Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 |   ...   | 51 |

Но Ницше, как настоящий друг, не мог непрочитать его мысли: Мне нравится эта наша совместная прогулка, Йозеф, но мыне должны забывать raison d'etre наших встреч — ваше психологическое состояние.

Когда они спускались с холма, Брейерпоскользнулся и схватился за молодое деревце, чтобы не упасть.Осто­рожнее, Фридрих,глина скользкая, —Ницше подал Брейеру руку, и спуск продолжился.

Я думал о том, — продолжал Ницше, — что, хотя наши дискуссии кажутсямногословными, рассеянными, мы, тем не менее, все ближе и ближе подходим креше­нию проблемы.Предпринятые нами лобовые атаки на одержимость Бертой действия не возымели. Ноза пос­ледние парудней мы смогли выяснить почему: потому что одержимость имеет отношение не кБерте, точнее, не только к ней, но ко всему сонму значений, в Бертувло­женных. Мы оба сэтим согласны, не так ли

Брейер кивнул с желанием вежливонамекнуть, что помощь вряд ли может быть оказана посредством такого родаинтеллектуальных формулировок. Но Ницше торо­пился продолжить: Теперьстановится ясно, что нашей основной ошибкой было то, что мишенью мы считалиБерту. Мы выбрали не того врага.

А враг — это..

Вы знаете,Йозеф! Зачем заставлять меня говорить об этом Истинный враг — это основополагающийсмысл вашей одержимости.Вспомните, о чем мы говорили се­годня: вы снова и снова возвращались к страху пустоты, забвения,смерти. Они все здесь, в вашем кошмаре, в расползающейся под ногами почве, впадении на мра­морнуюплиту. Они в вашем страхе перед кладбищем, в думах о бессмысленности, в желаниибыть увиденным и запомненным. Парадокс, ваш парадокс, состоит в том, что выпосвящаете себя поиску истины, но не можете вынести обнаруженное вамизрелище.

Но и вы, Фридрих, вы тоже не можете небояться смерти и безбожия. С самого начала я спрашиваю вас: как вы справляетесьс этим Как вы миритесь с этим ужасом

Может, пора вам сказать, — ответил Ницше важным голосом.— Раньше мне неказалось, что вы готовы ус­лышать меня.

Брейер, заинтригованный заявлением Ницше,решил не обижаться на эту манеру излагать пророчества.

Я не учу, что вы должны справляться сосмертью или мириться с нею. Так вы предадите жизнь! Вот что я скажу вам:умрите вовремя!

Умрите вовремя! — фраза поразила Брейера.Прият­ная полуденнаяпрогулка становилась крайне серьез­ной. —Умрите вовремя Что вы хотите этим сказать Умоляю вас, Фридрих, я вам снова иснова повторяю, что я просто не могу выносить, когда вы говорите что-то важноезагадками. Зачем вы делаете это

Вы задали два вопроса. На какой из нихмне отве­чать

Сегодня расскажите мне о своевременнойсмерти. Живи, пока живется! Смерть становится не такой страшной, когдачеловек довел свою жизнь до логичес­кого завершения. Если человек живет не вовремя, он не сможетвовремя и умереть.

Но что это значит — снова спросил Брейер,запу­тавшись ещесильнее.

Спросите себя, Йозеф: довели ли вы свою жизнь до логического завершения

Вы отвечаете вопросом на вопрос,Фридрих! А вы задаете вопросы, ответы на которые вам из­вестны, — парировал Ницше.

Если бы я знал ответ, зачем стал бы яспрашивать Чтобы не признаваться себе, что вы знаете ответ! Брейерзамолчал. Он понимал, что Ницше прав. Он перестал настаивать и заглянул внутрьсебя: Довел ли я свою жизнь до логического завершения Я многогодо­стиг, я достигбольшего, чем кто-либо от меня ожидал. Материальный достаток, научныедостижения, семья, дети — но мы уже обо всем этом говорили.

Йозеф, вы продолжаете уклоняться отответа на мой вопрос. Как вы прожили вашу жизнь Или она сама по­казывала вам, как нужно жить Самивы выбрали эту жизнь или это она выбрала вас Любили ли вы ее Или сожалели оней Вот что меня интересует, когда я спра­шиваю у вас, довели ли вы своюжизнь до логического завершения. Использовали ли вы все ее ресурсыВспом­ните тот сон, вкотором ваш отец стоял и беспомощно молился, пока его семья переживала какую-тотрагедию. Похожи ли вы на него Не стоите ли вы так же беспо­мощно, оплакивая жизнь, которой увас никогда не было

Брейер чувствовал, как растет напряжение.Вопросы Ницше ввинчивались в него; он не был защищен от них. Он едва могдышать. Грудь, казалось, вот-вот разорвется. Он остановился и сделал триглубоких вдоха, прежде чем отвечать.

Эти вопросы — вы знаете на них ответы! Нет, яне выбирал! Нет, я не жил так, как я хотел! Я жил назначен­ной мне жизнью. Я — истинный я — был закован в этужизнь.

А это, Йозеф, я уверен, и естьпервопричина вашего Angst. Прекордиальное давление мучает вас потому, что грудьвашу разрывает эта не прожитая вами жизнь. И сердце ваше отстукивает время. Аскупость времени неизбывна. Время берет, берет — и никогда ничего не отдаетобратно. Как ужасно слышать, что вы прожили назначенную вам жизнь! И как ужасновстречаться со смертью, никогда не высказав даже претензии на свобо­ду при всех с этим связанныхопасностях!

Ницше взобрался на свою кафедру, голоспроповед­ника звенел.Брейера окутала волна разочарования; он знал, что это ему непоможет.

Фридрих, — сказал он, — это все высокопарные фразы. Явосхищаюсь ими. Они трогают мою душу. Но они далеки, безнадежно далеки от моейжизни. Что та­коепретензия на свободу в моей повседневной жизни Как я могу обрести свободу Яне вы — одинокиймоло­дой человек,отказавшийся от душащей его университет­ской карьеры. Мне уже поздно этимзаниматься! У меня семья, подчиненные, пациенты, студенты. Уже слишком поздно!Мы можем проговорить всю жизнь, но я не могу изменить свою жизнь — она слишком плотноперепле­лась с нитямидругих жизней.

Повисла долгая пауза, которую нарушилусталый го­лосБрейера: Но я не могу спать, а сейчас я не могу тер­петь боль этого давления в моейгруди.

едяной ветер трепал его пальто, он дрожали зама­тывал потужешарф на шее.

Ницше, что редко случалось, взял его подруку. Друг мой, —прошептал он, — я немогу сказать вам, как нуж­но жить по-другому, потому что даже если я сделаю это, вы всеравно будете жить по-своему. Но, Йозеф, я все-таки могу кое-что сделать длявас. Я могу подарить вам подарок, сильнейшую мою идею, мысль из мыслей.Воз­можно, она вамбудет уже чем-то знакома, так как я вкрат­це отметил ее в Человеческое, слишком человеческое. Эта мысль станет ведущей силой моей следующей кни­ги, может, всех моих следующихкниг. — Его голосстал ниже, приобретая формальный торжественный тон, ко­торый словно бы объявлялкульминацию всего, происхо­дившего ранее. Мужчины шли рука об руку. Брейер в ожидании словНицше смотрел прямо перед собой.

Йозеф, попытайтесь прояснить свой разум.Пред­ставьте себетакой мысленный эксперимент! Что, если какой-нибудь демон скажет вам, чтожизнь, которую вы ведете сейчас и вели раньше, вам придется пережить еще раз, иеще бесчисленное количество раз. И в ней не бу­дет ничего нового, только каждаяболь и каждая радость, все невыразимо малое и великое, что было в вашейжиз­ни, вернется к вамв той же последовательности и преем­ственности — даже этот ветер, и эти деревья, и эта скользкая глина, дажекладбище и страх, даже этот мо­мент нежности, когда мы с вами, рука об руку, бормочем эти слова— Брейер не сказал нислова, и Ницше про­должал: — Представьте себе бесконечные песочные часы существования, которыепереворачиваются снова, снова и снова. И каждый раз мы с вами тоже оказываемсявверх ногами, простые пешки, вот мы кто.

Брейер даже не пытался его понять: Какэта... Эта... Эта фантазия...

Это не просто фантазия, — настаивал Ницше, — это более реально, чеммыслительный эксперимент. Только вслушайтесь в мои слова! Не думайте ни о чембольше! Подумайте о бесконечности. Оглянитесь назад — пред­ставьте себе, что вы бесконечнодалеко всматриваетесь в прошлое. Время тянется назад в вечность. А если времябесконечно далеко тянется назад, разве то, что может случиться, не происходилоуже когда-то Может, то, что сейчас происходит, уже происходило раньше А есливсе уже происходило ранее в бесконечности времени, что вы, Йозеф, можетесказать об этом моменте, о нашем перешептывании под сводами деревьев Разве иэто не происходило раньше И время, которое бесконечно да­леко протягивается в прошлое,разве в будущее оно не должно протягиваться в бесконечность Разве мы не должнывозвращаться постоянно в это мгновение, в лю­бое мгновение

Ницше замолчал, давая Брейеру времяусвоить свои слова. Был полдень, но небо затянуло темными тучами. Начал падатьслабый снег. Показался смутный силуэт Фишмана с фиакром.

На пути к клинике мужчины возобновилиразговор. Ницше утверждал, что выдвинутая им гипотеза о вечном повторении всегосущего может получить научное под­тверждение, хотя он и назвал ее мысленным экспери­ментом. Брейер скептически отнессяк предложенному Ницше доказательству, которое было основано на двухметафизических принципах: что время бесконечно, а запас силы (основногосодержания космоса) ограничен. При условии наличия ограниченного количествапотен­циальныхсостояний мира и бесконечности прошедшего времени, утверждал Ницше, можносделать вывод о том, что все возможные состояния уже имели место быть и чтосостояние настоящего момента должно быть повто­рением, так же, как и то, чтопородило его, и то, что ста­ло его следствием, и все остальные состояния в прошлом ибудущем.

Брейер еще больше растерялся: Вы хотитесказать, что данный конкретный момент через цепь случайных событий должен былпроисходить и раньше

Поймите, что время было всегда, времябесконечно далеко протягивается в прошлое. В этой бесконечности времени— неужелирекомбинации событий, составляю­щих мир, не повторялись бесконечное количество раз

Как глобальная игра в кости

Именно так! Глобальная экзистенциальнаяигра в кости!

Сомнения Брейера относительнопредложенного Ниц­шекосмологического доказательства вечного повторе­ния не рассеивались. Но Ницшенаходил ответ на каж­дый его вопрос, так что в конце концов терпение Брейе­ра иссякло и онсдался.

Йозеф, вы снова и снова просите оконкретной по­мощи.Сколько раз вы просили меня заняться вами, предложить что-то, что сможетизменить вас Сейчас я даю вам то, о чем вы просили, а вы не обращаете на этовнимания, углубляясь в ненужное детализирование. По­слушайте, друг мой, услышьте моислова, — это самаяважная вещь из всего, что я когда-либо скажу вам: по­звольте этой мысли овладеть собой, и, я клянусь, вамни­когда не статьпрежним!

Брейер остался бесстрастным: Но как ямогу пове­рить в это,не имея доказательств Я не могу заставить себя верить. Разве мне не придетсяотказаться от одной религии только для того, чтобы принять другую

Доказательство исключительно сложное. Онодо сих пор окончательно не разработано, на это потребуются годы работы. Атеперь, после нашего разговора, я даже не уверен в том, что мне стоит тратитьвремя на разра­боткудоказательства на космологической базе, — воз­можно, остальные сочтут егобезумием. Может, они, как и вы сейчас, будут придираться к чрезмерной сложностидоказательства, что отвлечет их внимание от самого главного момента этой теории— психологическихпос­ледствий вечногоповторения.

Брейер промолчал. Он выглянул в окнофиакра и по­качалголовой.

Давайте поставим вопрос иначе,— продолжал темвременем Ницше. —Разве не можете вы допустить, что вечное возвращение возможно Нет, подождите, мне не нужнодаже это! Скажем просто, что оно возможно или только лишь возможно. Этого вполне достаточно. Несо­мненно, легче поверить всуществование вечного повто­рения и доказать его, чем поверить в сказку о вечном проклятии!Что вы теряете, соглашаясь признать такую возможность Сможете ли вы тогдадумать об этом иначе как о пари Ницше Брейер кивнул.

Тогда я настаиваю, чтобы вы подумали и отом, как вы можете использовать вечное возвращение в вашей собственной жизни — не абстрактно, но сегодня,сейчас, максимально конкретно!

Вы намекаете, — сказал Брейер, — что каждое мое действие, всяболь, которую я испытываю, — все это бу­дет происходить со мной в бесконечности

Да, вечное возвращение предполагает, чтолюбое действие, которое вы выбираете, вы должны быть готовы избрать для себяна вечность. Это жеутверждение спра­ведливо и для любого несовершенного действия, для лю­бой мертворожденной мысли, длялюбой не избранной вами альтернативы. И вся не прожитая вами жизньоста­нется наростомвнутри вас — жизнь,которую вы никог­дауже не сможете прожить. И не услышанный вами го­лос совести будет вечно взывать квам.

Брейер был полностью сбит с толку; емубыло трудно слушать. Он попытался сосредоточиться на массивных усах Ницше,ползущих вверх и вниз на каждом слове. Так как он не мог видеть рот и губыНицше, он не мог предугадать, что скажет его собеседник. Иногда Брейерперехватывал взгляд Ницше, но, заглянув в эти колючие глаза, переходил намясистый, мощный нос или вверх, на густые нависающие брови, которые были похожина надглазные усы.

Наконец Брейер смог вставить вопрос: Тоесть, как я понял, вечное возвращение обещает в некотором родебессмертие

Нет! — горячо возразил Ницше.— Я говорю о том, чтожизнь нельзя изменить, нельзя оборвать ради некой перспективы жизни в будущем.Бессмертна именно эта жизнь, этотмомент. Нет никакой жизни после смерти, никакой цели жизни, апокалиптическоготрибунала или Судного дня. Этот момент будетвсегда, и вы, только вы сами, будете своимсобственным слушателем.

Брейер вздрогнул. Когда он начал лучшепонимать мрачные перспективы предложения Ницше, он прекра­тил сопротивление и весьпревратился в сосредоточен­ное внимание.

Йозеф, я еще раз повторяю, позвольте этойидее за­владеть вами.И позвольте мне задать вам еще один во­прос: нравится ли вам эта идея Или нет

Она мне не нравится! — Брейер почти перешел на крик.— Жить вечно, думая о том, что я не жил, не чувст­вовал аромата свободы,— эта идея вселяет вменя ужас.

Тогда, — настаивал Ницше, — живитетак, как вам нравится!

Все, что мне сейчас нравится, Фридрих, — это мысль о том, что я выполнилсвой долг перед окружающими.

Долг Может ли долг взять верх надлюбовью к себе и вашимсобственным поиском безусловной свободы Пока вы не нашли себя, понятие долгостается всего лишь эвфемизмом для использования других людей для собственногороста.

Pages:     | 1 |   ...   | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 |   ...   | 51 |    Книги по разным темам