистать учебники, чтобы убедиться в том, что они представляют собой довольно архаичные образования, состоящие в основном из разнообразных сведений прикладного характера.

б) Энциклопедия философских наук - это единственное произведение на планете, в котором описывается дерево понятий естественного человеческого разума. В этом качестве она представляет собой новый образовательный предмет - науку о разуме, о той самой гармошке в голове, которую необходимо иметь каждому человеку. Все частные науки только внедряют в сознание человека свои лобъемы знаний. Но ни одна из них не нацелена на наведение порядка в нем самом.

в) Энциклопедия философских наук Гегеля представляет собой всеобщий духовный знаменатель, показывающий единство всех людей планеты в качестве обладателей разума.

Объединяющей основой каждого отдельного народа является его национальный язык. Для определенной группы народов такой основой выступает исповедуемая ими религия. А для всего человечества таким всеобщим духовным знаменателем является та данность, что все люди разумны.

г) Гегелевская система понятий необходима сегодня для всех тех специалистов, которые, так или иначе, работают над созданием искусственного интеллекта (разума). Описанное им дерево понятий естественного человеческого разума, играет в данном случае роль матрицы для разработки его искусственного аналога. Уже только по этой причине к Энциклопедии философских наук и другим произведениям Гегеля следовало бы отнестись с предельным вниманием.

11. Научная система Гегеля является не завершенным делом одного философа, а научным направлением, которое требует своего дальнейшего развития, так как ее предметом является единый для всех стран и народов общечеловеческий разум. Все то, что успел в свое время сделать этот человек, обладавший абсолютным слухом на понятия, все то, что он разобрал и систематизировал, представляет для современной философии исключительный интерес.

итература 1. Гегель, Г.В.Ф. Лекции по истории философии: соч. в 14 т. - М.: Государственное социальноэкономическое издательство, 1935. - Кн. 3. - Т. XI.

2. Христиан Вольф и философия в России / Редактор-составитель В.А. Жучков. - СПб., 2001.

3. Кант, И. Критика чистого разума: соч. в 6 т. - М., 1964. - Т. 3.

4. Кассирер, Э. Философия Просвещения. - М., 2004.

5. Крупнин, Г.Н. Философия Хр. Вольфа в контексте теоретической проблематики Нового времени / Г.Н. Крупнин // Философский век. Альманах 3. Хр. Вольф и русское вольфианство. К 275-летию Академии наук. - СПб., 1998. - С. 47Ц72.

FR. NIETZSCHE AND EMIL CIORAN - NOTES ON THE CONTEMPORARY NIHILISM Gabriela Pohoa In philosophy, the relationship between a thinker and divinity is essential for defining his own identity and, implicitly, his general view of world. Nae Ionescu supports that there is no philosophic system completely finished that, sooner or later, will not arrive at a certain critical point to God, regardless if this God is matter, the Universe of the Pantheists, the supreme Idea of Good by Plato, etc..

All of them reach a certain dead-end, ultimate spring of life and reality [1, p. 116].

But, on the other hand, as E. Cioran writes, it is not easy to talk of God when you are not a believer, nor an atheist; and it is, without a shadow of doubt, our own tragedy, including here theologians as well, that we can be neither [2, p. 76].

The way in which this issue was approached until now determined specialized criticism to associate our two protagonist thinkers as landmarks of contemporary Nihilism: Fr. Nietzsche - German thinker who lived in the second half of the Nineteenth Century (1844Ц1900) and Emil Cioran - Romanian thinker (1911Ц1995), viewed as the greatest western Nihilist since Nietzsche [3, p. 57].

1. The aim of our paper is to analyze and clearly distinguish the two conceptions, using as a starting point their common views. Temperamentally similar, the two thinkers rank first of all as impeccable stylists, approaching philosophy not systematically, but fragmentarily. In this sense, Cioran follows honestly Nietzsche: for him philosophy is possible only as fragments, in the shape of an explosion. It is no longer possible to start conceiving one chapter after another, like a treatise. In this light, Nietzsche is appreciated as being highly liberating. He was, for Cioran, the one who sabotaged the academic philosophical style and threatened the idea of system. He was liberating, because after him there remains still a lot to be said. Now, confesses the Romanian philosopher, we all write only fragments, also when we write apparently coordinated books. That is also true for our type of civilizationЕ In Nietzsche, in Dostoievski, all possible types of humanity and all types of experiences are presentЕ The system has a totalitarian character, while the fragmentary thinking remains free [4, p. 201].

From this perspective, philosophy means for Cioran personal living, own experience; we could say even a dialogue with God. Regardless if he speaks about history, time or music, the one towards whom he directs his anger, epiphany or blasphemy at times, or brittle skepticism some other times, is God. Can one talk honestly about anything else than God and oneself - asks Cioran. Here is the true question of his books, the one that must be searched between the lines. In general, what interested Cioran most is confession-philosophy. Therefore, the analogy with Augustine is inevitable [5].

But, beyond all resemblance with the way of thinking of one philosopher or another, the greatest influence ever exerted on Cioran was that of German philosophers belonging to the so called life philosophy, such as Dilthey and Nietzsche. What brought Nietzsche even closer to Cioran was the fact that he was actually a case, in the clinical sense of term. Cioran maintained that he is interested in everyone heading towards catastrophe and that he cannot admire anybody more than someone who was on the brink of disaster. That is the reason why he loved Nietzsche so much [4, p. 203].

Even if there are close connections between the two philosophers, the Nihilism of their ways of thinking is different. Nihilism proclaims the nothingness, denies any transcendent value and does not pay any attention to wrecking and death.

2. Nihilism becomes a so called philosophical problematic per se starting with Fr. Nietzsche, who sees in the devaluation of values the logical result of more than two centuries of decadent western history. The concept of Nihilism sums up the diagnosis set by Nietzsche for the Western culture, i. e.

the radical rejection of value, sense and desirability [6, p. 55].

Supreme values are devalued, the edifice of lies of the Christian way of thinking, lacking vigour, and the post Socrates philosophy are falling down.

The Christian Greek tradition bears within since forever this seed of Nihilism, whose fruit Nietzsche only observes. He even considers himself as going beyond of his contemporaries through this vision: The weak ones will reach despair due to this fact, the tough ones (the super-humans) will come to see the entire foretold ending of an order, towards a revaluation of values. NietzscheСs therapy is grounded on the proclamation of this phenomenon, which groups itself around the concept of the will to power. NietzscheСs philosophy reaches its pinnacle through its double vision of the beyond-man and the eternal return.

The concept of Nihilism was theorized by the German philosopher with much originality. Let us think, writes Nietzsche, about this idea in its most frightening form: the existence, as it is, with no direction, nor aim, but coming back, inevitably, without an end to Nothingness: the eternal return.

This means, for him, the most extreme form of Nihilism, the everlasting Nihilism or the absurd [7, p. 85].

Nietzsche hesitates between the postulation of a trans-historic truth - as is his assertion regarding the principle of the will to power - and some epistemological sorts of Nihilism, which doubt not only the possibility of truth, but even the need and the desire of truth. But what is most important, probably, is that Nietzsche introduces the idea that the truth belongs to human practice, as a movement within a game where the rules are rather contingent than necessary. The evaluation of the claims for truth should be based on their effects and not on their capacity to represent a reality conceived as being separated from the human influence and independent of it.

The doctrine which made Nietzsche most famous probably is the rejection of what he calls slave morality, meaning a traditional morality, which is rooted in the Christian spirituality and belongs to a weak crowd, whose interests were served by such values as pity, meekness and friendship.

The bermensch, i. e. the beyond-man, is the strong, creative individual which rises above slave morality, aiming at shaping new values and forging a new meaning of life out of the paradox and world confusion.

What Nietzsche metaphorically intends to narrate us is the history of the next two centuries. He wishes to describe things to come, things that, in his thought, cannot occur differently: the ascension of Nihilism [7, p. 86]. For him, Christianity has reached its end. Nihilism becomes more and more powerful. It is the void that comes to being when Christian values are in dissolution. Since Copernicus, the man heads, with great velocity, from centre toward nothing [7, p. 88].

He has lost his focal point, he killed God. In The Gay Science Nietzsche describes the fool, the one that brings to the others the news of GodСs death.

If Nietzsche said that God is dead, the man being now on his own account, for Emil Cioran nothing is more important than what is created in solitude, face to face with God, regardless if one is a believer or not [8, p. 99]. For him, in a certain sense, the last step of Nihilism means a sort of absorption into God.

It can be maintained that the Nihilism of the Romanian thinker gets transformed into mysticism. Nevertheless, the author says that he is not a Nihilist, although denial always tempted him [4, p. 193]. The feeling of nothingness tempted him since childhood, following an illumination that Cioran fails to define. Thus his atheism, proclaimed in his youth, conceals a great inquietude. His young age was marked by a reaction against the Church, as well as against God. He lacked faith, because he considered himself organically inapt to believe. From here stems his affirmation that he suffers from cureless doubt.

Driven by both the temptation of the Absolute and the persistent feeling of the void, Cioran could hope nevertheless that there are moments in which no matter how far away we are from faith, we donСt picture a better interlocutor for us than God.

Pages:     | 1 |   ...   | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 |   ...   | 193 |    Книги по разным темам