Это были ужасные месяцы. Ей все опротивело.Ее жизнь была мучительной — безвкусная жидкая пища, велотренажер, голодные схватки,дьявольская реклама гамбургеров и Макдональдса по телевизору, вездесущие запахи:поп-корн в кинотеатре, пицца в кегельбане, круассаны в торговом центре, крабы на Рыбачьейпристани. Есть лигде-нибудь на земле место, лишенное запахов
Каждый день был ужасным. Ничто в жизни неприносило удовольствия. Другие члены группы похудения бросили программу— но Бетти держаласьтвердо. Мое уважение к ней росло.
Я тоже люблю поесть. Часто я целый деньмечтаю о каком-нибудьособом блюде, и, когда нетерпение побеждает, ни одно препятствие не может остановить меняна пути к какому-нибудь ресторану или киоску. Но, пока продолжалась битва Бетти, я сталиспытывать чувство вины во время еды, как будто я предавал ее. Каждый раз,собираясь съесть пиццу, спагетти, шоколадное пирожное или какое-нибудь другое блюдо,которое любила Бетти, я невольно думал о ней. Я содрогался при мысли о том, как она, держа вруке открывалку, обедает своим жидким Оптифастом. Иногда в знак солидарности сней я отказывался от второго.
Случилось так, что в этот период я превысилпредельный вес, который разрешал себе, и сел на трехнедельную диету. Посколькумоя диета состоит, главным образом, в отказе от мороженого и французскогожаркого, я вряд ли имел право ставить себя в один ряд с Бетти. Однако за этитри недели я более остро почувствовал ее страдания. Я был тронут до слез, когдаона рассказала мне, как уговаривает себя заснуть и как внутри нее голодныйребенок орет: "Накорми меня! Накорми меня!"
Сто восемьдесят. Сто семьдесят. Сброшеновосемьдесят фунтов веса! Теперь настроение Бетти часто колебалось, и я стал всесильнее за неебеспокоиться. У нее были временные периоды гордости и подъема (особенно когдаона отправлялась покупать себе платья меньшего размера), но чаще она испытывалатакое глубокое уныние, что могла заставить себя делать лишь единственное— каждое утро ходитьна работу.
Временами она становилась раздражительной иприпоминала мне старые обиды. Не для того ли я направил ее втерапевтическуюгруппу, чтобы от нее отделаться или, по крайней мере, частично сбыть ее с рукПочему я не расспросил ее подробнее о привычках в еде В конце концов, еда— это ее жизнь.Любишь ее — люби и еееду. (Осторожно, осторожно, горячо!) Почему я согласился с ней, когда онаперечисляла причины, по которым не могла учиться на медицинском факультете (еевозраст, отсутствие выносливости, лень, отсутствие необходимых знаний и денег)Теперь она заявила,что считает унизительным мое предложение стать медсестрой, и обвинила меня втом, что я сказал: "Эта девица недостаточно привлекательна для медицинскогофакультета, пусть тогда будет сиделкой!"
Временами она совсем падала духом истановилась агрессивной. Однажды, например, когда я спросил, почему она сталатакой пассивной вгруппе, Бетти свирепо взглянула на меня и отказалась отвечать. Когда я сталнастаивать на ответе, она сказала капризным детским тоном: "Если не дашьпирожок, я тебе ничего не скажу".
Во время одного из периодов депрессии у неебыло очень яркое сновидение:
Я была в каком-то месте наподобие Мекки,куда люди приходят, чтобы совершить легальное самоубийство. Я была с близкойподругой, но не помню, с кем. Она собиралась покончить с собой, прыгнув вглубокую шахту. Я пообещала поднять оттуда ее тело, но позже поняла, что мнепридется спуститься в эту ужасную шахту со всеми этими мертвыми и разлагающимисятелами вокруг, и подумала, что не смогу этого сделать.
По ассоциации с этим сном Бетти рассказала,как днем раньше ей пришло в голову, что она потеряла целое тело: она сбросилавосемьдесят фунтов, а у них в конторе была женщина, которая весила всего восемьдесят фунтов. Втот момент она представила себе, что ей сделали вскрытие и она устраиваетпохороны "тела", от которого избавилась. Бетти предположила, что эти мрачные мыслиотозвались в сновидении в образе тела подруги, поднимаемого изшахты.
Образность и глубина ее сновидения показалимне, как далеко она продвинулась. С трудом можно было вспомнить ту вздорнуюхихикающую женщину, какой она была несколько месяцев назад. Теперь каждуюминуту сеанса мое внимание было целиком приковано к Бетти. Кто бы могподумать, что эта женщина, бессмысленная болтовня которой так утомляла меня, превратится впроницательного,непосредственного и чуткого человека
Сто шестьдесят пять. Еще одно неожиданноеоткрытие. Однажды вкабинете я посмотрел на Бетти и впервые заметил, что у нее есть живот. Япосмотрел снова. Неужели он был у нее всегда Может быть, я стал обращать нанее больше внимания Не думаю: очертания ее тела, от подбородка до носков, всегда были гладкоокруглыми. Парунедель спустя я увидел отчетливые признаки грудей. Двух грудей. Через неделю— скулы, затемподбородок, локти. Все было на месте — все это время под грудой мясабыла спрятана женщина, привлекательная женщина.
Другие, особенно мужчины, тоже заметилиперемены, и теперь, разговаривая с ней, старались невзначай дотронуться до нееили толкнуть. Мужчина из конторы проводил ее до машины. Ее парикмахер бесплатно сделал ей массажголовы. Она была уверена, что начальник пялится на ее грудь.
Однажды Бетти объявила: "Сто пятьдесятдевять", — идобавила, что это"девственная территория", то есть она не весила столько со школьных лет. Моя реакция— я спросил, не будетли она сожалеть, вступив на "недевственную территорию", — была неудачной шуткой, тем не менее этопривело нас к важному обсуждению темы секса.
Хотя у Бетти были богатые сексуальныефантазии, она никогда не имела никаких физических контактов с мужчинами— ни объятий, ни поцелуев, ни дажефривольных похлопываний. Она всегда страстно жаждала секса и была в яростиоттого, что отношение общества к толстым обрекало ее на сексуальную фрустрацию.Только теперь, когда она достигла той весовой категории, котораяпозволялареализоваться ее сексуальным желаниям, когда ее сны заполнились угрожающими фигурамимужчин (доктора в маске, втыкающего огромную иглу ей в живот, незнакомца, сладострастносдирающего струп с ее раны в брюшной полости), она поняла, что очень боитсясекса.
Эти разговоры вызвали у Бетти потоквоспоминаний о мужском пренебрежении. Ее никогда не приглашали на свидания, онаникогда не ходила натанцы и школьные вечеринки. Она хорошо играла роль доверенного лица ипомогла многим своим подругам в их сердечных делах. Почти все они теперь былизамужем, и она не могла больше скрывать от себя тот факт, что все время игралароль постороннего наблюдателя.
Вскоре мы перешли от секса к более глубокойтеме ее первичнойсексуальной идентификации. Бетти знала, что ее отец хотел сына и скрывал своеразочарование, когда она родилась. Однажды ей приснились два сновидения опотерянном брате-близнеце. В одном сновидении они с братом носили отличительныезнаки и обменивались ими друг с другом. В другом сновидении он погиб: втиснулсяв переполненный лифт, а она не смогла (из-за своих габаритов). Лифт рухнул, всепассажиры погибли, и ей оставалось только рассеять его прах.
В другом сновидении отец подарил ей лошадь,сказав: "Это девочка". Она всегда мечтала получить от него в подарок лошадь, и восне не только исполнялось это желание, но отец официально признавал еепол.
Наши разговоры о сексе и ее сексуальнойидентификации породили такую сильную тревогу и такое невыносимое чувствопустоты, что онанесколько раз наедалась пирожных и пончиков. К тому времени Бетти ужеразрешалось немного твердой пищи — один диетический обед в день, но ей было теперь труднее, чемкогда она придерживалась лишь жидкой диеты.
Впереди маячил важный символический рубеж— потеря ста фунтов.Эта важная цель, никогда не достигавшаяся ранее, несла в себе множествосексуальных коннотаций. Во-первых, Карлос несколько месяцев назад полушутясказал Бетти, что если она сбросит сто фунтов, он возьмет ее на уик-энд на Гавайи. Во-вторых, вовремя внутренней подготовки к диете Бетти пообещала себе, что когда она сброситсто фунтов, она встретится с Джорджем, тем мужчиной, на объявление которого онаответила, чтобы удивить его своей новой внешностью и вознаградить за егоджентльменское поведение своей сексуальной благосклонностью.
Чтобы уменьшить ее тревогу, я призвал ее кумеренности и предложил приближаться к сексу не такими решительными шагами.Например, сначала проводить время, разговаривая с мужчинами;
заняться своим просвещением в областисексуальной анатомии, сексуальной механики и мастурбации. Я рекомендовал ейспециальнуюлитературу и посоветовал посетить гинеколога и обсудить эти вопросы со своимиподругами и в группе.
В этот период резкого снижения весанаблюдался и другой удивительный феномен. Бетти переживала эмоциональные взрывы ипроводила большую часть сеансов, со слезами рассказывая о поразительно живых воспоминаниях,например, об отъезде из Техаса в Нью-Йорк, об окончании колледжа, об обиде на свою мать за то,что она была слишком робкой и застенчивой и не присутствовала на ее школьном выпускномвечере.
Вначале казалось, что эти взрывы, как исопровождавшие их резкие колебания настроения, были хаотичными и случайными; носпустя несколько недель Бетти поняла, что они следуют определенной схеме: по мере снижения весаона вновь переживала основные травмирующие иликризисные события своей жизни, которые происходили, когда она имеласоответствующий вес. Так, ее похудение, начавшееся сдвухсот пятидесяти фунтов, привело к прокручиванию ленты времени назад черезэмоционально заряженные события ее жизни: переезд из Техаса в Нью-Йорк (210 фунтов),окончание колледжа(190 фунтов), решение бросить медицинский факультет и отказаться от мечты найтилекарство против рака, убившего ее отца (180 фунтов), ее одиночество на выпускном вечере,зависть к другим девочкам, у которых были отцы, невозможность найти себе паруна выпускном балу (170 фунтов), окончание средней школы и воспоминание о том,как ей в тот момент не хватало отца (155 фунтов). Какое прекрасноедоказательство существования области бессознательного! Тело Бетти сохранило память о том,что давно забыло ее сознание.
Эти эмоциональные всплески были наполненывоспоминаниями оботце. Чем тщательнее мы всматривались, тем яснее было, что все нити вели кнему, к его смерти, к ста пятидесяти фунтам, которые Бетти в то время весила. Чемближе она подходила к этому весу, тем более подавленной становилась и тембольше чувств и воспоминаний об отце всплывало в ее сознании.
Вскоре разговоры об отце заполнили все нашисеансы. Настало время все это выкопать. Я погрузил ее в воспоминания ипопросил рассказатьвсе, что она сможет вспомнить о его болезни, умирании, о том, как он выглядел вбольнице в последний раз, когда она его видела, подробности похорон, одежду,которая была на ней, речь священника, присутствовавших людей.
Мы с Бетти и до этого разговаривали о ееотце, но никогда —так интенсивно и углубленно. Она как никогда ранее остро ощутила свою потерю и две неделипочти непрерывно плакала. В этот период мы встречались три раза в неделю, и япытался помочь ей понять причину ее горя. Отчасти она плакала из-за потериотца, но отчасти и потому, что считала жизнь отца трагедией: он так и неполучил образования, как хотел (или как она хотела), он умер как раз незадолгодо пенсии и не успел насладиться годами досуга, о которых мечтал. Но, как язаметил ей, ее описание жизни отца — большая семья, широкий кругобщения, ежедневные посиделки с друзьями, его любовь к земле, служба во флоте вюности, его рыбалкапо вечерам — все этодавало представление о полной и насыщенной жизни, жизни в окружении людей, которые знали и любилиего.
Когда я попросил Бетти сравнить жизнь отцасо своей, она поняла,что ее сожаление было направлено не по адресу: это ее собственная жизнь, а не жизнь отца,была трагически неудачной. Но в какой мере ее горе было вызвано рухнувшиминадеждами Этот вопрос был особенно болезненным для Бетти, которая как раз вэто время посетила гинеколога и узнала о том, что у нее эндокринное нарушение,которое не позволяет ей иметь детей.
В эти недели я чувствовал себя жестокимиз-за той боли, которую причиняла ей наша терапия. Каждый сеанс был битвой, ичасто Бетти покидаламой кабинет глубоко раненной. У нее начались острые приступы страха и ночныекошмары: Бетти, как она выразилась, она умирала по крайней мере трижды за ночь. Обычно она незапоминала сны, за исключением двух повторяющихся сновидений, которые начали преследоватьее еще в отрочестве, почти сразу же после смерти отца. В одном она лежалапарализованная в маленьком чулане, который замуровывали. В другом она лежала вбольничной постели со свечой, горевшей у изголовья кровати. Она знала, чтокогда пламя погаснет, она умрет, и чувствовала себя беспомощной, глядя, как свечастановится все меньше и меньше.
Обсуждение смерти отца неизбежно разбудилов ней страх собственной смерти. Я попросил Бетти рассказать о своих первыхпереживаниях, связанных со смертью, и детских теориях смерти. Живя в деревне,она была близко знакома со смертью. Она наблюдала, как мать убивает кур, ислышала визг закалываемых поросят. Когда Бетти было девять лет, она былапотрясена смертью дедушки. Как рассказывала ее мать (Бетти сказала, что не помнитэтого), родителизаверили ее, что умирают только пожилые люди, но потом она несколько недельприставала к ним с вопросами, сколько им лет, и заявляла, что не хочет стареть.А почти сразу же после смерти отца Бетти открыла истину о неизбежности своейсобственной смерти.Она точно помнила, когда это произошло.
— Это былочерез два дня после похорон. Я все еще не ходила в школу. Учительница сказала,что я могу вернуться, когда почувствую, что готова. Я могла бы вернуться раньше, но считала, чтоэто было бы неправильно. Меня беспокоило, что люди подумают, будто янедостаточно скорблю. Я бродила по полям позади дома. Было холодно — у меня изо рта шел пар— и трудно идти,потому что земля была вспахана и края борозды замерзли. Я думала о том, чтоотец лежит внизу, и о том, как ему должно быть холодно, и внезапно услышалаоткуда-то сверху голос, который сказал: "Ты следующая!"
Бетти остановилась и поглядела наменя.
— Думаете,я сумасшедшая
— Нет, яуже говорил Вам, что у Вас нет к этому склонности. Она улыбнулась.
— Я никомуникогда не рассказывала эту историю. Фактически я забыла ее и вспомнила толькотеперь.
Pages: | 1 | ... | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | ... | 43 | Книги по разным темам